– Если заботу о своей Родине вы считаете заговором – то ваши слова можно признать правильными. Подумайте о том, генерал, почему честные кайвайцы вынуждены по ночам тайно собираться в заброшенном доме. Не потому ли, что у них нет средств законно и открыто добиваться уважения к себе? Не потому ли, что государственный чиновничий аппарат узурпировал власть в стране? Не потому ли, что императорский двор погряз в роскоши и не желает замечать, что жизнь простых людей становится тяжелее год от года?

Принцесса Лаймасай, которая услышала слова Бегущего За Ветром, обратилась к нему:

– Я завтра же расскажу обо всем моему отцу!

– Вы думаете, ему раньше никто не докладывал о тайных собраниях и организациях? – улыбнулся волшебник. – Вы считаете, что сегодня на этом турнире нет ни одного соглядатая? Уверяю вас, вы заблуждаетесь!

– Но как же… Но ведь… – забормотала принцесса, озираясь вокруг, словно ища глазами людей, на лбах которых была бы видна надпись: «Я – шпион!»

– Не волнуйтесь, без грима вас никто не узнает, – сказал Бегущий За Ветром.

– Я беспокоюсь не о себе, а о своем Кайвае! – гордо заявила принцесса.

– Тогда для вас нелишним будет узнать, что ни один придворный вельможа, ни один крупный чиновник, ни один генерал не воспринимают всерьез глухой ропот народа. Точно так же не желают они видеть развала армии, опустошения казны, исчерпания плодородных земель, разрушения оросительных каналов и многого другого. Они проводят жизнь в праздности и неведении. Они считают, что их благополучие будет длиться вечно. Они ошибаются…

– Кто ты такой, чтобы угрожать правителям Кайвая? – Лаймасай устремила на Бегущего За Ветром гневный взгляд. – Стоит мне только приказать, и тебя схватят воины моего отца!

– Что-то я не вижу здесь тех, кто поспешил бы выполнить ваш приказ, – усмехнулся волшебник. – Что же касается меня, то я могу открыть вам один маленький секрет…

Он наклонился к принцессе и прошептал ей на ухо свое имя. Лаймасай вздрогнула и некоторое время молча смотрела на Бегущего За Ветром, не в силах вымолвить ни слова. Кублан-хан мягко обнял ее за плечи:

– Это правда. Извини, но я не мог рассказать тебе об этом раньше.

– И что же дальше?… – пролепетала принцесса.

– Это зависит от нас всех, – ответил волшебник. – От вас, от вашего отца, от меня, от Кублан-хана, от генерала Фалфая, от всего народа Кайвая, от обитателей всего нашего мира. Мы все равны перед судьбой. Будущее зависит от всех нас.

Принцесса по-новому взглянула на множество окружавших ее людей. Впервые в жизни она задумалась. Впервые в жизни она испытала страх. Но боялась Лаймасай не за себя и не за своих родственников. Это был страх перед неопределенным и непредсказуемым будущим, которое еще сегодня днем казалось ей стабильным и спокойным. Теперь же девушка осознала, что праздники не могут продолжаться вечно, что рано или поздно найдется сила, которая потребует отчет даже у самого великого властителя. Что сможет сказать император Лайтэй народу Кайвая? И захочет ли слушать его народ после многих десятилетий нищеты и унижений?

Тем временем на центральную площадку вышли несколько бойцов. Они разминались, выполняя специальные комплексы упражнений: наносили резкие удары руками и ногами по воображаемому противнику, подпрыгивали, кувыркались по полу. Это были лучшие представители различных школ. Даже неопытная принцесса Лаймасай без труда могла увидеть различия между стилями бойцов.

Один имитировал движения богомола, из состояния покоя он мгновенно переходил к серии быстрых движений, а затем вновь замирал на месте. Другой двигался мягко и гибко, как кошка. Третий кривлялся, как обезьяна. Четвертый пошатывался, болтался из стороны в сторону и время от времени делал вид, что прикладывает к губам бутылку с алкогольным напитком. Пятый извивался, подобно змее и делал резкие выпады. Другие бойцы также обладали индивидуальными комплексами движений, которые либо основывались на имитации поведения животных, либо утрировали человеческие действия.

