Buch lesen: «Звезды останутся здесь…»
© Андрей Николаевич Иванов, 2021
ISBN 978-5-0051-3678-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Звезды останутся здесь…
Светлой памяти моего папы
Иванова Николая Яковлевича посвящается…
Вступление
Чем мне запомнилось лето 2014 года?
Жарой. Войной на Украине, граница с которой проходит в нескольких километрах от моего дома. Боевые действия шли в Червонопартизанске, или в Красном Партизане, так называли этот населенный пункт в народе. Когда на Украине стреляли из крупнокалиберных орудий, то у нас в Жуково под ногами местных жителей дрожала земля. Часто по ночам мы просыпались от взрывов, которые в ночной тишине казались особенно громкими. Мы выходили на улицу и видели на горизонте красное зарево пожаров.
Этим летом мы поняли, что война – это действительно страшно.
Наш городок стал на некоторое время своего рода знаменитостью. Почти каждый день его упоминали в телевизионных новостях на всех центральных каналах.
В городской больнице проходили лечение воины национальной гвардии Украины. Получив по шее от ополченцев, они, израненные перешли российскую границу и попросили убежища и защиты у наших пограничников.
Снаряды с той стороны часто залетали на российскую территорию. Случались трагические случаи. Погиб человек, от обстрела пострадала таможня, были разрушены дома в хуторах, расположенных на самой границе.
По городу поползли слухи, что Жуково будет отдан на растерзание украинским националистам, чтобы появился повод для ввода российских войск на Украину.
Называли день, который должен стать последним в истории нашего города – 22 июня 2014 года.
22 июня – дата, которая сама по себе вызывает неприятные ассоциации, а если поменять местами четверку с единицей, то вместо 14 получается 41. Действительно становилось страшно.
Так же болтали о всеобщей эвакуации жителей города, которая якобы назначена на 20 июня. О том, кем она была назначена, умалчивали.
Безусловно, это была ложь и дело рук провокаторов, но многие поверили.
Надо сказать, что провокаторам удалось посеять панику среди некоторой части населения. Одни бросились скупать продукты первой необходимости. Так с прилавков почти всех магазинов исчезли крупы, сахар, соль, макароны и спички.
Другие, более зажиточные, продавали свои квартиры, садились в огромные джипы и спешно покидали город. Но большинство, трезво оценило ситуацию. Мы верили, что нас не бросят. Через центр проехала колонна военной техники, давая понять, что город под их защитой.
Город Жуково зажил обычной жизнью.
А потом хлынул поток беженцев. Был образован специальный лагерь, где люди, сорванные с родных мест ветром войны, могли на некоторое время найти приют и пищу. Беженцы стояли перед непростым выбором двинуться дальше в поисках лучшей доли, или остаться здесь, недалеко от дома. Многие все-таки надеялись вернуться домой.
Слава богу, злые пророчества не сбылись.
Ополченцы, сначала безжалостно битые, оправились от шока первых поражений, набрались боевого опыта, накопили злости и смогли переломить ход событий.
Линия фронта отодвинулась далеко от российской границы.
Жизнь вошла в привычное русло. Многие беженцы вернулись домой, в новообразованные республики «ЛНР» и «ДНР».
Вернулись домой и жуковчане.
Все стало как раньше разве, что на улицах города прибавилось машин с украинскими номерами, да белые джипы с надписями «ОБСЕ» в сопровождении машин «ДПС» сновали по направлению к границе и обратно.
Вот такое было лето две тысячи четырнадцатого года.
Но лето 2014 запомнилось мне не только этим. Однако все по-порядку.
Здравствуйте, меня зовут Иван Андреев, мне 42 года и я – лошара.
Так мне неделю назад сказала моя супруга Аглая. Сначала она сказала, что встретила мужчину своей мечты и хочет выйти за него замуж: поэтому нам необходимо развестись. А потом заявила, что я – лошара.
Я собрал свои вещи, которые уместились в один потертый чемодан, на котором было написано «Ялта-79» и нарисована пальма, вызвал такси и уехал на дачу.
Дачей мы называли небольшой домик, расположенный в частном секторе, который достался мне в наследство от деда.
В те времена, когда Аглая еще не считала меня лошарой, мы заселялись здесь на все лето. Я устанавливал большой каркасный бассейн, возле него ставил два шезлонга и зонтик. Жена могла целыми днями купаться в этом бассейне, а в перерывах валяться в шезлонге и потягивать через трубочку сок.
