Живые истории

Да, вот еще откуда ощущение там свободы. Поразительно отношение американцев к закону. Закон — это то, что избавляет тебя от необходимости думать по данному поводу. Закон — это чтобы исполнять. Нашего человека такое отношение бесит. Потому что для нас закон — это препятствие в достижении собственной цели, следовательно, закон — это чтобы обходить (ну, или нарушать — кто что любит), и поэтому думать тут как раз необходимо. (...) Потому что для американцев закон — это нечто упрощающее твое существование. У нас — осложняющее. Они думают, как его соблюсти, мы — как обойти. Я сейчас не о качестве законов — это второй вопрос. Я об отношении к нему как к обстоятельству жизни. Сам факт существования закона у нас вызывает раздражение. Независимо от качества. И вот ведь забавно — у них уважение к закону и при этом ощущение свободы. У нас — ни того, ни другого.

Или это потому, что у нас законы не для всех?

Сейчас много говорят о патриотизме. О том, что его нет и надо, стало быть, его поднимать. Машут хоругвями, наряжаются казаками, кричат по поводу и без повода о нашей великой истории, к которой мы не имеем никакого отношения. Ну да, слава нашим отцам, дедам и прадедам, но мы-то тут при чем?

Очень трудно поднять то, чего нет. Патриотизм – это любовь к Родине. Невозможно полюбить по приказу или в результате наглядной агитации. Можно прикинуться влюбленным, что многие с успехом исполняют. Их патриотизм не мешает им хранить наворованные миллионы в офшорах и учить детей в Лондоне. Количество вранья в атмосфере превысило все допустимые санитарные нормы.

Нет ничего страшнее, чем несмешной юморист. Это кара божья. Просто плохую книжку ты равнодушно закроешь, а от несмешного юмора тебе сделается тошно. А если этот юморист еще шутит с эстрады – я, например, испытываю мучительное чувство стыда. Объяснить не могу.

Художник – такой же человек, как и мы. Просто он слышит, видит, чувствует сильнее, чем мы, убогие. И он не может об этом не рассказывать. Чтобы рассказать, нужно владеть языком. Это – второе значение слова «искусство» – мастерство. Мастер – высокий ремесленник. Он знает, как провести линию. Но, как правило, не испытывает внутренней необходимости ее проводить. Художник может болеть, голодать, умирать – он все равно не может не работать – он ДОЛЖЕН. Должен небу. Ремесленник берется за кисть после получения аванса. Иногда художник не владеет ремеслом, чаще он сознательно отказывается от общепринятых приемов – так рождается новое направление. Ремесленник никогда не создаст нового направления – он будет достойно двигаться в русле, удовлетворяя общественный спрос.

Лучше формальная улыбка, чем искренняя злобная харя