Зрители громко кричали: приветствовали своих бойцов; спорили с соседями, доказывая достоинства разных школ и уверяя в их непобедимости; заключали пари и делали ставки.

Кублан-хан, Нацуркан и Хумшар разглядывали мастеров рукопашного боя с профессиональным интересом. Они прекрасно понимали, что ни один из этих кайвайцев не сможет долго сопротивляться вооруженному степняку, который издалека, сидя на быстром скакуне, расстреляет их из лука. Но это в открытом поле, в бою… А вот при неожиданном нападении, или в условиях ограниченного пространства рукопашный бой имел явные преимущества.

Лао Таджин предложил степнякам:

– Давайте сделаем ставки! Вы можете поставить деньги на понравившегося вам бойца, и в случае его победы получите выигрыш. Я бы, например, поставил вон на того здоровяка, который, как медведь, готов заломать любого соперника.

Кублан-хан с сомнением посмотрел на названного человека:

– По-моему, он слишком неуклюж. Его природная сила не может компенсировать недостаток ловкости и проворства. Я бы предпочел бойца, изображающего пьяного. Он непредсказуем.

– Значит, мы можем побиться об заклад! – радостно подытожил Лао Таджин.

Принцесса Лаймасай спросила у Кублан-хана:

– Разве ты разбираешься в рукопашных единоборствах?

– Немножко разбираюсь, – скромно ответил Кублан-хан, умолчав о том, что Бегущий За Ветром преподал своим ученикам основы боя без оружия. Конечно, волшебник при всем желании не смог бы передать все свои знания и умения, которые оттачивались столетиями. Кроме того, истинное искусство рукопашного боя было создано и доведено до совершенства людьми Первой расы, которые теперь покинули этот мир. Современные люди, для которых эта наука не являлась единственным способом выжить во враждебном мире, просто физически не были готовы воспринять и воспроизвести ее в полном объеме.

– Так мы будем заключать пари? – нетерпеливо проговорил Лао Таджин.

Кублан-хан покачал головой:

– Я не вижу здесь бойцов, в победе которых был бы абсолютно уверен. Пожалуй, я воздержусь от спора.

Лао Таджин разочарованно вздохнул и собирался было отправиться на поиски тех, с кем можно было бы заключить сделку, но Бегущий За Ветром придержал его за локоть:

– Я готов сделать ставку вон на того бойца, в синей рубахе.

– На которого? – оживился Лар Таджин.

– Во-о-о-он он стоит, слева от колонны.

– А разве это участник турнира? Он же не вышел на площадку для разминки!

– Он – мастер! – веско произнес волшебник. – Посмотрите, как он дышит, и сразу поймете, что никакая другая разминка ему не нужна.

Лао Таджин недоуменно хмыкнул, не понимая смысла слов Бегущего За Ветром:

– Ну, вам виднее… А я все-таки поставлю на медведеобразного здоровяка. По два золотых? Победитель получает все!

– Идет! – волшебник хлопнул по протянутой ладони молодого купца.

На центральную площадку вышел неприметный и просто одетый кайваец, обладавший, тем не менее, необычайно зычным и глубоким голосом. Стоило ему только заговорить, и он сразу же перекрыл шум и говор в огромном переполненном зале:

– Я приветствую всех вас, дорогие друзья и сограждане! Я, скромный Найчун, считаю себя недостойным объявлять имена участвующих в турнире великих мастеров, но, несмотря на мои протесты, именно мне предоставили эту честь. Все вы, те, кто присутствует в этом доме, прибыли из разных концов Кайвая, и, как я вижу, нас почтили своим посещением друзья из соседних государств. Я не буду повторять, что сегодняшний турнир – это нечто большее, чем просто соревнование. Это символ нашего единства и нашей силы. Именно поэтому сегодня будут происходить схватки без оружия. Ведь наша цель – не одержать победу над соперником, а продемонстрировать свое мастерство и духовную силу. Итак, я объявляю начало турнира!

