Buch lesen: «Багорт. Том 1», Seite 5

Он знал, что нечестно скрывать от Деи ту метаморфозу, которая приключилась с его братской любовью, когда она из нескладной, конопатой худышки стала превращаться в царственную лебедь. Все жизненные основания снесло новой волной, производя непостижимую и непоправимую уже замену одних желаний и стремлений на другие.

До того как они попали в Багорт, Дея была его единственным другом, единственным родным человечком в чужом, как ему всегда казалось, мире. И он даже не сразу осознал, что стал любоваться ею как-то иначе, не так как прежде. Ее бело-золотая, прозрачная, несовершеннолетняя красота медленно завладевала им. Он дышал ее ароматом – тонким, яблочно-сладковатым, едва уловимым и от этого еще более желанным. Аромат этот прятался где-то в янтарной пышности ее волос. Таясь и смущаясь, Ян впитывал в себя этот яблочный дурман, пьянея и впадая в зависимость от него.

Вскоре ее спеющий сок стал наркотиком для него, он словно алкоголик крался ночью по кухни в поисках красных, налитых жизнью плодов, чтобы вдыхать их, сравнивая с ней. Но яблоки были лишь суррогатом, несравнимым с ее юным благоуханием. Ян и опомниться не успел, как понял, что произошло непоправимое – он влюбился в подругу, которую знал с младенчества и всегда считал сестрой. Влюбился по юношески – неуклюже, стыдливо, отчаянно.

Он старался думать о ней как прежде, но когда она сидела перед ним, окутанная полуденным солнцем, в одном тоненьком пеньюаре, он при всем желании не мог видеть в ней сестру. Вот только признаться в этом было мучительно стыдно и Ян тянул, тянул и тянул и чем дольше он это делал, тем сложнее было решиться на признание. Он все чаще воображал, что как только откроется, она чего доброго подумает, будто он специально скрывался, чтобы она не таилась от него, и он мог беспрепятственно любоваться ее прелестью, как и прежде.

Глупость, конечно, Дея слишком умна, чтобы подумать, что это могло быть единственной причиной, по которой Ян так долго скрывал свои подлинные чувства к ней. И все же, наряду с хороводом других мыслей эта казалась не такой уж и нелепой.

Естественно, главной причиной был страх потерять ее. Ян видел, что она привязана к нему и может даже любит, но, скорее всего, как брата, и если он откроется ей, то все может рухнуть в одночасье. Он больше не сможет смело смотреть ей в глаза, расчесывать как сейчас ее волосы, кружить и переносить через лужи на руках. А она не обовьет больше своей тонкой ручкой его шею, не потеребит его непослушные волосы. Она даже вряд ли возьмет его за руку, потому что будет знать, что для него это теперь значит нечто иное.

Сможет ли она остаться ему другом или замкнется и уйдет в себя? Словом, Ян не хотел терять ту гармонию и легкость, которая была меж ними всегда, поэтому и молчал.

– Помнишь, как в детстве мы прятались от нянек в заросли репейника, а я потом вычесывал его из твоих волос? А однажды они так спутались, что пришлось отстричь целую прядь, – углубился Ян в воспоминания.

– Да, я еще тогда проревела весь вечер, а ты сказал, что даже с такой паклей на голове я все равно самая красивая девчонка в интернате.

– Знаешь, при всей этой путанице, которая сейчас с нами происходит, мне не хотелось бы возвращаться в детство, – проговорил Ян, запинаясь.

Дея посмотрела на его отражение в зеркале, но ничего не ответила.

– Нет, ты не подумай, что в детстве не было ничего хорошего, – поспешно заговорил Ян, опускаясь перед ней на колени и хватая ее руки. – Было! Но оно и сейчас со мной. Там, в другом мире я чувствовал себя каким-то чужим, неприкаянным. Вспомни, у нас не было друзей, нас все сторонились, даже тебя. Это всегда было для меня загадкой, ведь ты умела привлечь к себе внимание, но люди все равно побаивались тебя, не понимая почему. А с тех пор как мы попали сюда, я впервые чествую себя по-настоящему нужным. Мне кажется, я становлюсь чем-то большим. Я ощущаю себя частью чего-то очень важного, понимаешь? – Он по-прежнему держал ее руки в своих, пытаясь увидеть в ее лице радость, но Дея молчала. – Тебе кажется, что ты и здесь чужая? – спросил он, ощутив испуг.

