Buch lesen: «Тени долгих иллюзий. Часть II»

Пролог

Элли стояла у массивной двери клиники, держа в руках старую сумку. Пальцы цепко сжимали ремень, как будто эта вещь могла удержать её в равновесии на грани между прошлым и настоящим. Холодный ветер ласково скользнул по её щекам, заставив поднять взгляд к небу. Она давно не чувствовала этого – реального ветра, не приглушённого стенами палаты. Было странно видеть всё так ясно: деревья, шумящие где-то вдали, серое, но бесконечно открытое небо и мир, который казался одновременно пугающе огромным и маняще близким.

Её сердце билось слишком быстро. Каждая секунда, проведённая за этими дверями, была пропитана воспоминаниями, которые она ещё не могла оставить позади. Казалось, стоит повернуть голову – и она снова увидит белые стены, услышит мягкий, но настойчивый голос медсестры, напоминающий о приёме лекарств. Этот голос был её реальностью так долго, что сейчас, стоя на пороге нового этапа жизни, Элли чувствовала себя потерянной.

Она сделала шаг вперёд, но ноги подкашивались, словно земля под ними была зыбкой. Её дыхание стало прерывистым. "Что теперь?" – мелькнуло в голове. Ответа не было. Только шорох деревьев и далёкий шум дороги. Она осмотрелась. На скамейке недалеко от ворот сидела женщина с ребёнком, а чуть дальше молодой человек, увлечённо разговаривающий по телефону. Они выглядели такими естественными, такими настоящими. Элли поразило, как легко эти люди жили в мире, который для неё был будто чужим, непостижимым.

"Я действительно готова?" – мысль застряла в сознании, как иголка, оставляющая тонкую, но болезненную рану. Годы внутри клиники научили её одному: мир за её пределами сложнее и опаснее, чем любой кошмар. Но теперь у неё не было выбора. Врачи уверяли, что она справится, что её психика восстановилась достаточно, чтобы вернуться к нормальной жизни. Нормальная жизнь. Это звучало как нечто далёкое, почти мифическое.

Элли посмотрела на свои руки. Они дрожали. Как будто её тело само сопротивлялось этому шагу. Но она не могла остаться. Эти двери позади неё уже закрывались, и в их глухом звуке было что-то окончательное.

– Всё будет хорошо, – прошептала она себе, будто пытаясь успокоить неуловимый страх, ворочавшийся внутри.

Её взгляд остановился на машине, которая ждала у ворот. Водитель, посланный из социальной службы, терпеливо ждал её. Она направилась к нему, чувствуя, как с каждым шагом напряжение внутри становится острее.

Едва сев в машину, Элли поймала своё отражение в боковом зеркале. Её глаза, тёмные и усталые, всё ещё искали в мире что-то знакомое, что-то, за что можно было бы зацепиться. "Я должна попробовать," – подумала она, крепче сжав ремень сумки.

Когда машина тронулась, а клиника осталась далеко позади, Элли вдруг поняла, что впервые за долгие годы её будущее принадлежит только ей. Этот момент был началом чего-то нового, но она ещё не знала, как именно сделать этот новый мир своим.

Глава 1. Дом, который она забыла

Элли стояла перед воротами дома, который когда-то был её вселенной. Её пальцы дрожали, когда она потянулась к ржавой калитке. Скрип металла звучал так громко, что она вздрогнула, словно боялась, что этот звук нарушит покой давно заброшенного мира. Воздух был сырой, тяжёлый, напоённый запахом мокрых листьев и земли. Путь к двери, поросший травой и усыпанный листвой, казался длинным, как дорога через прошлое, которое она так долго избегала.

Её взгляд поднялся к окну на втором этаже. Её комната. Её убежище. В этом окне когда-то отражались её мечты – звёзды, лунный свет и улыбки, которых больше нет. Она помнила, как сидела там, прижимаясь к подоконнику, мечтая о будущей жизни, свободной от боли. Теперь же окно смотрело на неё холодным, безразличным взглядом, как если бы дом отверг её.

Её ноги словно приросли к земле. Она боялась сделать шаг. Этот дом, когда-то полный жизни, теперь казался чужим. Казалось, что стены наблюдают за ней, осуждая её за то, что она ушла, за то, что оставила его поглощённым временем и тишиной.

Скрип двери заставил её сердце сжаться. Её рука всё ещё лежала на дверной ручке, но она не могла заставить себя сделать следующий шаг. Воздух внутри был густым, старым. Элли замерла на пороге, вдыхая смесь запахов пыли, старого дерева и едва уловимого аромата, который пробудил воспоминания. Мамина любимая ваниль с ноткой лаванды. Она почти почувствовала её присутствие – слабую тень тепла, растворённую в тишине.