Зрители и участники отозвались дружными радостными криками. Турнир боевых искусств начался. Найчун объявлял имена участников, они парами выходили на центральную площадку и, после церемонных поклонов друг другу, судьям и зрителям, начинали поединок. Несмотря на заявленный дружественный характер соревнования, бойцы сражались в полную силу, правда, даже получивший нокаут побежденный находил в себе силы, чтобы поклониться и поблагодарить победителя за доставленное удовольствие.

Мастер школы змеи победил представителя стиля обезьяны. Боец, имитирующий движения пьяного человека, одержал верх над широко размахивавшим руками мастером-птицей, но затем сам оказался повержен медведем.

Зрители были в восторге. Лао Таджин хохотал и хлопал в ладоши, когда его боец побеждал, и стонал, когда здоровяк-медведь пропускал удары, словно сам испытывал физическую боль. Степняки вели себя более сдержанно, но были захвачены зрелищем, как и все люди. Принцесса Лаймасай вздрагивала, вскрикивала, но смотрела на бойцов, не отводя взора. Лицо генерала Фалфая было непроницаемым, но глаза блестели от живого интереса. Бегущий За Ветром, поначалу увлеченный турниром, постепенно становился все скучнее и мрачнее. Это не укрылось от проницательного взора Фай-Фуная.

Старый философ тихо обратился к волшебнику:

– Скажи мне, волшебник, который скрывает свое имя, разве тебя не радует мастерство кайвайских бойцов?

– Это не бойцы, – со вздохом ответил Бегущий За Ветром, – это актеры! Я сожалею, что давно не посещал эту прекрасную страну. Здесь многое изменилось. И, на мой взгляд, не в лучшую сторону. Кайвайцы слишком чтят традиции и мало озабочены поиском собственного пути. Творчество уступило место копированию и подражанию. Ты понимаешь, что я говорю не только о застывших боевых стилях, но и о кое-чем другом, более глубоком?

– Я понимаю… – произнес Фай-Фунай. – Мы, кайвайцы, так уважаем установленный порядок, что даже не думаем о его изменении. А что не изменяется, то умирает. Это основной закон природы.

– Вот именно! Люди забыли, что и они сами, и их общество, и государство подчиняются естественным законам природы.

– И ты хочешь им об этом напомнить?

– Да! Сейчас кайвайцы – это овцы, не знающие страха, потому что забыли, как выглядят настоящие хищники. Я собираюсь познакомить их с волками.

Фай-Фунай понимающе покосился на степняков и едва заметно улыбнулся:

– Как мне кажется, вначале ты приручил и выдрессировал волков, чтобы они не уничтожили все беспомощное стадо.

– Я не хочу кровопролития, но вливание свежей крови пойдет на пользу одряхлевшему Кайваю.

– Мне тяжело согласиться с твоими словами, но я вынужден признать их мудрость и справедливость. Я, по мере моих скромных сил, постараюсь помочь людям Кайвая осознать и принять необходимость и пользу перемен.

Бегущий За Ветром положил руку на плечо старого философа:

– Я был уверен, что ты меня поймешь… Смотри, на поединок выходит мастер, на которого я сделал ставку!

Боец в синей рубахе выступал против представителя школы богомола. Богомол медленно наступал, раскачиваясь вперед и назад, как будто пытался загипнотизировать соперника. При этом его руки были прижаты к туловищу, как передние конечности хищного насекомого. Боец в синей рубахе спокойно стоял на месте. В отличие от других мастеров, он не прыгал, не размахивал руками, но в его стойке ощущалась уверенность и сдерживаемая до поры до времени сила.

– Я знаю этого бойца, – сказал Фай-Фунай. – Его зовут Ланчин. Он представляет школу Парящего Дракона. Он приехал на турнир из Тойкана.

