Buch lesen: «Бескрылый – Посланник бога»
Глава П
Предисловие, которое трудно пропустить
Обычно мы (то есть я с тобой, читатель) предисловие пропускаем – и это оправдано. Но не сейчас. Предисловие здесь, скорее, как предостережение, чтобы мы сразу поняли, подходим друг другу или нет… Всё как у пёсиков на улице, которые обнюхивают друг друга.
Гав?
Начнём с меня. Кого я в этой непростой книге видеть не хочу.
Если ты верующий фанатик, ну из тех, кто читает «Отче наш» при каждом отключении света и крестится у каждого храма… что ж, эта книга не для тебя. Бикоз я тебя обижу. Правда, ненамеренно. Пока.
Гав.
Идём на следующий круг.
Если ты, дорогой читатель, из обидчивых… ну знаешь, задевают тебя по ерунде, и вот ты уже весь трясёшься от злости, то тоже закрывай эту книгу. В мире есть столько нежных, милых романчиков. Здесь всё не так. Здесь будет местами цинично и больно, но зато правдиво. А мне потом за твою расшатанную психику отвечать? Нет.
Гав.
Всё, обнюхивание закончено.
Всем остальным я рад. Сердечно жму руку и рассчитываю, что через юмор, метафоры и безумные диалоги вы разглядите суть. А суть она… о важном. О вечном.
Представьте, что вы смотрите кино. Задача хорошего писателя – не рассказывать, а показывать. Не сомневайтесь сразу, не кидайте попкорн в экран в порыве негодования. Это кино, и в нём всё будет идти так, как задумал сценарист. То есть я.
Садитесь поудобнее, берите газировку – и приятного просмотра.
Что я вам обещаю в век, когда никому верить нельзя? Что вы хорошо проведёте время и с этого киносеанса выйдете с приятным, полезным послевкусием.
Вот, глядите, уже первая сцена началась…
Глава 1
…Я встретил его на обочине. Потерявшегося ангела, утратившего возможность летать…
– Нет, чувак, так не годится. Ску-учно-о-о. Так никто твою книгу не прочитает. И вообще, зачеркни вот это. – ангел указал на слово «утратившего».
– Но ведь это правда! – запротестовал я.
Ангел поморщился и отвернулся.
– Говорю тебе, оживи текст, сделай всё без этих вымученных литературных приёмов. Расскажи так, будто… ну не знаю… – он почесал ногтем висок, – будто рассказываешь эту историю другу.
Я снова взялся за блокнот, поднёс кончик ручки к бумаге, задумался… и приступил.
Текст сам собой выскакивал из-под руки. Я корябал и корябал свою историю о том, как познакомился с ангелом. Ввернул несколько абзацев предыстории, чирканул о себе, как, ничего не подозревая, просто ехал в такси – и вдруг встретил его… его…
Я прикрыл блокнот, поглядел на взлохмаченного ангела, на то, как он отбивает рукой ритм, как качает головой в такт музыке, и ткнул его.
– Ну чего тебе? – ангел снял наушники.
– Как тебе?
Он пробежался глазами по первой странице.
– Сократи. Ты опять пытаешься слезинку из читателя выдавить. Зачем все эти истории про то, как тебе тяжело жилось? У всех жизнь не сахар, давай без театральщины…
Ловя очередную порцию критики, я на глазах багровел. Отворачивался. Отводил глаза. Порывался выйти из машины. Поправлял зеркало заднего вида.
– Будь собой, приятель. В нашей книге важны детали…
– В нашей?
– Ну да, в нашей.
Я смотрел в светлое, серьёзное лицо ангела. И ведь ни одним мускулом не дёрнул, ни улыбки, ни черта… Серьёзен, как экономические новости.
– Ты хочешь сказать, что когда я напишу книгу и издам её, я должен приписать в соавторы ангела?
– Без балды.
Я застонал и кинул блокнот на заднее сиденье.
– Может, сам тогда и напишешь свою чёртову историю?
– Эй-эй, во-первых, не выражайся мне тут. Во-вторых…
Я сложил руки на груди.