–Нет, Ян, не кажется, – отвечала она, мягко высвобождаясь, чтобы встать с пуфа и одеться к обеду, – но я и там не воспринимала себя чужой. Может, потому что у меня всегда был ты, а на других я и внимания-то особо не обращала. К тому же в том мире была своя прелесть, хотя теперь я понимаю, что без здешнего обилия зелени, я чахла. Она делает меня более живой, к тому же замок Мрамгора лучше любого музея, а Сив иногда играет в саду на флейте, да и ты как прежде рядом. Так что нет, я не чувствуя себя здесь чужой, просто я не умею осваиваться на новых местах с твоей феноменальной скоростью.

Взяв с плетеного кресла небольшой сверток и извлекая из него платье нежного винного цвета, она напомнила Яну, что ему было бы неплохо отвернуться, пока она будет переодеваться.

Он поспешно поднялся и скрылся в каминной, позволив подруге спокойно одеться, а заодно избавив себя от соблазна повернуться в самый неподходящий момент.

С минуту из спальни доносилось шуршание плотного шелка, затем в проеме показалась расстроенная Дея в мешковато сидящем платье.

– При первой попытке Вайеса одеть меня по здешней моде, он забыл про обувь. На помощь тогда пришел Горий. Нет, я не жалуюсь, без туфель я как-нибудь справилась бы, но о чем он думал, когда отсылал мне этот наряд? – сокрушалась Дея.

– Наверное, он подумал, что приличной девушке негоже ходить в одном и том же платье, – предположил Ян.

– Но у меня уже есть два платья.

– Видимо, он посчитал, что ты достойна третьего, – Яна почему-то забавляло негодование подруги из-за какого-то платья. – А чем оно тебя не устраивает?

Платье, и правда, было невероятно красивым; из плотного шелка, как и все наряды, которые здесь носились оно было Деи до пят, лиф и рукава расшиты цветочным орнаментом, но вот шнуровка, располагавшаяся на спине, спускалась непростительно низко.

– Как я, по его мнению, должна облачаться в это великолепие без посторонней помощи?! – восклицала Дея, поворачиваясь к Яну не зашнурованной спиной. – Он конечно говорил мне, что ничего не смыслит в женских нарядах, но чтобы до такой степени!

Ян почувствовал, как его щеки наливаются краской, жилка на виске запульсировала и все поплыло в каком-то удушливом тумане. Он поспешил перевести взгляд на подушки, разбросанные на диванчике.

– Я… – промямлил он в нерешительности. – Я сбегаю за Вилой, она зашнурует это… его… – растерянно бормотал он.

– Не говори глупостей! Гонять пожилую женщину в башню из-за такой ерунды. Потом попрошу ее немного перешить его, а сейчас, надеюсь, и ты как-нибудь справишься, – она посмотрела на Яна, поражаясь его нерешительности. – Ну что ты встал как вкопанный, я зря в него втискивалась что ли? Помоги же мне.

И Яну ничего не оставалось, как подчиниться. Не сознаваться же подруге в причине своего замешательства, такое признание поставит ее в дурацкое положение.

Раньше он с трудностями подобного рода не сталкивался. Свою прежнюю одежду Дея одевала самостоятельно и его взору не представала ее полуприкрытая поясница с тех пор, как она превратилась в объект вожделения.

Трясущимися пальцами он кое-как зашнуровал ее платье и поспешил проводить к Вайесу. С момента его появления в Деиной комнате прошло уже больше часа, и теперь они едва поспевали к обеду. Прежде Яна расстроило бы то обстоятельство, что Вайес пригласил Дею без него, но сейчас он хотел поскорей сбежать в сад и опустить голову в фонтан. К тому же его ждали занятия с Маюн, Страж-птица, судя по всему, решила, во что бы то ни стало, сделать из него лучшего наездника во всем Багорте.