Город Тойкан находился на юго-востоке Кайвая, там, где было сильно влияние тропических прибрежных стран и архипелага Шори-Галдо. На некоторых островах боевые искусства достигли весьма значительных высот за счет использования таких человеческих возможностей, которые были подавлены в обычных людях. Конечно, до Первой расы островитянам было очень далеко, но они, несомненно, превосходили кайвайские «животные» стили. Должно быть, школа Парящего Дракона впитала в себя лучшие качества обоих направлений – «внешнего» и «внутреннего» – по крайне мере, ее представитель был единственным, кто удостоился одобрительного взгляда Бегущего За Ветром.

А тем временем на площадке представитель стиля богомола бросился на соперника… но оказался отброшен всего одним легким взмахом руки мастера из школы Парящего Дракона. Вскочив на ноги, богомол вновь ринулся в атаку… а через мгновение оказался на полу, прижатый коленом противника, который застыл над ним с занесенной для удара рукой. На этом бой закончился. Побежденный богомол встал, низко поклонился победителю, и, потрясенно покачивая головой и пожимая плечами, отправился на скамейку, где его приветствовали выбывшие ранее участники.

– Неплохо! – заметил Лао Таджин. – Но мой медведь все равно подомнет этого дракона!

Бегущий За Ветром в ответ лишь многообещающе улыбнулся. И он оказался прав. Медведь не дошел даже до полуфинала, проиграв мастеру сравнительно простого, но эффективного кулачного боя. А дракон уверенно продвигался к победе, скупыми, но молниеносными движениями повергая на пол своих противников. В конце концов он одержал верх и над своим последним противником – кулачным бойцом.

– Ваша взяла! – весело воскликнул Лао Таджин, отдавая Бегущему За Ветром монеты. Молодого купца ничуть не огорчил проигрыш, да, собственно, в сравнении с его капиталом он был не так уж и велик.

– Вот уж не думал, что когда-нибудь получу процент от старого вклада! – произнес волшебник, принимая выигрыш.

– Почему от старого? – не понял Лао Таджин.

– Ладно, не важно! – махнул рукой волшебник, не собираясь рассказывать молодому человеку историю своего знакомства с его прадедом.

Глашатай турнира Найчун вывел на середину площадки Ланчина. Позади них выстроились все участники турнира (даже те, кто с трудом держался на ногах после полученных нокаутирующих ударов).

– Вот наш победитель! – объявил Найчун. – Вот лучший боец Кайвая и всего мира!…

Среди зрителей послышался легкий смешок.

– В чем дело? – Найчун посмотрел в сторону этого звука. – Кто-то не согласен с этим утверждением? Неужели найдется человек, который осмелится бросить вызов победителю турнира, великому Ланчину, мастеру школы Парящего Дракона из Тойкана? А-а-а! Наши друзья из западных степей не верят в возможности рукопашных бойцов. Им, конечно, сподручнее сражаться на конях, издалека поражать своих противников стрелами и не вступать в ближний бой. Не так ли?

Кублан-хан (а засмеялся именно он) не ожидал, что окажется в центре общего внимания. Он смотрел то на Найчуна, то на стоявшую рядом принцессу Лаймасай, то на Бегущего За Ветром. Девушка крепко держала молодого степняка за руку, словно боялась потерять в толпе, и смотрела на него с недоумением. Волшебник едва заметно кивнул головой.

– Я могу доказать, что умею сражаться и голыми руками! – громко заявил Кублан-хан.

Недоумение Лаймасай мгновенно сменилось страхом:

– Не надо, ты же видел, что Ланчин непобедим!

– Непобедимых людей не бывает!

– Как зовут тебя, молодой воин? – спросил Найчун.

– Кублан-хан! Я прибыл в ваш прекрасный Кайвай из ханства Степного Ветра. Я прибыл как друг. Я ни коим образом не хотел оскорбить уважаемого мастера Ланчина. Я просто хочу испытать свои силы. Прошу вас, дайте мне возможность выступить в турнире!

Ланчин внимательно посмотрел на Кублан-хана и слегка поклонился:

– Я почту за честь померяться силами с молодым воином из западных степей.

