Buch lesen: «Трудный разговор»

Александра Суслина

Schriftart:

Дизайнер обложки Дарья Трофимова

Дизайнер обложки Александра Суслина

Корректор Наталья Витько

Редактор Елена Доброва

ISBN 978-5-4498-8483-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ТРУДНЫЙ РАЗГОВОР

Глава 1. Жак

– «Я не люблю звука секундных стрелок. Мне не хочется слышать, как мгновение за мгновением уходит моя жизнь», – сказал мне как-то дядя Клод. «Но, если ты не слышишь этого звука, это не значит, что жизнь не уходит», – ответил ему я. «Пусть так, но что хорошего в том, чтобы каждую секунду мне об этом напоминали!» – усмехнулся дядя.

Жак поднял глаза, осмотрел собравшихся и понял, что все еще ищет взглядом дядю. Он продолжил:

– Дядя Клод был остроумным, мудрым и очень жизнелюбивым. Жадным до знаний, открытым всему новому. Всегда молодым духом. Таким мы его и запомним. – Жак вздохнул. – Спасибо.

Жак спустился с кафедры и сел рядом с женой. Натали взяла Жака за руку. Ее пальцы были холодными. Еще более холодными, чем руки самого Жака. Холодно внутри, снаружи – ноябрь. Могильный холод везде. Буквально. Жак посмотрел в окно – по высокому витражному стеклу колотил град.

Остаток дня Жак провел в организационных хлопотах. Фуршет. Цветы. Друзей Жака на похоронах не было. Да и некого было особенно звать. Зато приехали родственники – дядю Клода любили все.

Жак спрятался в комнатке персонала возле кухни. Среди чужих фартуков, сменной обуви и сумок ему было спокойнее. Он сел на единственный табурет и прислонился спиной к навешанным курткам.

А если я ей напишу сейчас? Если объясню, как мне плохо, может, она ответит. Не сможет же бросить меня в такой момент? Или я буду выглядеть жалко? Да даже и если, то ну и что… Мне так нужна Софи. Особенно сейчас. И вообще всегда.

Жак достал телефон и стал набирать сообщение. «Софи, куда ты пропала, отзовись, я так скучаю по тебе, мне так нужно с тобой поговорить… Мне так не…»

– А, вот ты где. – Дверь резко открылась, и вошла Натали.

Жак моментально выключил телефон и сунул его в карман.

– Там тебя спрашивают…

– Кто?

– Не знаю! Я в вашей родне не особенно разбираюсь, – пожала плечами Натали. – Наверное, опоздали на церемонию, хотят выразить очередные соболезнования.

– Я понял, я сейчас приду. – Жак с надеждой посмотрел на жену. Может, она догадается оставить его в одиночестве еще на пару минут. Но Натали не уходила. Жак вздохнул и встал.

– Жак Фонье? Реми Ленур. Примите соболезнования, – сказал высокий мужчина с седой бородой. – Можно вас ненадолго?

– Разумеется, – кивнул Жак.

Натали похлопала Жака по плечу, давая понять, что присутствовать при этом разговоре не собирается.

– Чем могу помочь? – спросил Жак.

– Дело достаточно деликатное, – сказал Реми, – мы можем отойти в тихое место?

– Там холодно, но тихо. – Жак показал в сторону беседки.

– Меня зовут детектив Реми Ленур, – повторил мужчина с бородой, пока Жак возился с разбухшей от дождя дверью калитки.

– Детектив?

– Да, мне жаль беспокоить вас в такой тяжелый день, – добавил детектив, – но такова моя работа.

– Что случилось?

– Я тут по поводу Софи Коле.

– Что с ней?

– Возможно, она пропала, – ответил детектив, отслеживая из-под очков реакцию Жака. – А в худшем случае…

– Что в худшем?

– Люди исчезают по разным причинам. Иногда по собственной воле. Иногда нет… Говорят, у нее жизнь не особенно ладилась… Была в депрессии. Может, она счеты с жизнью свела? – спокойно сказал Ленур.

– Что вы такое несете? – Жак был потрясен. – Софи никогда бы не сделала такого! Да и с чего бы!

– Я должен спросить: когда вы в последний раз виделись с Софи?

У Жака голова пошла кругом. Детектив повторил свой вопрос.

