Buch lesen: «Ангелы апокалипсиса»

Schriftart:

* * *

Автор искренне благодарит Равиля Нагимовича Бикбаева и Владимира Константиновича Олейника, чьими дружескими советами он с удовольствием воспользовался при работе над рукописью.

От автора

Перед вами роман-гипотеза, в котором допустимы некоторые «неточности» и «неправильности». При этом я настоятельно прошу не путать мысли персонажей (зачастую весьма спорные) с мнением самого автора, который очень надеется, что ничего подобного на самом деле не произойдет. Однако, если определенные политические силы будут и дальше нагнетать обстановку, события могут начать развиваться по самому непредсказуемому сценарию.

Пролог

Неопределённость происходящего вымотала.

В то, что дела на Украине разрешатся мирным путём, не верилось. Откровенно говоря, Ефимов устал. Отпуск 2014 года промчался под знаком ожидания беды. Неотвратимость грядущего апокалипсиса давила на нервы не хуже иного пресса. Ефимовское изначальное неприятие ситуации, противление, мольбы о том, чтобы всё разрешилось мирным путём, под тяжестью этого пресса прогнулось, видоизменилось. Бремя дальнейшего ожидания вылилось в бессильное «поскорее бы уж всё началось», с подсознательной надеждой «чем скорее начнётся, тем скорее кончится». Увы, это всего лишь надежды, и неизвестно, суждено им сбыться или нет. А пока… пока всё грозило войной… И она началась – летом 2014 года Донбасс пылал. Относительное затишье, вызванное сентябрьским перемирием, полыхнуло январско-февральской бойней. Новое перемирие наполнилось новыми надеждами с одной и с другой стороны. Но не случилось – не сбылись прогнозы аналитиков и предсказания «пророков» – не дрогнули «Непризнанные республики», не обанкротилась, не замёрзла Украина, не поднялся, сметая всплывшую на поверхность «пену», новый Майдан или Антимайдан. Промелькнула зима, незаметно истаяла весна, пропылило орошаемое редкими дождями лето, прошуршала осень. Прифронтовые стычки сменялись временным затишьем. Ещё одна зима после кровавой месячной рубки замерзла в бесконечных переговорах. Время шло. И вот, когда казалось, что огромной беды уже не будет, полыхнуло: войска Незалежной, накопив силы, накачав мускулы зарубежной подпиткой, перешли в стремительное наступление…

Глава 1
Ощущение войны

Призываю тебя, Господи. Верю в Тебя истово. Сбереги меня от лукавого, защити меня от нечистого. И в речных оголяясь зорях, омываясь волною пенной, я не буду с Тобой спорить, утопая в крови венной. Ты прости мои мысли, Господи, не суди чересчур строго. Я по жизни прошел, Господи, не найдя своего Бога. Я не верил волхвам странным, я не верил пророкам мира. Я по полю ходил брани, где звучала моя лира. Я в Аллаха-Христа верил, уповал на Тебя только, но травили меня «звери», долго очень, не помню сколько…
(Молитва скитальца)

Укладка парашютов подходила к концу. После подгонки подвесной системы парашюты выставлялись в козлы, бойцы сворачивали столы. Опершись рукой на подоконник и глядя в окно, старший прапорщик Ефимов размышлял о предстоящем строевом смотре. Не хотелось в очередной раз тупо стоять на плацу, выслушивая замечания начальников.

– Сергей Михайлович!

Ефимов обернулся на голос и увидел идущего по коридору старшего лейтенанта Сомова.

– Привет, Саш! – Ефимов шагнул ему навстречу и крепко пожал протянутую руку.

– Сергей Михалыч, у нас соревнования окружные…

Ефимов вопросительно вскинул вверх брови: мол, я каким боком?

– …по плаванию и нырянию в длину. Вы как?

Честно говоря, Ефимов слегка опешил. Он, конечно, занимался нырянием – в смысле подводной охотой, и попробовать занырнуть было бы можно, но не в этот раз.

– Саш, да я в общем-то никак. С нашими постоянными тревогами и смотрами я и физо-то толком последнее время не занимался и нырять в этом году практически не нырял.

– Но вы же в отпуске на подводную охоту ездили?!