– Что?
– Ну, ты знаешь…
– Ничего я, блин, не знаю! Я с ангелом сижу, который выклянчивает соавторство. И вообще, если сейчас кто-то пройдёт мимо тачки и увидит меня в ней, я ведь… ну… со стороны это выглядит так, будто я разговариваю сам с собой?
– Ты же со мной говоришь.
Я провёл ладонью по лицу.
– Тебя же не видно?
– Нет.
– Ясно.
– Что ясно?
– То, что я разговариваю сам с собой, и в соавторство в мою книгу напрашивается ангел.
…
– Так ты впишешь меня?
Из меня вырвался глухой смешок.
– А Господа Бога я могу приписать в соавторство?
– Нет.
– Это почему?
– Ты же с ангелом разговариваешь, а не с Богом.
Хм… хм… Я посмотрел на ангела и про себя подумал: «Чёрт, мне же ни за что не поверят, что я общался с ангелом. Он выглядит так, словно не знает, что такое расчёска. А ещё этот крючковатый нос…»
– Я умею читать мысли, – осёк меня ангел. Он поднял вверх палец, закрыл глаза и сказал:
– Кажется, я понял, с чего действительно стоит начать нашу историю…
Глава 2
– Да?
– Да… погоди, я выстраиваю сюжет.
Я приоткрыл форточку, впуская свежий осенний ветерок. Я любил сентябрь за его тёплые деньки, за то, как он раскрашивал листву на деревьях в ярко-жёлтый, за последние шашлыки в этом году… за…
– Всё, погнали. Записывай.
Я повернулся к ангелу.
– Блокнот бери.
Перегнувшись к заднему сиденью, я пальцами ухватил блокнот и пачку чипсов.
– Выброси эту гадость.
– Я есть хочу.
– Вот и поешь нормально, а это… – ангел сморщился, словно облизал шерсть мокрого котёнка. – Выкини.
«Ладно, быстрее начнём – быстрее закончим», – подумал я про себя и, открыв чистую страницу, стал ждать указаний.
– Пиши, почему ты стал избранным… Эй… ЭЙ! Хорош ржать! Раз ты как-то меня видишь, значит, избранный!
– Я?.. Ну да… да, избранный… Как же, вот так жил и не догадывался о своей избранности?!
– Так дело не пойдёт. Раз мы взялись за книгу, то соберись…
– Сдалась мне твоя долбанная книга! Я таксист! Таксист! Тебе о чём-то это говорит? Я баранку кручу восемь часов в день, какая тут избранность? Спина отваливается, животик вот вырос… – я показал на обтянутый майкой бугорок, – в глазах искры пляшут, если резко встану, пломба вот вылетела на заднем зубе… Таких избранных не бывает, понял?
Ангел улыбнулся.
– Вот так и запиши.
Я вздохнул. Ладно, не отвяжется же, пока не напишу. Я записал всё, что сказал до этого.
– А такси сколько водишь?
– Ну, четыре года… Точнее, через месяц будет четыре года.
– А зачем водишь?
Поёрзав на сиденье, я взял с подстаканника бутылку воды. Опустил ладошку на крышку и, не открывая, сказал:
– Потому что ничего другого не умею.
Пил я молча. Не знаю, понимал ли ангел смысл сказанных слов… По барабану… Причина у меня обычная, человеческая – безнадёга. Когда домой возвращаться тошно, а люди, которых я вожу на заднем сиденье, – это всё, что у меня есть. В такие моменты я живой, ощущаю нужность.
– …и это напиши, – тихо сказал ангел.
– Зачем? Ты думаешь, все люди на своих местах? Тут каждый второй – юрист, потому что так хотел папа, или менеджер, потому что так хотела мама… или таксист, потому что так никто не хотел, но так вышло.
– Пиши, пиши…
Я уже не вздыхал, а просто писал. Да, жизнь у меня была бесцветная, пресная… но жизнь моя. Я как-то свыкся, привык и местами обустроился.