– Никогда. Я никогда с ней не виделся, – чуть слышно произнес Жак.

– Не понял, – удивился детектив.

– Я никогда ее не видел.

– Что?

– Я никогда не виделся с Софи! – почти прокричал Жак. – Ни разу в жизни! Я так и не решился с ней встретиться!

– Я так понял, что у вас были очень близкие отношения… – покачал головой детектив. – Неразумно это отрицать…

– Были близкие! Отношения. Но это была переписка. И все! Мы никогда не встречались. В реальной жизни. Понимаете? – Жак вытер со лба выступившие капли пота.

– Послушайте, Жак, успокойтесь, но вы должны понимать, что вы в числе первых подозреваемых…

– Подозреваемых в чем?

– Жак, посмотрите на ситуацию нашими глазами. Две недели назад пропадает девушка. Не отвечает на звонки и письма. Мы наводим справки. Уехала, никому не сказав ни слова? Это само по себе странно. Дома порядок. Мы смотрим ее компьютер. Находим вашу переписку. Она, прямо скажем, достаточно откровенная… Мы понимаем, что у вас с ней был роман. Вы очень состоятельный человек, и вы – женаты. Простейшая логика… подсказывает…

– Что подсказывает? Что она сбежала ко мне? Даже если и так, то…

– А если, скажем, вы поссорились, она угрожала рассказать о вашем романе…

– Чушь! – на выдохе сказал Жак. – Во-первых, мы не ссорились. Проверьте! Если вы перечитаете всю переписку целиком, то найдете там подтверждение того, что наш роман был только виртуальным…

– То есть вы утверждаете, что он был не настоящим?

– Он был виртуальным! – Жака больно резануло где-то внутри.

– Вы же понимаете, насколько неправдоподобно это выглядит? – детектив поднял воротник и затянул потуже шарф. – Вы же взрослый человек, а тут – переписка… – Ленур скептически посмотрел на Жака.

– Да, но поверьте, я знаю о Софи только то, что можно прочитать в той переписке. Все, что мы с ней обсуждали, о чем спорили, вся наша с ней история, все – там. Я не знаю о ней ничего, кроме того, что она сама о себе написала.

– Ладно, придется погрузиться в это чтение поглубже, – развел руками детектив. – И последний вопрос. Если вы не ссорились, почему же вы не удивились, что она вдруг замолчала? Почему сами перестали писать? Раньше ж таких перерывов вроде не было. А тут – две недели тишины… Вы решили прекратить эту переписку?

– Я не знаю. – Жак почувствовал себя пристыженным. – Сначала было семейное торжество, приезжали родственники, потом дядя… умер… организация похорон… Я хотел написать…

– В общем, не до того было. – Ленур понимающе кивнул. – На всякий случай не пропадайте никуда. Как бы там ни было, вы последний, кто имел с ней хоть какой-то контакт.

Жак вернулся домой к полуночи. Натали была расстроена. Жак это понял по торчавшим из мусорного ведра журналам. Когда Натали была чем-то недовольна, она избавлялась от всего лишнего, вернее, от того, что она считала лишним. Жак вытащил из помойки свой еще не распакованный Interni и отнес его в кабинет.

Софи пропала. Дядя Клод умер. Жак был разбит. Он не привык к одиночеству. С дядей – страшим братом отца – у них всегда были очень теплые отношения. Ближе, чем с отцом. Когда год назад началась история с Софи, жизнь Жака заиграла новыми красками… Этот год пролетел так быстро.

Жак бродил из комнаты в комнату, потом рухнул на кресло в гостиной.

– Что ты опять маешься? – спросила Натали. – Налить тебе выпить? Все равно мы не едем никуда завтра.

– Не хочу. – Жак помотал головой.

– Я понимаю, ты любил дядю, – сказала Натали. – Но он уже был в возрасте. Он не мучился и прожил хорошую жизнь.

– Да, ты права, спасибо. – Жак кивнул. Ему не хотелось разговаривать с Натали. Он чувствовал, что ее грусть вызвана, скорее, отменившейся из-за похорон поездкой в горы, чем смертью дяди Клода или сочувствием к нему, Жаку, потерявшему дорогого человека.

– Я иду спать. Был трудный день.