– Саш, это несерьезно. Я несколько раз плавал, но так… – старший прапорщик развёл руками, пытаясь изобразить нечто непонятное, – рыбы всё равно нет.

– Сергей Михайлович, но некому ехать, некому, – настаивал начфиз.

– Да я в принципе не против. – Отказать Сомову было неудобно. – Но сразу предупреждаю: много не проплыву – метров десять-пятнадцать, но не больше.

– Нормально. – Сомов успокаивающе поднял руку.

В этот момент к ним вразвалочку подошёл командир второй группы старший лейтенант Алексей Майер.

– Здорово! – Огромная лапища почти двухметрового старлея рассекла воздух.

– Привет. – Ладони офицеров с громким стуком встретились в воздухе, и Сомов, посчитавший участие Ефимова в соревнованиях делом решённым, обратился к подошедшему.

– Мне ещё двоих надо найти… – произнёс он с намёком, а Ефимов, решивший подыграть начфизу, тут же спросил:

– Лексей Лексеич, ты на соревнования по нырянию поехать не хочешь?

– Да можно. – Алексей лениво расправил широченные плечи пловца. – В училище мы ныряли.

– Так, двое есть! – обрадованно заявил Сомов.

– Когда ехать?

– Завтра. Поедем скорее всего на двух машинах. На моей и Фёдорова.

– Понятно. Ты, Саш, главное не забудь предупредить, во сколько и где будем собираться, – тут же потребовал старший прапорщик, мысленно прикидывая, какие вещи следует прихватить с собой в дорогу. «Ноутбук обязательно».

– Я позвоню, – пообещал начфиз, быстренько попрощался и убыл.

– Нормальненько так. – Глядя ему вслед, Майер довольно потирал руки. – Скатаемся. Все лучше, чем на строевом смотре жариться.

– Ну да. – С выводом старшего лейтенанта было трудно не согласиться. Возможность увильнуть от строевого смотра – известие, конечно, приятное, но ехать на соревнования почему-то не хотелось. И вообще, в последние годы Сергей до душевного трепета не любил уезжать из дома. Даже на немного. Ощущение невозвратности, возникшее ещё в Крыму, не проходило и даже как будто усиливалось.

Новенькая «Приора» наматывала на колёса километр за километром. Шуршание покрышек не заглушало равномерного похрапывания спящего на заднем сиденье пятого участника соревнований прапорщика Баранова. Сидевший впереди Майер пребывал в неописуемом оптимизме.

– Ух, пронырнём! – Он широко зевнул и довольно потянулся. Что-то хрустнуло.

– Эй, эй, ты мне сидушку сломаешь! – замахал на него рукой Сомов. Машина вильнула.

– Ничего с ней не сделается. – Алексей Алексеевич уселся поудобнее, поправил ремень безопасности. – Лучше за дорогой смотри. А то угробишь будущих чемпионов.

– Чемпионы, блин. – Сомов прыснул. – На первый разряд хоть проплывёшь?

– Легко! – Майер вновь зевнул, улыбнулся. – Что мне пятьдесят метров? Два раза загребнуть. – Улыбка стала шире. – Но мы чтим главный олимпийский девиз: «Главное не победа, а участие».

– Во-во, это ближе к истине, – теперь заулыбался Сомов, – участники, блин.

– Да уж, – в стиле Кисы Воробьянинова поддержал разговор Ефимов. – Уж мы восхитим так восхитим, – кивок в сторону дрыхнувшего рядом прапорщика Баранова, – особенно Костя.

– А что же мне было сразу минуса зарабатывать? – ощетинился начфиз.

– Так он пойдёт ко дну на первых же метрах, – резонно заметил Майер, покосившись через плечо на едва-едва умевшего плавать Баранова.

Но начфиз лишь отмахнулся:

– Не проблема. Заявим, затем снимем как внезапно заболевшего.

– Ну, разве что так, – пожал плечами Ефимов и, вспомнив рассказанную ему не так давно, но случившуюся несколько лет назад историю, невольно заулыбался. Тогда всё было гораздо «круче».

Телеграмма об участии в соревнованиях по военному троеборью пришла, как всегда, неожиданно.

– Ну, и? – Замкомбрига подполковник Хладов на этот раз был немногословен.

