Buch lesen: «Конан: неожиданное решение!»
Конан: неожиданное решение!
Чёртов дракон выпустил-таки из раззявленной пасти обжигающую струю огня! Ого! Настоящий водопад! Полыхнуло так, что будь здоров!
Конан еле успел отскочить в сторону, кинувшись наземь, и перекатившись. Но, как оказалось, только для того, чтоб снова ринуться обратно – уворачиваясь от новой струи!
Воздух в крохотном пространстве ущелья перед пещерой мгновенно стал обжигающим, словно в полуденной пустыне. Стало трудно дышать, и обнажённый торс и ноги варвара тут же покрылись капельками пота.
Однако поскольку на этом мерзкая серо-зелёная бородавчатая тварюга останавливаться явно не собиралась, злобно рыча, переступая массивными тумбами когтистых лап, и снова распахнув сундук здоровенной пасти, а спрятаться от залпов ревущего, словно стадо разъярённых слонов, пламени на узком пятачке было негде, пришлось срочно…
Покинуть поле боя!
Попросту ломанувшись со всех ног назад. И стараясь только не царапать плечами и прочими частями тела по острым камням узкого извилистого прохода, по которому варвар подбирался к пещере.
И всё равно: вдогонку тварь полыхнула так, что у Конана очень сильно нагрелась… задняя часть набедренной повязки! И затрещали волосы на затылке, съёживаясь, и издавая отвратительный запах горелого рога.
Невольно киммериец с раздражением подумал, что о роскошной смоляной гриве можно теперь забыть: будет он ходить месяца два «подпаленным», словно какой поросёнок, и со «стрижкой» на затылке, словно его пристукнули пыльным мешком. Пока волосы снова не отрастут до приемлемой длины, и выгоревшие не сменятся чёрными, придётся носить какую-нибудь повязку: чтоб не давать повода для насмешек. Хотя Конан очень хотел бы посмотреть на того, кто решился бы над ним посмеяться.
За горячо любимый и тщательно оберегаемый зад варвар не беспокоился: словно знал, или подозревал, что что-то такое может случиться: заранее сменил привычные полотняные штаны на любимую боевую, толстую, кожаную повязку. Уж она-то видывала чего и покруче! А при случае могла и спасти – например, от рубящего удара сабли.
Пыхтя и недобрыми словами поминая дракона, его судьбу, и всех его родственников, Конан продолжил отступление уже шагом. Оглаживая подпорченные волосы на затылке, качая головой, и рыча.
Вот ведь чёртова тварюга! А Саллах ведь предупреждал о ней. Но Конан как всегда посчитал размеры в пятнадцать футов в холке – сильно преувеличенными. И весьма, как оказалось, самонадеянно, решил, что прекрасно справится и в одиночку. Быстро и просто!
С мечом в руках войдя в проход, и отрубив твари башку!..
Но для того, чтоб пустить отличный клинок хайбарской стали в дело, и «отрубить», нужно хотя бы добраться до того места на теле врага, которое можно и нужно рубить! То есть – до шеи. А тварь, похоже, изо всех сил старается как раз этого и не допустить. В чём её винить никоим образом нельзя: жить-то хочет и дракон!
И что теперь прикажете делать?
Днём, когда он, бесшумно подобравшись по узкому, только-только пройти одному, проходу-ущелью к устью пещеры, осторожно выглянул из-за поворота, дракон вовсе не спал. Развлекаясь тем, что играл со своим же, хлыстообразным на кончике, хвостом. Вечером снова подкравшийся Конан видел, как монстр зевает, и пофыркивает, щуря глаза, и с подозрением косясь в сторону прохода – возможно, хоть и ветер дул как раз от дракона, всё же какие-то крохотные частички запаха человеческого тела достигали сверхчувствительных ноздрей твари.
Однако вот минула полночь летней тёплой ночи, и киммериец, решивший что когда-то же монстр должен спать, отдыхая от трудов по охране пещеры, бесшумной тенью, вымазав тело чёрной угольной пылью, двинулся на прорыв, но…
Не тут-то было! Упрямая скотина всё так же лежала на пороге своего логова, помаргивая открытыми глазами на полную луну. Пришлось подождать ещё пару часов… Но закрытые теперь глаза монстры, как выяснилось, вовсе не гарантировали крепкого её сна!
И счастье ещё, что чудище оказалось не столь изощрено и коварно: голова, расположившаяся всё так же на пороге, открыла глаза ещё до того, как Конан подошёл на расстояние «убойного» залпа! Благо, варвар успел ещё и отскочить назад: туда, где проход перед входом в тёмное жерло чуть расширялся.