Живу один в однокомнатной квартире на окраине Барнаула. В панельке, где утром слышно, как соседка ложкой размешивает сахар, а вечером – как муж размешивает её.
Дома у меня попугайчик живёт. Волнистый, жёлтенький. Продавец обещал, что он говорить начнёт. Не начал… Может, не о чем ему со мной разговаривать?
В разводе. От первого брака остались дочь, алименты, проплешина на затылке и раз в год поздравление с днём рождения.
Попугай в курсе. Его, кстати, Гриша зовут. Но история про дочь его не трогает. Тронула бы – заговорил бы, так ведь?
Я Грише много чего рассказывал. И о том, как с друзьями связь потерял, и о том, как цены растут, и то, сё, пятое, десятое… А ему хоть бы хны… Вылупится своими глазами-бусинками, чирикнет и в зеркальце своё уставится.
Я вот в зеркало редко смотрю, а если смотрю, то с печалью на лице. Лицо моё, надо сказать, постарело. Морщинки вот на лбу и вокруг глаз вылезли… или они всё время там были, не знаю.
Щёки как щёки, к ним претензий нет. Разве что щетина, которую я так хотел, так и не проклюнулась… в отличие от морщин. Одно время я даже спреем специальным пользовался. Не помогло.
– Пу-пу-пу, притормози-ка тут, – вставил ангел. – Ты хорошо разогнался, но чего-то не туда… Ладно, про Кешу весело-задорно получилось, но про морщинки ты брось. Кремом бы увлажнялся или не заедал всё сахаром. Ты вообще в курсе, как сахар на старение кожи влияет?
– Вас этому в академии ангелов учат? – Я отложил блокнот, готовый к новому заходу на препирательства.
– Да ты что, друг мой, какая академия? В интернет выйди и почитай.
– Ты знаешь, что такое интернет? – ухмыльнулся я.
– А как же… Кто, думаешь, помог его изобрести?
– Погоди… Я сейчас шапочку из фольги надену… Так, где она тут… – я потянулся к бардачку и стал копошиться внутри.
– Ладно, юморист, хватит. Начало положено. Что-то мы о тебе рассказали… но вот понимаешь… – тут ангел пощёлкал пальцами, – не хватает самого главного. Что-то же в тебе есть? Если ты не избранный и пресный, как недосоленный суп, то значит, в тебе есть что-то особенное? Крохотное, маленькое, скрытое от посторонних глаз… Вспоминай. Может, ну… тебе по голове били в детстве?
Я закатил глаза и стал думать… Всё-таки было кое-что особенное, и я продолжил историю.
Глава 3
– Не-не-не, я сам, дай угадаю… Как-то ты с лестницы упал и обрёл…
– Шишку? – закончил я за него.
– Да какую шишку! Если ты ангела видишь, значит, паранормальные способности открыл, и… Ты куда собрался? Мы же клиента ждём.
Я открыл дверцу и сплюнул кисловатую слюну.
– Жрать я хочу… Жрать. Чипсы же ты есть не разрешаешь.
«Хонда» завелась с надрывом, в салоне запахло бензином.
– Ладно, только недалеко. Тут скоро клиент появится.
Я не ответил. Мне уже довелось подвезти двух «клиентов» ангела, и, честно говоря, занятие то ещё… хм. О них я чуть позже расскажу.
– Тогда, может, ты активированного угля переел и активировался?… Нет? В школе тебя не обзывали? Рюкзаком по голове не били?… Что, тоже нет?
Я молча крутил баранку. До ближайшей шаурмы полтора километра.
– Сдаюсь, я не знаю, откуда у тебя способности… А может, у тебя мать ведьма?
– А вот это очень даже может быть, – ответил я.
– Вот видишь, и легенда нарисовалась. У тебя, кстати, цыганские черты лица, вот этот твой взгляд из-под густых бровей… Ты цыган?
Перестроившись в крайний ряд, я сказал:
– Прадед грузином был.
– Хорошо-хорошо… А то имел я дело с цыганами, так в конце концов не они тебе, а ты им должен остаёшься.
