Buch lesen: «Камень Души. Книга 1»

Пролог.

Шторм налетел к закату. Небо, как часто бывает в этих краях, затянуло в считанные минуты – низкие тучи навалились свинцовой тяжестью, и хлынул ледяной дождь вперемешку со снегом. Полуденный ветер, набрав полную силу, гнал волны к берегу, швыряя водяную взвесь на прибрежные камни, которые стремительно покрывались ледяной коркой.

Жители прибрежных селений, наученные горьким опытом ранних весенних бурь, спешно оттаскивали лодки и баркасы подальше от воды, намертво крепя их канатами к земле, чтобы не унесло в бушующее море.

Волны обрушивались на берег подобно гигантским молотам, разбрасывая острые брызги по расщелинам и сметая мелкую гальку, словно пушинки. Рев стихии стоял такой, что даже крик у самого уха тонул в нём безвозвратно. Жители Стенуфера укрылись в домах, наглухо заколотив ставни и загнав скотину в сараи и амбары. Ночь обещала быть суровой – ветер усиливался, надвигался снегопад, и весь берег вскоре должен был превратиться в причудливый город из льда и камня.

Но не все искали укрытия в тёплых домах. Одинокая лодка качалась на волнах, упрямо продвигаясь к острову, чей силуэт едва различался среди бушующего моря. Скалистый утёс, возвышавшийся над заливом в лиге от берега, был её целью. Гребец, должно быть, обладал отчаянной храбростью, раз решился противостоять стихии лишь силой своих рук. Его мощные, уверенные гребки вскоре привели лодку к каменному уступу. Крупный мужчина одним рывком вытащил судно на камни, перевернул вверх дном и надёжно приковал цепью. Он поднял руку, всматриваясь в оставленный позади берег, а затем начал подъём по древним каменным ступеням к вершине скалы.

Тридцатифутовый подъем он преодолел за считанные мгновения и остановился у двери каменного дома на ровном плато острова. В окнах горел теплый свет, а из трубы поднимался дым, манящий путника к домашнему очагу. Распахнув массивную деревянную дверь, мужчина быстро вошел внутрь и плотно прикрыл ее за собой. В помещении витал аромат пряных трав и сухих веников, развешанных вдоль каменных стен. На полу лежала ковровая дорожка, сотканная из разноцветных нитей в затейливый узор, напоминающий морозные кристаллы.

Сняв сапоги и оставив их на деревянной скамье, он направился к внутренней двери дома. Открыв ее, мужчина улыбнулся, когда его окутал теплый пар. Из глубины помещения доносились соблазнительные ароматы свежеиспеченного хлеба, душистых трав и самой вкусной в округе мясной похлебки.

– Темнюшка, сними куртку с рубахой и отнеси к камину, – раздался нежный женский голос из глубины дома. – Я приготовила тебе сухую одежду, она на скамье в гостиной. Сейчас подойду.

– Хорошо, звезда глаз моих, – ласково отозвался мужчина, и в его взгляде отразились тепло и нежность к говорившей.

Сняв промокшую куртку, он уверенным шагом прошел в гостиную к камину, где уже была установлена сушилка для одежды. В комнату вошла статная женщина зим пятидесяти в длинном шерстяном платье цвета утренней зари. Подол платья украшала искусная вышивка, выдававшая достаток хозяйки. Поверх платья был надет передник со множеством карманов. В руках женщина держала таз, кувшин с теплой водой и полотенце, расшитое узором в тон её платью.

Каштановые волосы были искусно уложены в толстую косу, а необычные золотистые глаза светились любовью к мужчине напротив. Бородач стянул рубаху и расправил широкие плечи. Не дав жене опустить таз, он заключил её в объятия и нежно поцеловал.

– Темнюшка, дай хоть таз с кувшином поставить, – проворковала она, пытаясь высвободиться из медвежьих объятий.

– Соскучился, душа моя, – улыбнулся он, ослабляя хватку. – Давно ж не виделись.

– С утра всего-то, – рассмеялась женщина, ставя наконец таз и кувшин на скамью. – А теперь обнимай, шатун бородатый.