Я же совмещал приятное с полезным: чередовал купание с возней на небольшом огородике, где выращивал помидоры, огурцы и петрушку.
Домик состоял всего из двух комнат и кухни, но нам этого хватало.
Ведь мы проводили здесь только летние месяцы, все остальное время проживая в четырехкомнатной квартире моей любезной тещи Агафьи Васильевны.
Десять лет назад, после свадьбы, Аглая заявила, что глупо покупать квартиру, когда ее мама одна проживает в таких хоромах, которые все равно когда-нибудь достанутся ей, как единственной наследнице. Я легкомысленно согласился, о чем жалел все последующие годы.
Агафья Васильевна оказалась женщиной нервной, самолюбивой и властной. Неудивительно, что муж её, отец Аглаи, сбежал. По семейному преданию, он через два дня после свадьбы уехал в Якутию на заработки и исчез. Наверно понял, что с такой женой жизни не будет, и дал деру, так и не узнав, что у него родилась дочь.
То время, когда мы перебирались на дачу, было самым счастливым. Хотя иногда Агафья Васильевна по приглашению дочери поселялась на недельку-другую здесь, чтобы подышать свежим воздухом, покупаться в бассейне, и покушать клубнички.
К счастью это случалось не часто.
Зато, стоило нам вернуться в квартиру, у тещи находились для меня тысячи дел и поручений. Я оплачивал коммунальные счета, ремонтировал стиральную машинку ее приятельнице, ходил по магазином с длинным списком нужных продуктов.
Мне запрещалось включать музыкальный центр, потому что у тещи болела голова от моей дурацкой музыки. Запрещалось приводить в квартиру друзей, потому что они матерщинники и алкоголики.
Мне много чего запрещалось, и я не хочу даже вспоминать об этом.
Агафья Васильевна могла разбудить меня среди ночи и отправить в круглосуточную аптеку за снотворным.
Стоило мне принять душ и облачившись в уютный халат, устроиться перед большой плазменной панелью, чтобы посмотреть перед сном какой-нибудь новый фильмец, тут же передо мной, словно привидение, возникала моя драгоценная теща.
– Иван Николаевич, – говорила она, поджав губы, – Вы забыли вынести мусор.
– Господи, Агафья Васильевна, – отвечал я, стараясь сохранить спокойствие, – пустяки-то какие. Завтра утром вынесу.
– До утра он всю квартиру провоняет, – сухо говорила она и уходила в свою комнату с гордо поднятой головой.
Делать было нечего и я, накинув куртку поверх халата, тащился к мусорному баку борясь с искушением закинуть вонючий пакет через высокий забор на территорию стройки.
Я терпел в силу своего миролюбивого характера и старался выполнять все, что желала теща, но, к счастью, теперь это в прошлом.
Вот уже неделю я живу один, а через месяц стану официально разведенным мужчиной, и все…
Прощайте Агафья Васильевна, выносите теперь мозг новому избраннику вашей ненаглядной доченьки. Надеюсь, что он не окажется лошарой и сможет поставить вас на место.
Я не очень горевал по поводу развода, ведь большой любви между мной и Аглаей никогда не было.
Мы знали друг друга со школы, но никогда даже не здоровались, а десять лет случайно встретились на праздновании Дня Города, посидели в кафе, я проводил её домой, а на следующий день неожиданно подали заявление в ЗАГС.
Получается, что мы женились внезапно и так же внезапно разводимся.
Большого богатства мы не нажили, в основном все деньги тратили на красоту Аглаи и ее развлечения. Правда нам удалось скопить немного денег и купить почти новую «десятку», ВАЗ 2110. Аглая отучилась в автошколе, получила права, с тех пор у неё не осталось времени для ведения домашнего хозяйства.
Подозреваю, что тогда же у неё стали появляться поклонники, один из которых впоследствии оказался мужчиной её мечты.
Аглая заявила, что после развода машину оставит себе, потому что такому лошаре как я, машина не нужна.
Ну да ладно, проживем и без машины. Пока в холостяцкой жизни я находил только одни плюсы. И самый главный плюс – отсутствие тещи.
Готовить я умел, значит голодная смерть мне не грозила, денег зарабатывал не очень много, но на жизнь хватало. С жильем тоже проблем не было.