Кублан-хан мягко высвободил руку из объятий Лаймасай и снял свой плащ:

– Подержи, пожалуйста!

Фай-Фунай спросил у Бегущего За Ветром:

– Это твой ученик?

– Да.

– Ты приготовил ему великую судьбу. Надеюсь, он этого достоин.

– Судьба сама нашла его. Я стал всего лишь ее орудием.

– Как всегда? – понимающе улыбнулся философ.

– Да, как всегда.

Кублан-хан вышел на площадку и, подобно всем участникам, поклонился Ланчину, судьям и зрителям. Его действия сопровождались мертвым молчанием. Кайвайцы не знали, как реагировать на чужеземца, бросившего вызов победителю.

Найчун нарушил тишину:

– Что ж, вызов брошен! И я рад приветствовать еще одного участника нашего турнира! Пусть победит самый достойный!

Зрители прокричали:

– Ланчин!

Лишь немногочисленные иностранцы выкрикнули имя Кублан-хана, но их было практически не слышно в общей массе голосов.

Молодой степняк и Ланчин замерли друг напротив друга, внимательно следя глазами за малейшими движениями соперника. Кублан-хан сделал шаг в бок. Ланчин зеркально повторил его, сдвинувшись в другую сторону.

– Кто учил тебя, юноша? – спросил мастер школы Парящего Дракона.

– Мой учитель сейчас здесь и смотрит на нас.

– Почему он сам не участвует в турнире?

– Не знаю. Наверное, не хочет.

– Достойный ответ, – безо всякой насмешки произнес Ланчин. – Раз у него такие ученики, ему не надо самому выходить на состязание.

– Я благодарю вас за добрые слова. Но я вынужден признать, что погорячился, вызвав вас на поединок. Теперь я вижу, что вы – самый величайший мастер в мире… за исключением моего учителя.

– Хорошие слова хорошего воина, – одобрительно произнес Ланчин. – Со своей стороны я должен отметить, что и вы хорошо подготовлены. Признаюсь, я не ожидал, что среди степных жителей есть мастера столь высокого уровня.

Кублан-хан и Ланчин сделали еще несколько шагов по кругу и поменялись местами. Зрители начали удивленно переговариваться. Они не слышали тихого разговора на площадке и не могли понять, почему поединок не начинается.

Генерал Фалфай спросил у Бегущего За Ветром:

– В чем дело? Почему они не начинают бой?

– Они его уже ведут, – ответил волшебник. – Просто непосвященным он не виден. Настоящие мастера могут оценить силу противника по одним лишь его движениям и по его дыханию. Я, например, думаю, что Ланчин и Кублан-хан равны по силе. Скоро и они это поймут.

Действительно, Ланчин в это время говорил Кублан-хану:

– Уважаемый соперник, я благодарен вам за то, что вы показали мне, что я не одинок на своем пути самосовершенствования. Не будете ли возражать, если мы объявим ничью?

– Для меня это будет большой честью, – произнес Кублан-хан. – Надеюсь, что наше знакомство не закончится этим турниром. Я был бы вам очень признателен, если бы вы преподали мне несколько уроков рукопашного боя в соответствии с правилами вашей школы.

– Согласен. Со своей стороны я выражаю надежду, что вы познакомите меня со своим учителем.

– Вполне возможно, что вы с ним знакомы. Только вам он известен под другим именем.

– Вот как? Тем большее уважение я испытываю к вам, Кублан-хан.

– Примите уверения в моем к вам почтении, мастер Ланчин.

Кублан-хан и Ланчин одновременно шагнули назад и поклонились друг другу.

– Мы равны по мастерству! – сказал Ланчин.

Найчун провозгласил:

– Турнир закончен!

Зрители, хотя и были несколько разочарованы таким незрелищным поединком, тем не менее громкими возгласами приветствовали и поздравили обоих победителей. Люди начали покидать здание. Когда дверь открылась, стало видно, что ночь уже на исходе, небо посветлело, а звезды поблекли.

