Юный конвоир Рино вел меня по длинным коридорам, лестницам и холлам. Все, что попадалось мне на глаза, почти ничем не отличалось от каморки с необработанными стенами, в которой я провел ночь. Пока мы шли, нам не встретилось ни одного окна или фонаря, через который в помещения проникал бы дневной свет. Казалось, мы находимся в какой-то странной крепости, обитателям которой запрещено выглядывать наружу.

Мой спутник молча сопел у меня за спиной, изредка бормоча короткие команды, когда мы с ним натыкались на развилки темных ходов. Факел в его руке трещал и плевался искрами, то и дело обдавая жаром мои уши. Меня вели на допрос к каким-то пещерным стражам. Перспектива встречи с ними выглядела таинственно и оттого особенно жутко.

– Кто они такие, эти пещерные стражи? – не выдержав затянувшейся паузы, спросил я у Рино.

– Я не могу тебе сказать, – неохотно процедил юноша, окончательно отбив у меня желание нарушать правила этой мрачной игры в заключенного и тюремщика.

Наконец мы вышли на широкую парадную лестницу, по которой спустились в обширную рекреацию. Сводчатый потолок еле угадывался в черноте, которую не мог осилить свет одинокого факела. Рино подвел меня к большим двустворчатым воротам и скомандовал:

– Прикрой глаза. Там светло.

Зарокотал какой-то механизм и створки ворот стали открываться наружу, впуская поток утреннего света. Мои привыкшие к темноте глаза остро резануло. Я зажмурился и зашипел. Толчком меня заставили шагать вперед.

Когда зрение восстановилось, я увидел, что мы очутились в живописном предгорном редколесье, за которым маячило озеро. Теплое солнце и свежий лесной воздух накрыли меня единой волной скорбного блаженства, стократно обостренного той мыслью, что я испытываю нечто подобное, возможно, в последний раз в жизни. Меня обвиняли в убийстве блюстителя правопорядка, а значит, запросто могли и казнить. Вместе с горьким глубоким вздохом мое нутро ощутило последнюю стадию принятия и такого варианта.

Оглянувшись, я, к собственному удивлению, обнаружил, что не вижу ни здания, в котором мы были, ни даже дверей, через которые мы вышли, – только крутой склон и массивные деревья.

– А куда все подевалось?

– Никуда, – ответил Рино. – Так задумано. Все внутри горы.

– Впечатляет! – Я сделал еще несколько шагов, раздумывая, как вытянуть из парня хоть что-нибудь полезное. – А почему ты не говоришь об этих стражах? Это что, такой секрет?

– Нет… – пожал он плечами.

– Может быть, ты сам о них ничего не знаешь?

– Кое-что знаю!..

– А в чем же дело?

Оказавшись за пределами подгорного замка, Рино больше не корчил из себя конвоира и просто шел рядом, но говорил все же как-то странно.

– Понимаешь… Никакого секрета нет…

– Так расскажи!

– Да чего о них рассказывать? – усмехнулся парень и тут же нервно покраснел. – Пещерные стражи… они… как бы тебе это сказать…

Внезапно я понял, что Рино находится в состоянии ступора. Казалось, будто он наткнулся на какую-то невидимую преграду и не понимает, что с ним происходит. За несколько мгновений он успел рассердиться, удивиться, улыбнуться и с досады плюнуть себе под ноги.

– Ладно. Хорошо, – остановил я его. – Не хочешь – не говори.

– Вот ведь заело-то как… – задумчиво хмыкнул он. – А о чем ты спросил?

Широкая тропа, еле заметная на каменистом склоне, спустилась к грунтовой дороге, похожей скорее на несвежие следы от пары телег в нехоженом месте. По этой дороге мы шли вдоль склона не дольше минуты. Судя по тому, что низкое солнце светило нам в спины, двигались мы на запад. Справа поднимался огромный лесистый склон, а слева спокойно дышало редкими морскими волнами великолепное пресное озеро без берегов. Свернув на неприметную стежку, мы стали удаляться от воды. Наконец парень подвел меня к густым зарослям у начала какого-то ущелья и указал на тропу, вымощенную плоскими камнями.