– Я дома, – прошептала она. Но её голос прозвучал так неуверенно, что дом, казалось, даже не ответил.

Стены смотрели на неё, обветшалые, выцветшие. Каждый предмет в доме был пронизан её детством, её подростковыми годами, её болью. Гостиная встретила её пустотой. Диван, на котором они с мамой смотрели фильмы, стоял на том же месте, но выглядел как забытый остров в океане её прошлого. Элли вспомнила, как мама всегда поправляла подушки, чтобы всё выглядело идеально.

На кухне время замерло. Старый чайник на плите покрыла тонкая ржавчина. Мама делала чай каждое утро. Она всегда улыбалась, протягивая чашку Элли, даже в те дни, когда сама выглядела усталой. Теперь эта картина была лишь отголоском былой жизни, а чайник стал памятником утраченному теплу.

Элли провела пальцами по столу, оставляя след на слое пыли. Слёзы жгли её глаза, но она удерживала их. Врачи говорили, что ей нужно учиться отпускать чувства, но здесь, в этом доме, эмоции становились такими яркими, что угрожали сломить её.

Она поднялась по лестнице на второй этаж, к своей комнате. Каждая ступенька скрипела под её весом, как будто дом оживал, протестуя против её присутствия. Она открыла дверь и вошла внутрь. Её комната была почти нетронутой: те же плакаты на стенах, книги на полках. Но всё это казалось ей далеким, как вещами из другой жизни.

Элли подошла к окну, к тому самому подоконнику, на котором она так часто сидела. Она опустилась на него, глядя в темноту за стеклом. Там были только её отражение и бескрайняя ночь. Она почувствовала, как тишина захватывает её, и впервые за долгое время позволила себе заплакать.

– Как я могу начать заново, когда всё, что я знала, исчезло? – прошептала она самой себе, но ответа не было.

Элли уткнулась лбом в холодное стекло, ощущая, как слёзы, горячие и бесконечные, текут по её щекам. Казалось, дом шепчет ей: "Ты вернулась, но что ты ищешь здесь? Прошлое, которого больше нет?" Эти мысли были как иглы, прокалывающие её сердце, но она знала, что не может позволить себе утонуть в них.

Она провела ладонью по подоконнику, чувствуя шероховатую поверхность краски, облезшей за годы её отсутствия. Этот дом был таким же, как её душа, – забытым, покинутым и уязвимым. Но где-то внутри теплилась слабая искра надежды, что, может быть, как этот дом, она тоже сможет вернуться к жизни.

Всё напоминало ей о маме. Об её голосе, о том, как она мягко гладила Элли по волосам, успокаивая её после ночных кошмаров. О её руках, которые всегда были такими тёплыми, когда она брала её за плечи и говорила, что всё будет хорошо. Элли обняла себя за плечи, словно пытаясь найти это тепло, но вместо этого почувствовала лишь холод пустой комнаты.

Её взгляд упал на старую куклу, лежащую в углу. Это была её любимая игрушка в детстве, с поцарапанным лицом и выцветшим платьем. Элли вспомнила, как мама чинила эту куклу, пришивая оторвавшуюся пуговицу вместо глаза. «Теперь она видит ещё лучше, чем раньше,» – сказала тогда мама. Элли с трудом сдерживала горький смех, глядя на этот символ прошлого, который так неуместно выглядел в её новой реальности.

– Мама, – выдохнула она едва слышно. – Я так хочу, чтобы ты была здесь.

Тишина комнаты поглотила её слова. Она поняла, что говорить не имеет смысла. Никто не услышит. Никто не ответит. Только она одна могла сейчас что-то изменить.

Глава 2. Пустые стены

Вечер накрыл дом тихой тяжестью. Элли лежала на своей старой кровати, пытаясь найти хоть крупицу покоя. Одеяло, пахнущее временем и лёгкой затхлостью, обволакивало её тело, но не давало тепла. Комната, которую она когда-то считала своим убежищем, теперь была чужой.

На стенах всё ещё висели плакаты из её подростковых лет. Фигуры с них словно смотрели на неё осуждающе. На полках пылились книги, которые она давно перечитала, тогда ещё с воодушевлением и мечтами о будущем. Теперь всё это казалось реквизитом из спектакля, в котором она больше не была главной героиней.

Она перевернулась на бок и закрыла глаза. И тут же пришли воспоминания. Голос матери – тёплый, наполненный добротой, зовущий её на ужин. За этим смехом шёл другой звук, резко, словно лезвие, разрезавший её сознание. Крик. Ссора. Грохот посуды. И затем – удары. Её сердце заколотилось, словно пытаясь выбить её из этого замкнутого круга памяти.