Теперь я мог спокойно вечером выпить рюмку коньяка или пойти в бар и пропустить пару кружек пива, и после этого никто не обзывал меня алкашом, и не воротил нос, уловив исходящий от меня запах спиртного.
Мог приводить домой друзей, но за десять лет друзей у меня почти не осталось.
Начиналось лето, редкие дожди слегка разбавляли необычайно жаркие дни, и я похвалил себя за то, что в прошлом году, несмотря на протесты Аглаи и тещи установил кондиционер. Они говорили, что это напрасная трата денег, но я настоял тогда на своем.
Потом, когда началось пекло, жена похвалила меня за мою настойчивость, потому что находиться в раскаленном доме без работающего кондиционера было невозможно.
В сарае среди кучи хлама я откопал свой старый велосипед, отремонтировал его, решив, что по выходным буду ездить на нем к ближайшему ставку и купаться.
Глава 1
В ближайший выходной накупавшись вволю, я быстро крутил педали, мечтая скорее попасть домой в спасительную прохладу кондиционера. И едва не переехал колесом черный блестящий предмет. Он был присыпан пылью и я его не сразу заметил.
Успев в последний момент повернуть руль, я нажал на тормоз и остановился.
Это был мобильный телефон – «Нокиа 6600». Их выпускали в начале двухтысячных годов. Из-за своеобразной формы в народе этот телефон называли – «бочкой».
Точно такой я купил себе в 2003 году за большие деньги. Телефон служил мне верой и правдой десять лет. Был два раза утоплен. Один раз в пиве. Сколько он падал на пол, не сосчитать. Но ни разу мне не пришлось нести его в сервисный центр. В прошлом году он перестал работать и был выброшен в мусорное ведро.
На 23 февраля Аглая подарила мне новый телефон, и тоже «Нокию». Телефон имел черно-белый экран, встроенный фонарик и говорящие часы. Все то, что нужно.
И тут же попросила сделать ей подарок на 8 Марта. Я согласился.
В преддверии Международного женского дня мы отправились в салон сотовой связи, где я незаметно для самого себя оформил на свое имя кредит в сорок тысяч рублей за последнюю модель «айфона».
Чтобы погасит кредит, мне пришлось все лето подрабатывать таксистом.
Найденный телефон выглядел абсолютно новым, словно его только что достали из коробки. Я смахнул с телефона пыль, привычно нащупал кнопку включения и нажал ее.
Дисплей вспыхнул белым светом. Две руки под музыку «Нокиа тюнс» пожали друг друга, следом появилась надпись «Нокиа». Смартфон пришел в рабочее состояние.
Пальцы сами бегали по клавиатуре. Я открыл телефонную книгу, надеясь найти сведения о владельце, чтобы связаться с ним и вернуть ему утерянную вещь.
В телефонной книге было всего четыре странных номера:
23-55-31-12-19-87
23-55-31-12-19-88
23-55-31-12-19-89
20—14.
И никаких имен.
Я выбрал первый номер в списке и нажал вызов. На дисплее высветилось: 23-55-31-12-19-87 – пошел набор номера.
Тут же сильная боль ударила в виски, в глазах потемнело, колени дрогнули и подогнулись.
Головная боль исчезла внезапно, как и появилась. По ногам пробежал ледяной холод, поднялся к коленям, потом выше, и я почувствовал, что замерзаю.
Странно, ведь пару минут назад я истекал потом. Я приоткрыл глаза и зажмурился снова.
Кругом лежал снег! Не может быть! Был настоящий зимний вечер.
Босоножки на моих ногах утопали в снегу. Да и остальная моя одежда не подходила для прогулок в такую погоду. В руке я крепко держал мобильный телефон.
Неужели он во всем виноват? Последнее, что я помнил, это то, как пытался позвонить по странному номеру из телефонной книги.
А может я сошел с ума? Холодно! Еще минута и я стану ледяной статуей.
Не попадая пальцами в нужные клавиши, я с трудом открыл телефонную книгу и, сам не зная почему, выбрал номер «20—14».
В глаза ударила яркая вспышка света, в виски – острая боль, ноги задрожали и подкосились.
Я присел на корточки и зажмурился.
Боль тут же отступила, я открыл глаза и обнаружил себя стоящим на асфальте. На земле лежал мой велосипед.
Солнце припекало, а замерзшие пальцы крепко сжимали холодный, словно ледышка, мобильник.