– Тебе туда.

– Будут бить? – решил поинтересоваться я.

– Бывают вещи и похуже.

– Бояться надо? – Чтобы показать парню свою уверенность, я подмигнул.

– Нет. – Рино тоскливо опустил голову. – Это бесполезно.

По краям тропы я разглядел два каменных изваяния, заросших вьющимися растениями. Грубо, но эффектно статуи изображали головы мау с большими бивнями. Меня пробил озноб: в местах, где при входе стоят скульптурные композиции, шутить обычно не любят. Преодолев свой страх перед неизвестностью, я зашагал по тропе нетвердой походкой. Кроме щебетания лесных обитателей, не было слышно ни звука. Это говорило о том, что Рино со мной нет.

Но скучать в одиночестве мне пришлось недолго.

– Не оборачивайся, – тихо прозвучал ледяной женский голос из-за моего правого плеча.

– Иди прямо, – приказал другой, точно такой же голос слева.

Как ни странно, когда я понял, что нахожусь в этом ущелье не один, то начал понемногу успокаиваться. Пещерные стражи (а это, вне всякого сомнения, были они) неслышно шествовали следом. Старательно ворочая глазными яблоками, я разглядывал скалы, видневшиеся за высокими деревьями. Тропа завела нас в тупик. Бежать оттуда можно было только назад, но две незнакомые дамы за моей спиной наверняка были к этому готовы. В конце концов дорожка уперлась в каменное крыльцо, утопленное в скале. Слышалось журчание воды.

– Стой! – хором приказали два одинаковых голоса.

Я замер на месте, ожидая чего-нибудь вроде удара по голове.

Тут с обеих сторон крыльца появились тощие женские фигуры, завернутые в серые плащи. Их побитые временем закрытые бронзовые шлемы с бивнями сильно напоминали скульптурные головы у начала тропы. Из-под головных уборов выбивались длинные седые пряди, а из-под складок одежды виднелись старческие руки. Какое-то время женщины рассматривали меня сквозь прорези над бронзовыми клыками, а потом обе развернулись к каменной двустворчатой двери. Со звуком мельничных жерновов тяжелые плиты, украшенные резьбой с незнакомым орнаментом, медленно разъехались в стороны, и старухи шагнули в лежащую за воротами темноту.

– Иди! – прозвучала команда сзади, и я направился к чернеющему проему, с каждым шагом все больше холодея от вновь подступающего страха.

Каменные створки сомкнулись за моей спиной, словно вход в усыпальницу, где мне предстоит провести остаток вечности. Пахнуло сыростью и стариковским чуланом. Единственным источником света осталась лишь широкая дыра, зиявшая в низком потолке в дальнем конце большого зала. Из отверстия текла вода вперемежку с солнечными лучами. Струи звонко падали в бассейн неизвестного размера, частично скрытый от глаз силуэтом какого-то возвышения, своей симметричной формой напоминающего алтарь.

– Гость явился! – трижды стукнув о камень какой-то железкой, возвестила во мраке одна из пожилых стражниц голосом старой сказочной ведьмы.

Воспользовавшись моментом, я оглянулся. Сопровождавшие меня молодые женщины показались мне как две капли воды похожими на старух. Их лица скрывали такие же бронзовые шлемы, а тела прятались в складках просторных серых балахонов до пят. Даже в темноте я рассмотрел бы их более подробно, будь у меня еще немного времени, но тут со стороны бассейна послышались звуки, заставившие меня забыть обо всем.

Низкое тяжелое дыхание и плеск грузного тела выдали присутствие главного персонажа этого действа. Медленно и неуклюже из воды на темное возвышение стало карабкаться гигантское человекоподобное существо весом никак не меньше двух центнеров. Против света разглядеть его черт не представлялось возможным. Угадывались только редкие мокрые космы и прилипшее к жировым складкам рубище. Усевшись на свой алтарь, монстр начал хрипло сопеть, выравнивая дыхание. Меня обдало крепким запахом слюней и нечищеного рта. Хозяин подземелья хватал воздух минуту, потом другую, потом третью, и у меня уже возникло ощущение, что он никогда не придет в норму, а меня отведут обратно в комнату для гостей. Но он заговорил:

– Назови себя! – По сравнению с этим голосом профундо генерала Арго был просто цыплячьим писком.

