Buch lesen: «Плети судьбы. Сборник стихов»

© Алексей Смагин, 2019

ISBN 978-5-4496-1175-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Писал поэт

 
Писал поэт и мысли между строк
Обрывками ложились. За живое
Цепляло. Но судьбы тяжёлый рок
В словах не умещался и пустое,
На белоснежном листике тетрадном,
Отображало шифра некий путь
Душевной боли. Непонятно складно,
От всех скрывалась истинная суть.
Красивая строка и дивный слог,
Как сладкий мёд, но для поэта солью
В душе, меж слов и горький эпилог
Пропитан насквозь бесконечной болью.
Писал поэт в безмолвии, в ночи.
И тень ложилась от пера на руку.
Писал поэт, под искрами свечи,
Стихи, скрывая между строк разлуку.
 

Среди обломков грешной суеты…

 
Среди обломков грешной суеты,
До пропасти дойдя… почти до края,
Я разрушал все планы и мечты,
В себе их видя, просто, не желая.
 
 
Я скромно тлел и тихо умирал…
Писал? Лишь иногда, себя стирая,
Плывя по жизненным волнам, но свой причал,
Казалось, что встречал… не привечая…
 
 
Я жизнь свою пытался напевать,
Вот только, почему-то, не в тональность,
Фальшивя через раз и передать
Никак не мог глубокую ментальность
 
 
Своей закрытой наглухо души…
И надоедливую горькую рутину
Опять от всех скрывал в ночной тиши,
Уйдя на дно, в глубокую пучину.
 
 
Однажды пробуждался, но в глуши,
Не находил себя и вновь по краю
Был в затаённости запутанной души,
Порою думая, что тихо умираю.
 
 
Я отвергал, до боли жгучий, свет,
В привычном мраке, заглушив себя.
С душою волка, с нежностью – поэт,
Я забывал, что значит жить любя.
 

Угрюмый, за окошком, серый дождь…

 
Угрюмый, за окошком, серый дождь.
Кровать пуста… Себя считать не надо…
Себя оправдывая, нагло врёшь
Себе… А на душе осадок…
 
 
Построил домик чудный из песка
И радовался… Только вот чему?
На сердце, как была тоска,
Так и осталась… С болью, одному…
 
 
Свою печаль скрываешь. Только стих
Нечаянно раскроет твою душу…
А рядом нет, к тебе, таких родных,
Чтоб поняли тебя… И это душит.
 
 
Пытаешься уйти, забыть… В руках
Бокал вина… Второй… Десятый…
Ты пьян душой… Тебе неведом страх…
На утро же опухший и помятый.
 
 
И боль, что так давила, вновь пришла.
И жмёт ещё сильнее, и зубами
Твой скрежет… «Всё таки нашла»…
Глаза наполнены горячими слезами…
 
 
Угрюмый, за окошком, серый дождь.
Кровать пуста… Себя считать не надо…
Себя оправдывая, нагло врёшь
Себе… И пьёшь… И снова до упада…
 

Дымок

 
Из окна сигаретный дымок.
За окном мои мысли рваные.
И ложатся на каждый кусок,
Моих мыслей, снежинки пьяные.
 
 
Голый парк без листвы похудел.
Осень золото в прошлом оставила.
Белый снег на земле полежать не успел,
Вата выпала и… растаяла.
 
 
Грязь и слякоть. В душе пустота.
Мерзкий холод и негде укрыться.
Мне бы в тёплые, прочь, места
Улететь навсегда… испариться…
 
 
Где-то там, где никто не найдёт,
Где не спросит никто… не обманет,
Для меня, лишь, солнце взойдёт,
Лишь меня одного греть станет…
 
 
Закурю… из окна дымок
Затуманит мне мысли рваные…
Я смотрю, как ложатся на каждый кусок
Моих мыслей, снежинки пьяные.
 

Не Ангел вроде ты. Да и не Бес…

 
Какого чёрта кружишь надо мной?
Не Ангел вроде ты. Да и не Бес.
Тебя я помню, прошлою весной,
Когда я умер и потом воскрес,
 
 
Ты приходил, лечил меня от ран,
И пахло от тебя огнём и ядом.
Я чувствовал нутром своим обман,
Но ты всё время был со мною рядом.
 
 
И вот сейчас ты гонишь от меня
Мою усладу, горечью вливая,
Что нет покоя мне теперь ни дня
Ни ночи. Ни конца, ни края
 
 
Твоим бездушным, горьким бедам нет.
Меняя лики, порикая молча
Деяния мои. И в чёрный цвет
Рисуешь образы со вкусом жёлчи.
 
