Buch lesen: «Тысячелетние Волки»

Пролог

Древний Лес задыхался от тишины. Она густым туманом обволакивала его владения, заставляя трепетать от прикосновения своих холодноватых пальцев. Луна серебристым сиянием проскользнула сквозь деревья и выхватила из густой тьмы два волчьих силуэта – серый и черный. Неожиданный тихий шепот вспугнул гробовое молчание, и тишина растворилась в крючковатых ветвях старых деревьев.

– Ты умрешь, Фэйелиир. Не делай этого, – большой черный волк с пронзительными голубыми глазами обратился к серой волчице.

– Но я должна попробовать. Мне осточертела эта шкура. Я лучше погибну, проживу год или два, только не еще 500, – ответила та.

– Все мы устали, Фэйелиир, – глаза большого волка светились пониманием.

– Пока еще хоть немного магии живо, я должна попробовать. Я чувствую в себе силы. Я знаю, что будет больно, я знаю, что возможно не проживу долго, но ведь не зря мой род веками изучал магию и копил в себе силы. Если кто-то и сможет преодолеть проклятье, то только я.

Из пасти вождя стаи вылетел тяжкий вздох, он отступил и дал упрямице дорогу. Мягкой волчьей поступью Фэйелиир проскользнула мимо него серой тенью. Повернулась и, сверкнув на прощание золотистыми глазами, сказала:

– Если получится, я вернусь, чтобы сообщить.

Черный волк ничего не ответил, только долго провожал взглядом ее удаляющийся силуэт.

Фэйелиир бежала сквозь тьму, разрывая ее когтями, вгрызаясь в нее зубами, туда, где еще теплились остатки магии, к единственной шаманке, которая могла вытащить ее из волчьей шкуры и снова превратить в человека.

Когда-то, 500 лет назад Фэйелиир была человеком. Злой рок поглотил ее жизнь и жизни ее соплеменников, когда озлобленная ведьма прокляла их и превратила в волков. Тысячелетних Волков. Им предписано было скитаться в облике волков тысячу лет и затем погибнуть. Или же спастись, если кто-то сумеет снять проклятие. Вот только вместе с проклятием в мире стала угасать и магия, и шансов вернуть человеческий облик у Тысячелетних Волков практически не было.

Фэйелиир спустя века нашла способ избавиться от волчьего облика, но только для себя. И возможно на время, а не навсегда. Полной уверенности у нее не было. В жилах Фэйелиир текла древняя магия, она была потомственной шаманкой племени, но она не смогла уберечь его от колдуньи. Та была сильнее, и магия ее была злая и ужасная. Теперь Фэйелиир хотела все исправить, вернув себе человеческий облик и уже в нем вернуть магию и спасти свое племя.

Неделю спустя Фэйелиир, наконец, добралась до обиталища старой шаманки, жившей в пещерах. Она должна была провести обряд.

Едва уловимой серой тенью Фэйелиир спустилась в пещеру. Ее не пугали острые камни и странно изогнутые стебли кустов, отделяющие весь мир от входа в маленький островок магии. Внутри было просторно и уютно, старая шаманка варила что-то в очаге у стены.

– Ты пришла, сестра, – шаманка спиной почувствовала присутствие волчицы.

– Да, Марритиин, я готова. Я хочу попробовать.

Благодать ночной тишины разорвал пронзительный крик, как будто кто-то заживо горел в адском пламени. Древний Лес задрожал всеми своими ветвями и травами. Мгновение спустя небо над подземным жилищем осветило яркое сияние и все затихло.

На заре пещера выпустила из своей пасти двух женщин: одна из них была стара, как мир, вторая сияла свежестью молодости.

– Ты свободна, Фэйелиир, – сказала старуха, глядя в золотисто-карие глаза своей спутницы.

Глава 1

– Расскажи мне о бабушке, сестра, – юная девушка, бледная и осунувшаяся от продолжительной болезни, с трудом открыла глаза. – Мне так нравится слушать истории о ней. Кажется, будто она и не уходила.