Он снова прижал её к себе, долго всматривался в золотистые глаза, а потом нежно поцеловал.

– Успели хоть до бури отвезти? – спросила она. – Все целы?

– Успели, душа моя, – ответил он, наклонившись над тазом. – Все целы, даже снасти в сарай Гурта занесли, да развесили их.

Женщина начала лить теплую воду ему на спину. Он, покряхтывая, умыл руки и шею.

– Олэна всё бегает, никого не слушает, – продолжил бородач, умываясь. – Завтра рожать, а она всё помогать рвется. Вот ведь девка неугомонная.

– Завтра свозишь меня к ней, осмотрю, – предложила хозяйка, убирая кувшин. – Срок то ей близко, да не близко. Решим уж, как и что, милый друг, по-женски.

Подав полотенце, она отнесла таз в сени, впустив клубы пара.

– Буря-то надолго, – сказала хозяйка, вернувшись и подняв рубаху. – Может справишь на день-то, а?

– Они сильные, одолеют, – проворчал бородач, просовывая руки в подставленную рубаху. – Сила не в богах, любовь моя, а в надежде и любви к своему делу, что сам творишь, человеческими руками.

– Ну как знаешь, Темнюшка, – произнесла она, повесив сушиться мокрую рубаху и забрав кувшин. – Ужин не любит ждать, остывает.

Она кивнула мужу и направилась в комнату с накрытым столом. Бородач аккуратно повесил полотенце у камина, расправил чистую рубаху и последовал за женой.

В просторной столовой стоял массивный стол, за которым легко разместились бы несколько воинов в полном облачении, даже со щитами. Скатерть украшали те же охранные узоры, что и полотенце. На столе возвышался большой кувшин с горячим элем и корзина с румяными пирожками: с уткой и печенью, с олениной и любимыми хозяйскими – из квашеной капусты с утиными яйцами.

Хозяйка, защитив руки прихваткой, достала из печи объемный горшок с ароматной похлебкой из кабанины с тушеными овощами и кореньями. Дополнила стол соленьями: квашеной морошкой, брусникой и капустой. Разложила нарезанный хлеб и сыровяленую ветчину. Налила мужу эля и наполнила его тарелку дымящейся похлебкой.

В доме не принято было разговаривать за ужином – чем быстрее трапеза, тем скорее хозяйка управится с делами.

Поблагодарив жену поцелуем, бородач устроился в просторном кресле у камина в столовой. Хозяйка принесла свежего эля, наполнила его кружку и оставила кувшин на столике рядом.

Хозяин вытянул уставшие ноги в шерстяных носках к огню, отпил эля и погрузился в уютную тишину угасающего дня. За стенами каменного дома бушевала буря.

Пока муж отдыхал у камина, хозяйка занялась уборкой после ужина. В одном тазу волшебным образом мылись тарелки, в другом – горшки и ложки. Она вынесла скатерть на крыльцо, хорошенько вытряхнула и вернулась в дом. Вся кухонная утварь сама вытиралась полотенцем, мелодично позвякивая, но не разбиваясь, после чего аккуратно расставлялась на полках.

Хозяйка немного убавила огонь в масляных светильниках и усилила сияние настенных светосфер. Наконец, налив себе бокал янтарного вина, она устроилась в кресле рядом с мужем.

– Ты его видел, Темнюшка? – начала она разговор.

– Видел, душа моя, – ответил муж, вглядываясь в огонь.

– И? – вопросительно подняла она брови.

– Силы в нем много, – заметил он, отпивая эля. – Поболее чем у Беллега будет. Да ты и сама ведаешь о том.

– С чего вдруг? – удивилась хозяйка, пригубив вино.

– Заметил сдвинутое покрывало на Кенедрилле, сияние лун моих, – улыбнулся он, украдкой рассматривая её лицо – лицо той, кого знал целую вечность. – Используешь Шар Пути, чтобы увидеть того, о ком говорило пророчество Мирры?

– Просто протирала пыль, любовь моих глаз, – безмятежно ответила жена, повернувшись к огню.

