Buch lesen: «Перстень. Комедия»

© Анна Аравина, 2021

ISBN 978-5-0055-8127-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Анна Аравина. Перстень

(Комедия)

Действующие лица:

Клавдия – женщина 28 лет, имеет дочь 2 лет, замужем.

Владимир – муж Клавдии, 29 лет.

Клара – сестра Клавдии, 23 года, абитуриентка аспирантуры.

Елена Ивановна – мать Клавдии и Клары, врач.

Наталья Сергеевна – подруга Клавдии, 29 лет, удачливая бизнес-леди, одинока.

Гальперина Ольга – подруга Клавдии, 29 лет, замужем.

Олег – телохранитель Натальи Сергеевны, 30 лет.

Мышь – китайская музыкальная игрушка.

Место действия:

проходная комната в 2-х- комнатной квартире типа «хрущевки», с одной стороны сцены – дверь в коридор, с другой – в другую комнату.

Действие 1. Находка

Сцена 1.

Со стороны коридора в комнату входят Клавдия и Клара.

Клара.

Представляешь, у меня мышь вдруг заиграла! Я думала, она сдохла, а она – поёт!

Клава.

Какая мышь, о чем ты?.. Скажи лучше, это не ты у меня оставила? (Нервно рыщет в своей сумочке, достает перстень).

Клара.

Игрушечная, конечно. Живых я не держу… И у нас не водятся… Пока… (Рассматривает перстень). Нет, ты же знаешь, я такой бижутерии не ношу.

Клава.

Это не бижутерия.

Клара.

Хм… Действительно, золото.

Клава.

И бриллианты!

Клара (присвистывает).

Ничего себе! Это сколько ж такое стоит? Ты, дура, что ли совсем, спрашивать у меня, не моё ли?

Клава.

Я у тебя последней спрашиваю. Больше у меня на дне рождения никого не было. Я всех спросила: никто не признается. А Вовчик – он просто с ума сошел! Спрашивает: откуда у тебя это кольцо? Кто тебе его дал? (рыдает).

Клара.

А откуда?

Клава.

Да вы сговорились, что ли все!!! Я не знаю!!! До дня рождения не было, а тут вдруг появилось. Я подумала, забыл кто. А никто не признается!

Клара.

Супер! Надо же! Вот так взяло и появилось… «Колечко-колечко, выйди на крылечко!» (смеется). Слушай, раз никто не признается, отдай мне!

Клава (сквозь слезы).

А что я Вовчику скажу? Он же не поверит: ну откуда у тебя такое кольцо? Скажет, что мы с тобой сговорились, и будет прав.

Клара.

Да, он не такой дурак, как некоторые…

Клава.

Ты больно умная… Черт! Да заткни ты эту игрушку!

Клара.

Я пробовала, не затыкается. «Эту песню не задушишь, не убьешь!»… (смеется). Слушай, да это наверняка Наткино кольцо! Она же богатенькая Буратина, вполне может себе позволить.

Клава.

Очень умно! Да я к ней первым делом и побежала! А она говорит – что я, идиотка, такие драгоценности терять? (Смотрит на мышь) Я с ней сейчас что-нибудь сделаю! (Хватает ее)

Клара.

Не трожь! (выхватывает игрушку, успокаивающе). Я ее под подушку спрячу. (Прячет. Звук затихает, но не прекращается). Послушай, я тут подумала: может, этот перстень не потеряли, а специально подкинули? А? Потому и не признаются… (смеется). А ты точно всех спрашивала?

Клава.

Подкинули? Да, всех, кроме мужчин, конечно. А зачем его мне подкидывать?

Клара.

А почему у мужиков не спрашивала? Вдруг, кто из них потерял? Нес своей любовнице, а оставил у тебя? Из кармана, например, выпал. Маловероятно, конечно. Но спросить-то можно.

Клава.

Да какая любовница? Это у Гальперина-то? Ну и насмешила! Фантазерка ты!

Клара.