Старшая сестра украдкой вздохнула и, вытерев пот со лба девочки, начала рассказ:

– Бабушка всегда говорила, что она из древнего племени Тысячелетних Волков – проклятых на тысячелетнюю жизнь людей в волчьем обличии. Половину тысячелетия спустя бабушка Фэй, не выдержав тяжести волчьего проклятья, нашла способ избавиться от шкуры и отправилась за помощью к своей двоюродной сестре – шаманке Марритиин. Мать шаманки ушла из племени, когда Марритиин была еще ребенком и стала жить вместе с дочерью отдельно, полностью посвятив себя магии. Когда племя настигло проклятье, матери Марритиин уже не было в живых, а сама Марритиин находилась в глубоком магическом трансе, путешествуя духом своим по другим мирам. Это и спасло ее от волчьей шкуры, но не спасло от тысячелетней жизни и медленного старения. Марритиин помогла бабушке провести сложный ритуал избавления от волчьей шкуры – только нашей бабушке хватило сил противостоять проклятию, ведь она была из рода шаманов и обладала в свое время силой и знаниями. Дав знать вождю своего племени, что она жива и исцелилась, Фэйелиир Волшебная Стрела отправилась на поиски лучшей жизни. Спустя некоторое время она оказалась в племени Волков (почитателей древнего племени Тысячелетних Волков), там нашла свою любовь, родила сына Бодерика Свирепого Медведя и вырастила двух замечательных внучек – милую Дэлину Солнечный Свет и смелую Тиэлиир Разящую Стрелу, названную наполовину в ее честь. Она прожила долгую и счастливую жизнь, а затем ушла туда, куда уходят все волки, когда жизнь их подходит к концу. И ты, Дэлина, тоже проживешь такую же долгую и счастливую жизнь, как наша бабушка Фэй. Обещаю.

Имя Тиэлиир и правда получила частично от бабушки – «лиир» на древнем языке значило «стрела». Все имена были составлены на древнем языке, во многих племенах же к ним часто добавляли перевод имени на местный язык. Так было принято.

Закончив в который раз историю о жизни бабушки, Тиэлиир снова тяжело вздохнула, уже не пряча свою печаль – сестра заснула. Дэлина всегда была болезненной девочкой, но три года назад ее сломила какая-то уж слишком сильная хворь – она медленно угасала. Лекарств от ее болезни не было. Бабушка, покуда была жива еще, предположила, что это одно из древних проклятий, каким-то непостижимым образом настигнувшее ее сестру. Они иногда проявлялись, но никто не знал откуда и почему. Исцелить Дэлину могла только магия. Казалось бы, что может быть проще? Но нет, магия давно начала угасать, и причины этого были доподлинно неизвестны. С тех пор, как старое племя Волков было проклято и превратилось в племя Тысячелетних Волков, магия в мире потихоньку пропадала. Как будто проклятие век за веком высасывало из мира все волшебство. Многие люди, ученые и не очень, предполагали, что именно из-за него погибала магия.

Фэйелиир верила, что магию можно спасти и своих внучек этому учила. Она была девочкам вместо матери. Тиэлиир и Дэлина рано остались без материнского тепла, их мать, Фиарнейя Цветущая Поляна, умерла при третьих родах. Месяц спустя умер и новорожденный братишка. Вместе с ним Бодерик, их отец, похоронил и мечту о сыне, ведь жениться во второй раз он не желал. Вместо этого он воспитывал, как сына Тиэлиир, учил ее охотиться и владеть оружием. Она воплотила его мечту о сыне, только в несколько нежном женском обличье. К сожалению, Бодерик и сам недолго принимал участие в жизни и воспитании своих девочек, спустя 5 лет после смерти жены и сына он погиб на охоте. С тех пор воспитывала сестер одна только бабушка, вплоть до своей смерти, 2 года назад. Тиэлиир и Дэлине не хотелось верить в ее смерть, ведь они так и не смогли ее похоронить по-настоящему. Бабушка резко начала слабеть, последний месяц не вставала с кровати, а потом в ее постели Тиэлиир обнаружила лишь горсть праха и одежды.