– Э-э-э-э… Комаров, – растерялся я. – Гражданин Российской Федерации.

– Тебе известно, зачем ты здесь? – вдоволь поразмыслив над моими словами, поинтересовался рокочущий голос, принадлежавший, казалось, самой горе, в которой прятался этот темный зал.

– Не вполне… То есть я знаю, в чем меня подозревают, но зачем меня привели в это дивное место, я не имею ни малейшего понятия.

– Считаешь ли ты себя виновным?

– Никак нет! Но если вы станете меня пытать, я признаюсь в чем угодно. Поэтому если вам действительно необходима правда, лучше спросите словами. Я как на духу! Христом-богом клянусь! Вот вам святой истинный крест! И если вы хотели меня напугать, то у вас это получилось.

– Бывает… – плавно хохотнув, заключил огромный мокрый человек на алтаре. – Бояться не нужно. Меня интересует только правда.

– Рад слышать!..

– Помолчи, – пресек он мою попытку вступить с ним в диалог, а затем заговорил размеренно и степенно: – Ты отвечаешь только на мои вопросы и слушаешь мой голос. Дыши ровнее, пусть тебя покинет страх. Плеск водопада успокоит твою душу. Тебе приятна эта темнота. Молчи и слушай.

На секунду я задумался, говорит он стихами или мне это только показалось. За эту самую секунду пятно света за головой хозяина пещеры превратилось в расплывчатый светлый шар. Я силился сфокусировать свой взгляд и не мог. Низкий голос чудовища крепко держал меня внутри моей головы, показавшейся мне в тот момент уменьшенной копией окружавшей меня пещеры.

Продолжая говорить, голос слоями поднимал мои воспоминания, раскладывая их сложнейшими причудливыми узорами. Будто сами собой перед глазами поплыли сцены из моего недавнего прошлого. Шевеля губами, я вспоминал все подробности, на которые в моменты тех событий не обращал внимания. Постепенно процесс обрел для меня форму занимательной игры. Мне показывают картинку, а я должен успеть рассказать о ней как можно больше, пока ее не убрали.

…Мы ехали из Церебриума в отель. Я был за рулем. Марина пыталась вывести меня из себя. Тетрикс просил нас замолчать. Внезапно над самым моим ухом завизжал голос Марины:

– Стой!!!

Не успев снова посмотреть на дорогу, я ударил по тормозам. Пустая! Совершенно пустая грунтовка уплыла из света фар и сменилась толстенным древесным стволом. Я дернул руль, пытаясь избежать столкновения неизвестно с чем. Все закружилось. Вокруг, словно ленивые аквариумные рыбки, медленно поплыли осколки стекла. Из рулевого колеса прямо навстречу мне начал распускаться белый бутон и с громоподобным хлопком принял форму круглой подушки. Потом меня неудержимо потянуло к ней, лицо с огромной силой вдавило в плотную ткань – и все потемнело.

* * *

В одночасье непростая, но понятная и красивая жизнь Эму сменилась персональным адом. Раньше он правил этим миром и буквально все в нем контролировал, так как население колонии фактически было создано его собственными руками. Теперь же иллюзии исчезли. Грянувшая беда наглядно показывала, что все может рухнуть в любой момент и он, Эму, ничего не может ни предугадать, ни предотвратить.

Его возлюбленная Астра, желая подарить ему наследника, забеременела от одного из капитанов, а когда это открылось, выстрелила себе в живот и погибла. Проговаривая про себя эту последовательность чудовищных фактов, Эму снова и снова отказывался верить в происходящее. Но увы, это происходило.

Людей, которых инструктор считал своей семьей, которых он кормил с рук, учил ходить, говорить и думать, казалось, больше не было. Колония, которой он кем-то был поставлен руководить, состояла из существ совершенно чужой для него природы. Привычные для старого человечества представления о доверии, авторитете, лидерстве здесь нуждались в серьезном пересмотре. В те минуты Эму оказался на чужой планете, в окружении чужой расы. Без воспоминаний. Без нее.

