Buch lesen: «Под другим углом. Сборник творений представителей андеграундного творчества»

Полина Баранкова, Елена Имбирёва, Алексей Белозёр

Schriftart:

Проект "Шляппер Продакшн"

Дизайнер обложки Михаил Симуков

Иллюстратор Михаил Симуков

Продюсер Шляппер

ISBN 978-5-0055-3103-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В данном издании используется буква «Ё» в авторской трактовке

Хранители старины

Елена Имбирёва

Елена Имбирёва

Поэтесса, Саратов

Insomnia

Ночь мои окна завесила пологом.
Мне не уснуть, мне и жарко, и холодно,
Душными мыслями комната полнится.
Здравствуй, insomnia, здравствуй, бессонница!

Тысяча лет этой ночью распорота,
Каждым мгновением кожа исколота…
Боже, она никогда не закончится,
Эта insomnia, эта бессонница!

Время ночное – палач. И под пытками
Я вспоминаю всё то, что испытано,
Всё, что уже никогда не исполнится.
Я вспоминаю другую бессонницу:

Слишком короткую ночь безысходную,
Простыни сбитые, руки голодные,
Счастье до боли за гранью отчаянья,
Мышцы – до судорог, крики – нечаянно,

Губы распухшие с привкусом имени…
…Небо мутнеет за шторами синими.
Я засыпаю. Но снится и помнится
Снова insomnia, снова бессонница.

Огонь

Полуночным костром над обрывом крутым
Не гори для меня – не стоит.
Станет пламя золой и развеется дым.
Может, это кого-то устроит,

Только я не прошу мои сны обогреть,
На чужие дрова не зарюсь.
Ведь любому костру суждено отгореть,
А тепло вызывает зависть.

И полуденным солнцем в безоблачный день
Не сияй надо мной – не надо.
Освещай хоть весь мир – я найду свою тень,
Где не видно ни слез, ни взглядов.

Может, это во мне вечной гордости грех —
Как от солнца взять половину?
Что за радость от света, который для всех…
Я и в пасмурный день не сгину.

От огня твоего мне б один лепесток,
Самый лёгкий – с кого убудет?
Я же не Прометей. Воровства моего
Не заметят и не осудят.

Мне всего лишь надежду даёт свеча,
Ни тепла, ни света не надо…
До сих пор ты будишь меня по ночам —
Тем, что тебя нет рядом.

Отпускаю…

Мой милый, хороший, славный…
Не строй для меня жилище.
Я после себя оставлю
Лишь угли на пепелище.

Ну ты же ведь добрый, умный.
Что делать с ручным цунами?
Давай никогда не думать,
Что было бы между нами.

Уж я навела бы морок!
Уж ты бы сгорел от страсти!
Ты просто мне слишком дорог,
Поэтому – будь ты счастлив!

Не стоит о том, что дальше…
Родной мой, давай без взглядов!
Вся кожа моя – из фальши,
А глубже смотреть не надо.

Мой ласковый, нежный, ясный,
Не пей эту чашу с ядом!
Всё будет, поверь, прекрасно,
Когда я не буду рядом.

Найди себе «лапку-мышку», —
Не связывайся со стервой!
Читайте добрые книжки,
Живите легко… и серо.

Подлинная история Пигмалиона

Холодный, мертвый, грубый монолит —
Но драгоценный мрамор, без порока.
О да! Он в этом камне воплотит
Свою Мечту! С неистовством пророка,

Себя забыв, он руки в кровь сбивал,
А рядом хлеб черствел и стыло ложе…
…Окончен труд. Он создал Идеал.
Он отдал всё, он большего не сможет.

В награду ли за тяжкий крест творца,
Иль боги были тронуты мольбами,
Но дрогнули черты Её лица
И камень ожил под его руками.

Но что случилось? Что случилось с Ней?!
Нет, безупречность формы не исчезла.
Живая плоть… Но мрамор был теплей
Надменных глаз и губ, скупого жеста.

