Buch lesen: «Чехов. Мысли на каждый день»

Schriftart:

Письма на каждый день

А.П. Чехов любил получать письма и много времени уделял написанию оных. «Напишите мне, дорогой мой, письмо. Я люблю Ваш почерк: когда я вижу его на бумаге, мне становится весело», – сообщал он поэту А.Н. Плещееву 14 мая 1889 года. Затем следует любопытное признание: «Я запечатаю все письма и завещаю распечатать их через 50 лет, á la Гаевский, так что гончаровская заповедь, напечатанная в «Вестнике Европы», нарушена не будет, хотя я и не понимаю, почему ее нарушать нельзя»¹. Впрочем, когда письма Чехова (ещё при его жизни) стали появляться в печати, это вызвало у него раздражение.

Основной массив чеховского эпистолярия начал собираться после его смерти. И в этом деле немалая роль принадлежала сестре писателя – Марии Павловне, составившей 6 томов писем брата в 1911–1916 годах. За последующие десятилетия чеховедам удалось разыскать ещё более двух тысяч его писем, так что на сегодняшний день мы знаем около 4400 писем Чехова, написанных им за двадцать девять лет: с 1875 по 1904 год. Эти письма подчас не менее интересны и художественны, чем чеховские рассказы, повести и пьесы. В письмах Чехова, как и в его произведениях, соотносится высокое и повседневное, драматические эпизоды соседствуют с комическими. И хотя у их автора можно встретить весьма самокритичное суждение: «Если мои письма не всегда удачны, то это объясняется очень просто: не умею писать писем. Всегда в письмах я или недописываю, или переписываю, или же пишу чепуху, не интересную для адресата. Такова у меня natura» (Н.А. Лейкину, 19 января 1886), – чеховские строки по-прежнему привлекают внимание читателей и почитателей его жизни и творчества, становятся крылатыми.

«Я изучил Вас по письмам», – интересное признание шестнадцатилетнего Антона Чехова двоюродному брату Михаилу Михайловичу. Для нас же чеховские письма – источник сведений о радостных и скорбных событиях в его семействе, о круге знакомств и круге чтения писателя, о свойствах его характера, его поразительной наблюдательности и умении увидеть примечательный сюжет в незначительном происшествии. Однако крайне редки в них признания, связанные с тем, как он работает. Словно отвечая будущим исследователям и мемуаристам (в том числе родственникам) на их замечания о взятых из жизни сюжетах, Чехов признавался филологу Ф.Д. Батюшкову, внучатому племяннику известного поэта: «Я умею писать только по воспоминаниям и никогда не писал непосредственно с натуры. Мне нужно, чтобы память моя процедила сюжет и чтобы на ней, как на фильтре, осталось только то, что важно или типично» (15 (27) декабря 1897 года). Так же редко, кстати, он сообщает о семейных неурядицах или собственном психологическом состоянии, не позволяя себе изливать душу собеседнику и по обыкновению добавляя к вполне серьёзным замечаниям нотки свойственной ему иронии или самоиронии.

Конечно, интонация и содержание писем Чехова меняются в зависимости от времени их написания, от адресата (и здесь – для верного прочтения – важно понимать, в каких отношениях был писатель с тем или иным корреспондентом, степень их близости), от настроения и многих других аспектов. Немало писем и деловых, сугубо личных, но нет среди них не представляющих интереса: непременно в них есть какая-то примечательная подробность или деталь, особое – чеховское – сравнение.

Афористичные чеховские фразы из писем, конечно, лучше всего прочитывать и воспринимать в контексте и с надлежащим комментарием. Но для этого есть академическое собрание сочинений и писем А.П. Чехова в 30 томах. Задача же этого издания – приобщить читателей к чеховскому эпистолярию и дать хотя бы первое представление о его личности, привычках, пристрастиях, увлечениях и манере писать…

Эрнест Орлов,
заведующий отделом Государственного музея истории российской литературы им. В.И. Даля «Дом-музей А.П. Чехова»

1.В мартовской книжке «Вестника Европы» за 1889 год И.А. Гончаров напечатал статью «Нарушение воли». Он протестовал против посмертного собирания и издания писем писателей, художников, ученых, не предназначавшихся ими для печати: «Завещаю и прошу и прямых и не прямых моих наследников, и всех корреспондентов и корреспонденток, также издателей журналов и сборников всего старого и прошлого, не печатать ничего, что я не напечатал или на что не передал права издания и что не напечатаю при жизни сам, конечно, между прочим, и писем. Пусть письма мои остаются собственностью тех, кому они писаны, и не переходят в другие руки, а потом предадутся уничтожению».