Сидевший напротив него старший прапорщик Артём Иванович Пришвин, сорокалетний мужик, которому как никому больше подходила поговорка: «Прапорщик должен быть задумчивым и выносливым – до обеда он думает, что вынести, после обеда выносит», временно исполнявший обязанности главного бригадного физрука, непроизвольно заёрзал в кресле. Три подходящих офицера для участия в первой возрастной группе у него на примете были, но, зная, что все основные физкультурники-переростки (старших возрастных групп) находятся в отпуске, иллюзий по поводу успеха сборной команды на окружных соревнованиях не строил, и потому ему в голову закралась крамольная мысль: почему бы не совместить полезное с приятным?

– Имеется тут одно соображение…

– Ну, и? – повторившись, подполковник устало опустил голову.

– Да есть у меня на примете двое, – осторожно начал Пришвин и, увидев поощрительное движение начальственной головы, продолжил: – Но они не из нашей части.

– Спортсмены, что ли?

– Не совсем, пенсионеры военные, – и, опережая вопрос: – вторая и третья возрастная.

– Они что, троеборцы?

– Так точно, – не моргнув глазом, соврал Пришвин. Не говорить же подполковнику, что этаким манером он хочет вытянуть на встречу своих давних корефанов. И, подумав, добавил: – В прошлом.

– Мы все в прошлом, – мечтательно выдохнул Хладов. – Не подведут?

– Не должны, – окончательно бить себя в грудь Артём Иванович не собирался. Его приятели в прошлом действительно были военными, оба уволились в звании майоров, а вот какое они отношение имеют к троеборью, и имеют ли вообще, Пришвин не знал. Но это его нисколько не смущало.

«Пусть, – рассуждал он, – не выиграем соревнования, так хоть оттянемся по полной, когда ещё удастся встретиться? А они сейчас всё равно без работы сидят.

– Добро, но там же будут сверять документы, – несмотря на головную боль, мыслил подполковник трезво.

– Всё продумано. – Старший прапорщик позволил себе слегка расслабиться, наживка была проглочена. – Мы у майоров Петрова и Зарайонова удостоверения личности возьмём и им отдадим.

– Так морда лица… – Выражая сомнение, Хладов очертил рукой круг, заключая в него свой «портрет».

– Да удостоверения чёрт-те когда выдавались, – попробовал отмахнуться Пришвин, но, увидев лицо шефа, поспешно добавил: – Они к тому же и похожи.

– А, лепи, хуже уже не будет, – махнул рукой подполковник, окончательно смиряясь с неизбежным.

Поняв эти слова как сигнал к действию, Артём Иванович поднялся со стула и бодро спросил:

– Разрешите идти? – и, не дожидаясь ответа, покинул начальственный кабинет.

В целях пресечения утечки информации, комбрига в детали предстоящей операции решили не посвящать. Вскоре приказ о формировании сборной команды по офицерскому троеборью был подготовлен, распечатан, согласован, отдан на подпись и в тот же день подписан командиром части. Пришвин довольно потирал руки – всё складывалось как нельзя удачнее. Теперь следовало грамотно провести «подрывную» работу среди «местного населения».

– Петруха! – Старший прапорщик выглянул из начфизовского кабинета. Прислушался – в ответ тишина. – Петруха! – гаркнул он во всё горло.

Со стороны зала рукопашного боя послышался топот ног.

– Я, товарищ старший прапорщик! – В дверном проёме показалась заспанная морда Петрухи – бойца из взвода материального обеспечения, полуофициально прикомандированного к спортзалу.

– Дуй в ОПО, майоров Петрова и Зарайнова знаешь?

Боец утвердительно кивнул.

– Держи вот выписку из приказа, ознакомишь их под роспись.

– Переодеваться?

Пришвин окинул взглядом одетого в помятый спортивный костюм бойца и решил не заморачиваться.

– Ступай так.

– А если меня дежурный по штабу не пропустит?

– Подойдёшь к дежурному по части, им сейчас майор Кривенко стоит, скажешь от меня. Понял?

– Угу.

– Давай вперёд и с песней.

Сказать, что Петров и Зарайнов удивились подобному назначению, значит, не сказать ничего. Их возмущению не было предела.