– Принцессе Лаймасай надо вернуться в Летний дворец! – напомнил Бегущий За Ветром Нацуркану и Хумшару. С Кублан-ханом и самой принцессой разговаривать было бесполезно. Они были совершенно оторваны от мира и смотрели только друг на друга.

– Сделаем! – с улыбкой пообещал Нацуркан.

Он вместе с Хумшаром начал аккуратно теснить Кублан-хана и Лаймасай к выходу. Бегущий За Ветром помахал им рукой, показывая, что останется и не поедет вместе с ними.

– Кажется, не все зрители торопятся по домам, – многозначительно произнес генерал Фалфай.

– Вы весьма наблюдательны, – заметил Фай-Фунай. – Если не ошибаюсь, вы занимаете весьма значительный пост в нашей армии?

– Да, вы правы.

– Если наш общий знакомый счел возможным привести вас сюда, то, возможно, он пожелает, чтобы вы также здесь ненадолго задержались, – философ как бы продолжал разговор с Фалфаем, но его полускрытый вопрос, несомненно, был адресован Бегущему За Ветром.

Волшебник повернулся к генералу:

– Насколько вас волнует судьба Кайвая? Я имею в виду, готовы ли вы ради спасения своей Родины, скажем так, пересмотреть некоторые свои взгляды?

– Только если это не будет противоречить моей совести!

– Достойный ответ благородного человека, – одобрительно проговорил Фай-Фунай. – Я не сомневаюсь, что ваша совесть будет спокойна. Более того, я уверяю вас, что ваш разум и чувства обретут истинную гармонию, когда вы пообщаетесь с людьми, стремящимися, как и вы, к процветанию нашего великого Кайвая.

Большинство зрителей к этому времени уже разошлось, многие фонари были потушены. В огромном здании стало темно и пустынно. Лишь неприметные человеческие фигуры, подобно бесплотным теням, скользили вдоль стен.

К Бегущему За Ветром, Фай-Фунаю и генералу Фалфаю приблизился один из кайвайцев – организаторов тайного турнира и последующего собрания:

– Мы скоро начинаем. До восхода осталось совсем мало времени, а нам надо обсудить очень много вопросов.

– Благодарю вас, мы уже идем, – сказал Бегущий За Ветром.

– Почему же вы отпустили ваших учеников-кочевников? – спросил Фалфай. – Теперь я понимаю, кто на самом деле возглавляет посольство ханства Степного Ветра. Кстати, название у неожиданно возникшего степного государства весьма недвусмысленно указывает на его создателя!

– У моих молодых друзей есть свои дела, пусть они занимаются ими, а не распыляют свои силы по многим направлениям.

Фай-Фунай с улыбкой заметил:

– Ты не любишь театр, но сам поступаешь, как постановщик большого театрального представления, где каждому актеру отведена своя роль и свое время появления на сцене.

– Интересное сравнение, – улыбнулся в ответ Бегущий За Ветром, – но я не могу признать его справедливость. Самое большое, что грозит актерам в театре – не понравиться зрителям. А ставкой в игре под названием «жизнь» является сама жизнь игроков. Вот в этом я и вижу разницу между истинной правдой и актерским подражанием… Но не будем задерживать начало собрания! Пойдемте к нашим друзьям и единомышленникам!…

* * *

Через день посольство ханства Степного Ветра покинуло окрестности Шанжэя и Летнего императорского дворца и направилось в сторону западной границы Кайвая. Кублан-хан ехал на лошади молча, печально опустив голову, и никто, даже Бегущий За Ветром, не мешал его размышлениям. Но со временем молодой степняк вновь повеселел и превратился в уверенного и энергичного властителя. Никто не знал, что Кублан-хан сказал принцессе Лаймасай при расставании и сказал ли что-нибудь вообще.

А в Летнем дворце жизнь шла по заведенному ритму. Праздники сменяли друг друга, и порой невозможно было понять, заканчивается ли одно торжество или уже начинается другое. Проводы генералов Йайсая и Дунчана, отправившихся на покорение Низового ханства, продолжались целых три дня, в течение которых происходили военные парады и давались театральные представления, прославляющие силу и могущество императора Лайтэя и его непобедимой армии.