Жак еще час просидел в кресле, практически не двигаясь и уставившись в одну точку. Дядя умер. Софи пропала. Натали… а что Натали?

Жак поднялся в спальню. Лег и достал телефон. Перед глазами замелькали куски переписки с Софи, и в памяти всплыли слова Ленура. Ненастоящий роман! Что он понимает? Еще какой настоящий! Самый настоящий! Самый чистый! И самый искренний! Самый лучший! От возмущения Жаку стало жарко, и он с силой отбросил одеяло, разбудив Натали. Она повернулась к нему. Жак замер.

– Ты так напряжен. Может… – Жак почувствовал, как холодные пальцы Натали забрались между пуговицами его пижамы.

Он попытался аккуратно убрать руки жены, но она навалилась сверху.

– Не поняла, ты что, сопротивляешься? Да выкинь свой телефон!

– Я не в настроении сегодня, – устало сказал Жак, пряча телефон в тумбочку, – давай спать.

– Не переживай, если не получится, в твоем возрасте это нормально, – Натали засунула руку поглубже, – кого там надо расшевелить?

Жаку стало противно.

– У меня все в порядке! Я просто не хочу! Отстань от меня! Не трогай меня только! Не прикасайся вообще ко мне никогда! – вспылил Жак и вскочил с кровати.

Он постоял пару минут в коридоре пошел в дальнюю гостевую комнату. Жак любил эту мансарду – самую маленькую из всех комнат, с балконом и окошком в крыше. Он снял верх пижамы, понюхал, скомкал и бросил в угол. Понюхал свои руки. Вроде не пахнут. Лег на кровать и сразу успокоился.

Его мутило от этого запаха. Душный, кисловатый запах молодящейся женщины. Сначала он говорил: «Натали, будь собой! Смирись, двадцать тебе больше никогда не будет». Но погоня за уходящей молодостью была первостепенна. За последние годы почти все интересы Натали свелись к бесконечной борьбе за цвет лица, устранению отеков и правильному питанию. В результате Натали действительно выглядела существенно моложе своих лет. Но этот внешний эффект полностью компенсировался прогрессирующим занудством, отстраненной холодностью и ледяными руками.

Бывали редкие моменты, Жаку казалось, что какие-то чувства по отношению к жене в его сердце еще сохранились. Пусть страстью это не назовешь, но теплота была. Но когда он слышал этот специфический, неистребимый запах ее кремов и масок, которыми пропитывалось все постельное белье… ему становилось дурно.

Пару лет назад они даже поругались на эту тему. Он тогда перебрался спать в эту гостевую комнату. Это были прекрасные три недели. Но потом наступило Рождество, приехал сын с друзьями. Жаку пришлось вернуться в спальню. Во избежание скандала больше тема крема не поднималась. Но если не говоришь о проблеме, это не значит, что ее не существует…

Когда он последний раз по своей инициативе занимался сексом с женой? Кажется, это было в прошлой жизни. Жак попытался вспомнить детали. Не смог. Это было физиологично, комфортно и недолго. Они даже не раздевались. Это был последний раз или все разы за последние десять лет? Двадцать пять лет брака. Кого этим удивишь?

В молодости Натали была эффектная. Рыжие волосы, голубые глаза. Тонкий нос. Высокие скулы. Прозрачная кожа. Она была очень красивая и знала, чего хочет. И чего не хочет. Ему, влюбленному по уши, было сказано однозначно: «Хочешь большего – женись!» Жаку в тот момент было девятнадцать, и он очень хотел большего. В двадцать они поженились.

Натали была старше, Эрик родился сразу после защиты ее магистерского диплома. Жаку же пришлось взять академический отпуск, он вернулся в университет только через пять лет, когда Эрик уже пошел в начальную школу.

Жаку страшно захотелось выйти на балкон. Но ноябрьский дождь остановил его. Да и шумно это, открывать балкон ночью – только давать лишний повод Натали справиться, как у него дела.