– Да как же… да каким образом… – брызгал слюной толстячок Зарайнов, в то время когда Петров тупо сопел у дверей начфизовского кабинета. – Да кто же нас…

– Он. – Пришвин ткнул пальцем в потолок, указывая на расположенный на втором этаже кабинет заместителя командира бригады. – Так и сказал: «Этих двоих обязательно, а то совсем охренели, подтянуться ни одного раза не могут». – Иваныч врал напропалую, совершенно справедливо полагая, что Петров и Зарайнов не рискнут выпытывать у замкомбрига истину. Тем более что он, не желая доводить всё до крайности и пускать дело на самотёк, собирался подкинуть обоим спасительную соломинку (в собственных интересах, конечно).

– В принципе я могу попытаться это уладить, но требуется бутылка хорошего коньяка. – Иваныч кивнул на потолок, напрямую указывая на того, кому этот коньяк якобы предназначался.

– Усёк, – тут же отозвался смышлёный Петров.

– С каждого. И какая-никакая закусь.

Через час истребованное находилось в одном из шкафов начфизовского кабинета. А сдавшие свои удостоверения личности и получившие три дня внеурочных выходных Петров и Зарайнов ушли от Пришвина довольными.

Ушлый врио начфиза с удовлетворением потирал руки – чтобы обмыть встречу старых друзей, у него, как говорится, теперь «было».

Сколь же велико оказалось его разочарование, когда оба друга (чёрт бы их подрал) – целых два майора! – в один голос заявили:

– До окончания соревнований никакой выпивки!

Раз уж обстоятельства сложились таким образом, они решили участвовать. Не подводить же друга!

– И что нам предстоит? – Лёшка Берёзкин, он же майор-два, он же «майор Петров Александр Александрович», блаженно потянулся, расправляя худосочные плечи.

– Да расслабьтесь, ребята, оттянемся по полной, посидим за «чайком». – Пришвин красноречиво поглядел на выставленный для всеобщего обозрения «жертвенный» коньяк. – А продуем, да и хрен с ним!

– Ну уж нет! – возразил Вадим Нигматулин, он же майор-один, он же «майор Зарайнов Сергей Русланович». – Назвался груздем… Давай, выкладывай.

Пришвин огляделся по сторонам в поисках путей отступления, не нашёл, мысленно чертыхнулся и начал рассказывать:

– Значит, так: военное троеборье – первый день стрельба «ПМ-1» и плавание. Ты, Лёха, во второй возрастной группе, тебе плыть 200 метров.

– Да я и сто-то с трудом… – тихо пробормотал новоиспечённый Петров.

– Не перебивай, – осадил его столь же новоиспечённый Сергей Русланович.

– Тебе, Вадим…

– Серж, – поправил его «майор Зарайнов».

– Хорошо, тебе, Сергей Русланович, сто метров – ты у нас в третьей возрастной.

– Понятно, – кивнули оба.

– На второй день Сергею Руслановичу бежать 1 километр. Александру, – Пришвин усмехнулся, – две тысячи метров.

– Вот опять мне что потруднее! – Лёшка недовольно покосился на Вадима.

– Молчи, щегол, молод ещё старпёровские дистанции бегать! – строго одернул его Вадим и улыбнулся: – Я стар, я очень стар, я суперстар. Но у меня как-то с бегом не очень. – Он задрал левую штанину. Нога была буквально сплошь покрыта многочисленными шрамами.

– Одни инвалиды, блин! – Пришвин хмыкнул. – Один плавать не умеет, другой бегун ещё тот. Победители детских олимпиад, а всё туда же – на пьедестал. Говорю же, давай за стол!

Тут в голове у врио физрука неожиданно прорезалась сумасшедшая идея, точнее, это было лишь продолжение начатого.

– Хотя стапэ. – Как любой авантюрист, он загорелся новой идеей с лёта. – Леха, а ты две дистанции подряд пробежать можешь?

– Спрашиваешь! – Берёзкин лихо выпятил вперёд худощавую грудь. – Перед тобой стоит КМС по лёгкой атлетике!

– Бывший, Лёш, бывший! – безжалостно поправил его Вадим, то бишь Сергей Русланович.