Я краем глаза посмотрел на ангела… И ведь не поймёшь – серьёзен он или придуривается.
– Ну, а сам ты как? В книге же два главных героя. Сам как сюда попал?
– Книга хоть и наша, но главный герой я, а ты – второстепенный.
Я приметил свободное парковочное место и аккуратно оставил машину.
– Мою историю так просто не расскажешь… Всё началось с…
Я открыл дверь и вылез.
– Какого?! – раздался глухой возглас ангела за закрытой дверью.
«Пусть у второстепенного персонажа будут плохие манеры», – подумал я про себя и стал рассматривать меню.
Остановившись на грибной с сыром, сделал заказ. Протянул 150 рублей, отошёл от ларька и проверил колёса. Резина почти лысая, на протекторе подцепил заплатку ногтем… вроде нормально.
Встаю, подхожу к лобовому стеклу и вытираю салфеткой голубиный помёт.
– Готовэ.
Я развернулся и, подойдя, взял из рук продавца шаурму размером с локоть. Сажусь на бампер. Откусываю…
– Мою историю будешь слушать?
Ангел материализовался на крыше, свесив ноги на лобовое стекло.
Жую…
– …Всё началось с того, что я перестал выполнять нормативы, стал замыкающим ангелом и брёл в конце списка полстолетия.
– А-а-аххх!
– Что?
– Горячо.
– Где твоё уважение? Ты общаешься со святым ангелом!
– Слезь с крыши, святой ангел, и вообще… Я второстепенный персонаж, как хочу, так и веду себя.
Ангел скатился по лобовому стеклу.
– Ладно, ты тоже будешь главным персонажем… Но я буду главнее!
Мы переглянулись. Я откусил крупный кусок, не сводя с него глаз.
– Рассказывай давай…
– Да, в общем, всё. Решили меня сослать в земной мир. Только вот… – ангел почесал затылок. – Я не совсем понимаю, почему именно сейчас и сюда… Ну то есть, пойми меня правильно, Барнаул – это вообще где? Ладно бы Москва, Питер… Там, говорят, интеллигенции много…
– Барнаул – центр мира, – жуя, сказал я.
– Вкусно?
– Пойдёт. – вытираю губы салфеткой. – Выходит, ты падший ангел, или как?
– Не упал я! Говорю же, сослали меня. И крылья мои отобрали. Вот и вынужден я с тобой околачиваться.
– Не хочешь – не околачивайся. Иди в свой Питер к интеллигенции.
Я одним броском закинул пакетик в урну.
– Если бы всё было так легко… – Ангел встал с бампера и вернулся на пассажирское сиденье.
Возвращался он, конечно, эффектно. Я и в школе законы физики не понимал, а тут такое… Он вообще сквозь стены проходит, но при этом его задницу как-то удерживает кресло. Как это работает – мне не понятно.
Я сел за руль и запустил двигатель.
– Есть у нас кое-что общее.
– Ну?
– В школе меня тоже оставляли на второй год как отстающего.
– И что было потом?
– Ну, в ПТУ пошёл. Может, тебе тоже в ПТУ для ангелов пойти?
Ангел почесал подбородок.
– А что такое это ваше ПТУ?
– Путёвка в Твою Удивительную жизнь.
– Ммм… Звучит неплохо, – ответил он.
Я взглянул на часы – 6:30… Через пять минут выйдет клиент ангела.
Глава 4
Клиентом стала девушка с заспанными глазами. То и дело зевая на заднем сиденье, она держала в одной руке зеркальце, а в другой – помаду, пытаясь накраситься.
– Заговори с ней… скажи, что её губы словно бутон цветка и всё такое, – подначивал ангел.
Молчу.
Светофор замигал, и я чуть было не выехал на красный. От резкого торможения девушка выронила зеркальце.
– Ой, простите.
– Ничего, всё нормально.
Подняв с пола зеркальце, она два раза чмокнула губами, проверяя… Не знаю, что там проверяют девушки, чмокая губами. Мизинцем левой руки аккуратно что-то стёрла.