– Не умеешь ты хитрить, душа моя, – хмыкнул он, любуясь профилем возлюбленной. – На это способен только наш брат.

– Ты прав, Темнюшка, – она посмотрела на мужа. – В хитрости и в лжи ему нет равных. Пусть так, но я хотела бы услышать твое мнение.

Он замолчал, зачарованно глядя на свою любовь – её глаза, прямой аккуратный носик, пухлые алые губы, изящную шею.

– Торнвельд его хорошо подготовил, – задумчиво проговорил хозяин. – Среди омнил ему нет равных, но… Он всё ещё слаб.

– Ты же предполагал, что будет не просто…

– Я не в том смысле, сияние моих лун, – перебил её муж. – Его сила безмерна, она восходит ко мне, хоть я и не понимаю как. Он силён духом и телом, а его дар истинного некроманта безграничен. Беллег по сравнению с ним – лишь ласковый котёнок. Но… Ему недостает силы правителя, готового следовать правилу меньшего зла.

– Ты всегда говорил, что это свойственно смертным.

– Но он не смертный – он ДАН и ИСТИННЫЙ НЕКРОМАНТ! – воскликнул хозяин и, успокоившись продолжил: – Прости, за несдержанность, любовь моя…

– Твоя любовь к ним, вела их к могуществу. Объединив народы, они не удержали то, что было необходимо для этого мира. Погрязли в гордости и тщеславии, забыли истоки и Путь Домой…

– Всё так, сияние моих лун, – мрачно согласился муж, отпив эля. – После Беллега достойных не было. И началась месть тех, кого они веками унижали. Что вышло? Великий народ, отмеченный моей тьмой, почти исчез, растворился в небытии. Многие о нём забыли.

– Горько это осознавать, – прошептала жена, сглотнув комок в горле. – Я чувствую, нет, я знаю – он способен всё вернуть, чтобы мир больше не содрогался от боли и ненависти.

– Только Камень Души, сможет показать на что он способен, – угрюмо ответил муж, всматриваясь в огонь.

Они погрузились в молчание. Пламя в камине вспыхнуло ярче, окутав их золотистым светом. За окнами неистовствовала буря – ветер гнал к берегу громадные волны, но здесь, в вышине, слышался лишь его протяжный вой.

– Камень Души исчез в пламени людской ненависти, сердце души моей, – нарушила тишину жена.

– Не совсем так, сияние моих лун, – заметил он. – Осколки Камня уцелели, их сберегли до нужного часа.

– Что? – она удивленно взглянула на мужа. – Почему ты молчал?

– Ждал подходящего момента, – ответил он, улыбаясь. – Один осколок мы доверили нашему другу в Кане, а тот передал его хранителю той, которой суждено стать путеводной звездой для избранного. Другой где-то в саду нашей дочери.

– Хитрец, – промурлыкала жена, улыбнувшись. – Луной, что освещает путь во тьме…

– Другом, что встанет плечом к плечу, – продолжил он, повернувшись к ней. – Любовью, что навеки останется в его сердце…

– И тьмой для врагов его, – добавила она, глядя ему в глаза. – Жизнью, для них обоих…

Буря обрушилась с новой силой. Снег валил сплошной стеной, скрывая всё вокруг – даже вытянутую руку невозможно было разглядеть. Тяжёлые тучи нависли над скалистым берегом, укутав его белым саваном. Море почернело, став темнее низких облаков. Исполинские волны с оглушительным рёвом обрушивались на скалы, бурля и разбиваясь в яростном танце стихии. Мир содрогнулся от мощи бури и застыл в оцепенении… Камень Души очнулся во тьме…

Тень Неро.

Кан спит. Богиня Ночи, Морэна вступила в свои законные права, окутав все вокруг темным покрывалом, усыпанным блеском звезд и обе луны торжественно взошли в небо над городом. В саду птицы завершают свои песни, слышен звук цикад и треск масленых ламп в фонарях.

Риаа Аррен, дочитав последнюю страницу, захлопнула толстый фолиант. Глазам становилось все труднее различать строки под мягким светом лампы, а в саду становилось прохладно. Молодая женщина разгладила складки своего домашнего платья, поправила шаль, взяла лампу и старинную книгу, и неторопливо зашагала к дверям дома своего отца.