– Тогда и ты бывший мастер по плаванию!

– Неправда ваша! – столь же любезно поправил его майор-два. – Мастер спорта даётся на всю жизнь, его подтверждать не надо. Вот так-то.

– Подумаешь! – фыркнул «Зарайнов», а Пришвин продолжил развивать свою идею:

– Значит, пробежать подряд две дистанции ты можешь?

– Не прокатит, – покачал головой Вадим, – судьи заметят.

– Ну, это уж моё дело. – Пришвин усмехнулся. – А кстати, ты за него, – кивок в сторону притихшего Лёшки, – проплыть готов?

– Само собой, не оставаться же в долгу.

– Со стрельбой как?

– Нормально. – Вадим хмыкнул.

– Мастерство не пропьёшь, – в тон ему поддакнул Лёшка.

– Значит, стрелять будете сами, – вынес вердикт Пришвин. На том и порешили.

В успехе предстоящего «шоу» Артём Иванович не сомневался – Вадим и Лешка были похожи, как братья.

Со стрельбой из пистолета проблем действительно не возникло – оба пенсионера ещё помнили, каким боком подходить к оружию. С плаванием тоже: кто отличит одного тощего мужика от другого, особенно когда таких – десятки, и все в очках и шапочках. Разве что по расцветке плавок?!

– Ты только рекорды не ставь! – напутствовал перед вторым заплывом Пришвин победившего в своей возрастной группе Вадима. – Не стоит обращать на себя излишнее внимание.

– Я не буду! – успокоил Артёма новоиспечённый Зарайнов и стал третьим.

На следующий день наступил момент истины. Повезло. В сутолоке после первого забега никто не заметил, как один из только что пробежавших километровую дистанцию участников шмыгнул за угол ближайшего здания и вышел оттуда уже в другой майке и другого цвета шортах.

– Даже не вспотел! – с гордостью отметил пришедший в забеге четвёртым Алексей и вихляющей походкой отправился к месту старта.

В момент, когда судья на линии, подняв удостоверение личности майора Петрова, пристально всматривался в лицо всеми силами изображавшего безразличие Берёзкина, сердце Пришвина ёкнуло. Наконец, видимо смирившись с тем, что время наложило свои неизгладимые отпечатки на лицо проверяемого, судья перешёл к следующему участнику.

К финишу Лешка пришёл третьим. Неплохо выступили члены сборной команды части и в первой возрастной группе. Пришвин радовался, но недолго. Когда стали известны окончательные итоги соревнований, у него засвербело под ложечкой – майор Зарайнов в своей возрастной категории стал вторым и майор Петров тоже. Приятное, казалось бы, известие, если бы не одно «но» – неминуемые последствия…

Впрочем, Артем Иванович решил пока по этому поводу не заморачиваться. Коньяк и припасенная закусь пришлись как нельзя кстати.

Домой команда возвращалась с тремя кубками.

Торжественное построение на плацу части. Временно исполняющий обязанности командира бригады подполковник Хладов (командир весьма удачно убыл на военный совет) вручает кубки млеющим от удовольствия Зарайнову и Петрову. Кубок за общекомандное первое место повторно получил Пришвин.

И всё бы хорошо, вот только спустя два месяца в часть пришла телеграмма, согласно которой майорам Зарайнову и Петрову надлежало прибыть в округ для подготовки к соревнованиям на Кубок Вооружённых сил.

Командир бригады, внимательно ознакомившийся с собственноручно подписанным приказом, а также с информацией о результатах окружных соревнований, долго чесал голову, пытаясь постигнуть произошедшее. Какие Петров и Зарайнов физкультурники, он знал отлично. В итоге, так и не найдя логического объяснения чуда, он вызвал к себе обоих вице-чемпионов. Они прибыли: один маленький, толстенький, почти круглый, второй длинный и тощий, как жердь. Критически осмотрев «спортсменов», полковник хмуро поинтересовался:

– Ну, Тарапунька со Штепселем, и как это понимать? На Вооружёнку поехать захотелось?