«За то, что равных нет мне меж людьми,
За это наивысшее блаженство —
Благодарю. Будь счастлив. И пойми:
Каменотёс – не пара Совершенству!»

«Ты не скучаешь. Переболел?..»

Ты не скучаешь. Переболел?
В пустом накале перегорел?
Решил – не надо меня тебе?
А мне, вот, знаешь… не по себе…
А мне тоскливо и тяжело.
А я не верю, что всё прошло.
А я на стены, как на луну,
Тихонько вою. Иду ко дну.
Я не хотела тебя казнить!
Мне показалось – так проще жить,
Да вот, не вышло… А в чём мой грех?!
Ты был всего лишь один из всех,
Чуть ближе прочих, но – не родной…
Я так старалась сберечь покой!
Не получилось… Так что теперь?
Опять метаться, как в клетке зверь?!
И лбом о стены, и нервы рвать?!
Я не хотела – опять… Опять…
Я не осилю. Благодарю!
Я лучше тоже – перегорю.

«Я почти научилась зализывать раны…»

Я почти научилась зализывать раны,
Танцевать, улыбаясь, на битом стекле,
Различать миражи, проходить сквозь туманы…
Словом, я научилась не верить тебе.

Взбунтовалась игрушка, решила: «Довольно!».
Нити-нервы не дёргает мой кукловод.
Знаешь, рвать по живому не так уж и больно.
Больно было осмыслить такой поворот.

Я не буду с тобою ролями меняться,
Планы мести выстраивать, губы кривя.
Мне важнее сейчас научиться смеяться,
Как умела когда-то, ещё до тебя.

Это трудно – дышать, по тебе не сверяясь,
Не подстраивать сердце под твой метроном.
У свободы противнейший вкус… Я стараюсь.
Я её принимаю глоток за глотком.

Я уйду от гипноза знакомого взгляда
И пустое «Прости!» не застигнет врасплох.
Я не буду блажить. Я отвечу, как надо:
«Бог простит, дорогой. Бог простит!» Я – не бог.

Недосказанность

Ты думаешь, я исчезла
Из жизни твоей безропотно?
Решила, что бесполезно
Прощаться неслышным шёпотом?

Ты думаешь, я смирилась,
Не выяснив отношения,
Затихла и покорилась,
Одобрив твое решение?

И ты наконец-то можешь
Расслабиться, успокоиться?
Ты рано, мой друг, итожишь,
Поверив, что всё устроится.

Мучительно ждать вопросов,
Тасуя ответов правильность…
В тебе я, как якорь бросив,
Оставила недосказанность.

Она уже прорастает,
Пока ты во власти смысла,
И исподволь забирает
И силы твои, и мысли.

Ошибками напитавшись,
Реальность вдруг станет зыбкой,
И ты закричишь, взорвавшись:
«Полслова! Упрёк! Улыбку!

Хоть что-нибудь, ради бога!
Хоть ласки, хоть укоризны!»
Вот так, не сказав ни слога,
Я стану важнейшим в жизни.

И тишина, раздражая,
Тебя доведет до точки.
А я… Я жду урожая,
Спокойно рифмуя строчки.

Я о тебе не думаю

Я о тебе не думаю. Я от тебя свободна.
Я о тебе не думаю. Разве что иногда…
Я – нараспашку, вольная, делаю, что угодно!
То, что порой мне вспомнится, право же, не беда…

Я о тебе не думаю. Разве что ночью поздней,
В час, когда балансирую где-то на грани сна,
Память, посвоевольничав, снова мне строит козни
И забликует всполохом, словно в волне блесна.

Я о тебе не думаю вечером, днём и утром.
Я о тебе не думаю – есть поважней дела.
Я о тебе не думаю. Я поступила мудро —
Память забила доверху всем, что найти смогла.

Я о тебе не думаю. Все у меня прекрасно.
Имя не кружит голову – первое по утру.
Я о тебе не думаю. Мне хорошо и ясно.
Я о тебе не думаю… Боже, кому я вру?!…

Стерва

Словно знак на ней: «Смотреть издали!»
Чуть поближе – обожжёт холодом.
Может, кто-то стать не прочь избранным,
Только страшно подставлять голову.