* * *

– О, моя дорогая, я так рад, что мой скромный подарок пришелся вам впору. Этот благородный цвет молодого вина так выгодно подчеркивает золото ваших волос, – рассыпался в любезностях Вайес, приветствуя свою гостью.

– Я благодарю вас за внимание, – смущенно отвечала Дея, – но я едва ли стою такого щедрого подарка.

Вайес, хитро улыбаясь, посмотрел на Дею, слегка склонив голову.

– Милое вы мое дитя, вы даже не догадываетесь, чего можете стоить, – загадочно промурлыкал хозяин кабинета, приглашая даму к уже сервированному столу. – А мои скромные дары можете считать прихотью уже не молодого человека, так и не обзаведшегося семьей и желающего побаловать двух юных созданий, лишившихся в детстве родительского внимания, – говорил он, пододвигая Деи стул. – Очень рекомендую вот этого расстегая, готов поклясться ничего вкусней стряпни тетушки Ведары вы еще не пробовали, – и Вайес ловко подцепил добрый кусок этого блюда, поместив его на тарелку Деи.

«Да, в галантности ему не откажешь», – подумала про себя девушка, отметив, что такое внимание ей невероятно льстит, но тут же устыдилась этого.

– Вы знаете, Вайес, я вот о чем сегодня думала, – начала она неуверенно. – Вы вот недвусмысленно намекаете, что относитесь к нам с Яном как к своим подопечным и всячески благоволите нам, а что если мы не друзья Багорту? Что если нас прислали сюда как шпионов.

– Ну конечно, моя дорогая, я думал об этом, потому и не отпускал вас от себя. Я хотел присмотреться к вам. Если вы помните, я уже говорил, что все кто попадает в Багорт, рано или поздно становятся его частью.

– Говорили, – согласилась Дея.

– Ну вот я и ждал проявления ваших истинных сущностей. Но должен признаться, что Ян превзошел все мои ожидания, – Вайес разлил по бокалам ароматное розовое вино и протянул один бокал Деи. – Вы, наверное, уже в курсе, что Багорт не единственный континент на Хоре. С нами соседствуют еще три. С двумя из них мы в дружественных отношениях, а вот третий настроен к нам весьма враждебно, – Вайес встал из-за стола и принялся расхаживать с бокалом вина по кабинету. – Думаю, причиной тому массовое переселение Ведов в Багорт. К ним повсюду относятся без должного уважения, – быстро проговорил он, видимо, решив, что необходимо уточнить, что переселение было добровольным и заморских чародеев никто не пытался переманить на свою сторону хитростью. – Вот они и предпочли жить здесь. Мы с большим уважением относимся к их мастерству и даже дали им место в большом совете. Там они были изгоями, здесь же стали почитаемыми гражданами.

– Да, я припоминаю, Ян говорил, что Веды живут и на других континентах, но их основные силы сосредоточены в Багорте. Он вообще сказал, что такая оборонительная сила как ваша другим континентам и не снилась.

– Да, – протянул Вайес и уставился в свой бокал, – наша оборона действительно превосходит любую другую и мы по праву считаемся одним из самых непреступных континентов, но лишь потому, что нас слишком часто пытались захватить, и мы научились защищаться. Сама природа встала на нашу защиту, породив Хранителей. Я глубоко убежден, что вы связаны с Багортом гораздо теснее, чем представляете, – он выжидающе посмотрел на Дею.

– Вы знаете, не далее часа назад Ян говорил мне, что чувствовал себя там, где мы выросли чужим, а в Багорте отыскал призвание.

– И он совершенно прав, – подхватил ее мысль Вайес. – Хранитель – это призвание и даже если бы кто-нибудь пожелал от него уклониться, то не смог бы. Недаром Ян так ревностно оберегал вас все эти годы. Он стремится охранять Багорт и все, что с ним связано, это у него в крови. А там единственной частичкой Багорта были вы, Дея.

Девушка ошарашено смотрела на Верховного Хранителя. «Неужели безумные предположения Яна о том, что они могли родиться в Багорте и в самом деле правда?» – думала она.