Услышав о Вооружёнке, вице-чемпионы окружных соревнований по военному троеборью раскололись сразу. Комбриг задумчиво прошелся по кабинету. Его одолевали противоречивые чувства: с одной стороны, хотелось устроить разнос и придушить пройдоху-прапорщика, с другой – разбирал смех. Неизвестно, как бы в конечном счёте поступил комбриг, но, на своё счастье, Пришвин в этот момент был недосягаем – несколькими днями ранее он убыл на занятия по горной подготовке.

Выбора не было – обоим «чемпионам» оставалось срочно заболеть и лечь в госпиталь…

Сейчас ситуация если не повторялась, то имела с этим случаем очевидную схожесть.

Глава 2
Главное не победа, а участие

К месту соревнований прибыли вовремя. Разместились и сразу же пошли в бой, то бишь в бассейн.

– Что, занырнём? – Майер произнёс это так, будто они пришли в бассейн не для тренировки.

– Обязательно! – направляясь к одному из шкафчиков, бросил Ефимов.

Вскоре переодевшаяся и принявшая душ сборная команда бригады стояла у бортика двадцатипятиметрового бассейна. Начфиз нервно прохаживался вдоль кромки.

– Мужики, давайте минут двадцать и харе, – предложил он, критически поглядывая на членов своей сборной. – У нас мандатка (мандатная комиссия) через час.

– Успеем! – беззаботно отмахнулся Майер и, натянув очки, плюхнулся в воду.

Первый нырок показал Ефимову, что его шутка про десять-пятнадцать метров – не такая уж и шутка. Он не мог понять, что происходит. Нырок, плавные гребки, движение вперёд, – казалось бы, воздуха в легких хоть отбавляй, но стоило только завидеть линию, означающую близость бортика, как появлялось нестерпимое желание всплыть наверх. Сделав ещё две такие же неуклюжие попытки, Ефимов не выдержал.

– Саш, – окликнул он начфиза, – засеки время.

– Хорошо, – отозвался тот, доставая из широких спортивных штанин сертификатом бесценного груза своё главное орудие труда – секундомер.

Ефимов провёл гипервентиляцию лёгких и нырнул. Увы, результат оказался неутешительным – двадцать пять метров за двадцать семь секунд.

– Что за ерунда? – недоумевал Сергей. Не самый плохой подводный охотник в его душе исходил протестующими воплями. Он, конечно, не ждал от себя выдающихся результатов, но на верные пятьдесят метров точно рассчитывал. Продолжая недоумевать, старший прапорщик вылез из бассейна, отдышался, взял в руки секундомер и, задержав дыхание, быстро зашагал вдоль бассейна. На второй минуте он почувствовал желание сделать вдох, но терпел до момента, пока на секундомере не появилась цифра два.

– Вот, блин, две минуты, – недовольно пробормотал Ефимов. Результат оказался ниже, чем тот, на который он рассчитывал, но почти в четыре раза больше, чем показанный под водой. «Что за фигня? Я же на охоте десятки нырков подряд по полторы минуты… не напрягаясь… а тут двадцать-тридцать секунд. Смех. Давай ещё раз».

Сергей как следует отдышался, сделав несколько глубоких вздохов, и нырнул. Плыл плавно, без лишних движений. Никакого желания вдохнуть свежего воздуха не возникало, но опять только до тех пор, пока не показалась кромка бассейна. И тут как накатило: желание всплыть стало нестерпимым! И вместе с ним пришло понимание происходящего – выработавшийся за многие годы подводной охоты рефлекс близости поверхности «вылез» неожиданным образом – стенка бассейна подсознательно воспринималась как «конец пути», как скорая возможность всплыть на поверхность. И организм никак не желал через эту возможность перешагивать.

– Чёрт! – Сергей вынырнул, отплёвываясь. Ухватился рукой за бортик, встал. – Вот зараза!

Перебороть самого себя не получилось. Сделал всего пару вздохов-выдохов и понял: дыхание восстановилось. Слишком быстро, но ничего странного, так и должно было быть, все верно, всё правильно.

Из бассейна Ефимов вышел, раздумывая над тем, как преодолеть собственную «фобию». Весь вечер он настраивался, представлял, как плывёт, как разворачивается, как мысленно отсчитывает секунды. Пятьдесят метров минимум. Минута, всего одна минута. Не полторы, не две. Пятьдесят метров – бассейн туда-обратно. Фигня! Он сделает, он должен это сделать! Завтра всё будет совсем не так, как сегодня. Сегодня просто не получилось, завтра получится. С этими мыслями Сергей уснул.