В полном молчании процессия проследовала к «аллее мертвых», что была в километре от западного портала. Там покоились пилоты галеона «14—05», старуха Каська и Дэнни, убитый гексами в новогоднюю ночь. Теперь рядом с их могилами была вырыта еще одна, пятая по счету и предназначенная для женской особи из пятой транспортной камеры.

Что и в какой последовательности нужно делать, после двух погребальных церемоний всем было известно. Как полагается вести себя самому главному человеку в колонии в случае такой личной потери, не знал никто.

Эму брел сразу за носилками, стараясь ни на секунду не выпускать из вида лицо своей женщины, которое вот-вот должен был навсегда скрыть толстый слой плодородного грунта. При каждом шаге людей, несущих тело, ее черты еле заметно вздрагивали, будто напоминая, какой Астра была при жизни, и в то же время лишний раз подчеркивая, что жизни в этих чертах больше нет.

Когда наступил момент рассечь ее саван и поместить репей на тело, все замешкались, ожидая, что кто-то скажет слова, которые послужат командой к началу ритуала. Взгляды, блуждающие в толпе, постепенно останавливались на Эму.

Сказать инструктору было нечего. Насколько тяжела эта утрата лично для него, он и сам пока не понимал. Говорить официальные речи о потере капитана не имело смысла, так как Астра погибла без славы, а просто убила себя после глупой бытовой ссоры. Рассуждения о причинах ее ухода из жизни неминуемо переросли бы в расправу над некоторыми присутствующими. В конце концов, Эму просто не хотел говорить перед людьми, которые, возможно, лишь делали вид, что понимают человеческую речь и испытывают нормальные человеческие чувства, а на деле вообще не являются людьми.

Пауза длилась, пока кто-то из рядовых не начал стучать зубами от холода.

– Gloria Patri, et Filio, et Spiritui Sancto. Sicut erat in principio, et nunc, et semper, et in saecula saeculorum! – произнес Эму на незнакомом языке, прямыми пальцами начертил в воздухе перед собой крест и добавил: – Amen[1].

Сказав это, он поцеловал Астру в ледяные и твердые, как парафин, губы, а затем просто повернулся и пошел обратно в город. Эти слова, понятные лишь ему одному, стоили Эму всех оставшихся сил, и все, что ему было нужно, это дойти до кровати.

Когда он рухнул на свое огромное ложе и прижал к себе соседнюю подушку, то понял: здесь ему спасения не будет. Наволочка хранила аромат волос Астры. Такой сильный и живой, будто она только что встала с постели и вернется через минуту.

И эта минута все никак не проходила. Ни днем, ни ночью. Эму непрерывно клонило в сон. Но как только смыкались глаза, начинался настоящий бред. В его сновидениях улицы земных мегаполисов рвали на части шторма Диско, а мокрые от дождя черные зонты превращались в перепонки целой армии гексов. Среди этих кошмаров самым лютым неизбежно оказывалась Астра, и от сновидения к сновидению ее образ становился все более чудовищным. Как-то раз она явилась с лицом старушки Кассии и, рыдая, умоляла не прогонять ее, качая при этом на руках репей некроманта из чистого свинца, который противным голосом пищал: «Здравствуйте, ребята! С Новым годом!»

Из своей каюты Эму не выходил. Он не запомнил, чем утолял голод и жажду. Возможно, при нем была охотничья сумка с припасами, а возможно, он не ел вообще. Ему не хотелось думать даже о том, сколько времени прошло и сколько еще пройдет перед тем, как кто-то постучит в его дверь.

Первой отважилась прийти девушка, возглавлявшая городской банк и являвшаяся его единственным сотрудником.

– Позволишь мне войти? – спросила Бони, когда учитель приоткрыл дверь.

Эму, посмотрев в единственный глаз девушки, вспомнил, что она тоже потеряла своего мужчину и тоже долго себя винила за то, что не смогла спасти его от хищников, пробравшихся в город.