Теперь первоначальные, весьма оптимистичные и примитивные планы Конана – «приду, увижу, башку снесу!» – накрылись медным тазом. И нужно срочно придумать что-то новое. Не столь красиво и громко звучащее, а более реалистичное и действенное. Хотя бы для того, чтоб не отвечать потом на шуточки и «невинные» подколки коллег и друзей что-то вроде: «Да, видел, подходил… И сбежал!»
Невольно киммериец, вышедший наконец на широкую и полого спускающуюся к реке равнину, над которой занимался рассвет, сплюнул с досады: теперь придётся снова разжигать костёр, ужинать, или, скорее, завтракать остатками еды, и думать. Как одолеть здоровенную, резвую, и находящуюся постоянно настороже, непонятно когда спящую, и плюющуюся настоящим и чертовски жгучим огнём, монстру.
Можно, конечно, попытаться обойти её сверху: подъём наверх ущелья, ведущего к пещере, несложен. Как и проход к самому жерлу: тут имеется что-то вроде плато. И с этого самого верха до поверхности земли перед устьем – всего футов двадцать.
Но что это ему даст?
Да ничего: тварь будет просто «палить» вверх, не позволяя высунуться из-за скал! А спуститься так, чтоб не оказаться поджаренным – сложно. Точнее – невозможно: скалы у устья – отвесны, и словно специально ещё и выглажены и стёсаны: зацепиться не за что. Ни единого выступа или выщерблинки!
Кстати: интересно. Как сам дракон-то оттуда выбирается, чтоб поразмяться? Или покормиться. Или попить. Или планом чародея этого не предусмотрено? Что его дрессированная скотина будет что-то есть и пить? Хм-м…
Но ведь так не бывает! Создания из крови и плоти всегда нуждаются в воде и пище. Чтоб просто – не сдохнуть от голода и жажды! Неужели запасы еды хранятся где-то в пещере? Но тогда монстр должен хоть иногда туда наведываться. Скрываясь из глаз.
Конан, вдруг передумав, двинулся по проходу назад. Тварь его наверняка так скоро не ждёт, а он – посмотрит. Как у неё организован «быт».
Монстр обретался всё так же: на пороге. Складывалось такое впечатление, что это его постоянное место расположения. Однако вид у чудища был какой-то… Словно недовольный. Будто дракон чего-то ждёт! Постоянно поглядывая вверх. И пыхтя – из ноздрей вылетали струйки пара. Ну, или влаги от дыхания.
И точно: не успел Конан, прятавшийся снова за поворотом прохода, удивиться, как до его сверхчуткого уха донёсся грозный клёкот откуда-то сверху, испуганное блеяние, и свист: что-то летело! И летело к нему!
Но, как оказалось, оно летело не к киммерийцу, а к чудищу: звук неслабого удара отдался через каменный пол ущелья в ногах, а глянув снова из-за своего угла, варвар увидал приличных размеров барана, лежавшего теперь прямо перед мордой вставшей на лапы тварюги – действительно футов двенадцати в холке! Вот это да!
Быстро подняв взор кверху, киммериец успел заметить, как огромная чёрная птица, размером побольше, чем гриф, скрывается за одной из верхних кромок ущелья: ах, вот оно в чём дело!
А чародей-то – не дурак! И подкармливает свою верную сторожевую зверушку! Которая сейчас уплетает здоровущую тушу так, что звук чавканья и урчания не заглушает даже изгиб прохода. И неопрятные ошмётки плоти, брызги крови и куски шерсти, как варвар увидел, снова выглянув, надеясь, что тварь увлечена едой слишком сильно, чтоб отвлечься на что-то постороннее, летят во все стороны!
Но потом монстр их всё равно подберёт: Конан не заметил следов от предыдущих «трапез». Стало быть, от них ничего не остаётся.
Мысль попытаться пройти прямо сейчас сама-собой пришла в голову киммерийца. Но от неё он сразу отказался: дракону просто достанется двойной завтрак! Не пропустит он, пока жив, никого!
Конан невольно почесал в подпаленном затылке: ну вот не сталкивался он – да и никто из его многочисленных знакомых-авантюристов, пиратов, и наёмников – с такой ситуацией! Чтоб «стража» сокровищ – кормили! Это может говорить лишь о том, что дракон, как и его Хозяин – существа из конкретно – плоти, пусть и с волшебными «заморочками».
То есть – если есть возможность решить проблему банальным и простым способом, этот чародей не стремится лишний раз поколдовать. Потратив в данном случае магические «силы» лишь на гипноз «птички». Раздобывающей «еду».