Волчья старуха рассыпалась на прах – так говорили в деревне. Они знали, что она пришла от Тысячелетних Волков. Тиэлиир же считала, что бабушка снова стала волком и ушла в свою стаю, умерев перед этим как человек. Так ей верилось. И сестре она так рассказывала – «я видела, как от тела ее отделился дух и превратился в волка». Пусть этого и не было, но во сне она часто видела нечто подобное.

Фэйелиир всю жизнь лелеяла надежды возродить магию и снять проклятье со своего племени, когда же внучка ее подхватила смертельную болезнь, она поняла, вернуть магию – единственный способ спасти Дэлину. Вместе с Тиэлиир она изучала свои старые книги и записи, и у нее появились кое-какие мысли, но тут Фэйелиир сама стала слаба. Тиэлиир не могла оставить больную сестру и умирающую бабушку, чтобы отправиться за лекарством или спасением магии, но теперь, когда бабушки не стало – у нее не оставалось другого выхода.

Взбив сестре подушки и укутав получше в старое лоскутное одеяло, которое они сшили втроем, Тиэлиир вышла из хижины. Закат догорал рыжеватыми полосами, чуть разделенными фиолетовыми линиями. Теплый воздух насытился густыми сладковато-терпкими ароматами – смесь леса и росших тут и там цветов. Тиэлиир с наслаждением, полной грудью вдыхала эти волшебные ароматы летнего вечера. Она давно уже решила, как ей нужно поступить и сейчас настала пора действовать.

Тиэлиир уверенным шагом направилась к хижине вождя. Алдремиин Кровавый Топор когда-то был другом ее отца и всячески поддерживал девочек и бабушку после гибели Бодерика. С дочерью Алдремиина, Свидевал Теплой Волчицей, Тиэлиир с детства дружила. Свидевал была всего годом младше, но разница эта была для них незаметна. Тиэлиир знала, что в ее отсутствие за сестрой присмотрит Свидевал – в этом не было сомнений. Она решительно постучала в дверь вождя.

Дверь открыл младший брат Свидевал – их у нее было двое, старший и младший. Тиэлиир сообщила, что ей нужно поговорить с вождем и парнишка провел его в комнату, где вся семья ужинала. Немного смутившись, что прервала ужин, Тиэлиир все-таки обратилась к вождю с просьбой.

– Мое почтение, Алдремиин, Мудрейший, я пришла к твоему дому с просьбой, – Тиэлиир бойко глянула в глаза вождю.

– Говори, Разящая Стрела.

– Моей сестре не становится лучше, а все только хуже и хуже. Я думаю, как и говорила моя бабушка, нужно искать пути возвращения магии. Я бы хотела отправиться в путь и помочь своей сестре пока еще не поздно.

Алдремиин задумчиво грыз жареную дичь, вместе с мясом пережевывая и мысли. После недолгого молчания он поинтересовался у Тиэлиир:

– А есть ли у тебя план?

– Я собираюсь для начала отыскать пещеру Марритиин – бабушкиной сестры, у меня есть приметы, по которым нужно искать, а уже с ней я определю дальнейший путь.

– А на кого ты оставишь Дэлину? Насколько я помню, она очень слаба и сама не справится.

– Я надеялась, Свиди за ней присмотрит, – Тиэлиир с мольбой посмотрела на подругу. Свидевал согласно кивнула.

– Что ж… – Алдремиин сделал хороший глоток вина. – Если другого выхода ты не видишь, тогда иди. Я верю в тебя. Если, кто и сможет пройти этот путь, то только ты. И о Дэлине мы позаботимся.