Элли резко села на кровати, тяжело дыша, словно только что вынырнула из ледяной воды. Комната вокруг неё оставалась неподвижной, но её внутренний мир был в хаосе. Она уставилась на старый письменный стол в углу, где когда-то, совсем другой человек, сидела и писала свои мечты в дневнике. На том самом месте она ставила планы на будущее: кем стать, куда поехать, кого полюбить. Теперь этот стол казался ей памятником чему-то утраченному.

Она не удержалась и встала, босыми ногами ступая по холодному полу. Подошла к столу, провела рукой по его поверхности. Когда-то здесь лежали ручки, тетради, вдохновляющие открытки. Сейчас поверхность была пустой, если не считать слоя пыли, под которым, казалось, скрывались остатки её прошлого.

"Почему всё это ещё здесь?" – мелькнула мысль. Было такое ощущение, что комната ждала её, как замороженное мгновение времени, которое так и не смогло сдвинуться дальше. Это было невыносимо.

Она посмотрела на ночник и осторожно его включила. Тусклый, жёлтый свет заполнил пространство, размывая тени, но не трогая темноту внутри неё. Элли снова села на кровать, обхватив ноги руками, прижавшись лбом к коленям. Дыхание вырывалось из груди рывками, руки слабо дрожали.

"Как я смогу здесь жить? Это место пропитано всем, что я пытаюсь забыть."

Но это был её дом. Единственный, который у неё остался. И где-то в глубине души она знала: если она сбежит и сейчас, она сбежит навсегда.

Она заставила себя лечь обратно, завернулась в одеяло, стараясь укрыться не только от холода, но и от собственных мыслей. Но, закрывая глаза, снова услышала знакомые звуки. Смех. Крики. Хлопок двери. И тишина. Эта страшная, оглушающая тишина, наступившая той ночью, когда всё изменилось.

Она снова села, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. Они текли горячими ручьями, прокладывая дорогу по её лицу, но не приносили облегчения.

"Это место – моя тюрьма," – подумала она. Но тут же что-то другое в её сознании тихо возразило: "Нет. Это место – начало твоего освобождения. Только ты можешь изменить это."

Её руки сами потянулись к старой книге, лежавшей на полке. Открыв её, она увидела мамино послание на первой странице, написанное лёгким наклонным почерком: "Элли, помни: у тебя всегда есть силы найти выход, даже если кажется, что его нет."

Эти слова, казалось, ожили в её голове, разогнав на мгновение тени. Она прочла их снова и снова, словно цеплялась за них как за якорь.

"Может быть, я смогу," – шептала она себе, уговаривая себя поверить.

Той ночью она заснула с книгой в руках, и впервые за долгое время в её снах не было ни криков, ни тьмы. Только тихий свет далёких звёзд, напоминающий о том, что даже в самых тёмных ночах можно найти проблеск надежды.

Глава 3. Доктор Линдсэй

Первая встреча с доктором Линдсэй оставила у Элли странное ощущение, как будто она стояла на пороге чего-то, что давно избегала. Её шаги, тяжёлые и нерешительные, звучали на фоне тишины кабинета, когда она осторожно вошла и оглянулась. Стены были украшены мягкими пейзажами – зелёные луга, спокойное море, туманные горы. Казалось, что каждый из этих пейзажей был специально выбран, чтобы убаюкать тревогу. Но для Элли это не работало.

Её взгляд сразу упал на зелёную кушетку в углу. Всё, что она хотела, это забыться, уснуть, убежать куда-нибудь, где не нужно было бы чувствовать, где не нужно было бы отвечать на вопросы. Кушетка вызывала в её голове ассоциации с тем, что она давно пыталась вытолкнуть из своего сознания – психологи, терапия, вопрос "что с тобой не так?". Страх накатывал снова.

Но когда она посмотрела на женщину напротив – доктора Линдсэй, её страх немного отступил. Это была средних лет женщина, с тёплыми глазами, полными понимания. На её лице была доброжелательная улыбка, которая говорила о многом: она не пыталась осудить, не пыталась ставить диагнозы. Это было обнадёживающе и пугающе одновременно.

– Элли, добро пожаловать. Я рада, что мы можем начать работать вместе, – сказала доктор Линдсэй, приглашающим жестом указывая на кресло.

Элли почувствовала, как её ладони намокли от напряжения, а сердце учащённо забилось. Она быстро села на край стула, будто собираясь встать в любой момент. В горле стоял ком, и слова, которые она хотела сказать, никак не выходили.