Лентяй? Или – ограничен в своих возможностях? Или… Очень хитёр и расчётлив? Хм-м…
А вот насчёт ежедневного «утреннего» барана – интересно. Вероятно, этим можно воспользоваться.
Осталось только найти барана поувесистей!
После завтрака Конан, успевший продумать все детали, взялся за дело. Вначале – найти. Затем – отловить.
И если с первым проблем не было, то вот со вторым возникли сложности. Ну вот никак упрямый баран не желал ловиться! Ох уж эти копытные. Они действительно очень быстро бегают по чёртовому лугу у реки! И ловко уворачиваются. Похоже, приучили их к этому местные волки.
Однако оставив верный меч, постоянно путавшийся в ногах при резких поворотах, под кустом, и погоняв чёртову скотину по пастбищу, где та паслась во главе стада в двадцать овец, с десяток минут, варвар-таки изловчился поймать резво уворачивавшееся животное за заднюю ногу!
Ф-фу-у-у… Что-то он запыхался. Старость?
Конан усмехнулся сам себе: до времени, когда он сядет в кресло короля и будет только раздавать приказы – ещё далеко! Он – в расцвете лет!
Связать почти стофунтового упрямца пришлось кожаным ремнём, отрезанным от той же набедренной повязки. Ну вот, порядок. Теперь, пока барашек, «жертвенный агнец», будет полёживать рядом, ожидая своей участи, можно и пообедать. А заодно и выспаться: ночка, похоже, предстоит «весёлая»!
Забраться на скалы со связанным бараном на плечах оказалось нетрудно. Трудно оказалось «обеззвучить» упрямо бившегося и мемекавшего «агнца». Ну вот явно не желал тот, чтоб его сожрали!
В конце концов Конан решил эту проблему, стянув морду барашка другим кожаным ремнём, отрезанным с помощью кинжала: набедренная повязка превратилась после этого в чистую условность. Хорошо хоть, наплыва дам не ожидалось.
Ждать пришлось наверху, в сотне шагов от того места, где ущелье чуть расширялось перед входом в пещеру. На пороге которой, как Конан был уверен, вновь терпеливо подрёмывал вполглаза преданный, добросовестный, и упрямый, и слегка уже проголодавшийся, страж.
Выждав, когда по его мнению до прилёта «кормильца» оставалось не более четверти часа, киммериец быстро и бесшумно преодолел эти сто шагов. Срезал ремни с морды вновь забившегося животного, после чего изобразил и «клёкот». А вот сбросить тушу пришлось без свиста, и так, чтоб упрямая скотина шлёпнулась на спину. Ремни, стягивавшие ноги жертвы Конан разрезать и не подумал: ему вовсе не нужно, чтоб «агнец» сбежал!
Всё пошло, вроде, по плану: тут же выдвинувшаяся из пещеры голова на длинной мускулистой шее впилась могучими челюстями в горло так и блеявшего и ёрзавшего барана. Однако голова дракона почти тут же чуть отодвинулась от животного, фыркнула, и ткнулась в ремни! Запах!
Конан, понявший, что обоняние у монстры ничуть не хуже, чем у сторожевого пса, и что непривычный запах человека и ремней насторожил её, плюнув на всё, ринулся вниз, подобно ангелу смерти! Верный меч свистнул, и когда спружинившие ноги киммерийца коснулись каменного пола ущелья, опустившаяся к барану голова замеревшего на доли секунды дракона как раз к ним и упала!
Только теперь варвар разжал мёртвую хватку ладоней: прыгнув вниз, Конан даже не задумался о том, что нужно выждать, пока шея займёт положение поудобней… А хорошо, что он так не стал делать. Иначе!..
Но вот теперь, когда затих шум от бьющего по стенам пещеры туловищем и скрежещущего по камням когтями, обезглавленного тела, можно вздохнуть посвободней, и порадоваться. Что не стал много думать и рассусоливать, а доверился инстинкту! Точнее – опыту, полученному в тысячах битв и схваток, и отложившемуся где-то глубоко в мозгу. На уровне подсознания.
А разве не именно эти, доставшиеся ценой сотен ранений и потерь, навыки, и называются – «инстинктом»?!
Меч пришлось вытереть о ту же повязку. Поскольку на теле всё так же вымазанного чёрной сажей варвара кроме неё не имелось ни лоскута одежды. Разве что сапоги грубой бычьей кожи.
Но едва Конан сделал шаг к жерлу, мимо затихшего наконец, и словно растекшегося по каменному полу туловища монстра, раздался знакомый звук: клёкот и возмущённое блеяние! Варвар едва успел нырнуть под свод, как мимо просвистело и грохнулось: очередной «агнец»!