Ликтор дома Аррен появился из темноты и открыл двустворчатую дверь.

– Благодарю, Рэмм. Отец ещё не вернулся?

– Нет дорфина Риаа. Он будет поздно и просил его не ждать, – ответил Рэмм, пропуская женщину внутрь.

– Хорошо, тогда я пойду к себе, – произнесла она, начиная подниматься по лестнице. – Спокойной ночи, Рэмм.

– Спокойной ночи, дорфина Риаа, – произнес ликтор, закрывая дверь и исчезая в темноте сада.

Чуть слышно напевая старинную мелодию, Риаа поднималась на второй этаж. Там её ждала личная служанка Марра, добрая, расторопная и весьма симпатичная девушка.

– Госпожа желает принять ванну? – спросила служанка, аккуратно поправляя белый передник и делая реверанс. – Я уже всё приготовила для вас.

– Да, пожалуй, – ответила Риаа. – Я справлюсь сама Марра. Иди спать, – добавила она, открывая дверь в свои покои. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, госпожа, – ответила девушка, присев в полупоклоне.

Заперев дверь на ключ, Риаа зашла в кабинет, чтобы поставить фолиант на полку. Она немного задержалась, осматривая книги в шкафу, и, напевая знакомую мелодию, направилась через зал в спальню. Повсюду загорались светосферы, мягкий желтоватый свет струился по стенам, а ковры на полу смягчали звук её каблучков. В купальне пар поднимался к потолку, а из ниш, где стояли светосферы, исходил тот же теплый свет. Риаа сняла домашнее платье, оставшись в одной прозрачной сорочке, переобулась в тапочки и поспешила к столику у окна, чтобы налить себе бокал красного вина.

– Доброй вам ночи, дорфина, – произнес томный мужской голос.

Риаа, не раздумывая, метнула молнию в темный угол, где стояло любимое кресло. Ударившись во тьму, молния отскочила и взметнулась в ночное небо через открытую дверь террасы.

– Зря вы так, госпожа! – снова прозвучал тот же томный голос.

Риаа вновь послала молнию в темный угол, и она снова с тем же успехом пронзила небо.

– Может хватит швыряться молниями? Вы сейчас весь город переполошите, – сказал тот же голос.

Риаа почувствовала, что не может двигаться, даже шевельнуть руками. Её тело не слушалось, рот не открывался, и она могла лишь дышать через нос. Мысли путались в голове, страх парализовал её слух, а глаза уставились на приближающейся мрак из её кресла.

Внезапно мрак начал рассеиваться, превращаясь в тень, и перед ней возник высокий мужчина во всем черном. Молодой, обладающий странной привлекательностью. На мгновение ей показалось, что у него фиолетовые глаза, но это было лишь иллюзией. На самом деле они были янтарного цвета, сверкающие демоническим огнем. Прямой нос, правильные черты лица, коротко подстриженные черные волосы.

– Я сейчас разрешу вам заговорить, но вы пообещаете мне, что не будете кричать, – его взгляд пронзал её насквозь. – Кивните, если поняли меня.

Женщина кивнула, сдерживая желание закричать.

– Кто вы такой и что вы делаете в моем доме? – испуганно произнесла Риаа, непослушными от страха губами.

Во рту пересохло, язык не слушался, а еще её завораживал его взгляд. Только тут она осознала, что стоит перед ним почти голой. Её легкая сорочка не скрывала от взора молодого мужчины НИЧЕГО. Лицо Риаа за миг стало пунцовым от смущения, что ему прекрасно видно ВСЁ.

– Давайте так, я вам всё объясню, как только вы сможете хоть немного соображать, – сказал мужчина, слегка наклонив голову и улыбнувшись. – Вы присядете за стол, и мы спокойно поговорим.

Слова были произнесены с легкой долей насмешки, однако в них скрывалась серьезность. Взгляд мужчины был проницательным, будто он мог читать мысли.