Ну, он тоже мужчина. Хотя и зануда, конечно. (смеется). Да… Это я хватанула: слово «Гальперин» со словом «любовница» совершенно не сочетается. Это какая же должна быть любовница, чтобы с ним…? (хохочет)

Клава.

Хватит ржать! У меня беда, а ты!…

Клара.

Да какая ж это беда: бриллианты с неба сыпятся? Мне б такую беду!.. Ладно-ладно. Ну а этот, второй? Как его там? Приятель Вовчика?

Клава.

Толя? Я не знаю, где его искать даже. Он же в другом городе живет, к родственникам приезжал: зашел тогда с Вовчиком повидаться. Уже обратно, наверное, уехал. И потом: все это чушь собачья! Потому что, если б он такую вещь потерял, он обязательно уже спохватился бы и позвонил.

Клара.

Да, пожалуй, тут ты права. Значит, остается лишь одна версия: тебе его подкинули.

Клава.

Зачем? Ну можешь ты это мне объяснить?

Клара.

А причин может быть куча, если подумать… (воодушевленно) Послушай, а вдруг это сам Вовчик обронил? А так как перед тобой неудобно стало, все на тебя и повесил.

Клава.

Ты думай, вообще, что ты говоришь! Злюка ты! Да он места себе с того дня не находит! Он любит меня и ревнует! А ты…! Тебе завидно, вот ты и нападаешь на него! Он – красавец, умница! А у тебя-то, вообще, никого нет!

Клара.

Спасибо, сестра, напомнила. (отворачивается, достает из-под подушки мышь, ставит ее на стол, сама садится перед ней).

Пауза.

Клава.

Ты не должна была так говорить.

Клара.

Хорошо, больше так говорить не буду. К тому же ты не права: я вовсе не так уж и одинока.

Клава.

У тебя кто-то появился?

Клара.

Все, кто мне нужен, уже давно появились: мама и ты. А Вовчик твой совсем мне не катит – можешь успокоиться.

Клава (подходит к ней сзади и обнимает).

Да я не беспокоюсь, и хотя ты и злюка, а я тебя люблю. И вообще, какие твои годы? Всего-то 23. У тебя еще все будет. Только не надо про мужа моего плохо говорить.

Клара.

Да, конечно, он же у тебя идеальный! Ты знаешь, я сейчас про философию Платона читаю: он считал, что есть идеальный мир – там всё-всё идеально. Интересно, была ли там и идеальная ревность? Хотя, нет, что я говорю? Там была идеальная любовь. При такой любви ревности быть не может, потому что когда любят – доверяют. Почему же Вовчик, гад, смеет тебе не доверять?

Клава.

Опять ты обзываешься! Потому что здесь не идеальный мир: и любви без ревности быть не может.

Клара.

Я думаю, может. Должна быть…

Клава.

Ты мечтательница и идеалистка: именно поэтому тебе так трудно кого-нибудь найти. Пора уже снять розовые очки.

Клара.

Полагаю, розовые очки нужно снимать не мне: я их уже давно не только сняла, но, надеюсь, и выкинула. Чтобы не поддаться желанию надеть их снова… Он, все-таки, – гений!

Клава.

Кто – Платон?

Клара.

Нет, тот неизвестный китаец, что сшил эту игрушку. Он изобрел вечный двигатель!

Клава.

Ой, да пропади он пропадом! Что мне делать-то?

Клара (как будто испугавшись).

Ооох! (закрывает рот рукой, издавая нечленораздельные звуки). Как это я сразу не подумала? Он зашил свое изобретение в мышь, чтобы скрыть от китайской мафии! Теперь вся мафия будет охотиться за мной – ушуисты с огромными саблями!!!

Клава (расхохотавшись).

Выдумщица! Ну тебя!.. Приходишь к ней с серьезной проблемой, а она глупости трындит без умолку!

Клара (улыбаясь во весь рот).

Вот так ты мне больше нравишься! Прежде всего, следует не забывать про чувство юмора.

Клава.

Какой уж тут юмор, когда брак трещит по швам! А у нас же малявка! Жалко же ее! (чуть не плачет).