Доктор не сразу заметила её неловкость. Она продолжала смотреть на неё спокойно, терпеливо. Она была такой, как все врачи, которых она встречала в своей жизни: внимательной, профессиональной, но, в отличие от тех людей, Элли не чувствовала от неё отстранённости или презрения. Она будто бы понимала, что каждая её мысль, каждое движение Элли – это маленькая победа. Но вот что было странным – она не торопилась помочь. Она просто сидела рядом, позволяя тишине окутывать их.

– Это нормально чувствовать себя напряжённой, – сказала доктор Линдсэй, заметив, как Элли сжимала руки в кулаки, пытаясь совладать с нервами. – Мы начнём с простого. Расскажи мне, как ты провела свои первые дни дома.

Слово "дома" повисло в воздухе, как туман. Элли опустила взгляд, поглощённая своими мыслями. Дом? Этот дом? Он стал для неё местом, где нельзя было скрыться, где всё напоминало о прошлом, о той жизни, которую она так отчаянно пыталась забыть.

– Это сложно, – наконец прошептала она, почти не осознавая, что сказала. – Всё кажется… чужим.

Доктор Линдсэй кивнула и начала делать пометки в блокноте. Элли почувствовала раздражение. Она не могла понять, почему все так спокойно воспринимали её переживания, как будто это было просто событие в жизни. Она же чувствовала, как это пожирает её изнутри, и не могла избавиться от ощущения, что её жизнь – это крушение чего-то некогда важного.

– Это естественно, – произнесла доктор Линдсэй, не прекращая писать. – После долгого времени в клинике переход может быть пугающим. Но ты уже сделала большой шаг, вернувшись туда.

Эти слова звучали так, словно она получала награду за что-то маленькое, что на самом деле казалось ей ужасно трудным. Элли чувствовала, как на её плечи ложится ещё один груз. Большой шаг? Это не было ничем, кроме пустых слов, которые всё ещё не могли помочь ей преодолеть этот ужас.

– Иногда я думаю, что легче было бы остаться там, – вырвалось у неё, голос дрогнул, как будто признание этой мысли сразу открыло для неё ещё одну глубокую рану.

Доктор Линдсэй снова кивнула, не торопясь с ответом. Она смотрела на Элли, внимательно, не делая поспешных выводов. На её лице не было ни сочувствия, ни осуждения. Просто понимание. И тишина, которую Элли так боялась, казалась ей не таким уж плохим спутником.

– Ты боишься реальности, – произнесла она мягко. – Это нормально. Но сейчас мы будем работать над тем, чтобы ты смогла её принять. Шаг за шагом, Элли.

Элли заставила себя взглянуть в её глаза. Эти глаза были спокойными, не такими, как глаза Алекса, полные заботы, но ещё и неизведанного страха. Алекс был воображаемым другом, который, казалось, всегда знал, что сказать, всегда был рядом. А доктор Линдсэй была реальной. И именно в этом была её сила. В её настоящести.

«Почему мне так сложно доверять реальности?» – снова подумала Элли, чувствуя, как её руки начинают дрожать. Всё-таки она ощутила связь с этим человеком. Было что-то в её манере разговаривать, в её тоне, что напоминало об Алексее. Но доктор Линдсэй была здесь, сидела прямо перед ней, и это заставляло её чувствовать себя ещё более уязвимой.

– Ты когда-нибудь задумывалась о том, что делает реальность реальной? – спросила доктор Линдсэй, будто уловив её мысли.

Элли не знала, что ответить. «Когда я была с Алексом, реальность была ясной и простой», – подумала она. Но голос внутри неё говорил, что это было не так. Алекс был иллюзией. А реальность всегда оставалась такой, какой она есть – страшной, болезненной, но всё же настоящей.

Она заставила себя выдохнуть и постаралась сосредоточиться на словах доктора. И пусть эти слова не приносили ей полного облегчения, она начала понимать: если она хочет вернуть себе свою жизнь, она должна научиться верить в людей. В реальных людей. В реальность.

Доктор Линдсэй сделала небольшую паузу, посмотрела на Элли с пониманием и сказала:

– Мы будем идти медленно, Элли. Каждый шаг будет на вес золота. Но я верю, что ты сможешь сделать его. Мы начнём с простого. Позволь себе чувствовать. Позволь себе быть уязвимой.

Элли молчала, поглощённая её словами. В её сердце был страх, но в этих словах было что-то утешительное. Будущее было далеко и неопределённо, но, возможно, это был первый шаг в сторону того, чтобы принять свою жизнь такой, какая она есть.