Я взглянул на ноги и на правом сандалии заметил горку снега. Через секунду на её месте осталось лишь мокрое пятнышко, но и оно, спустя мгновение исчезло.
Неужели все, случившееся со мной, правда? Я с помощью мобильника попал в зиму и вернулся обратно?
Подняв велосипед, я вскочил в седло и поехал домой.
Глава 2
Спрятав телефон в нижний ящик стола, недели две я постоянно думал о случившемся, но потом другие дела и заботы отодвинули это событие на задний план. А вскоре вовсе забыл про загадочный мобильник. И вспомнил только через месяц, когда случайно наткнулся на него.
Я осторожно взял вещицу в руки, дисплей тускло поблескивал в лучах заходящего солнца.
Палец сам нашел кнопку включения телефона и нажал её. Черный дисплей вспыхнул. Индикатор батареи показывал две палочки.
– Надо подзарядить, – подумал я и вспомнил, что выбросил зарядку от старого телефона.
Я открыл телефонную книгу и всмотрелся в номера. Что они означали? Какому оператору принадлежали?
В исходящих было два номера: «23-55-31-12-19-87», «2014».
Я выбрал первый. Телефон не отреагировал. Выбрал второй – тоже самое. Мне все почудилось, не иначе.
А что если это не обычный телефон, а машина времени? И я оказываюсь в том году, который соответствует набранному номеру.
Набрав «23-55-31-12-19-87», я переместился в 1987 год. А когда набрал «2014», телефон вернул меня в 2014 год.
Мне довелось прочесть уйму книг о перемещениях во времени, но одно дело читать, а другое испытать это на себе.
Я решил прогуляться перед сном, а заодно пропустить пару бокалов холодного пива в любимом баре.
Телефон привычно оказался в заднем кармане джинсов.
Час назад прошел дождь и, судя по тучам на небе, собирался пойти еще, на улице было достаточно прохладно, поэтому я решил, что легкая спортивная курточка не будет лишней.
Шагая в сторону бара, я постоянно возвращался к своей догадке.
В моей голове словно спорили два человека. Один утверждал, что путешествие во времени возможно, а другой твердил, что это плод больного воображения.
Чувствуя, что мой мозг сейчас взорвется от этих противоречий, я включил телефон и выбрал следующий номер «23-55-31-12-19-88». Вспоминая прошлый звонок, я был готов к неприятным ощущениям, но боль пришла неожиданно. Вскрикнув, я закрыл глаза.
Приятная прохлада летнего вечера сменилось пронизывающим до костей ледяным ветром.
Открыв глаза, я обругал себя ослом за то, что не догадался взять на прогулку шубу и валенки.
Все было так же как в прошлый раз, так, да не так. Все было по-другому.
Снега было больше, деревья стали повыше. Пятиэтажка, стоявшая рядом, изменилась. Она как бы обветшала, краска на стенах поблекла и выцвела.
Я стоял напротив ярко освещенного окна. Сквозь занавеску мелькали фигуры людей. Из форточки доносилась песня «Старый лес» в исполнении Андрея Разина.
На экране мобильника высветилась какая-то дичь: Суббота 31 декабря 1988 года, 23 часа 55 минут.
Что за дичь? Или я действительно попал в прошлое? Сомнений почти не осталось. В одно мгновение я перенесся в декабрь 1988 года, и через пять минут наступит Новый 1989 год. Год, в котором мне исполнилось семнадцать лет.
Во всех окнах дома горел яркий свет, люди в квартирах веселились, провожая уходящий год, и готовились встретить новый. Они не могли знать и даже не догадывались, что совсем скоро их жизнь круто изменится. На смену спокойным восьмидесятым придут лихие девяностые. Советский Союз взорвется гражданской войной и осколки могучей державы даже в двадцать первом веке будут вести войны из-за территорий и национальных разногласий.
Стихшая музыка прервала мои размышления, я подошел к окну и заглянул внутрь.
В углу просторной комнаты стоит высокая, под потолок елка. Рядом с елкой – большой цветной телевизор. На экране какой-то лысый мужик беззвучно раскрывал рот и что-то говорил, улыбаясь при этом.
Батюшки! Да это же Горбачев Михаил Сергеевич собственной персоной поздравлял советский народ.
Горбачев исчез с экрана, вместо него появились кремлевские куранты, главные часы страны.