– Я понимаю, что такое заявление шокирует кого угодно, но я все же подозреваю, что мои догадки верны и думаю, в ближайшее время они подтвердятся.

Дея по-прежнему сидела с чуть приоткрытым ртом и застывшей в руке вилкой. Она думала только о том, чтобы не начать сыпать вопросами, а позволить Вайесу самому приводить доводы в защиту своей невероятной теории.

– Видите ли, – продолжал тот, как ни в чем не бывало, – Хранители, так почитающиеся простыми жителями Багорта и справедливо заслуживающие это почтение, являются гордостью Багорта и только его. Ни один другой континент не имеет такой защиты, Хранители рождаются только на этой части суши. Но если они попадают в другой мир, их способности не проявятся там в должной мере. Рожденный Хранителем может им стать только здесь – в самом Багорте.

– Вы хотите сказать, что Ян родился здесь, а в младенчестве его кто-то похитил? – дрогнувшим голосом спросила Дея.

– Совершенно верно, – с удивительным спокойствием подтвердил ее догадку Вайес. – Только мне думается, что вы оба родились здесь.

Бровь Деи медленно поползла вверх, становясь домиком. Конечно быть уроженкой Багорта было гораздо выгоднее, нежели вторженкой, но девушка с юношеским упорством не желала мириться со столь кардинальными переменами. К тому же, не хотелось выглядеть предательницей родной Земли, вскормившей ее своими хлебами, пусть даже не такими сдобными как в Мрамгоре.

– Но что, если нас похитили в младенчестве специально, чтобы вырастить вдали от дома и воспитать в нас враждебность к Баготу? А потом вернули, чтобы мы втерлись к вам в доверие и нанесли удар изнутри. Такой сценарий вы не рассматриваете? – запальчиво заявила Дея, совершенно не задумываясь, что оговаривает себя, так ей хотелось развенчать теорию Вайеса.

– Нет, – отрезал Верховный Хранитель. – Вы невнимательно слушали, Дея. Защита Багорта у Хранителя в крови, он не в силах сопротивляться этому. Вспомните же, как Ян оберегал вас там откуда вы пришли! Даже в чужом мире, там, где его дар не мог раскрыться, он оставался верен той частичке Багорта, которая всегда была в вас. Он умер бы за вас, если понадобилось бы. И наши недруги знают об этой особенности Хранителей.

Страшное разочарование обрушилось на Дею, словно гигантская снежная лавина. Выходило, что Ян все это время просто как марионетка, которую гены дергали за веревочки, выполнял свой долг перед Багортом! И будь на ее месте другая девчонка или парнишка, да хоть собачонка, прихваченная отсюда он так же рьяно защищал бы и их.

Она сидела опустошенная не в силах пошевелиться и проклинала тот день, когда потащила Яна в дурацкий музей Бродского.

Послышался звон колокольчика и Дея вздрогнула.

– О-о-о! – воскликнул хозяин кабинета. – Это пирог принесли. Специально для вас, душа моя, – он поспешно открыл дверь, впуская уже знакомого Деи белокурого мальчугана, несущего огромное блюдо с черничным пирогом, источающим сладчайший аромат.

Вайес принял у мальчугана блюдо, а тот, бросив украдкой любопытный взгляд на Дею, шмыгнул в дверной проем. Поставив на стол угощение, глава Мрамгора посмотрел на поникшую девушку своими проницательными глазами так, что она поежилась, затем отрезал кусок и протянул ей.