– А вы куда так рано?
– Я говорю, комплимент ей скажи, а не допрос устраивай, – прошипел ангел.
Девушка с безучастным видом смотрела в окно.
– Сейчас не гони. Едь размеренно и не торопись. Каждая секунда на счету.
Я кивнул ангелу, включил первую передачу, тронулся.
– Ну так куда?
– На собеседование.
– В 6:30 утра?
– Вообще, в 7.
– А-а-а-а…
– Вот сказал бы комплимент – не попал бы в такую дурацкую ситуацию, и «а-а-а-акать» бы не пришлось.
Я сжал руль.
– Красивые у вас волосы.
Делаю вид, что не замечаю ухмылку на лице ангела.
– Спасибо.
– У тебя пульс подскочил, шаурмой, что ли, траванулся?
– Отстань.
– Что, простите? – спросила девушка.
– Говорю, отстаём или нормально всё?
Девушка посмотрела на часы, расправила на коленях бежевую юбку и сказала:
– Нет, всё нормально.
– Не газуй, медленнее едь, чего же не понятно, надо, чтобы она опоздала.
«Кому, блин, надо?» – подумал я про себя.
Вот так уже третий раз ангел не вводит в курс дела и ставит перед фактом.
«Как я, блин, её опоздаю? Кружить, что ли, вокруг адреса начну?»
– Именно, – прочитав мои мысли, ответил ангел. – Сверни на другую дорогу. Вот тут давай…
Я резко взял вправо. Посмотрев в зеркало заднего вида, заметил, как девушка нахмурила лоб.
– А разве не по Ленина было быстрее?
– Нет, там сначала быстро, а потом в пробку встанем.
Проехав два квартала, я упёрся в преграждающий путь шлакоблок с табличкой «Ремонт дороги». Сдавая назад, я развернулся и почувствовал запах её шампуня.
– Жди… жди… жди…
Я ждал, чувствуя, как потеют ладошки, и в тот момент, когда решил выехать из двора, мигая аварийкой, выехал мусоровоз и перегородил проезд.
– Отличненько, – ангел потёр ладони.
Мусоровоз еле двигался, то тут, то там останавливаясь, чтобы очистить уличные баки.
– А вот теперь я опаздываю.
Я скосил глаза на зеркало заднего вида.
– Да скоро домчим, тут же рядом.
Дверь открылась, и девушка вышла. На сиденье она оставила 300 рублей и быстрым шагом пошла через дворы.
– Дело сделано.
– Дело? Сделано? У нас город маленький, такими темпами всю клиентуру потеряю!
– Ты на задании. Это важнее любой клиентуры.
– Ну-ну, задании… – я почесал затылок, наблюдая, как бедный мусорщик бежит за следующим баком. – Мне хоть приплатят? У вас там, на небесах, деньги есть? Или чем вы там расплачиваетесь за небесную шаурму?
– Кармакоины. Слыхал о таких?
– Нет.
– Вот и бедный ты человек, раз не слыхал.
Я потянулся к сиденью и забрал 300 рублей.
– Так в чём, собственно, задание заключалось? Ну, опоздает она, дальше что?
– О-о-о-о…
– ?
– Дальше всё. Жизнь другая будет у неё.
– Почему ты говоришь, как магистр Йода?
– Кто?
– Йода.
– Кто?
– …Забей, – я открыл кошелёк и сделал его толще. Слегка толще, на три купюры.
– Ладно, человек, давай я расскажу тебе о том, как функционирует этот мир, и да пребудет с тобой сила.
– Внатуре Йода.
Я хмыкнул и припарковался.
Глава 5
– Теперь пойдём.
– Что? Куда? – я нехотя вылез вслед за ангелом. – Ну?
– Доверься и за мной.
Ангел быстрым шагом пошёл ко двору пятиэтажки.
Двор как двор. Ржавая горка, качели с выдранными сидушками, покрышки в форме лебедей вокруг клумб. Лавочки, подъезды. Лавочки, подъезды.