Я мельком осмотрел людей, собравшихся за столом. Средний возраст компании примерно был 25—30 лет. Самый старший мужчина лет тридцати пяти был облачен в модную пятнистую джинсовую рубашку и такие же точно джинсы. В годы моей молодости такая ткань называлась «варенкой». Я сходу окрестил его «джинсовым», Он по-хозяйски вертел в руках бутылку шампанского и старался открыть её до двенадцатого удара курантов. Толстые короткие пальцы плохо слушались хозяина и никак не могли справиться с пробкой.
Красивая дама, сидевшая рядом, что-то шептала ему на ухо и страшно округляла глаза. Несомненно, это была его жена. Только жены могут так выразительно смотреть на провинившихся мужей. Я-то знаю.
Женщина не пожалела косметики и выглядела как индеец племени сиу, ступивший на тропу войны. В 2014 году подобный макияж выглядел бы смешно или глупо. А в конце восьмидесятых это было модно. Очень модно. Помню, как все мои одноклассницы так раскрашивали свои лица, что на школьных вечерах их невозможно было узнать.
Джинсовый, наконец-то, справился с непослушной пробкой и выстрелил ею в потолок. Сидевшие за столом встали и протянули руки, подставляя бокалы под золотистую струю этого самого новогоднего напитка. Выпили и принялись обнимать и целовать друг друга.
Потом снова налили и снова выпили. Я стоял чуть ли не по колено в снегу и, не чувствуя холода, как завороженный смотрел в окно. Там, за стеклом шла, давно забытая жизнь времен моей юности.
Тут сидевший ближе всех к окну молодой человек в строгом костюме с галстуком и в тонких модных очках разглядел в оконном проеме мой силуэт и, что-то крикнув, указал на меня пальцем. Все тут же вскочив со своих мест, бросились к двери.
– Сейчас побьют! – мелькнула в голове мысль. Я огляделся в поисках путей отступления, но было поздно. Меня окружили, но вопреки ожиданиям, бить не стали, а подхватив под руки, втащили в квартиру, где усадили за стол. Джинсовый сунул мне в руку бокал с шампанским.
– С Новым Годом! – крикнул он и выпил. Его примеру последовали остальные.
Я сделал три глотка и почувствовал забытый вкус настоящего «Советского шампанского».
Этого просто не могло быть. Я, наверно, вижу сон.
– Эй, не спи!
Я открыл глаза, передо мной стоял тот самый бдительный очкарик. Пиджак его был расстегнут, узел галстука отпущен. Карие глаза за стеклами очков блестели.
– Я не сплю, просто давно настоящего шампанского не пил.
Очкарик внимательно оглядел меня.
– Классные у тебя джинсы, – с завистью сказал он, – и курточка модная. Только для зимы тонковата. Долго не погуляешь.
Шампанское ударило мне в голову, и я не, подумав, брякнул:
– У нас же сейчас лето…
И прикусил язык
– То-то, я смотрю, какой-то ты не такой, – сказал мой собеседник и еще раз оглядел меня.
Я ждал, что он сейчас закричит – «Лови шпиона!», но забыл, что попал в самый конец существования великой советской державы, когда по стране широко шагали перестройка, гласность и новое мышление.
Музыку сделали громче, начались танцы.
– Ты что, из Америки? – закричал очкарик склонившись к моему уху.
– Почему из Америки?
– Как почему, если у вас лето, а у нас зима, значит, ты живешь в южном полушарии, в Америке.
Он подумал и неуверенно добавил: – Ну, или в Африке, хотя на африканца ты не похож.
– Давай выпьем! – предложил я, чтобы отвлечь его от опасных размышлений.
– Давай!
Глава 3
Зеленые электронные часы на тумбочке подсказали, что я уже больше часа нахожусь в прошлом. И мне здесь нравилось.
Наша компания заметно увеличилась. Приходили соседи, друзья, знакомые, выпивали, закусывали и уходили, уступая место новым гостям.
Мы познакомились с очкариком. Его звали Славик. Я, сам не зная почему, назвался Сергеем и раз за разом предлагал ему выпить, отвлекая таким образом его внимание от своей персоны. Но Славику было все равно шпион я или нет. Выпив он разошелся, и крыл партию и советский строй такими словами, что мне даже стало немного не по себе.
Но больше всего меня удивляло другое. В моем настоящем мало бы кто решился взять и затащить в квартиру незнакомого человека с улицы, усадить его за праздничный стол и всю ночь отмечать с ним наступление нового года, при этом даже не узнав его имени. Да, времена были другие.