– Добавьте ложечку меда в ту бочку дегтя, которую я на вас опрокинул, – произнес он вкрадчиво. – У Яна действительно не было выбора, он не мог не быть вашим другом, – устало проговорил он, опускаясь в кресло у камина. – И я даже подозреваю, что его избрали неслучайно. Его безоговорочная преданность Багорту должна была оказать службу там, куда вас отправили. Его отрядили на Землю качестве вашего телохранителя. Тот, кто это устроил, очень хорошо знал природу Хранителей. Вы, а точнее то, что в вас заключено, вероятно, представляет для этого человека или людей огромную ценность, раз они решились на двойное преступление. Но я не стал бы на вашем месте столь близко к сердцу принимать тот факт, что привязанность к вам Яна была предопределена. В конце концов, многие считают, что все в нашей жизни предсказано заранее, хотя я, если честно, поспорил бы с такими суждениями. Но, так или иначе, вы еще слишком юны, чтобы постичь всю сложность человеческих симпатий и привязанностей. Думаю, Ян все равно обратил бы на вас внимание, даже если бы вы выросли в Багорте, – Вайес лукаво подмигнул Деи, чем поразил ее не меньше, чем своими чудовищными догадками.

– Я правильно понимаю, что вы считаете меня уроженкой Багорта только потому, что Ян будучи оторванным от своего мира, выбрал в друзья именно меня, – спросила Дея, предприняв последнюю попытку разрушить доводы Вайеса.

– Вы забываете о том, что и сами наделены удивительными талантами – вы видите чужие чары, моя дорогая. И это неспроста.

– Но магов-кудесников во всех мирах хватает. Меня могли прислать, откуда угодно и поместить поближе к Яну, наложив какое-нибудь привлекающее заклятие.

– Вы пытаетесь усложнить и без того непростую ситуацию. Но не только Ян проявил свою принадлежность к Багорту, ведь вы неплохо справляетесь с обязанностями сборщика урожая, не правда ли?

– Да, но это всего лишь адаптация, только и всего. Для того чтобы обдирать деревья, не обязательно быть багортцем, – продолжала настаивать на своем Дея.

– Не обязательно, но я отказываюсь верить, что вы простая сборщица урожая. Убежден, ваш дар еще проявиться.

Повисла долгая, тягостная пауза, Дея слушала, как потрескивает в камине догорающее палено, понимая, что бесполезно спорить с человеком, прожившим в разы дольше нее и к тому же являющимся Верховным Хранителем. Как бы ей не хотелось оспорить природу привязанности ее лучшего друга, она должна была признать, что доводы Вайеса весьма убедительны. К тому же она не знает и десятой части того, что ведомо мудрому Хранителю о материях, в которых им теперь приходится разбираться.

– Хорошо, будем считать, что вы меня убедили, – начала Дея, вспомнив об истинной цели своего прихода, – и будем надеяться, я так же, как и Ян, не могу навредить Багорту. Но, вообще-то, я пришла к вам сегодня для того, чтобы сказать, мое вчерашнее решение неизменно. Я не меньше вашего хочу узнать, кто лишил нас с Яном детства в родном доме и для чего.

– И вы действительно намерены выйти за пределы сада? – Вайес смотрел на нее испытующе. – Что ж, я согласен с вами. Пора вам познакомиться с Багортом. К тому же, по моему глубокому убеждению, ваш дар проявится в полной мере за оградой нашего сада.

Вайес немного помолчал, обдумывая какое-то решение, затем встал и позвонил в колокольчик. Через минуту в дверях показалась белобрысая голова мальчишки. Хозяин кабинета что-то тихонько ему сказал и тот сгреб остатки обеда со стола.

* * *

Весь остаток дня Ян провел на изнурительных тренировках с Маюн, она заставляла его отрабатывать оседлывание прямо на лету. Несколько раз он падал, набив пару внушительных синяков и стер ноги, потому как пришлось снять тяжеловесные ботинки, причиняющие неудобства птице. Освободился он, когда уже стемнело и, не обнаружив Деи у себя, пошел искать ее в библиотеке.

Она переоделась в простое ситцевое платьице с цветочным узором и, склонившись над изрядно потрепанной книгой в кожаном переплете, машинально накручивала локон на палец.

Ян осторожно подкрался сзади и, перегнувшись через ее плечо, приподнял обложку, прочитав название – «История Мрамгора в картинах».

– Вот правильно, Дея, лучше пока изучай город дистанционно.

– Я изучаю историю Мрамгора, чтобы не производить завтра впечатление неграмотной провинциалки.

– Ты не отступишься, да? – спросил парень понуро.