– У меня тут жуткий бардак, – покачал он головой. – Чего тебе?

– Я принесла еду. – Она показала ему узел, в котором угадывались очертания больших тарелок, поставленных одна на другую.

Точно так же блюда упаковывала Астра, когда ей надо было тащить их с кухни домой или куда-то в другое место.

– Знаю, что тебе необходимо питание. Ты тоже приносил мне еду, пока я находилась в госпитале.

– Да, я вел тогда себя очень навязчиво. – Учитель посторонился и впустил ее.

– И правильно делал, иначе мне удалось бы умереть от голода. – Бони прошла в спальню и осмотрелась. – Сейчас я согласна, что это было бы неправильно.

– Не трогай ничего!.. – вяло приказал Эму.

Он хотел сказать, что в противном случае выставит ее за дверь, но что-то подсказывало, что он никогда больше не станет прогонять женщину. Ни одну и ни при каких обстоятельствах.

– Хорошо, не буду, – пожала плечами одноглазая девушка. – У меня тут две порции. Вечером принесу еще и заберу посуду.

Глядя на нее, инструктор начал испытывать острейшее чувство голода, но не смог бы притронуться к еде при ней. И мясо, и запах тратоса, и нехитрые местные приправы – все это была Астра, которую он так глупо, так преступно потерял.

В то же время он был тронут заботой Бони. Девушка оставила узел с мисками посреди комнаты и тактично направилась к выходу. Его жгло изнутри огнем, и он готов был броситься к ней и позорно разрыдаться на ее плече, а она, как назло, уходила гораздо медленнее, чем надо.

– Спасибо! – через силу бросил Эму, когда Бони была уже в дверях.

– Рада помочь, – обернулась она. – Так ты разрешишь мне принести ужин?

– Да, конечно! – неровным голосом ответил он. – Расскажешь мне последние новости.

– Обязательно, только… сделай и ты кое-что для меня.

– Что?..

– Сходи в душ, пожалуйста! От тебя неприятно пахнет. А мы, беременные, чувствуем запахи острее.

Новостей было много. От переизбытка отрицательных эмоций у Афины началось кровотечение, Арго ходил с замотанной эластичным бинтом рукой, а Брутан, Хельга и Сандра уже второй день с боями выводили Мику на прогулки, вследствие чего были все в синяках. Оказалось, что ткачи и повара чуть не линчевали Эрика, попытавшегося вступиться за доброе имя своего инструктора. Кто-то из капитанов даже стрелял в воздух, чтобы люди угомонились. Еще Бони рассказала, что Анхел, непонятно с чего, собрала свои вещи и ушла от Арго, и теперь оба делали вид, что друг друга не знают. У Адона и Амона тоже вышла ссора, в результате чего у главного кузнеца была рассечена бровь, а у начальника охраны сломана ключица.

Таверна заказала себе кованую вывеску «Капитан Астра». Эта новость сначала расстроила Эму, но потом он понял, что осиротевшие ученики всего лишь хотели проявить уважение к главе своего клана и эта вывеска не являлась упреком лично в адрес мастера.

Ночью, укрывшись под капюшоном, он вышел на улицу. Потребовалось много времени, чтобы отыскать Анхел среди маленьких двориков и подворотен, жилых блоков и цехов, тонувших в темноте. Оказалось, что она сидела в своей мастерской. При виде гостя девушка поднялась и приблизилась к нему очень медленно, будто не желая напугать.

– Доброй ночи, – промямлил Эму, вяло отвечая на ее крепкие объятия.

– Наконец-то ты вернулся! – прошептала она. – Мне было так тоскливо еще минуту назад, пока ты не появился.

– Оставим эмоции. Я никуда не исчезал, и всем известно, где я нахожусь.

– Я боялась, что ты оттуда больше не выйдешь. – Она взяла его за небритые щеки и с сомнением посмотрела на мешки под его глазами. – Город без тебя погибнет. Я без тебя погибну!

– Довольно о смерти, – попросил Эму. – Хорошо, что мы с тобой друг у друга есть. Наверное. Возможно, ты единственный человек, на общество которого я согласен.