Тиэлиир благодарно склонилась перед вождем. Когда она подняла голову, в ее карих глазах вспыхнул золотистый огонь, отраженный от пламени в камине. Огонь силы. Огонь уверенности. Такой же, как горел когда-то в глазах ее бабушки. Чуть улыбнувшись, она попрощалась с семейством вождя. Свидевал провела ее до двери и, крепко обняв, пожелала удачи.

Тиэлиир тихим шагом возвращалась домой, вбирая глазами знакомые очертания деревни, стремясь ее запомнить. Она не спешила заходить в дом и присела на ступеньках, погрузившись в терзающие ее душу мысли и глядя в бескрайнее ночное небо. Звезды бриллиантовой россыпью покрывали бархатистую синюю гладь. Это была последняя ночь Тиэлиир в родной деревне.

Глава 2

Нежный розоватый рассвет едва только забрезжил, а Тиэлиир уже собиралась. Лук и стрелы за плечо, кинжал за пояс, а пропитание и запасная одежда легко поместились в удобную кожаную сумку.

Тиэлиир присела на край кровати сестры. Дэлина еще спала, но почувствовав внимательный взгляд, проснулась. Тиэлиир нежно улыбнулась и ласково погладила сестру по спутанным темным волосам.

– Ты поправишься, Дэл, я найду способ.

– Возвращайся поскорее, Тиэ, я не хочу без тебя умирать, – голос Дэлины был едва слышен, настолько она была слаба.

– Ты не умрешь, – пообещала Тиэлиир и поцеловала сестру в щеку. – До скорого! Жди меня, сестренка.

Слабая улыбка была ей ответом.

Прежде чем покинуть родную деревню, Тиэлиир нужно было еще кое с кем попрощаться. Она отправилась на окраину деревни, туда, где располагалось кладбище. Унылое место на пустынной поляне с парой мрачных древних деревьев, огороженное старым, покосившимся от времени забором. Ноги сами привели Тиэлиир к родным могилам, ведь она столько времени здесь провела – со слезами, злостью, тихой грустью. С неспокойною душой она опустилась возле мест, где были погребены ее близкие. Слишком много близких ей людей.

– Мама, папа, бабушка, братишка… Я иду искать лекарство для нашей Дэл. Ей рано еще к вам, ведь так? Присмотрите за ней из своих миров, пока меня не будет. Ладно? Я скоро вернусь.

С наибольшей грустью Тиэлиир посмотрела на могилу маленького брата – он прожил всего месяц, такой хрупкий и болезненный. Папе и бабушке не удалось его выходить. Вся их семья как будто была проклята, поражена недугом печали. Долгом Тиэлиир было исправить все это и вернуть счастье в семью, пускай от семьи и осталось только двое.

С тяжелым сердцем Тиэлиир покидала сестру: ей хотелось быть рядом, но она понимала, что никто другой не сможет найти лекарство. Только она. А о сестренке прекрасно позаботится и Свидевал.

Утро было необычайно прохладным – его ледяные пальцы властно ощупывали тело, проникали под кожу. Казалось, что холод в душе Тиэлиир передался и природе. Забраться бы обратно в постель, завернувшись в одеяло, но Тиэлиир быстро отогнала от себя эту мысль. Бросив последний прощальный взгляд на деревню, она вступила во владения Древнего Леса.

Лес звался древним, так как деревья, росшие в нем, видели мир еще задолго до появления Тысячелетних Волков. Так звало его само племя Волков. Наверное, этот лес застал еще сотворение мира и зарождение магии. Никто толком не знал, сколько ему лет и как долго живут его деревья. Некоторые виды деревьев усохли навек, другие же все еще зеленели. Новые деревья давно уже не появлялись, только цветы и кустарники. Поговаривали, что появление новых деревьев прекратилось с проклятием Тысячелетних Волков. Магия их питала и растила, и с ее угасанием умирал и лес. Тиэлиир этого не видела, но заезжие в их деревню странники рассказывали удивительные в своем ужасе истории о том, что на самом краю Древнего Леса остались только мертвые деревья и засохшие растения, и земля там тверда и суха, как камень. Лес умирал, говорили они, вот только мало кто в это верил. Людям казалось, что все их россказни просто страшные байки, которыми странники потчуют скучающих оседлых жителей деревень и городов.