На фоне всеобщего беззаботного веселья никто не замечал состояния принцессы Лаймасай, которая, подобно бледной полупрозрачной тени, бродила по аллеям Летнего дворца. Несколько раз девушка решительно направлялась к покоям своего отца, но на полпути замедляла шаг, потом останавливалась и, немного постояв на месте, шла в другую сторону.

Дулайфун несколько раз подходил к Лаймасай с ничего не значащими разговорами. Несомненно, он был уверен, что после отъезда степного дикаря, этого мимолетного увлечения юной принцессы, его положение рядом с дочерью императора восстановится и даже, возможно, упрочится. Первый раз девушка повела себя так, словно не узнала самого знаменитого актера придворного театра. Во второй раз она ответила ему односложными безразличными фразами. В третий раз она поддержала беседу. А начиная с четвертой встречи и далее Лаймасай начала общаться с Дулайфуном как и раньше по-дружески, вновь стала посещать представления с его участием и награждать ценными подарками за удачно сыгранные роли.

Дни бежали за днями. Очередное театральное представление должно было состояться на главной площади перед резиденцией императора, так как сам Лайтэй пожелал насладиться игрой придворных актеров. Постановка называлась «Великий император Лайтэй – опора государства, отец народа и владыка всего мира» и была посвящена восемнадцатилетию восшествия Лайтэя на престол Кайвая. Разумеется, такое представление не мог пропустить ни один член императорской семьи, ни один придворный сановник, ни один посол.

На просторной площади перед императорскими трибунами дворцовые плотники возвели богато украшенную сцену, установили декорации, копирующие убранство резиденции Лайтэя. Представление должно было начаться сразу после завтрака, продлиться до обеда, а затем после перерыва вновь продолжиться. Хотя детали предстоящего действа держались актерами в строгом секрете, все во дворце говорили о том, что такой роскошной и пышной постановки еще не было.

Зрители начали прибывать заранее и рассаживаться на трибунах в соответствии с чинами и рангами. Затем состоялся традиционный торжественный выход (точнее, вынос) императора Лайтэя, сопровождаемый разбрызгиванием ароматической жидкости и всеобщим коленопреклонением.

Когда люди поднялись с колен и уселись на свои места, церемониймейстер объявил:

– Наместник богов, сын солнца, повелитель воздуха, властелин мира, император Кайвая, благословенный Лайтэй пожелал и повелел, чтобы сегодняшний день стал счастливым праздником для всего Кайвая! Самые лучшие и знаменитые актеры придворного театра своим представлением прославят милостивого и всемогущего императора Лайтэя! Славьте и вы вместе с ними мудрость, силу и доброту великого владыки всего мира!

Заиграла музыка, и на сцене появились актеры, одетые в роскошные одежды, подобные нарядам высокопоставленных кайвайских вельмож. Но актеры изображали не людей, а богов кайвайского пантеона. Их лица были раскрашены в соответствии с религиозными канонами, а в руках они держали атрибуты, соответствовавшие различным божествам: веера, серпы, мечи, копья, чаши и другие предметы.

Хор запел:

Раз собрались в небесных чертогах герои и боги

С удивлением смотрят на мир человеческий:

«Что за царственный муж восседает на троне Кайвая?

Он подобен величием нам, небожителям.

Он мудрее всех мудрых!

Он сильнее всех сильных!

Он добрее всех добрых!

Он сияет, как солнце в зените!»

Зрители, затаив дыхание, внимали словам хвалебной песни. Никто из людей не решился бы словом или даже звуком нарушить тишину и этим нанести тягчайшее оскорбление императору Лайтэю. Тем более резким и отчетливым показался шум, возникший у подножия императорской трибуны.

Общее внимание со сцены переключилось на того, кто осмелился помешать наслаждаться театральным представлением. Оказалось, что это офицер в покрытых пылью доспехах, которого сопровождали несколько дворцовых стражников. Офицер тяжело дышал, по его лицу ручьями стекал пот. Он что-то громко говорил, но зрители его не слышали из-за музыки и пения.

