Zitate aus dem Buch «Железо. Книга 1»
Венчура, до которого доносились эти взволнованные шепотки, сконфуженно кривил губу – ему нередко было стыдно за своих соплеменников. Видели они только то, что им показывали. Собственные рассуждения в своей голове они допускали с величайшей неохотой.
Днем их пыталось убить солнце, а если не дотягивалось до спрятавшихся в тени, то начинало гадить им по-другому – морило скот, бесило лошадей в общественных конюшнях, пересушивало колодцы и доводило до слез постройки из свежей древесины, а почву заставляло трескаться, отчего фундаменты новых жилых домов пьянели, будто накатив стопку Потного Гарри, и начинали плыть вместе с несущей стеной.
– Но с тобой случай особый вышел, да… Зачем ты вообще под венец лез? Как теперь отделаешься от своего мальчонки? – Наверное, так же, как и твой отец от тебя когда-то, – подумав, процедил Бьющий в Грудь. – Если так же будет лезть, куда его не просят.
– Я уже и не знаю, с какими словами к тебе подступиться!.. Почему ты не хочешь просто со мной поговорить? Почему тебя больше не интересует, о чем я думаю? – Потому что я и так знаю, о чем ты думаешь. Твои мысли – словно времена года, их всего несколько и они идут по кругу… Я не хочу это слушать
– А знаете, зачем вы так много работаете, мои дорогие соплеменники? Чтобы соседям не было выгодно вас от этой работы спасать, – снова фыркнул Льюис. – Пусть так и продекларирует своим дикарям…
Сам Кватоко был прозван Шестипалой Рукой, так как после сделок за его прилавком люди чувствовали себя облапошенными, хоть и не могли толком объяснить почему. Кватоко казался сдельщиком честным, его рассуждения – справедливыми, а его пять пальцев всегда были у всех на виду, а значит, не могли прокрадываться в котомки и волокуши покупателей. Но тем не менее поклажа после сделки становилась легче и дешевле. У него больше теряли, чем приобретали.
– Как мило, – улыбался желтыми зубами Струглур. – Привязался к нему, поди? Губы Презирающего День начинали трястись. – Н-н-нет, учитель. – Бесчувственный, значит? Как же на тебя смогут положиться наши братья на границе, если ты к ним будешь столь же равнодушен? – Т-т-точнее, да, учитель, я привязался, – поправлялся испуганный ученик. Наставник сверлил его внимательным взглядом. – Хорошо, раз так, – пожимал плечами Струглур. – Тогда убей его. Сейчас.
– Обращайся ко мне – мой спаситель . Я лично позволю тебе унести с собой целую корзину спелых початков. От тебя лишь требуется со мной возлечь, да поскорее… Демона с сомнением улыбнулась. Ее улыбка была широкой, а углы ее рта – острыми, с загибающимися вверх складочками. – Возлечь, да еще и поскорее, – повторила она. – Боишься, что ли, передумать? – Ничего я не боюсь. – Еще бы, храбрый воин… Целую корзину, говоришь? А по-моему, легкий голод мне к лицу, что скажешь? Иначе почему ты выбрал именно меня?
Копья вам не пригодятся, и эти глупые прыжки через голову тоже. Ров уже давно выкопан, и он сделает всю работу за вас. От вас требуется разве что не обмочить леггины до той степени, чтобы ров появилась возможность переплыть…
– Я не хочу, мне хватает Мальвы… – Зато другим братьям ее не хватает, – устрашал Макхака. – Что смотришь на меня так? Ты сам виноват. Настоящий мужчина хочет только то, что ему запрещают. А своими запретами ты всех наших братьев не на шутку завел. Они уже спорят, кто будет первым, а кто пятым, после того как Бидзиил тебя разжалует