– Правда? – пристально взглянула на учителя Анхел каким-то совершенно новым взглядом, полным удивления и любопытства.

– Извини, но да, – горько вздохнул Эму. – Мы с тобой видели друг друга в самых незавидных состояниях. Надеюсь, это чего-то стоит. И поэтому у меня к тебе дело особое. Меня интересует эта история с Эриком.

– Надо же! А я-то надеялась, что ты будешь расспрашивать меня про Арго.

– Хорошо, что ты от него ушла. Но то, что произошло у вас с Арго, это ваше личное дело, а конфликты с другими группами – дело общественное.

– Это все из-за него, – опустила она глаза. – Он все это затеял. Астра умерла по его вине.

– Эй, – остановил девушку учитель. – Ты же знаешь, что это не так. Конечно, он сволочь, и я обязательно с ним разберусь. Только давай сначала решим вопросы общественной важности.

– Тогда, может быть, ты сядешь? – Анхел указала ему в сторону уголка, окруженного самодельными креслами.

– Видно, у нас будет длинный разговор, – располагаясь в одном из этих кресел, вздохнул Эму. – Ну? Из-за чего вышел конфликт?

– Из-за того, что этот Эрик заявил в таверне, что его инструктор здесь ни при чем, – ответила Анхел, но, встретив непонимающий взгляд Эму, тут же пояснила: – Что Милош никак не причастен к гибели Астры.

– А с чего все решили, что это не так?

– Мы с ней очень близко общались. Она с самого начала все мне рассказала. А когда неожиданно приехали гости, она вообще стала сама не своя. Такие глупости плела, что язык не повернется повторить. Очень боялась, что если ты узнаешь, то никогда ее не простишь. Она знала, что именно от Милоша ты получишь эту информацию и что это лишь вопрос времени. Вот только об инициативе Арго умолчала, чтобы не злить меня, и правильно сделала. Я бы выбила ему все зубы.

– Отлично, – сделал вывод Эму. – Значит, ты все знала еще до того, как кинулась громко поздравлять нашу счастливую пару с будущим прибавлением. Врать инструктору ты теперь умеешь. Стало быть, и ты участник заговора.

– Нет! Астра просто делилась со мной переживаниями! Что я должна была делать?

Скорчив кислую мину, Эму жестом заставил ее умолкнуть.

– Давай сначала! Ты хочешь сказать, что твоя группа сидела в таверне, никого не трогала. Но тут зашел Эрик и ни с того ни с сего заявил, что Милош не имеет никакого отношения к гибели Астры. Так?

– Нет.

– А как? – Учитель зажмурился, чтобы его голова не раскололась от боли.

Анхел молчала, и он ответил за нее:

– Эрик мог вступиться за своего инструктора только в том случае, если бы услышал, как вы с работниками таверны обсуждаете Милоша, Астру и меня, не так ли? Причем это должно было звучать достаточно негативно по отношению к Грабовски.

– Мы бы этого не сделали, если бы тему не подняла Крыся, новая девушка с завода. Она рассказала о содержании твоего разговора с Милошем, который она случайно слышала на площади прямо перед тем, как все произошло.

– Она начала говорить это тоже без всякого повода?

– Разумеется, нет!

– Понятно. Значит, об этом судачит уже весь город, включая гостей.

– Слушай, чего ты от меня добиваешься? – Анхел скрестила руки на груди.

– Хотел узнать, как все было на самом деле. – Эму неосознанно повторил ее позу.

– И наказать виновных?

– Обязательно. Но прежде всего я хочу снять все конфликтные моменты, чтобы вы тут не перегрызли друг друга, а для этого я должен полностью знать ситуацию.

– Знаешь что, не я затеяла обсуждение этих событий в таверне. Но я считаю, что людям тоже нужно знать, почему все так получилось. Они не понимают, что происходит, и поэтому спрашивают друг друга. Если им это запретить, они все равно будут это делать, только тихо и незаметно. Не лучше ли рассказать все как есть? Какую-то официальную версию. Только так ты сможешь исключить подобные недоразумения.