Женщина почувствовала, что она наконец-то свободна. Подняв руки и прижав их к груди, Риаа поняла, что до спальни ей не добежать, потому что это ещё больший позор, чем сидеть за столом в этой дурацкой сорочке. Приняв решение, молодая женщина, буквально рухнула на стул. Задвинув его ближе к столу, она почувствовала, как её сердце забилось быстрее.

– Уфф… – выдохнула Риаа, пытаясь хоть как-то спрятать свою обнаженную грудь.

Мужчина пристально наблюдал за всеми её манипуляциями с руками и сорочкой, не показывая при этом своего интереса к обнаженному телу молодой женщины. Высокая и грациозная. Ее густая грива каштановых вьющихся волос была собрана в толстую косу, которая плавно спадала на плечо. Каждое движение подчеркивало ее элегантность. Крупные миндалевидные глаза, окутанные мягким светом, сверкали янтарным оттенком, в которых отчетливо просматривались сиреневые вкрапления – словно загадка, манящая к себе. Длинные, пышные ресницы придавали взгляду особую выразительность, а брови, слегка приподнятые, казались живыми, словно отражали ее внутренний мир.

Прямой, безупречно узкий нос гармонично вписывался в овал ее лица, который сходился к аккуратному подбородку. Слегка пухлые губы, словно приглашали к разговору, привлекали внимание, а крошечная родинка на левой щеке добавляла очарования. Смуглое, но не загорелое тело, словно скульптура, блестело от пота. Каждая деталь в ее внешности говорила о силе и мягкости, о стойкости и уязвимости. Она была не просто красивой; она была загадочной, притягательной, как свежий ветер в летний день. В ее присутствии ощущалась магия.

– Я приношу глубочайшие извинения за столь неожиданное вторжение в ваш дом, дорфина, – произнес мужчина, поклонившись и едва заметно улыбнувшись. – Так же сожалею, что заранее не сообщил о своем намерении встретиться с вами.

– Ваше появление в моем доме действительно неожиданно и право же неуместно, – произнесла женщина, подчеркивая каждое слово. – Использование запрещенных заклинаний, да и ещё направленные на женщину благородного сословия трактуется в Кане, как посягательство на веру и Церковь. Это преступление, за которое полагается самая суровая кара – сожжение на костре. Вы действуете безрассудно чародей. Мне достаточно…

– Меня зовут Аэрнил Неро, – прервал дорфину улыбающийся мужчина.

– Смерть вас не страшит, Неро, я правильно вас поняла? – спросила Риаа, прищурившись и продолжая наблюдать за тем, как его улыбка не исчезает даже под тяжестью вопроса.

– Смерть не страшит только того, кто лишен права думать, – ответил Неро, его лицо стало серьезным. – А всех остальных смерть цепко держит рукой каждый миг, словно хищник, ожидающий удобного момента. Она норовит заскочить к тебе, взглянуть в твое лицо, оценить, готов ли ты пасть к её ногам или все же будешь бороться с ней до конца.

– Вы надеетесь победить смерть и хотите прожить вечность, – заметила женщина, её голос звучал с легким оттенком иронии.

– Я и не должен победить смерть. Я должен её предотвратить, – произнес Неро, не отрывая от неё взгляда.

– Что вас привело ко мне, Неро? – буркнула Риаа. Она внимательно смотрела на него, пытаясь понять его истинные намерения.

– Мне нужна ваша помощь, дорфина, – сообщил мужчина самым серьезным тоном. – Точнее я хотел бы получить от вас кое-что, чрезвычайно ценное для меня.

– А именно? – спросила женщина, прищурив глаза и снова оценивающе окинув его взглядом. Она понимала, что речь идет о чем-то важном, но не могла уловить суть.

– Что ж, это некий артефакт, который ваш отец передал вам по незнанию, – сказал он, и брови дорфины удивленно поднялись вверх. – Синий камень, размером чуть больше головы ребенка. Точнее это не сам камень, а его осколок.

– Удивительно, но я бы узнала, если бы этот камень являлся неким магическим предметом, – как можно спокойнее ответила женщина. – А так, это просто подарок отца, не представляющий никакой ценности. Он знает, что мне нравятся всякие старинные вещи.