Клара.

Ладно-ладно… Помогу, чем смогу. Скажи ему пока, что перстень я потеряла: мол, у меня друг в ломбарде работает, дал поносить, а я – растеряша такая – посеяла. И не помнила где, хотела уж в петлю, а ты —то тут с ним и подоспела – сестру из петли вынула. Побольше драматизму – и он поверит.

Клава.

Думаешь?

Клара.

Если любит – поверит, куда ж ему деваться? А между тем, тот, кто этот перстень подбросил, я думаю, сам как-нибудь проявится: ведь фокус его не даст результатов. Он будет делать что-нибудь еще. Тут-то мы его и засечем.

Клава.

И все же я не пойму, зачем и кому это нужно? Просто взять и выбросить на ветер бриллианты… Ради чего?

Клара.

У людей масса странностей. Наверное, есть желания и посильнее бриллиантов. И потом, возможно, их владелец рассчитывает, что перстень к нему вернется.

Клава.

Ну, хорошо, допустим. Но как ты думаешь, кто это мог быть?

Клара.

А хотя бы твоя драгоценная свекровь. Сколько раз она уже на тебя Вовчику наговаривала? И все не помогало. А тут взяла, начиталась Шекспира- «Платок! Платок!» – подложила колечко, и стало уже не надо ничего говорить: Вовчик и так взбесился.

Клава.

А откуда ж она кольцо-то такое взяла?

Клара.

А фиг ее знает. Впрочем… Помнишь, она что-то о фамильных драгоценностях все толковала?

Клава.

Нет. Когда это?

Клара.

Упс!.. Вот у тебя всегда так – «а слона-то я и не заметил!» Она же специально тогда старалась так сказать, чтобы ты услышала – на свадьбе еще, что мол, есть у нее какие-то бабушкины финтифлюшки, которые у них по женской линии в роду передаются из поколения в поколение, но ты их ни за что не получишь, ибо недостойна.

Клава.

Так и сказала? Ну и черт с ней! Ты же знаешь, я на свадьбе сама не своя была – ни черта не слышала.

Клара (ехидно).

Ну да, от счастья!

Клава.

Нет, от боли… Мне туфли так ноги натерли – встать было больно, а гости – «Горько! Горько!» Что б их…!

Клара (отхохотавшись).

Да, приятные воспоминания о главном дне жизни… Если я вдруг замуж соберусь, ни за что свадьбу играть не буду… Но это я к тому, что колечко вполне может быть из бабушкиного сундучка. А еще его могла Натка подкинуть.

Клава.

А ей-то зачем?!

Клара (после некоторых сомнений).

Ну… может она тебе завидует просто?

Клава.

Чему ей завидовать? У нее денег – куры не клюют, бизнес свой, мужики вокруг толпами ходят, машина, квартира – все шикарное!

Клара.

Это все есть. А счастья – нет. Этакого простого самого завалящего женского счастья. Я имею в виду мужа и детей.

Клава.

Не, это ерунда. А вот на счет свекрови, пожалуй, ты права! Уж не знаю, читала ли она Шекспира, но пакости делать она умеет. Кстати, при чем здесь Шекспир?

Клара.

При том, что Вовочик твой ведет себя, как настоящий мавр! А ты – как несчастная Дездемона – все еще влюблена в этого придурка. Ладно, я смотрю, ты несколько успокоилась, и вполне созрела, чтобы рассказать своему Отелло нашу легенду. Иди, а я тут еще подумаю на досуге, как хозяина перстня на чистую воду вывести.

Сцена 2

Клара лежит на диване, читает книгу. Слышен шум открывающейся входной двери.

Клара.

Мам, это ты?

В комнату со стороны коридора входит Елена Ивановна.

Елена Ивановна.

Да. Ты уже обедала?

Клара.

Да, давно.

Елена Ивановна.

Как давно? Ещё только два часа.

Клара.

Значит, это был завтрак.

Елена Ивановна.

Ты опять зачиталась, умница моя? Сейчас я тебя покормлю. Что это пищит у тебя?