Можно было не сомневаться, в каком по счёту заплыве Ефимову предстояло нырять – конечно, в тринадцатом. Не то чтобы он не любил это число – число как число, вот только едва ли не половина запоминающихся событий в его жизни была привязана к этому числу. Впрочем, точного подсчёта Сергей не вёл.

Влажный воздух приятно наполняет лёгкие. Столпившиеся на балюстраде зрители и участники ждут начала.

Первый заплыв, и первая «жертва». Судья и страхующий прыгают в воду. Перенапрягшегося спортсмена поднимают из воды. Суетится врач. Потерпевшего уводят в раздевалку. Соревнования продолжаются.

Тринадцатый заплыв – это так не скоро! Сергей уже несколько раз сходил в душ, согрелся тёплой водой. В помещение бассейна приглашают «двенадцатых». Чуть-чуть подождать и… Участники одиннадцатого заплыва вышли, а «тринадцатых» вопреки ожиданию на предварительную разминку не позвали.

– Перерыв, – буркнул кто-то из выходивших. – Через полчаса продолжат.

– Вот невезуха, – выдохнул кто-то из участников.

«Действительно не повезло». – Сергей собрался вернуться в раздевалку, когда дверь в бассейн приоткрылась.

– Тринадцатый заплыв, заходите, – пригласил заглянувший в коридор судья.

«Сподобились», – мелькнула мысль.

– Давайте сразу на дистанцию, – поторопил главный судья.

– А разминка? – запротестовал Ефимов.

– Время, время! Нет времени.

– Карма. – Сергей усмехнулся. – Не везет так не везёт.

Он-то рассчитывал несколько раз нырнуть, проверить себя, разныряться наконец, а тут… Он мысленно махнул рукой: «Да пошли все». Настроение вконец испортилось.

– Готовы? – поторопил один из судей.

Сергей обречённо кивнул:

– Готов, – вдохнул воздуха и нырнул.

Бортик бассейна наплыл одновременно с появившимся нестерпимым желанием всплыть. Ефимов поборол его, развернулся. Пошёл в обратную сторону, на отметке тридцать пять не выдержал, пошёл вверх, подняв руку. В несколько гребков подплыл к лесенке, выбрался из бассейна.

– Плохо, – бросил вслух самому себе и пошёл в раздевалку.

Результаты не радовали. Майер выступил ещё хуже. Вызвавшийся плыть стометровку с оружием Баранов едва не утонул, нахлебавшись воды. Так что, если бы не выступления еще двух участников, вошедших в десятку лучших, законное первое (с конца) место они бы себе обеспечили. А так парочку «конкурентов» им всё-таки удалось опередить. Как бы то ни было, соревнования остались позади. Теперь следовало дождаться завтрашнего дня, награждения победителей и – домой. Но тут Алексею позвонили. Разговор был недолгим.

– Михалыч, – едва отняв телефонную трубку от уха, Майер сразу же обратился к Ефимову, – собираем манатки и рвём когти.

– Почему?

– Мы завтра в командировку стартуем.

– Н-да?! – резюмировал Ефимов, не слишком удивлённый подобной новостью. Телевизор смотрели все, выводы сделать было несложно – команды «Фас» ждали со дня на день.

– Ротный звонил. Сказал срочно возвращаться.

– Легко сказать. Просто так не сорвёшься. Надо Сашке сказать и к главному судье идти. Если сами умотаем, тут же «телега» в часть прилетит.

В этот момент в комнату вошёл слегка приунывший Сомов.

– Саш, нам завтра в командировку. Нужно отпроситься.

– Понятно. К главному судье надо идти. – Сомов колебался, и Ефимов решил ему помочь:

– Я с тобой.

– Хорошо, – обрадовался начфиз.

Когда они сообщили главному судье о причине своего убытия, он задал только один вопрос:

– У вас в призёрах кто-нибудь есть? – В ответ отрицательное качание головой. – Тогда без проблем, езжайте.

Обратный путь был, как и положено, вдвое короче.