Однако лес действительно умирал. И спасти его могла только магия.

Тиэлиир шла по лесу, ориентируясь по заметкам, оставленным бабушкой. Идти нужно было на северо-восток, однако более точного пути она не знала. Оставалось полагаться на чувства. Довольно скоро Тиэлиир почувствовала усталость, ноги ее наливались камнем, не столько от продолжительной ходьбы, сколько от осознания, что она не понимает, куда идти. Она никогда не забредала в эти края, охотились они всегда в противоположной стороне, дабы ненароком не поранить Тысячелетних Волков – это были их земли. Прислонившись спиной к дереву, Тиэлиир устало выдохнула и опустилась на землю, бросив рядом сумку. Сколько еще идти и куда – хотелось бы знать. Усталость в паре с отчаяньем рвали ее душу. Начало пути оказалось самым сложным, это было испытание на силу духа, и она уже была готова его провалить, повернув назад. Достав из сумки фляжку с водой, Тиэлиир отхлебнула глоток и задумалась о том, что ей делать дальше. Кора дерева царапала уставшую спину, голова гудела от изобилия запахов и звуков.

Она уже почти пришла к мысли о том, что надо повернуть назад и хотя бы найти толкового проводника, как вдруг ее взгляд заприметил какое-то движение. Это была легкая сероватая тень между деревьев, она мелькала то здесь, то там, как будто пытаясь привлечь ее внимание. Тиэлиир почувствовала в движении этом знак, внутри затеплилась твердая мысль, что она должна следовать за этой тенью. Уверенность была настолько сильна, что Тиэлиир, даже не задумываясь о том, чем была эта тень, двинулась следом. И только она встала, как тень, перестав кружить, повела ее в каком-то направлении. Как Тиэлиир не пыталась, рассмотреть своего проводника она не могла, но вера в него была непоколебимой. Она и сама не понимала, почему верит тени, но что-то в ней было родное и знакомое, что заставляло следовать за нец даже, когда стемнело. В вечернем полумраке Тиэлиир все еще различала движение между старых сосен и вековых дубов. Когда уже в голову начали закрадываться мысли о том, что тень нарочно завела ее подальше от дома и сейчас случиться что-то страшное, движение прекратилось. Тиэлиир оглянулась вокруг. В легком мерцании светлячков и светящихся цветов фулмиарии Тиэлиир разглядела очертания пещеры. Она выглядела пугающе с ее угловатыми острыми камнями, мрачная и неприступная, как будто готовая поглотить заблудшего путника и съесть его с потрохами. Все страхи мира тяжкой ношей навалились на Тиэлиир, сумка ее вдруг начала давить плечо, а ноги требовали присесть, хоть здравый смысл и твердил, что в пещере нет ничего и никого страшного. Всего лишь старая 528-милетняя шаманка, двоюродная сестра ее бабушки. Наверное, пещера намеренно производила такое впечатление, чтобы отпугивать посторонних. Марритиин не нужны были незваные гости. Она ценила уединение.

Тиэлиир опасливо огляделась вокруг. Темнота сгущалась, светлячки улетели прочь, и даже тень, сопровождавшая ее, куда-то исчезла. Видимо, растворилась во тьме ночного леса, слившись с крючковатыми силуэтами деревьев. Стараясь не думать об угрожающе направленных на нее камнях, Тиэлиир, глубоко вдохнув, шагнула в узкую щель входа. В глубине тускло маячил свет, под ногами чувствовались выдолбленные в горной породе ступени, воздух становился сырым и прохладным. Придерживаясь рукой за чуть влажную стену, Тиэлиир осторожными неуверенными шагами спускалась вниз по ступеням к брезжившему свету.