Ведь с такой всё не решишь коротко,
Там ума и красоты – до верху.
Не дай бог её задеть – дорого,
Не откупишься потом до веку.

Хороша, да много сил требует,
И не факт ещё, что все сложится.
А она играть в любовь брезгует,
А она спокойна так, что лёд крошится.

Наплевать ей на молву вздорную,
Не равняется она с прочими.
…И кому теперь придет в голову,
Что у стервочки душа – клочьями…

«Иди! Не стану спрашивать…»

Иди! Не стану спрашивать,
За кем ещё донашивать
Твою любовь и преданность —
Я не настолько бедная.

И с чьих столов запачканных
Мне собирать подачками,
С каких тарелок слизывать
Твои мечты и искренность;

Чьи мне следы отдраивать
С души твоей раскаянной,
С растоптанных в небрежности
Твоих забот и нежности.

Я, знаешь, терпеливая
И, в общем, не брезгливая.
Но надоело до смерти
Объедками, обносками

Брать плату за убежище,
За запасное лежбище;
Просроченными чувствами
Травить себя без устали;

Быть лекарем, психологом,
От непогоды пологом,
Быть вечно тихой гаванью,
Тебя готовя к плаванью

И к новым приключениям,
Когда пройдет лечение, —
Спокойного, отмытого…
И вновь принять – разбитого…

«Он отправился в путь за ней…»

Он отправился в путь за ней,
Он загнал пятерых коней
И пять пар тяжёлых сапог
Измочалил в пыли дорог.

Чтоб найти хоть остывший след,
Он прошел тот и этот свет.
Он готов был отдать глаза,
Лишь бы время чуть-чуть назад.

Он руками поймал Луну,
Он бродил по морскому дну,
Горстью вычерпал пять пустынь…
Это было таким простым…

Он бы Солнце остановил,
Он бы Землю с орбиты сбил!
Лишь одно ему выше сил —
Ей сказать: «Я пришёл. Впусти!»

Деструкция

Небо выцвело, пошло клочьями,
Развалилось, словно ткань прелая.
Не осталось ничего прочного —
И плевать, что я ещё сделала.

Всё святое за пятак продано.
От речной воды разит падалью.
Краска с мира до костей содрана —
Ни к чему ему цвета радуги.

Из-под ног земля ползёт, крошится,
На пласты, как под ножом, режется.
Если я погребена в прошлое,
То на чём же эта жизнь держится?

Тучи падают гнилой ватою,
Превращая мир в пятно плесени…
Это будет небольшой платою —
Как проклятие второй степени.

Мне всего лишь позабыть хочется,
Как прощалась со своей заводью.
И у ног моих лежит, корчится
Город, проклятый моей памятью.

А над городом туман курится,
Растворяя миражи шумные…
Это я. Стираю с карт улицы,
Где ходила, о тебе думая.

«В дальний ящик мечты в заплатах!..»

В дальний ящик мечты в заплатах!
Я потом разберусь с собой.
И душа в золочёных латах
Отправляется снова в бой.

И любые высоты – с ходу!
И любые грехи – на раз!
И кидаться, не зная броду,
В ночь, где каждый – халиф на час;

Где ведутся всё те же игры,
Где в вопросе – уже ответ,
Где острей, чем любые иглы,
Пирров привкус своих побед.

Оказался брахлом ненужным
Собиравшийся в жизнь багаж.
И бряцает моё оружье
Под команду: «На абордаж!»

Всё по силам и всё по праву;
Жизнь несёт на семи ветрах.
Кто посмеет искать управу
На чертей у меня в глазах?!

Передышка – не перемирье —
Для подсчёта погибших душ…
В тихой, сонной, пустой квартире
Словно дождь барабанит душ.

Бродит утро на мягких лапах…
И печалиться нет причин,
Вместе с кожей сдирая запах
Сигарет и других мужчин…