– Нет, Ян, – отозвалась девушка. – Я, наконец, уяснила, что ты ни за что не вернешься на Землю, даже если нам представится такая возможность, а мне без тебя там делать нечего. Поэтому я должна разобраться как можно скорее в этой истории. Иначе я так и буду сидеть в своей башне, как Рапунцель, в ожидании таинственного освободителя, который разгадает все за меня.

– А почему бы и не посидеть, – ухватился за эту идею Ян. – Я выйду в город, отыщу этого шутника, а когда все разрешиться, ты спустишь ко мне свои прекрасные волосы, – и он зарылся в них, вдыхая яблочный аромат.

Дея резко поднялась, захлопывая книгу.

– Как же ты не понимаешь, Ян! – прикрикнула она на друга. – Они ищут не тебя, а меня. И пока я прячусь за оградой замка, ничего не измениться.

Она поставила книгу на полку и стремительно выбежала из библиотеки, подбирая юбку. Ян нагнал ее уже на ступеньках в башню и преградил дорогу, упершись ладонью в стену.

– Пусти, – тихо и устало попросила она.

Ян боролся с противоречивыми желаниями. Ему одновременно хотелось схватить ее за плечи, вдавливая в каменную стену и в то же время легонько коснуться румяной щеки, ощутить атласистость нежной кожи. Но он не сделал ни того, ни другого, а просто стоял и смотрел, тяжело дыша. Дея тоже не могла отдышаться после подъема, и ее крохотные, девичьи грудки вздымались, натягивая лиф платья.

Ян задержал жадный взгляд на ее белой коже, сглотнул и хриплым голосом проговорил:

– Я зайду за тобой в десять, начнем знакомство с городом на торговой площади.

Дея устало кивнула и они разошлись по своим комнатам.

Глава7

Ждана.

Добравшись до своих комнат, Дея нашла в себе силы только на то, чтобы стянуть платье и забраться в кровать. Как только она укуталась в мягкое одеяло и почувствовала крошечную, но все же защиту от всего окружающего ее безумия, она уснула.

Проспала всю ночь, не видя снов и не просыпаясь.

Ян, как и обещал, зашел за ней в десять. Она уже ждала его в каминной, облачившись в свое любимое платье с белым жемчугом, а волосы убрав в высокую прическу.

– Ты решила покорить всех жителей Мрамгора? – поинтересовался Ян, разглядывая подругу и вспоминая, как впервые увидел ее в этом наряде стоящую за стеной в обрамлении весенней зелени.

– Мой выбор оказался не велик. Шелковое платье я отдала на перешивку, а это, – она указала на скомканный повседневный наряд, валяющейся на кресле, – безнадежно измято. У меня вообще складывается впечатление, что Вайес думает, будто в интернатах выращивают принцесс.

– Почему?

– Как еще объяснить тот факт, что из трех платьев презентованных им, только одно пригодно для каждодневной носки и работы в саду.

Ян решил, что как только получит первое жалование, сразу же закажет Деи еще одно приличное платье для работы. По правде сказать, ему нравились и шелк, и жоржет, и даже парча, в которые нередко облачались дамы и девушки, жившие или бывавшие в замке. Но то были представительницы благородных и богатых домов, а их с Деей прежний дом, в котором они выросли, этим титулом похвастаться не мог. К тому же, знатные матроны не работали в саду.

Пока Ян во всех подробностях представлял Дею в новеньком лавандовом платье из тонкого сатина, девушка думала о том, что они впервые увидят город при свете дня, ступая по земле, а не рассекая облака верхом на Маюн. Мрамгор и страшил и манил ее одновременно. И она вряд ли ответила бы сама себе, чего в ней было больше страха или желания разобраться в событиях, навсегда изменивших ее жизнь.

Но когда за спиной Деи сомкнулись ворота, за которыми ее прятали больше месяца, она почувствовала облегчение. Самое сложное – это сделать первый шаг, выйти из укрытия, покинуть насиженное место или сделать нечто такое, что казалось невозможным. Впереди их с Яном ожидало много испытаний, но самым трудным было решиться на них.