– Присаживайся, Стрела, ты как раз подоспела к ужину, – проговорила ласковым шепотом стоящая к ней спиной старуха, едва только Тиэлиир вошла в комнату.

Внутри пещеры была одна просторная комната с несколькими маленькими комнатками-нишами, в которой располагалась и постель, и стол, и очаг для приготовления пищи. Марритиин выглядела такой, какой ее себе представляла Тиэлиир по рассказам бабушки: темное платье-балахон винного цвета, длинные волосы, тонкими серебряными нитями спускающиеся по плечам, шея и руки увешаны разнообразнейшими бусами, браслетами, амулетами, талисманами. И хоть Тиэлиир было известно об особых талантах старой шаманки, она все равно была удивлена, что та узнала о ее приходе даже не поворачивая головы. Это казалось чем-то удивительным для непривычной к волшебству девушки.

Наконец, Марритиин повернулась к гостье, одновременно доставая из дымящейся кастрюльки четверо яиц.

– Свежесваренные! – она довольно ухмыльнулась беззубым ртом, хитро сверкнула водянистыми, почти прозрачными голубыми глазами, и приглашающим жестом позвала Тиэлиир к столу. – Садись кушать, дочка, садись, пока не остыло.

Не давая Тиэлиир опомниться, старуха схватила ее за руку на удивление цепкой хваткой для такого тщедушного старого тела, и усадила в удобное деревянное кресло, устеленное мягкими цветастыми лоскутными подушками. Старуха ловко очистила яйца и, присыпав солью, подала к столу. Ужин был незайтелив, но вкусен: отварные яйца и немного картофеля, маслянистая мякоть плода с дерева гаввы, листья горной травы, отдающие легкой, но приятной кислинкой, ломоть свежего ржаного хлеба. Тиэлиир все смотрела на Марритиин в нерешительности и не осмеливалась приняться за трапезу.

– Ну, ешь же, – настаивала Марритиин. – Поговорим опосля.

– А чьи это яйца? – удивилась Тиэлиир, разглядев необычную для нее скорлупу мшистого цвета, оставленную старушкой на краю стола.

– Это дикие курочки, – ответила старуха. – Разве ты не знаешь?

Тиэлиир пожала плечами. Она слыхала о диких курицах, но ни разу их не видела. Они были еще более неуловимы, чем Тысячелетние Волки.

– Я знаю, где они гнездятся, – как будто прочитав ее мысли, пояснила старуха. – Там и собираю их яйца. Они хорошо приспособились к выживанию – сами незаметны и яйца их теряются среди мха и кустарников. Но я умею искать. Когда хочешь есть, учишься выживать, – поучала старая шаманка.

Устроившись рядом с Тиэлиир на таком же уютном стуле, старуха присыпала хлеб солью, заметив:

– Так вкуснее. Попробуй.

Тиэлиир часто видела, как это делает бабушка и всегда тихонько посмеивалась. Ей казалась странной эта привычка. Сейчас же, когда бабушки уже не было, она решила и сама так сделать, это хоть немного напоминало ей о родном человеке – и хлеб действительно показался ей еще вкуснее.

– Я ждала тебя. Знала, что ты придешь, – ответила Марритиин на немой вопрос Тиэлиир, так явно висевший в полумраке пещеры. – Я же шаманка, я умею видеть будущее.

– Но ведь магия исчезла, – возразила на это Тиэлиир.

– Не везде и не у всех. Если бы она исчезла окончательно, тебя бы не было здесь, а я была бы мертва. И Тысячелетние Волки тоже. Говорят, с их смертью магия должна исчезнуть навсегда. Безвозвратно. Ты должна это остановить.

– Я за этим и пришла. Мне нужно найти лекарство для больной сестры. Бабушка говорила, что только магия… – Тиэлиир начала рассказывать, с аппетитом поедая яйцо дикой курочки. Оно было намного вкуснее, чем яйцо обычной, домашней курицы.