– Куда мы идём?
– Ч-ш-ш!
Услышав, как сзади крадётся автомобиль, я встал на бордюр, давая возможность «Ниве» проехать… и пройти сквозь ангела.
Свернув направо к одному из подъездов, ангел прошёл сквозь дверь и… пропал. Я постоял, потоптался на крыльце, прочитал несколько объявлений, ещё раз потоптался…
– А ты куда это собрался? – раздался противный, как скрежет мела о доску, голос старухи.
– Я-то?
– Ты, ты! Какие тут знакомые живут? Я тут всех знаю.
Голос старухи доносился из зарешечённого окна первого этажа.
– Курьер я.
– Давай, что там принёс, я передам.
Я уже начал лихорадочно что-то придумывать, как дверь домофона приоткрылась.
Я нырнул внутрь, услышав за закрытыми дверьми:
– Наркоманы ё**ые!
– Ты чего так долго? Меня чуть бабка не съела.
– Проверял кое-что. Пошли.
В подъезде пахло затхлостью, а из приоткрытой двери, ведущей в подвал, тянуло сыростью.
Оказавшись между третьим и четвёртым этажом, ангел подошёл к окну и указал на него. Я вгляделся в оконную раму.
– Что тут?
– Присмотрись.
Я присел на корточки. Вся рама вдоль швов была нашпигована окурками. Я уже хотел повернуться, как увидел раскачивающуюся от порывов воздуха паутину. Паука на месте не было.
– Так и что? Паутина и паутина.
Ангел тоже сел на корточки рядом, потёр руки, словно хотел согреться, и, направив открытую ладонь на паутину, зажёг мягкий свет.
– Никогда не задумывался, почему паук плетёт такой узор?
Я всмотрелся в рисунок. Он был… он был удивительным. Не то чтобы я никогда паутину не видел, просто впервые придал значение её узору. Он не был идеальным, но всё же смотрелся целостным. Каждая паутинка сплеталась с другой, и все они тянулись к сердцевине…
– Внимательнее… – прошептал ангел.
Я подвинул лицо ближе, но не слишком – на случай, если паук вылезет и решит на меня прыгнуть.
Интересно… Сердцевина сплетена как закручивающаяся спираль, не идеальный круг, а именно спираль.
– Одинаковых паутин не бывает. Все они обладают своим индивидуальным рисунком. И разница…
Ангел сделал ещё один неопределённый жест рукой, и паутина начала расплетаться, будто кто-то поставил видео на перемотку назад.
– …и разница в том, откуда и куда тянется паутинка. Эти изменения на первый взгляд незаметны. Как и человеческие поступки: в моменте не понять, что изменилось, но будь уверен – узор твоей жизненной паутины стал другим.
Ангел встал, я поднялся следом.
Паутина осталась прежней, фокусы с визуализацией пропали. Из щели в оконной раме показался паучок. Не знаю, смотрел ли он на нас, но я смотрел на него точно. Знал ли он, какой урок нам преподал? И был ещё один вопрос, который меня интересовал. Его я решил задать вслух:
– А так ли важно самому пауку плести паутину, зная, что она уникальна?
Ангел взял паузу и заговорил только тогда, когда мы подошли к машине.
– Паук не задумывается над уникальностью рисунка. Он просто плетёт и плетёт свою паутину.
– И?
– Опоздав на собеседование, девушка незаметно для себя переплела свой жизненный узор. Теперь понятно?
Я сел за руль. В машине всегда чувствуешь себя безопаснее.
– Слушай, а ты записать это в свой блокнот не хочешь? И-и-и… мы с тобой во всей этой истории забыли одну маленькую деталь.
– Это ещё какую?
Ангел улыбнулся, приподняв одну бровь…
Глава 6
– Мы же тебя не описали…
– Меня что?
– Вот смотри. Читатель погрузится в историю, а как он тебя визуализирует? – спросил ангел.
– Да я-то откуда знаю, я таксист, а не писатель, – отложив блокнот на колени, я посмотрел в боковое окно.