– Значит, я прав, и он у вас, – произнес Неро, приближаясь к столу.

– Допустим и что с того?

– Для вас, для вашего отца или кого ещё этот кусок камня действительно не представляет никакой ценности. Разве что исторической, не больше, – сообщил мужчина, его голос стал более низким и настойчивым.

– Зачем, если предположить, что этот камень находится у меня, я должна его отдать? – руки сами упали на стол и сложились в лодочку. – Он не продается.

Такого поворота Риаа и впрямь не ожидала от незнакомца, что угодно, только не старый, позеленевший от времени кусок камня.

– Откровенно сказать, я ничего не собираюсь у вас покупать, дорфина, – произнес Неро, его голос звучал абсолютно спокойно, но в нем ощущалась власть. – Сей предмет не принадлежит ни вам, ни вашему дому. Имейте ввиду, это не ваша собственность, даже если вы так считаете.

– Вот как? – резко бросила Риаа. – А кому же тогда?

– Заинтересованному лицу, которое желает вернуть камень, и чем скорее, тем лучше, – произнес Неро, его тон стал тише, но в нем послышалась угроза.

– Для кого лучше? – продолжала настаивать женщина.

– Для всех, в частности для вас, – ответил Неро, его спокойствие начало трещать по швам, он постепенно начинал раздражаться.

Тон и поза, в которой стоял мужчина, показались Риаа более враждебной, чем в начале их неожиданной встречи. Теперь перед ней стоял не улыбающийся и извиняющейся молодой маг, а грозный чародей, готовый на всё ради достижения своей цели.

Женщина выхватила из-под стола стилет. Ажурная рукоять и прямая крестовина, плоское лезвие, изготовленное из качественной стали, блеснуло в руках дорфины.

– И что вы намерены с ним проделать? Швырнуть его в меня, как раньше вы проделывали с молниями? Полоснуть себя по шее или вогнать его себе в сердце? – поинтересовался Неро с некоторой иронией в голосе. – И кстати, где вы его прятали и в чем? – спросил мужчина удивлено, сдвинув брови.

Игнорируя вопрос, Риаа провела стилетом по подушечке указательного пальца, из аккуратной ранки тут же появились первые капли алой крови. Положив оружие, спокойно взяв со стола кружевную салфетку она промокнула кровь с пальца.

– Как интересно и в тоже время безрассудно, дорфина, – заметил Неро. – Вы не представляете, что можно сделать из такого ценного материала, как эти капли вашей крови.

– В таком случае берите, – решительно сообщила женщина, положив салфетку перед Неро. – Моя кровь в знак доверия, а вы мне расскажите о камне. И не пытайтесь меня обмануть, я сразу почувствую ложь.

Неро пристально всматривался в глаза женщине, в них не было прежнего страха, боли или озабоченности. Теперь там читалась лишь решимость и воля. Она, казалось, была готова ко всему.

– Очень мило, – произнес мужчина, подхватывая кончиками пальцев салфетку со стола. – Я могу присесть? – скомкав салфетку поинтересовался Неро.

– Прошу вас! – указав на стул ответила женщина.

– Насколько мне известно дорфина, Вы в академии волшебства Ордена Мирра изучали историю Раккайской Империи, – произнес он, присев за стол и внимательно рассматривая пятно крови на салфетке.

– Да, это так, – подтвердила Риаа.

– В таком случае, наша беседа должна вас заинтересовать, – продолжил Неро. – Я не буду углубляться в детали исторических событий, связанных с существованием и гибелью империи, а начну с другого. Все императоры, как вы, надеюсь, знаете, были истинными некромантами. Каждый из них, восходя на трон, проходил обряд посвящения…

– Простите, я знаю об этом, читала в старой рукописи. Но какое отношение это имеет к вашему рассказу и посвящению императора? – прервала его Риаа.

– Во время обряда молодому императору передавались знания предшественника, а также часть его души, – сказал Неро, глядя ей в глаза.

– Души? – удивлено повторила дорфина, её взгляд стал настороженным.