– Иными словами, во всем виноват я? – глядя прямо перед собой, медленно произнес Эму. – Моя вина в том, что я не отчитался перед гражданами о причинах смерти моей женщины и о своем состоянии?

– Нет, конечно, – вздохнула Анхел. – Кого ни возьми, никто не виноват. Просто почему-то так получается.

– Очень меткая фраза. – Инструктор развалился в кресле и вытянул ноги в замызганных белых сапогах. – Каждый делал то, что считал правильным, но «почему-то» вышла такая ерунда. Что ж, будем работать.

Стоило ему это произнести, как Анхел машинально схватилась за какое-то брошенное рукоделие. Это заставило Эму вспомнить, какое на самом деле значение имеет каждое его слово или действие. В тот момент он увидел не сурового кассийского капитана, не хорошо натренированного бойца, а просто Анхел – девчонку с тряпичной куклой, девушку, которую он когда-то спас, бесплодную женщину, которая теперь осталась одна.

– А в твоей истории с Арго кто из вас двоих виноват?

– Теперь уже и не знаю. Сначала я думала, что он теряет ко мне интерес, потому что я ему надоела, но потом я подумала о том, что его отталкивает мое бесплодие. А потом решила, что он просто глупое животное. Кто-то ведь должен быть виноватым.

– Нет, – прервал учитель. – Не ищи в этом ничьей вины, и тебе будет легче. Считай, что это было предопределено. Тогда, в самом начале, во время полета, вы с ним уже слишком спокойно себя вели. Будто стали парой только потому, что так правильно. Я даже не припомню, чтобы вы с ним о чем-то говорили.

– А как мы должны были себя вести? – замерла на секунду Анхел, глядя прямо перед собой.

– Вам было слишком скучно вместе. А в отношениях должно быть движение, развитие, приключения. Это всегда должно быть интересно.

– Ты меня прости, конечно, – пробубнила она себе под нос, – но я вам не кукольный театр, чтобы всегда было интересно!

[1] Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу. И ныне, и присно, и во веки веков. Аминь (лат.).

* * *

Неожиданно я понял, что иду по берегу озера. По поверхности его воды шла бурная рябь. Слышались многочисленные звонкие крики. От неожиданности, с которой ко мне пришло понимание того, где я нахожусь, все мое тело крупно вздрогнуло.

– Тихо! – схватил меня за плечи Рино. – Успокойся! Все позади!

– Что произошло? – оглянулся я на рыжего парня.

– Пещерные стражи сказали, что ты невиновен!

– Круто, – промямлил я, постепенно соображая, что это означает.

– Ты свободен, понимаешь? – радовался рыжий. – Все обвинения сняты!

– И все? Вот так просто?

– Конечно! Идем к нашим! – подтолкнул меня Рино в направлении пляжа и громко крикнул всем, кто был в воде: – Эй! Смотрите, кого я привел!

Толпа резвящейся у воды молодежи не обратила на его крик никакого внимания. Только трое знакомых мне людей отделились от группы и бегом направились к нам. Мокрые тела юных друзей облепили меня, мгновенно залив водой и засыпав песком.

– Откуда ты тут взялся? – спросил Фил.

– Ты! – повисла на мне Пэт. – Как хорошо, что ты пришел!

– Что сказали стражи?! – схватила моего конвоира за грудки загорелая блондинка Ника.

Остальные ребята в недоумении обернулись к ней.

– Он невиновен, – тихо ответил рыжий. – А откуда ты знаешь, где он был?

– Да! – победоносно вскрикнула Ника. – Я же говорила отцу! Я знала!

– А в чем дело-то? – понизил голос Фил.

– Где ты был? Что с тобою произошло? – шумно дышала Пэт мне прямо в лицо, разглядывая заживающие синяки.

– Он вам позже расскажет, – послышался со стороны лесной опушки молодой женский голос.

Невысокая девушка из четверки недавних бандитов, по имени Эра, выросла точно из-под земли. Мои друзья опасливо расступились.

– Следуй за мной, Комаров, – распорядилась она.