Клара.

Это мышь. Я её постирать решила, а она как зателенькает – я аж подпрыгнула. Мне ж её подарили, когда я ещё в школе училась, она уже лет десять молчала, а теперь играет без остановки. Как ты думаешь, это к чему?

Елена Ивановна.

Не знаю. Батарейка просто намокла, вот, наверное, и заиграла.

Клара.

Это я и сама понимаю. Но, думаю, неспроста это случилось именно сейчас. Это волшебная мышь!

Елена Ивановна (по-доброму подсмеиваясь).

Тебе в аспирантуру поступать надо, а ты всё в игрушки играешь!

Клара.

Одно другому не мешает. Мам, а скажи, ты знаешь приятеля Вовчика – Анатолия?

Елена Ивановна.

Нет, не знаю.

Клара.

Мам, а как ты думаешь, почему Ольга за Гальперина замуж вышла? Она же нормальная девушка, а он – такой зануда!

Елена Ивановна.

Почему он – зануда? Он очень хороший муж – не пьёт, не курит, работает…

Клара.

Да-да, и по женщинам не таскается. Интересно, он с Ольгой-то хоть спит?

Елена Ивановна.

Конечно. Да и не в этом, Клара, семейное счастье.

Клара.

Да? Интересно, а в чём? Представляю, как у них там всё происходит: «Дорогой, я тебя хочу!» – «Дорогая, как ты можешь думать об этом, когда дети в Африке голодают?»

Елена Ивановна.

В кого ты такая злюка? Всё у них нормально. А то, что он думает о голодающих детях, по-моему, это неплохо.

Клара.

Да? А я полагаю, что в такие моменты Ольге хочется, чтобы все в Африке перемерли бы, наконец. И вообще: почему, когда людям вдруг среди забот и суеты выдастся счастливый миг, непременно найдется какой-нибудь идиот, вроде Гальперина, вспомнит классика и с нравоучительным видом начнёт дубасить в дверь молотком, крича, что нельзя быть спокойным, пока есть бомжи и бездомные кошки? И испортит всё! А ведь счастье так трудно получить! Оно такое краткое, такое хрупкое…

Елена Ивановна.

Мне кажется, Антон Павлович имел в виду несколько иное: он говорил о тех, кому жить легко, кому просто оставаться спокойным и быть счастливым в сытом благополучии. Кто видит счастье в том, чтобы иметь дом побольше и жену помоложе, чем у соседа.

Клара.

Ооо… тогда Чехов – романтик. Таких не то, что молоточком, и бомбой не проймёшь. И уж тем более не рассуждениями Гальперина.

Елена Ивановна.

Да что ты к Аркадию привязалась? Что он тебе плохого сделал?

Клара.

Да он нам все вечеринки портит! Вот у Клавы, например, на дне рождения, как завёл свою шарманку, что: вот вы тут салат оливье едите и хохочете, а в эти минуты…! Ну и т. д. Если б его Вовчик своими дурацкими анекдотами не заглушал, совсем бы плохо было.

Елена Ивановна.

На тебя не угодишь… Ты вот Гальперина ругаешь, а когда я его недавно встретила, он, между прочим, очень тебя хвалил: говорил, какая ты умная и знающая…

Клара (истошно кричит).

А!

Елена Ивановна (напуганно).

Ты что?

Клара.

Это катастрофа! Если я начала таким, как Гальперин нравится, надо срочно что-то менять!!!

Елена Ивановна.

Господи… Я уж думала, случилось что с тобой! Ладно, обратно на работу пора, мне позвонили, попросили заменить – я сегодня дежурю в стационаре. Я надеюсь, ты сваришь себе картошки вечером

Клара.

Конечно, мамочка.

Елена Ивановна.

И помой посуду, пожалуйста. Не оставляй в раковине.

Клара.

Хорошо, хорошо…

Сцена 3

В комнату со стороны коридора быстро пятится Клара, на неё с той же стороны идёт Владимир.

Владимир.

А ну, коза мелкая, собирайся, пошли в ломбард!