– Да, именно так. Эта часть души не просто передавалась, она оказывала влияние на нового императора, порождая его личность, его решения и его дар, силу истинного некроманта, если хотите. Каждый император становился не только наследником власти, но и носителем прошлого. И это было не просто символично, это играло ключевую роль в незыблемости всей Раккаи. Беллег Раккаи, первый Император, вместе с группой талантливых магов изложил и применил мощное заклинание возврата. Для его пробуждения требовался предмет, который мы, маги, называем магическим зеркалом. Это зеркало служило связующим звеном между миром живых и миром мертвых.

– Конечно, я помню лекции по общим магическим принципам, – сообщила Риаа, с явным нетерпением ерзая на стуле.

– Прекрасно, – кивнул Неро, продолжая свой рассказ. – По приказу Беллега, в императорском саду магами был возведен Храм Душ. В его центре находилась пирия, а в ней куб из синего камня – Камень Души. Храм был не доступен для простых смертных, паломников и магов других стихий. Хранители на протяжении веков строго следили за порядком как внутри, так и снаружи Храма. Со временем, хранители основали Орден Теней, который неуклонно соблюдал правила посвящения и обряда. Они обучали будущего императора искусству магии, передавая знания, недоступные другим.

– Я слышала об этом Ордене, – сказала дорфина. – Ему приписывают ужасные вещи. В библиотеке академии хранятся свитки, в которых описаны жуткие ритуалы с человеческими жертвами, совершаемые этим Орденом.

– Чепуха, полная чепуха, – резко возразил Неро, раздраженно вскинув брови. – Орден Теней был создан для защиты тайны императора и самого Храма. Им не было никакого дела до мирских проблем. Их главная задача заключалась в обучении императора магии. Все эти обвинения в адрес Ордена – лишь выдумка, злобная выдумка пятиленточников.

– Но уж нет, они обучали некромантии, а затем использовали её – магию смерти, – не сдавалась Риаа.

– Что вы знаете о некромантии? – серьезно осведомился Неро.

– Некромантия, как и другая форма магии черпает силы из источников стихий, в данном случаи источником является душа умирающего существа, – изложила дорфина с явным удовольствием. – А еще поднимают мертвых для всяких там непотребностях против истинных верующих нашей Единой и Единственной Матери-Церкви.

– И да, это мерзкая магия запрещена в пределах всех королевств, – отчеканила Риаа весьма довольная собой.

Неро оглянулся за спину слева, затем с явной озабоченностью на лице, оглянулся за спину справа. Встал из-за стола, дошел до террасы, заглянул в проем, словно искал что-то незримое. Вернувшись к столу, сел на стул и уставился на молодую женщину. Риаа с недоумением наблюдала за его действиями, не понимая, что делает этот маг.

– Дорфина явно меня с кем-то путает, – выпучив глаза и еле сдерживая хохот пискнул Неро. – Я не святой отец и, тем более, не из этих дуболомов Ордена Вера.

– Не смешно, – со всей серьезностью заявила дорфина, её лицо оставалось бесстрастным. – Совсем не смешно. Некромантов не существует благодаря как раз этим дуболомам, дорогой маг.

– Это правда, именно из-за дуболомов и не существует. Хотя, в большей степени, это заслуга пятиленточников, – уже более серьезно заметил мужчина.

– Вы знаете, почему Мирра восстал против императора? – с твердостью в голосе спросил Неро. – Хотя не отвечайте, я знаю ваш ответ. Лучше скажите, вы верите в старых богов?

– В старых богов? Нет, – ответила Риаа. – Но я верю, что они существовали.

– Существование богов, безусловно, подтверждается не только верой в них, но и культурными традициями, которые передаются из поколения в поколение. Ошибаются те, кто отказывается принимать их существование, разыгрывая из себя вольнодумцев, в то время как народ устраивает празднества в честь богов и приносят им жертвы – не те жертвы, о которых трубят глашатаи Церкви. В древности, когда мир существовал без Церкви, боги были центром мироздания. Они олицетворяли силы природы и человеческие эмоции, их почитали, им молились. В этом контексте совершенно не уместно утверждать, что боги исчезли. Не исчезли и поверьте, они рядом среди нас: кто-то спит, кто-то скрывается от мира ради его жизни.