 
Свою я душу Отдал для неё.
Но не с неё, с меня взыскай по праву.
Моя душа тебе ли не по нраву?
В душе моей тебе должно быть всё.
 
 
Меня ты Богом в сердце не кляни,
Я с Богом жил во снах и в душу верил.
Я жизнь свою, как сон зорёю мерил,
Не в храме. В храм меня ты не мани.
 
 
Однажды в храм уже зашёл и вот:
В том храме не от Бога всё – мирское.
Не принял меня набожный народ.
Не Бог, лишь образа для них святое.
 
 
Глоток любви, как чистого вина,
Пьянит, дурманит лишь в одном мгновении.
Жизнь коротка. И вся её длинна
В коротком уместится откровении.
 
 
Не Ангел вроде ты. Да и не Бес.
С душою раненой моей больной
Бездушно водишь праздно полонез,
А после бала кружишь надо мной.
 
 
Горчит. Вина. Хмелею не любовью.
Любовное похмелье – горький дым.
Свеча в ночи и венчик на надбровье.
Душою умер вечно молодым.
 
 
Не Ангел вроде ты. Да и не Бес.
И кажется мне часто, что порой,
Ты вовсе не ко мне сошёл с небес.
Какого чёрта кружишь надо мной?
 

Тени…

 
Тени… кругом ошалелые тени…
Рябью в глазах… и холодный плед…
Руки и ноги застыли… от лени…
Тени… безмолвно кидаю им вслед
 
 
Взгляд, отрешённый, глазами устало.
Тёмные стены сковали туго.
Бешеный демон пускает жало
В тело… горю от больного недуга.
 
 
Тени… смеются и кружат… Боже…
Скрип половицы… в настенных часах
Стук превращается в бойню, до дрожи.
Тени… безудержный внутренний страх.
 
 
Шабаш… в агонии бьются кошмары.
Точат невидимо… белый свет
Будто покинул мои кулуары…
Чудится мрачный, нелепый бред.
 
 
Тени… кругом ошалелые тени…
 

Незаметно, как будто сон…

 
Незаметно, как будто сон,
Сквозь который глядишь устало,
Пролетела вся жизнь, верх дном.
Как же быстро… и как же мало…
 
 
Повернуть бы на миг назад
И пожить, отметая спешку.
Но упрямо стучит циферблат,
Превращая фигуру в пешку.
 
 
Был… и высох вчера водоём…
Горькой жизни ручей иссяк.
Оглушительно, с каждым днём,
Отдаётся теперь: тик-так…
 
 
Те тропинки, ещё вчера,
Что топтал молодой так рьяно,
Проводил на которых свои вечера,
Поросли все травой, бурьяном.
 
 
И не хочется ночью спать,
День наступит ли завтра новый?
Или сменишь свою кровать,
Не проснувшись, на гроб дубовый.
 
 
Дым полночный, от сигарет,
Расстилаясь, вокруг витает.
Вместе с дымом встречаешь рассвет,
От которого боль растает.
 
 
Незаметно, как будто сон,
Сквозь который глядишь устало,
Пролетела вся жизнь, верх дном.
Как же быстро… и как же мало…
 

Оковы отдаляющей любви

 
Ты так не оглянувшись и ушла,
Забрав с собой меня наполовину.
Свой мир ты, где-то без меня нашла,
Оставив лишь мгновений паутину.
 
 
Опутанный тобой, я тихо тлел,
Во мраке растворяясь, как в тумане,
Но вычеркнуть тебя уже не смел,
Не жил – существовал в твоём обмане.
 
 
Я так хотел тебя возненавидеть
И выкинуть из памяти на вечно,
Но почему-то не хотел обидеть,
Ведь жизнь одна, хрупка и быстротечна.
 
 
Я так хотел отрезать и забыть,
Стереть, как на бумаге слово,
Но почему-то продолжал любить
И вспоминал тебя, с надеждой, снова.
 