Клара.

Куда?

Владимир.

Покажешь мне друга, который там работает!

Клара.

А его там сейчас нет!

Владимир.

Интересно, где же он?

Клара.

В отпуске!

Владимир.

Неужели? А кольцо ты как же возвращать будешь?

Клара.

А вот приедет из отпуска и верну!

Владимир.

И когда ж это случится?

Клара.

Не знаю, он мне позвонить должен.

Владимир.

А ну-ка, звони ему сейчас, я с ним поговорить хочу!

Клара.

Вот ещё! И, вообще, я его телефона не знаю.

Владимир.

Здорово! Телефона не знаешь, а бриллианты он тебе поносить даёт! Сестру покрываешь?! Говори, откуда у неё кольцо?!

Клара.

А ты чего бесишься? Чего буянишь? Не у себя дома! Спусти пары. Моё это кольцо, и не твоё дело, откуда оно у меня. Шла-шла и на дорожке нашла.

Владимир.

Клар, говори, по-хорошему тебя прошу…

Клара.

Может, у меня любовник богатый? Только ты маме моей не говори, а то она расстроится, что он меня замуж не берёт.

Владимир.

Богатый любовник? У тебя – учёной таракашки? Не смеши! Да в тебя разве что Гальперин только и способен влюбиться, да у него дыра в кармане! Говори серьёзно – откуда у Клавдии бриллианты?

Клара.

Тьфу ты!.. Да что вы, сговорились что ли все – за Гальперина меня сватать?! (Чуть не плача.) Он женат, между прочим!.. О! Я поняла, почему Оля за ним замужем: она выполняет святую миссию – оберегает от него других женщин! Какая жертва! Ей надо дать медаль! Даже две!

Владимир.

Что ты мне зубы заговариваешь? Я знаю, что это не твой перстень – говори, кто его Клавдии подарил? Я ведь всё равно до правды докопаюсь!

Клара.

Так ты до правды не докопаешься. Ладно, успокойся, и поговорим серьёзно.

Владимир.

Я спокоен.

Клара.

Ага, вижу я… Сядь и подыши глубоко, тогда и поговорим.

Владимир садится на стул.

Владимир (после паузы).

Что ты всё на сотовый свой не ответишь? Звонит уже битых полчаса.

Клара.

Это не сотовый. Это мышь.

Владимир.

Так выключи её! Сил уже нет это слушать.

Клара (пряча мышь под подушку).

Это невозможно. В ней зашит perpetum mobile. Слушай, как ты думаешь, если я этот механизм в Нобелевский комитет предоставлю, а объяснить, как он работает не смогу, мне премию дадут?

Владимир.

Ага, потом догонят и ещё дадут. И я добавлю. Ты со мной, кажется, не об этом говорить хотела.

Клара.

Ну, говорить – это, скорее, ты хотел. А я тебе вот что скажу: не фиг, будучи Дон Жуаном, невинного Отелло из себя корчить. И нечего по себе о жене судить. Ты сам подумай: она же из дома почти не выходит, когда ей тебе изменять?

Владимир.

А шейпинг?

Клара.

Ага, ты ещё вспомни, что она год назад на молочную кухню бегала!

Владимир.

А кольцо откуда?

Клара.

От верблюда! Что ты к нему прицепился? Не знает она, и я не знаю!.. Может, ты сам его для Натки готовил, но Клава его не вовремя заметила, а теперь ты тут всех виноватыми делаешь!

Владимир.

Ты что, белены объелась?! Для какой Натки? С ума сошла совсем?

Клара.

Такой! Думаешь, я незрячая, как Клавдия? Я видела, как ты Натку к стенке прижимал!

Владимир.

Вот дерьмо!.. Клар, ну ты же понимаешь, что это несерьёзно? Я Клаву люблю, а Натка – это так… Клава устает сейчас – с малявкой целый день мается, а я ж мужчина всё-таки, мне надо…

Клара.

Ах ты бедненький! Тебе надо!.. В лоб тебе надо, козёл вонючий!

Владимир.