Осторожно выглянув, киммериец убедился, что гриф, или кто там носил баранов – улетел, скрывшись за кромкой ущелья, а баран явно не сдох, хоть и упал на камни: продолжает жалобно блеять, безуспешно пытаясь встать на сломанные при падении ноги!
А вот это в планы Конана не входило. Из ущелья никто не должен уйти! Ну, во всяком случае, до того, как Конан там пошарит. И достанет все те легендарные сокровища, что по рассказам всех местных жителей скрывает волшебная пещера, охранявшаяся монстром.
Что вполне логично: пустую-то охранять – какой смысл?!
Так что Конан развязал ноги «своего» барана, не опасаясь, что тот уйдёт: перекушенное горло и натёкшая лужа чёрной крови недвусмысленно указывали на то, что тот уже никогда и никуда не пойдёт. А вот ноги «прилетевшего» варвар надёжно связал: чтоб уж точно никуда не уковылял! Найдёт он что-нибудь, или нет, а вот обед у него теперь – гарантирован!
Внутри пещеры… воняло.
Причём так, что можно было секиру вешать!
Собственно говоря, было бы удивительно, если б было по-другому: раз трапезничал монстр ежедневно, значит, куда-то должен был и – !..
Пройдя, точней – протиснувшись между замершим туловищем и каменной стеной, зажимавший ноздри пальцами Конан обнаружил странную вещь. Несчастный – если можно его так назвать! – дракон оказался прикован за заднюю ногу к огромному позеленевшему кольцу, вмурованному в скалу, медной же цепью. Чертовски массивной и толстой. Ах, вот оно как…
То есть – у зверюги и выбора-то не было. Только лежать на пороге. И встречать всех незваных гостей.
Ну, теперь, когда монстр мёртв, задача Конана – забрать всё то, что столь тщательно охранялось. А такого должно найтись… Много!
Факел, который Конан обнаружил на одной из стен в держаке, не позволял усомниться в том, что кто бы ни был хозяином монстра, свет ему тоже необходим, и проникать в пещеру он тоже может только через «парадный» вход. Тем лучше. Значит, никаких сюрпризов и «чёрных ходов»: сокровища – точно внутри!
Так что запалив с помощью кресала и трута пропитанный сырой нефтью узел из тряпок на конце «прибора для освещения», Конан двинулся в глубину пещеры по наклонному проходу шириной футов в пятнадцать и высотой – в десять. На своде пещеры он почему-то не видел следов от копоти: а нечасто, похоже, сюда приходил владелец чудовища.
Проход закончился развилкой – точнее, перекрёстком, откуда расходились сразу три лаза. Шириной уже футов в пять, и высотой – в семь. Надо же… А здесь дракон – точно не прошёл бы.
Киммериец свернул в левый проход. Чтоб через буквально сто шагов извилистого и опускавшегося, чёрного от цвета слагавших его скал тоннеля, уткнуться в тупик. Не поверил: потрогал и даже простучал камнем. Нет – стена и стена! Пришлось вернуться. И попробовать пройти в чуть более широкий центральный. Почему-то – коричневый. Однако через шагов двести непреодолимой скальной стеной закончился и он. И – тоже без «подвохов». Да что же это, Бэл его раздери, за дела!
Правый проход, густо-фиолетовый, впрочем, успокоил варвара: через ещё сто шагов он привёл его в обширную пещеру! С тёмного потолка свешивались могучие, в ногу киммерийца, сталактиты. Навстречу им от неровного и покрытого камнями и натёками всех цветов и размеров пола поднимались пики сталагмитов. Где-то негромко, но гулко, капало. Гнетущее ощущение того, что на голову давит чуть не миля каменных сводов, усилилось.
Но Конан не стал много мудрить: двинулся вниз и прямо по извилистому проходу между каменными «зубами» – в дальний конец пещеры. Закончившейся, как ни странно, не ожидаемыми грудами сокровищ, а ещё одним проходом: всего-то футов трёх в высоту и ширину.
Пришлось протискиваться на карачках. Ругаясь и щурясь от чадящего, и начавшего прогорать, факела. Ничего: ему бы только найти сокровища, а обратно-то он выберется и в темноте: тут не заблудишься!
Проход закончился ещё одной пещерой. Круглой.
Всего-то размером с большую комнату. Как ни странно – без сталактитов и сталагмитов. Да и стены… Казались словно – выровнены. Словно он не в пещере, а в сокровищнице какого-то шаха, или эмира.