 
Я закрывал глаза, чтобы не видеть
К тебе ведущих призрачных дорог.
Я так хотел тебя возненавидеть,
Но даже разлюбить не смог…
 

Волчья любовь

 
Зачем она так больно и так сладко
Порхала мотыльком перед глазами?
Зачем пленила, по ночам украдко,
Счастливыми и горькими слезами?
Зачем дарила мнимую надежду
На светлый мир, на жизнь под облаками?
Ведь знала же, что дальше, как и прежде
Не дотянуться до неё руками.
Двойная жизнь. Игра. Игра с судьбою.
Мечты двойные: там, и там – две нитки.
Ведь изначально знала, что женою
Не будет волку. Глупые ошибки
Свои, за вольность, так красиво называла
Повадками свободной, дикой кошки.
Но волка она с кошкою связала
Кошачьим взглядом… и кошачьи ножки
Обвили очень крепко душу волка.
А он своё ей сердце подарил.
Но каждый раз, как будто бы иголка
Пронзало сердце. Он её любил.
И каждый раз прощал, не замечая
(Хотя внутри кипело и рвалось),
Игру её… И, вновь её встречая,
Любил, без памяти, до кончиков волос.
Он с нею жил. Она вдохнула жизни.
Он ей дышал и с ней делил жильё.
Не думал о журьбе и укоризне.
Один он задыхался без неё.
Пережила… ей надо было просто
Момент из жизни прошлой пережить.
Он был подобран, будто бы по госту:
Безумный волк, способный полюбить.
Зачем? Ведь знала – преданность у волка
Сильнее даже волка самого.
Разбила сердце, мелкие осколки
Теперь для кошки больше ничего
Совсем не стоят. Волк теперь не в счёт.
О нём она ночами не страдает
И жизнь её своим ручьём течёт.
Лишь нужно если что то, вспоминает.
А волк не спит, ночами напролёт
О ней одной, о кошке он мечтает,
Во сне лишь с нею рядышком живёт,
И только иногда во сне летает,
Когда она, любимая приснится,
Когда обнимет крепко, горячо…
Но только что-то по ночам не спится
И ноет без неё его плечо.
Зачем его собой она пленила?
Ушла тихонько, но осталась крошка…
Морально в волке волка погубила
Свободная и ветреная кошка.
 

Китайская шкатулка

 
Он был дождём, упавшим на ресницы,
Размазав тушь вокруг красивых глаз.
Он был бессонницей в ночи, когда не спится.
Он был основой всех её нелепых фраз.
 
 
Он музой был. Ему она писала.
Ему лишь посвящала все стихи.
Ждала его, надеялась, страдала…
Но не звала… Ведь все свои грехи
 
 
Она хранила в розовой шкатулке,
Где каждый грех – очередной припадок,
В душе её потАйном закоулке,
И скрытый от неё же беспорядок.
 
 
Она сама была шкатулкой, но снаружи.
Она в себе скрывала эти тайны,
Храня шкатулку из грехов и стужи.
Головоломки эти не случайны.
 
 
Он был теплом, и нежностью, и вздоха
Ей не хватало без него… И вот итог:
Обоим порознь было очень плохо,
Но ключ к шкатулке он найти не смог.
 

Затуманило поле серебристою дымкой

 
Затуманило поле серебристою дымкой,
Полевая тропинка вся травой поросла.
Твоё сердце мне грудь обжигает градинкой,
Непогода которую вдруг принесла.
 
 
Я дышу этим воздухом и задыхаюсь,
Сам себя, незаметно от жизни, губя…
Не хочу тебя видеть, но тебе не признаюсь,
Что мне в жизни моей не хватает тебя.
 
 
Убегаю от тени. Я её ненавижу.
Тенью бродишь, как призрак за мной по пятам.
Закрываю глаза и опять тебя вижу,
Твои мысли читаю по мокрым глазам.
 
 
Затуманило поле серебристою дымкой,
Полевая тропинка вся травой поросла.
Твоё сердце мне грудь обжигает градинкой,
Непогода которую вдруг принесла.
 

Запах памяти

 
Горечь полыни, дождём перемытой, и мёдом.
Вкус от разлуки, с печалью, на влажных губах.
Я каждый день, вспоминая тебя, год за годом,
Жизнь разбавляю в твоих сладко-горьких словах…
 
 
Мне бы судьбу свою вспять повернуть и ошибку
Вычеркнуть махом из жизни и искоренить,
Лишь бы тебя рядом видеть, твою улыбку,
Лишь бы, как раньше, меня продолжала любить.
 
 
Горечь любви, перекрашенной в ненависть, стёртой,
Быт монотонных, безвкусных, безоблачных дней —
Эта цена нашей гордости бренной, упёртой.
Это наш крест, от которого только больней.
 
 
Запахом памяти мысли, ушедшие в вечность,
С болью и горестью выплыть стремятся из тьмы,
Чтобы вкусить вкус любви и уйти в бесконечность
В мир, где безумные были счастливыми мы!
 