Ты чего обзываешься? Или решила, что раз ты меня застукала, так теперь тебе всё можно?

Клара.

А кто меня таракашкой только что называл?

Владимир.

Ладно, в расчёте. Только таракашка ты и есть. Я тебе по-дружески говорю: посмотри на себя! Не красишься, ходишь в балахонах каких-то… Хоть бы раз в жизни юбку надела!

Клара (насмешливо).

Спасибо, друг! А я тебе по-дружески говорю: заканчивай с Наткой романы вертеть, а то я всё Клаве расскажу!

Владимир.

Меня Натка сейчас меньше всего волнует. Я с ней и так завязал уже… почти. Только поясни: если никто не знает, откуда перстень, как он у нас в доме появился? То, что я Натке такие вещи вдруг ни с того, ни с сего дарить буду – это смешно! Что она – единственная баба в мире? Таких до хрена кругом.

Клара.

Верю. Не настолько же ты идиот… Это я для того, чтобы ты понял, что любого, в чём хочешь, обвинить можно. Думаю, его специально у вас кто-то оставил: Клавдию скомпрометировать и вас поссорить.

Владимир.

Хм… Чушь какая-то! Зачем нас ссорить?

Клара.

Чтобы развести, например.

Владимир.

И кому это надо?

Клара.

Сам подумай.

Владимир.

Может, всё-таки, просветишь, на что ты намекаешь?

Клара.

К примеру, мама твоя – женщина, конечно, золотая – но Клаву не любит, согласись?

Владимир.

Нет, это глупость. То, что не любит – правда, но бриллианты ей взять неоткуда.

Клара.

Ой ли? А драгоценности фамильные? Якобы от бабушки достались?

Владимир.

Да какие там драгоценности? Видел я их: нитка жемчуга да пара серёг серебряных! К тому же, хотя Клавочку мама не любит, но во внучке – души не чает. Говорит, когда вырастет – все ей отдаст.

Клара.

Да? Тогда это Натка подстроила! Других вариантов у меня нет.

Владимир.

Опять бредишь?

Клара.

Ну почему? По-моему, довольно логично: бриллиантов у неё – в достатке, а мужа такого – красавца да балагура, и в целом, «секс-бомб» отродясь не было. Надо заметить, вообще-то, никакого не было. Я слышала, как она говорила, что Клаве завидует. Вот она и решила: бриллианты – Клаве, а мужа её – себе. Вполне деловое решение – в Наткином стиле.

Владимир.

Звучит не слишком правдоподобно… но Натка – стерва, и, пожалуй, способна и такое придумать. Но если ты мне мозги пудришь, я тебе…!

Клара.

Ну и что ты мне сделаешь?

Владимир.

Не придумал ещё. Но ничего хорошего не жди!

Клара.

Да я от тебя, вообще, никогда ничего хорошего не жду.

Владимир.

Пока это всё – только слова одни. Нужны доказательства.

Клара.

Сейчас придут твои доказательства. Я Натке позвонила – сказала: зайди, разговор есть. И знаешь, как она отреагировала? Она не смогла скрыть своей радости! Чуешь?

Владимир.

Чую! Думаешь, она решила, что ты с ней о Клаве говорить будешь?

Клара.

Наверняка! Она же меня никогда в грош не ставила, не замечала даже, я с ней до дня рождения года два не виделась: чего ей вдруг радоваться беседе со мной? Я предполагаю, она решила, что её уловка подействовала!

Владимир.

Клара, ты хотя и таракашка, но мозги у тебя есть! Впрочем, я никогда не отрицал, что ты – умная! И всё же, это ещё ничего не значит – как её расколоть? Она же все отрицать будет.

Клара.

При тебе она, конечно, ничего не скажет. Но я попробую её разговорить. А ты, если хочешь, можешь в соседней комнате спрятаться: дверь оставим приоткрытой, и ты всё услышишь. Только сиди тихо!

Владимир.

Нормально!

Звонок в дверь.

Клара.

Это она, скорее всего. Легка на помине! Прячься!