Мы успели выпить по четвертой или даже по пятой, когда в квартиру вошли две молодые женщины. Им было не больше тридцати лет. Высокие и стройные. Блондинка и брюнетка.
Я был самым старшим в компании, но не замечал этого. Опьяневший Славик схватил меня за руку и потащил меня в круг танцующих. Мы принялись дергаться в такт музыки. Я как человек двадцать первого века, знал намного больше танцевальных движений и принялся выделывать такие пируэты, что-то вскоре оказался в центре внимания.
– Ну, дед дает! – восхищенно произнес прыщавый парень в кооперативных джинсах.
Закончилась песня, я с облегчением прекратил танец моложавого павиана и присел за стол немного отдохнуть.
Рядом присела брюнетка.
– Я – Лика! – крикнула она.
– Серега, – опять соврал я.
– А ты классно танцуешь!
– Правда?
– Ага, я первый раз такие движения видела. Научишь?
– Легко!
Заиграли первые аккорды бессмертного шлягера «Скорпов» «Still Loving You» и танцующие разбились на пары.
– Потанцуем? – предложила Лика.
– Давай! – согласился я, девушка мне нравилась.
Махнув на ходу рюмку водки, не закусывая, я положил руки на её извивающуюся талию и три раза подряд наступил партнерше на ногу. Она сделала вид, что не заметила, и повисла у меня на шее.
Я наступил снова, Лика улыбнулась и впилась мне в губы пухлыми, хранившими вкус шампанского, губками.
Я неуверенно ответил на поцелуй, но тут окончилась песня.
– Сережа, пойдем на улицу, покурим, – сказала девушка и, накинув шубку из искусственного меха, выпорхнула на заснеженную улицу. Я, сунув ноги в кроссовки, вышел следом.
Я бросил курить год назад, поэтому просто стоял и дышал морозным воздухом. Лика жадно затягивалась «Стюардессой».
Сунув руку в карман, я наткнулся на мобильник. Привычно вытащил его посмотреть сколько времени.
– Ой, что это у тебя? – воскликнула Лика, увидав в моих руках незнакомую штуку.
– Калькулятор, – нашелся я, ругая себя за неосторожность.
– Наверно импортный? – спросила Лика, протянув руку, – Дай посмотреть.
– Импортный, – подтвердил я, – Дорогой, поэтому не дам.
– Подумаешь, – надулась Лика, – Не очень и хотелось! Жадина!
Показала мне язык и отвернулась.
Я включил экран и остолбенел. Индикатор заряда батареи мигал красным, указывая на то, что телефон вот-вот отключится.
Я рисковал остаться в этом времени навсегда, к чему был совершенно не готов. Без документов, жилья и денег. Первый милиционер, решив проверить мои документы, отправит меня в каталажку до выяснения личности. А выяснить мою личность будет непросто.
Поэтому, не теряя ни секунды, я быстро набрал номер «2014».
Боль стиснула виски, я, вскрикнув, зажмурился и почувствовал, что мне стало жарко.
Когда я открыл глаза, то обнаружил себя стоящим на мокром тротуаре, правая рука сжимала мобильник, и он был выключен. Успел!
Находясь под впечатлением пережитого, я вошел в бар, поздоровался с завсегдатаями заведения и, взяв бокал пива, уселся в темный угол. Мне очень не хотелось, чтобы кто-нибудь подсел ко мне.
Начиналось похмелье от выпитого двадцать пять лет назад алкоголя.
Сделав глоток, я посмотрел на часы, висевшие над стойкой бара.
Не может быть!
Часы показывали без двадцати девять вечера. Когда я выходил на улицу, из соседского окна диктор телеканала «Россия 24» прокричал мне вслед, что в Москве восемь часов вечера.
Этим летом, в связи с событиями на Украине, у всех возрос интерес к информационным программам. Сосед дядя Вова круглые сутки не выключал телевизор и смотрел только канал «Россия 24». Ему было под семьдесят, и он был туг на оба уха. Поэтому соседи вынуждены были слушать передачи, которые дядя Вова смотрел.
Обычно дорога от моего дома до бара занимает полчаса. Сегодня я несколько раз останавливался. Остановки могли занять минут пять. Выходит, что я отсутствовал в этом времени не более минуты. А в том времени пробыл не менее пяти часов, почти всю новогоднюю ночь.
Я еще чувствовал на губах вкус Ликиной помады.