– Ладно, ладно… Давай попробуем вместе. Ты это… в вашем земном мире пользуешься успехом у противоположного пола?
Я замялся. Как сказать… вроде да и вроде нет… если выпить – да, а если нет…
– Запиши, что герой у нас средненький. Не красавец, но и не урод.
– Сам ты средненький!
– Пиши. И вообще, как тебя зовут?
Я взялся корябать ручкой в блокноте.
– Мне представлялось, что ангелы всё и так знают.
– Так как?
– Ну, Гриша.
– Как попугая, что ли?
– Это попугая как меня. Я его в свою честь назвал.
Ангел присвистнул.
– А ты не промах, парень. Ладно… Опиши там свой нос, глаза, брови, лоб – всё, что нужно, чтобы читатель тебя представил.
– Да я-то как это сделаю? Ты издеваешься?
Ангел потянулся и открыл зеркальце.
– Вот смотри. Что видишь – то и пиши.
У меня голова шла кругом. Что вижу… что вижу… Я с этим лицом 31 год живу, но характеристику ему давать не научился.
– Нос как нос, лоб как лоб… Как это описывать?!
– Ладно, давай упустим эту деталь и обыграем так… – ангел зыркнул на меня. – Блокнот открывай и пиши.
Я повиновался.
– Он был обычным парнем с ничем не примечательной внешностью. Конец.
– Как-то скучно.
– Так это ты с этим лицом живёшь, не я.
Я поджал губы.
– Слушай, ангел, а ты сам-то что? Красавец? Выглядишь как взлохмаченный студент из богатой семьи, лицо такое аристократическое, словно со статуи сошло.
– Так не говорят.
– Что не говорят?
– «Словно со статуи сошло».
– А-а-а-а!
– Успокойся.
Я взял бутылку и стал пить. Вытерев рот рукой, взглянул на блокнот. Несколько капель упало на бумагу, и чернила на словах «Он был обычным парнем» расплылись.
Я поднял глаза и завизжал, ударившись головой о стенку двери.
– Что, сладкий, испугался красивой женщины?
Я несколько раз моргнул, протёр глаза. Моргнул ещё раз. Передо мной сидела нарисованная красотка из моего любимого детского фильма «Кто подставил кролика Роджера». Знойная рыжая красавица с большими буферами. Она вся светилась и выглядела реальной, насколько могут выглядеть реально нарисованные персонажи.
– Я могу принимать внешность кого угодно. Хоть дельфина, хоть покемона, – и тут его лицо стало меняться с немыслимой скоростью, будто внешность – это скины в игре: крутишь колёсиком мыши и примеряешь на себя любую. На миг мне даже показалось, что я увидел Джареда Лето из 30 Seconds to Mars. Наконец внешность вернулась к привычному мне взлохмаченному студенту.
– Так что не парься, описывать мою внешность – пустая трата времени.
– Знаешь, что будет, если в книге я упомяну, что ты на миг становился дельфином или покемоном?
– И что же?
– В комментариях под книгой появится: «Автор, что ты куришь?»
– А ты куришь что-то?
– Нет. Бросил. На зубах плохо сказалось.
– А-а-а-а…
– Тогда оставим тебя взлохмаченным студентом, а меня…
– Мужчиной с ничем не примечательной внешностью, – закончил за меня ангел.
– У меня вот есть шрам на брови, – зачем-то сказал я.
– Ну это всё меняет! Теперь у тебя примечательная внешность, и у читателя сложится о тебе полное представление. А если не сложится – так фантазия дорисует.
В машине воцарилась тишина. Через закрытые окна было слышно далёкую сирену.
– Слушай, а ты реально можешь любую внешность использовать?
– Проще простого, Гриша – отец попугая Гриши.
– Хватит…
– Ну это забавно: Гриша с ничем не примечательной внешностью называет волнистого жёлтого попугайчика Гришей. Кстати, хочешь, приму образ большого попугая?
– Эх, закурить бы сейчас…
Ангел расхохотался, и мы поехали встречать следующего «клиента».