– Куда еще? – Фил шутливо заслонил меня от нее. – Это наш землянин! Мы его первые нашли и задарма не отдадим!

– Его оправдали, – встал рядом с ним Рино. – Он свободный человек.

– Свободный, свободный, – успокоила Эра. – Только, наверное, очень голодный. Пойдем! Мать зовет.

– О! Приглашение от самой хозяйки! – в тихом благоговейном восторге затянули мои друзья, сильно молотя меня по плечам. – Тогда вопросов нет! Иди, конечно! Потом расскажешь, чем угощали!

Величаво вышагивая, девушка повела меня к замаскированному входу в каменные чертоги. Она не стремилась оказаться за моей спиной, что говорило о некотором доверии с ее стороны и о переменах в моем статусе.

– Ты сказала, что меня хочет видеть твоя мать? – на правах свободного человека заговорил я, когда мы шли по коридорам.

– Да, это так, – с достоинством кивнула девушка.

– Твои родители живут здесь?

– Это их замок.

– Ух ты! – оценил я. – Точно! Это же замок! Они дворяне?

– Что такое «дворяне»?

– Князья, герцоги, лорды?..

– Нет. Матушка Ники из лордов, а мои – нет.

– Ну, хорошо, а кто они? Я же должен знать, как к ним обращаться!

– Отца сегодня не будет, – немного подумав, ответила Эра. – А матушка из кассийских капитанов, как дядюшка Аксель и генерал Арго. С ними ты знаком, насколько я знаю.

– Ну вот, уже кое-что! – выпрямился я. – Надеюсь, твоих однокашников не приглашали?

– Нет, а что?

– За столом твой громила предпочел бы видеть меня в качестве блюда.

– Он ушел час назад, – грустно улыбнулась моя спутница. – Обучение закончилось. Теперь он будет рейнджером и вряд ли вернется.

– А другие двое из твоей четверки – молчунья и жеманный принц?

– Он будет служить у своего отца, полковника Амона, в гвардии, а она возвращается на каменный завод. Туда, где родилась. Это очень далеко.

– Твоя подруга все время молчит из скромности?

– Она чем-то болела, когда была ребенком, с тех пор и молчит.

– Бедняжка! – покачал я головой. – Значит, никого из них здесь уже нет?

– Никого, – ответила Эра.

– Ну и слава богу!

– Ты рано восхваляешь небеса. Возможно, Маркуса определят в ваш отель.

– Это еще зачем?

– Спроси у Эф, когда будешь там. Это ее решение. Прошу!

Не дожидаясь, пока я открою рот, чтобы что-то простонать в ответ, Эра шагнула к деревянной двери с фотоэлементом, и темная створка быстро отъехала в сторону.

Мы оказались в просторном домашнем кабинете с узким стрельчатым окном. Свет от него падал на громадный письменный стол с изысканной резьбой под старину. Стены украшали многочисленные образцы необычного холодного оружия, барельефы и картины в рамах. Широкий кожаный диван, каких я еще не видел на этой планете, покрывала гигантская черная шкура с длинным блестящим ворсом.

– Вот, привела!

Девушка юркнула из-за моей спины к письменному столу, схватила из золотого блюда фиолетовый плод, с хрустом и брызгами откусила от фрукта большой кусок и уселась на угол столешницы, наблюдая за мной.

– Добро пожаловать, дорогой гость!

Мне навстречу императорской поступью выплыла женщина с волосами цвета полированной платины.

Лицом она походила скорее на старшую сестру Эры, но никак не на ее мать. Причудливая накидка с желто-коричневыми орнаментами сильно отвлекала внимание от остальной одежды и фигуры хозяйки, но не могла скрыть ее подлинного шика.

– Здравствуйте, госпожа… – мгновенно уронил я в пол свой взгляд.

– Анхел Ганимед, – представилась дама. – Здесь я в статусе магистра.

* * *

– Ты тоже нас ненавидишь? – поверх шума таверны твердо произнес голос какого-то парня.

Обернувшись, Эму увидел Эрика, на щеке которого красовалась свежая глубокая ссадина.