Ян досконально изучил город с воздуха и сейчас прекрасно ориентировался, проводя подругу по узким улочкам с одноэтажными домиками из того странного прозрачного материала, который в темноте они приняли за нечто одушевленное. При свете дня материал походил на стекло, только колышущееся на ветру. Располагались в таких домах мастерские, а полупрозрачными они были для того, чтобы конкурирующие между собой гильдии, отслеживали качество производимых товаров. Таким образом все мастера Мрамгора работали на высочайшем уровне, потому как дурная слава халтурщиков распространялась с поразительной скоростью.

Дея заглянула в один из таких домов и увидела, как дюжина мужчин сидя на низеньких скамеечках, ткут фрагменты огромной шпалеры, быстро перебирая пальцами. Картон с эскизом стоял здесь же неподалеку. Самым удивительным ей показалось то, что ткали они с изнанки, а лицевую часть сверяли с образцом, ориентируясь по отражению в зеркале, перед которым и сидели.

– Смотри, Ян, – притянула она друга к витрине, – какая у них необычная технология. Интересно, не проще ли ткать с лица?

Как только Дея озвучила свои мысли, так сразу же почувствовала на себе пристальный взгляд носатого мужчины в окулярах, напоминающих лупы. Она обернулась и как можно любезней улыбнулась чопорному господину, а тот с видом знатока не замедлил разъяснить невеже тонкости технологического процесса.

– Настоящему мастеру достаточно и отражения в зеркале. А ткут с изнанки, потому что так удобнее завязывать узелки. Когда каждый мастер соткет свой фрагмент, а затем их сошьют. Но у гильдии Берслава с этим всегда возникают проблемы, – ехидно заметил неприятный тип и поставил какую-то закорючку в своем свертке.

– Какие проблемы? – поинтересовалась Дея.

– Масштаб не совпадает! – ответил носатый тоном, которым озвучивают сметный приговор.

Дея поспешила отойти от витрины, понадеявшись, что не все жители столицы такие зануды.

Ян довел ее до конца узкой и не многолюдной улицы и они свернули на проспект. Широкий и светлый, он обрамлялся трехэтажными домами с балконами, витражными окнами и мозаичными вставками. Статуи Дея заметила лишь на одном здании, видимо, их могли себе позволить лишь самые богатые горожане. Зато башни с устремляющимися ввысь шпилями были в избытке. В некоторых домах первый этаж занимали харчевни, в других цирюльни и аптеки, а в середине проспекта возвышалось четырехэтажное строение с величественным парадным входом и вывеской на козырьке – «Гостевая. Лимонная река»

Проспект был весьма оживленной частью Мрамгора, здесь кипела настоящая городская жизнь, бегали служащие с поручениями, прогуливались парочки и назначались встречи в чайных и харчевнях. Проходя мимо одной из них, Дея чуть было не споткнулась о бородатого мужичка в помятом костюмчике, он выкатился кубарем и пытался подняться на нетрезвых ногах. Ян помог бедняге принять вертикальное положение, и подвыпивший господин попытался его отблагодарить, но слова потонули в непрекращающейся икоте. Поспешив отделаться от назойливого мужичка, Дея потянула Яна дальше.

Проспект упирался в торговую площадь и чем ближе они подходили к ней, тем отчетливее доносились запахи; меда, специй, кофе и еще тысячи ароматов, некоторые из которых пытались заглушить благовониями. Торговая площадь оказалась не многим меньше центральной и насчитывала дюжины три магазинчиков и неисчислимое количество палаток. Организация была весьма продуманной; в самом начале находились палатки и магазины с украшениями, посудой, тканями, мехами и промечи роскошностями, предметы же первой и основной необходимости в число коих входили и продукты, располагались в конце, поэтому пока народ добирался до мясных и бакалейных лавок, их кошелки были уже изрядно потрепаны.

Живя в замке и лицезря его обитателей, если не нарядных то, по крайне мере опрятных и ухоженных Дея наивно полагала, что все жители Багорта выглядят так же. Но в рыночной толпе можно было встретить людей в засаленных робах и штопаных, перештопанных плащах, встречались безвкусно и даже вульгарно одетые девицы, что не было редкостью в ее прежнем мире.