– Я знаю, за чем ты пришла,– перебила ее старая шаманка. – Ты пришла спасти магию, предотвратить ее исчезновение. Возродить погибающий Древний лес и сделать Волков снова людьми.

– Но моя сестра!.. – с отчаяньем в голосе возразила Тиэлиир старой женщине.

– Спасешь магию, спасешь и сестру. Не сумеешь вернуть магию и людское обличье Волкам, потеряешь сестру. Одно без другого невозможно. Сестра твоя исцелится, только если Волк станет человеком, – пояснила Марритиин, увидев застывшую влагу в глазах своей юной гостьи.

– А вдруг она умрет раньше? Вдруг я не успею? – голос Тиэлиир дрогнул и несколько соленых слезинок все же обожгло ее бледную кожу.

Марритиин вздохнула, как будто тихо злясь, что девушка не понимает очевидных вещей, но все же объяснила:

– Твоя сестра не умрет. Она будет тихо угасать, да, но такой она пробудет до старости, столько, сколько ей на роду написано прожить. Может, умрет во взрослом возрасте, но точно не сейчас. Покуда ты странствуешь и ищешь пути спасения, она будет жить. Дэлина умрет, если ты допустишь ошибку и погубишь магию. Пока ты будешь пытаться, она не умрет. Как только все вернется на круги своя, она почувствует себя лучше, а вернувшись, ты сможешь провести обряд и полностью ее исцелить. Возможно, даже удастся обойтись одним зельем. На время твоего отсутствия Волки за ней присмотрят. Верни магию, спаси нас, милая, – старуха умоляюще глядела своими прозрачными, как горный ручей, голубыми глазами прямо в душу Тиэлиир. – Я не хочу прожить еще 500 лет и умереть с мыслью о том, что вместе со мной погибает и магия. Безвозвратно.

Тиэлиир закрыла глаза, погрузившись в терзавшие ее мысли. Она искала ответы внутри себя, она пыталась найти ту самую, нужную мысль, обрести уверенность и силу. Совладав со своими внутренними демонами, Тиэлиир открыла глаза и решительно заявила:

– Я согласна. Говорите, что нужно делать.

Марритиин поднялась из-за стола и подошла к очагу. Убрав кастрюльку, она достала из углубления в стене пучок трав и бросила на тлеющие угли. Огонь вспыхнул фиолетовыми искорками от волшебных трав, и рыжие языки пламени весело заплясали, облизывая каменные стены очага.

– Подойди, дитя, – старая шаманка пригласила Тиэлиир к огню.

Тиэлиир послушно подошла. Она верила этой хрупкой старой женщине, чем-то напоминающей ее бабушку Фэйелиир.

– Что ты видишь в огне? – поинтересовалась Марритиин, бросая в очаг еще пучок трав.

Тиэлиир показался странным этот вопрос, в очаге был обычный огонь, пусть и с фиолетовыми искрами, но вглядевшись в отблески пламени, танцующего волшебный танец диких трав с горных вершин, ей явились видения, прежде скрытые от ее взора. Казалось, она видит их сердцем и душой, но не глазами. Танцующие лепестки пламени рисовали ей картины будущего, она ясно видела дорогу, которая вела сквозь Древний лес к Разрушенному городу старинных магов. И бок о бок с ней шел Волк. А в конце она увидела улыбающуюся сестру и… бабушку рядом с ней.

– Моя бабушка жива? – голос Тиэлиир задрожал, разрушая магию видений. Этот вопрос давно терзал ее мысли и лишал покоя. – Я видела ее. Вместе с сестрой.

– Мы никогда не уходим навсегда. И время от времени возвращаемся. Мы – повторяющийся цикл в колесе жизни, – шаманка уклонилась от прямого ответа и, заглянув в ее душу своими пронзительными глазами, снова спросила: – Так что ты увидела? Огонь должен был рассказать тебе более важные вещи, чем жизнь и смерть.