Не моя ты придёшь, весна

 
Не моя ты придёшь, весна, не моя.
В сарафан дорогой, полевой облачёна,
Не мои озаришь, зеленями, края.
Не ко мне ты придти обречёна.
 
 
Ты стоишь, наступив, как бы так, не при чём,
На мою, что совсем не прикрыта
Душу. Где то внутри горячо
От того, что тобою душа позабыта.
 
 
Серость давит собою печаль на глаза,
Принуждая на уединение.
Упадёт одиноко скупая слеза…
Одиночество, боль и забвение.
 
 
Не увижу я боле с тобою рассвет.
Тот рассвет, что собою пленя,
Уводил от невзгод. Недопетый куплет…
Не моя ты придёшь, весна, не моя.
 

Волчьи сны

 
Осыпаются звёзды с небес, утопая в разлуке.
Звёзды… Те, что манили нас в радужных снах,
Где друг к другу с любовью тянули мы радостно руки.
Эти сны превратились из счастья в печали прах.
 
 
Хмурый месяц на небе собрался как будто бы плакать,
Закрывая лицо, как на поминках, чёрной вуалью.
И от слёз на земле под ногами мокрая слякоть.
Всё покрылось кругом, пропиталось, холодной печалью.
 
 
Холодок изнутри пробирает, морозит душу,
Словно вьюга в лицо прошибает, что трудно вздохнуть.
Воем волка, в глубокой глуши, тишину я нарушу,
Волком встану, с звериным оскалом, приму этот путь.
 
 
Иногда по ночам, зализав свои рваные раны,
Что не смогут зажить до конца моих призрачных дней,
В прошлых снах, до утра я быть может, на долго застряну,
С горькой болью в звериной душе, вспоминая о ней.
 

Вспоминая мгновения… Те, что когда-то были…

Представляя, что вот она, здесь и зовёт за собой…

Вдруг очнувшись, увидев вокруг лишь клубЫ горькой пыли,

В тишине гробовой прозвучит лишь звериный вой…

Лишь между строчек грустный некролог

 
А между строк, немыслимая боль…
Стараюсь приподняться во весь рост
И заглянуть меж точек, чья же роль
За дверью притаилась… но погост
Мерещится за каждой запятой…
Отпрянул… сам хожу теперь не свой…
 
 
P.S.: Душевная строка, чудесный слог
(Лишь между строчек грустный некролог)
 

По тонкому льду

Находила любовь. Упивалась. Летала над облаком.

Но держала не крепко и свой прерывала полёт.

И травила себя не своим, а надуманным обликом,

Да таким, что себя и сама до конца не поймёт.

Заливалось вино, нескончаемо. Меркло сознание.

Отрывалась душа и купалась, забывшись, в золе.

Улетала на миг, возвращалась, кончалось дыхание,

И ногами стояла в растопленной, едкой смоле.

И терзала себя, и корила. Какие-то доводы,

Сочиняла навзрыд, выйдя на перепутье дорог.

То устраивала отрешённые, пышные проводы

И бежала от мира, куда-то, не чувствуя ног.

То смеялась над миром, обманываясь безразличностью,

Возрождалась и снова горела, как будто в аду.

То взахлёб говорила, а позже опять лаконичностью

Убивалась и шла, без страховки, по тонкому льду.

Находила себя и считала, как будто, счастливой.

Ненадолго, на время, обманывая лишь себя.

Но за временной маской иллюзии томности лживой

Понимала, что больше не может она не любя.

И хотела любить, и звала, и любовь отзывалась,

Но принять не могла, не умела, не ведала как…

И за тонкую ниточку всем, что осталось, хваталась,

Принося себя в жертву под взором случайных зевак.

Утешала себя, что любить разучилась от времени,

Но болела от мыслей, что вовсе всё это не так.

Ненавидела жизнь, что страдать заставляет от бремени,

И судьбу, от которой в душе постоянный сквозняк.

Засыпала в ночи и роняла своё оперение,

А проснувшись пыталась, как раньше, до неба взлететь.

Но не в силах подняться, в тиши, уходила в забвение,

И сгорала до тла, продолжая тихонечко тлеть.

Замерзала. Хотела согреться. И кутали пледом.

Но ни те, что хотелось, все те за каким-то стеклом.

Уходили, оставшись в душе поролоновым следом.

Ей хотелось согреться тем самым, родимым теплом.

И опять тихо меркло беспомощно в чреве сознание.

И по тонкому льду без страховки, не ведая, вновь…

Отрывалась душа. Но таилось, теплилось желание,

Приютить насовсем, навсегда дорогую любовь.