«Да как ни крути, а люди есть люди. Бытие, определяющее сознание, настигает жителей Багорта так же, как и прочих. Тяжкий труд и рутина нигде не проходит бесследно», – размышляла девушка, разглядывая товары и их продавцов.

Один из них лукаво подмигнул ей и поманил пальцем, увидев, что она задержалась взглядом на его украшениях. Дея напряглась, но решив, что это всего лишь продавец желающий привлечь покупателя, осмелилась подойти. В конце концов, она вышла из своего укрытия не для того, чтобы шарахаться от всех подряд и должна вести себя естественно и непринужденно.

– Для такого цветочка как ты, это грубая работа. Лучше взгляни вот сюда, прелестное дитя, – пропел продавец елейным голоском, выуживая из-под стола бархатную коробочку, внутри которой покоилась розоватая жемчужина в замысловатой серебряной оправе. – Это старинная вещь. Поговаривают, что кулон принадлежал династии Ладгальд, – прошептал он заговорщически.

Дея взглянула на клон, вспомнив, что уже где-то слышала эту фамилию.

– Опять приторговываешь краденым? – бросил продавцу украшений кто-то из прохожих и он тут же поспешил спрятать кулон.

Дея обернулась, чтобы посмотреть кто это был, но прохожего и след простыл, как впрочем и ее друга. Еще в замке они договорились, что он не будет преследовать ее словно тень, дабы не походить на телохранителя (тем более, что маленькие овсянки ненавязчиво приглядывали за ними) и все же, ей сделалось не по себе.

К счастью долго его искать не пришлось. Ее друг стоял через одну палатку от нее и что-то втолковывал хорошенькой белокурой девушке, пытавшейся примерить на него длинный плащ подбитый куницей. Ян уворачивался, но девица все же одержала верх. Застегивая крючки и приглаживая ткань на его плечах, она лукаво улыбалась, смотря на Яна озорными, суетливыми глазкам.

Дею возмутило нахальное поведение развязной девицы и она уже было хотела направиться к палатке, но Ян поймал ее недовольный взгляд раньше. Торопливо сняв плащ, он отдал его торговке, правда та не спешила расставаться с Дениным другом, принимая плащ, она будто бы ненароком погладила пальцы Яна, да еще и подмигнула паршивка. Ян же на ее кокетство лишь улыбнулся и поспешил к Деи.

– Тебе приглянулось, что-нибудь из украшений? – поинтересовался он, подходя к ней и беря под локоток.

– Какая разница? – отвечала девушка, непроизвольно одергивая руку. – У меня все равно нет денег.

– Знаешь, – сказал Ян, заметив, что Дея расстроена, – на побрякушки у нас пока действительно нет средств, но на вполне пристойный обед, Вайес нам кое-что выделил. Может, вернемся на проспект и выберем таверну почище? – предложил он, приобняв ее за плечи.

– Хорошая идея, – отозвалась Дея, продолжая печалиться.

Он развернул девушку к себе, пряча ее тонкое личико в своих ладонях.

– Верь мне, Дея, скоро ты ни в чем не будешь нуждаться.

– Я и так ни в чем кроме тебя не нуждаюсь, – прошептала она.

– Тогда, что с твоим лицом?

Дея не знала, что ответить, ведь она не вполне понимала, отчего ее так разозлила наглая, белокурая бестия, поэтому она взяла себя в руки и попыталась растянуть губы в улыбке. Но ее старания были не замечены, Ян глядел поверх ее плеча и хмурился.

– Что такое? – насторожилась она.

– Какой-то странный парень пялится на нас и, мне как-то не по себе от того, как он это делает.

– Думаешь это наша рыбка?

– Не похоже, – размышлял Ян. – Слишком молод, на пару лет всего нас старше. Хотя он может быть и сообщником.

– Делай вид, что ничего не происходит. Пойдем в таверну, если он следит за нами, то мы это заметим, – затараторила Дея, беря Яна за руку и, уводя с площади.