Артисты на сцене заметили, что у них появился неожиданный «конкурент», сбились с ритма и сгрудились на краю сцены. Музыканты и певцы за декорациями поняли, что случилось что-то важное, и затихли.

В наступившей тишине все наконец-то расслышали слова офицера:

– …Кочевники приближаются к Летнему дворцу! Через два часа или даже раньше они уже будут здесь! Бегите! Спасайте императора!

Вначале зрители решили, что театральное представление продолжается в такой оригинальной и непривычной форме. Хотя это шло в разрез со всеми канонами кайвайской оперы, поверить в подобное объяснение было проще, чем в слова офицера.

– Что же вы сидите?! – отчаянно вскричал офицер. – Разве вам мало того, что я спешился у входа во дворец и, теряя драгоценное время, прибежал сюда?!

Церемониймейстер, оправившись от удивления, привычно громко и важно спросил:

– Наместник богов, сын солнца, повелитель воздуха, властелин мира, император Кайвая, благословенный Лайтэй желает узнать, кто ты такой и какова причина, заставившая тебя прервать праздник?

– Вы что, разве не слышали того, что я сказал?!

– Ты осмеливаешься дерзить самому императору Кайвая? – грозно прокричал один из накрашенных родственников Лайтэя.

– Простите меня! – офицер коротко поклонился. – Моя горячность вызвана лишь заботой об императоре! Ему… всем вам грозит смертельная опасность!

Чиновник, отвечающий за безопасность императорского дворца, приблизился к паланкину Лайтэя и что-то зашептал на ухо императору. В то же время рядом с ним появились неприметные слуги и воины дворцовой стражи. Они постоянно сменялись: получали задания, убегали, прибывали с самыми свежими известиями и вновь исчезали.

А офицер продолжал говорить, словно надеялся подробным рассказом пробудить веру в свои слова:

– Меня зовут Фэйчан. Я сотник в кавалерии генерала Дунчана. Наша армия попала в чудовищную ловушку. Пока мы готовились к битве с войском Низового ханства, гигантская орда кочевников зашла к нам в тыл и перерезала все пути связи с Кайваем. Вначале мы думали, что кочевники обрушатся на нас, но они, не вступая в бой, двинулись на восток – на Кайвай! Когда генерал Дунчан велел нам развернуться и напасть на тылы кочевников, было уже поздно, они от нас оторвались. И в тот же момент нам в тыл ударили воины Низового ханства. Мы сражались изо всех сил, но были разбиты.

– Армия генерала Дунчана разбита?! – недоверчиво воскликнул кто-то из царедворцев.

– И армия генерала Дунчана, и армия генерала Йайсая! Мы с трудом собрали остатки наших сил и начали пробиваться в Кайвай по территории, занятой кочевниками. Генералы посылали в столицу одного гонца за другим. Разве они не появлялись?

Молчание было ответом Фэйчану. Гонец хрипло рассеялся отрывистым нервным смехом:

– Значит, я первый?! Теперь мне понятно, почему вы так на меня смотрите! Разве вы еще не поняли, что почти треть Кайвая – от западной границы до самого Шанжэя – уже захвачена кочевниками? Я обогнал их передовые отряды, которые практически беспрепятственно продвигаются сюда – к Летнему дворцу!

– А где же войска генерала Фалфая? Где резервная армия?

– Резервная армия блокирована в Цуйбуре силами кочевников и восставших крестьян. Генерал Фалфай не вступает с ними в бой, так как его войско слишком малочисленно.

– Еще и крестьянское восстание?! – раздался недоверчиво-испуганный возглас.

– Да!!! – офицер показал на помятый наплечник своих доспехов: – На меня по дороге несколько раз нападали. И нападали не кочевники, а крестьяне-кайвайцы, вооруженные вилами и косами. Слава богам, что мне удалось вырваться! Многие простолюдины не только приветствуют кочевников, но и примыкают к их армии!