Неро остановился, немного поразмыслив, а затем продолжил.

– Однако есть и другая сторона монеты. На протяжении длительного времени пятиленточники с маниакальным упорством вдалбливали в головы простому люду, что некроманты – это твари тьмы, готовые отправить на жертвенники сонмы и сонмы людей для своих жутких целей порабощения мира. А что потом? А потом тьма и смерть. Только прах вьется над землей, поднятый ступнями тысячи тысяч мертвяков, блуждающих по пустынной земле. Жуткая картина Арртана, первого художника Единой Церкви, я видел её в храме Огариса. Мерзкая и нелепая мазня глупца, – передернувшись заявил Неро. – Но кто эти некроманты на самом деле? В большинстве случаев это просто маги, использующие жизненные силы, а не требующие жертв. Сложившаяся мифология о них искажает истинное понимание их практик. Истинная некромантия – это не только взаимодействие с мертвыми.

– Изумительно, вы хотите сказать, что некромантам не нужны жертвоприношения для использования своей силы? – с недоумением переспросила Риаа, глядя на мага. – Но это же глупость несусветная.

– Некромантия, как и любая другая магия, основана на энергии источника. В случае некроманта источником может служить любое умирающее создание или само тело некроманта. Источник некромантии высшего порядка – это не только сущность смерти, но и сущность жизни, т.е. рождение. Истинные некроманты не нуждаются в жертвоприношениях и реках крови живых, наоборот, для созидания им необходима именно жизнь во всех её проявлениях.

– Но некромант черпает силу из тьмы, значит источником является смерть и её Пределы, – не унималась Риаа.

– Тьма – это не смерть и не её Пределы. Нельзя считать тьму злом, а её Пределы не следует воспринимать как бездонную пустоту. В чём-то церковники правы: тьма не является ни тем, ни другим. Жизнь и смерть находятся в вечном взаимодействии всех существ. «Некромант черпает силу из тьмы…», кто вам это сказал? – удивленно воскликнул Неро, вскинув брови.

– Это известно всем, даже дуболомам, – раздражено выпалила дорфина, скрестив руки на груди.

– Идемте, – сказал Неро, вставая со стула и направляясь к террасе.

Риаа медленно поднялась из-за стола и пошла следом за молодым магом, совершенно не обращая внимание на свою одежду – интерес перевесил стыд.

– Что нового я могу здесь увидеть? – недоуменно спросила дорфина, выйдя на темную террасу.

– Небо. Посмотрите на это небо. Что вы видите? – спросил Неро, протянув руку к звездному своду.

– Небо как небо. Много звезд, две луны светят на закатной стороне, – также недоуменно кивнула в сторону Риаа.

– Там тьма, а в ней россыпь звезд, которые освещают другие миры. Свет рождается из тьмы. Тьма не хороша и не плоха, как и свет, как и жизнь, и смерть. Это два источника существования всех созданий и сущностей. А магия – нить, связывающая эти источники. Каждое создание, независимо от своей природы – это жизнь, сотворенное божественной силой Творца. Создание рождается во тьме, растет и живет в свете, порождает себе подобных в свете и уходит за Грань во тьму. Это непрерывный цикл жизненной силы. Первооснова всех форм, пятая стихия.

– Но как же душа? – спросила тихонько Риаа, её голос звучал как легкий шепот ветра в ночи. – Она же попадает в свет или в тьму.

– В Серых Пределах не существует понятий свет или тьма, – грустно заметил Неро, его взгляд устремился на бескрайнее ночное небо, усыпанное звездами, что словно наблюдали за ними. – За Грань уходят одинаково смиренно человек со светлой душой и тот, кто носит тьму в своем сердце. Грань уравнивает всех и вся, но именно там, на весах Рога души созданий, проходят последний обряд судьбы. Это то, что ждет их в посмертии.

– Рог? Мифическое существо, которого клирики причислили к демонам? Упоминание о нем, даже вскользь, грозит сожжением на костре, – недоверчиво произнесла женщина, косясь на Неро.