Он прислонился лбом к холодному стеклу. По спине поползли мурашки, как от ледяных рук Натали. Жак вспомнил о причине своей ссоры с женой, и ему стало смешно. Наверное, она думает, что я уже ни на что не способен. Поэтому мы не спим с ней уже год… В твоем возрасте это нормально! Жак усмехнулся. Знала б она, как я легко возбуждаюсь, когда думаю о Софи. Достаточно одной мысли, и все готово. Как и сейчас. Жак посмотрел на свое отражение в стекле и поправил пижаму. Хорошо, что Натали об этом не знает. Зачем ее обижать, она же не виновата, что меня к ней больше не тянет. Или виновата? Жак вздохнул. Этот холод, этот тошнотворный запах… Будь она ко мне чуть внимательнее чисто по-человечески, чуть нежнее чисто по-женски… меньше муштры, больше участия, может, все было б иначе… но этого уже не узнать, а существующее положение вещей никак не изменить. Жак почувствовал, как от мысли о близости с женой все напряжение спало.

В фантазиях Жака с Софи все было по-другому. И было бы в реальности, если б они вдруг встретились. Если бы он все-таки решился на эту встречу. Он мечтал, как возьмет ее за руку. И поцелует пальцы. И, может быть, один раз дотронется до губ. Эти мечты однажды привели к событию, о котором Жаку было неприятно вспоминать.

Засыпая, Жак думал о Софи и возбудился. Натали заметила это движение и воспользовалась моментом. Казалось бы, ни один мужчина не станет жаловаться в такой ситуации, но Жак ощутил приступ реальной тошноты. Он зажмурил глаза в надежде, что воображение нарисует перед ним образ Софи, но этот удушливый запах не позволил забыться. Он молился, чтобы все кончилось быстрее. Наконец Натали слезла. Жак сполз с кровати и пошел в ванную. По щекам текли слезы. Он стоял под душем, а слезы все текли и текли. Жак чувствовал себя использованным, виноватым и запятнавшим что-то хорошее, что жило в его сердце. Тогда он окончательно убедился в том, его чувство к Софи не просто виртуальный флирт.

После этого Жак избегал даже случайных прикосновений с Натали. Купил себе самых плотных пижам, которые только нашел. С чего вообще она сегодня вдруг полезла? Может, вычитала, что это полезно для цвета лица?

Жак выключил свет и закутался в одеяло.

Проснулся Жак только к обеду. Он спустился в кабинет и сел за компьютер. Днем Натали обычно в клубе, и можно было спокойно поработать. Жак хотел понять, что ему делать дальше с Софи. Он открыл их переписку. Была в сети 15 ноября. Сегодня тридцатое. Больше двух недель никаких контактов.

Софи точно не могла исчезнуть просто так. Вернее, сбежать-то она могла, но зачем? Если необходимости исчезать все-таки не было, значит, с ней что-то случилось. Жак откинулся на спинку кресла. Но что могло случиться? И где это произошло? Куда она могла поехать? И почему не написала мне?

Жак перечитал последние сообщения. Было видно, что Софи расстроена. Что ее волновало? Работа. Или на самом деле что-то другое? Но мне она ничего не сказала. Вдруг вообще все, что я о ней знаю, ложь? Жак вздохнул и впервые за много лет захотел курить. Он порылся в ящике стола и нашел спрятанную когда-то заначку. Две мятые сигареты. Он прикурил, сделал затяжку и закашлялся. Лицо побагровело, глаза, казалось, вылезут из орбит. Какая гадость!

Он открыл форточку, но, поколебавшись долю секунды, сигарету не выбросил. Вторая затяжка прошла лучше. Жак вернулся в кресло. Нет, я буду исходить из того, что все, сказанное Софи о себе, – правда. Тогда я должен что-то сделать. Должен найти ее.

Жак ругал себя. Какой же я идиот! Мы тогда не переписывались целые выходные! А я был даже рад – приехали гости праздновать день рождения тещи. Сидеть в телефоне при них, не вызывая вопросов, было бы невозможно. Мы с Натали ездили за подарком. Моя любимая пропала, а я был занят, притворяясь хорошим мужем… Играл свою вызубренную за годы роль. Вдруг Софи сбежала от меня? Жака бросило в холодный пот. Для него это было однозначным свидетельством того, что он совершил ошибку. Из-за совершенно чуждой мне женщины и ее гостей я упустил самое дорогое, что у меня было. Я делал то, что от меня ждали, я улыбался и обсуждал планы на лето, а тем временем Софи решила вычеркнуть меня из жизни. В конце концов, зачем ей это все? Немолодой, женатый и вдобавок трусливый идиот! Дядя был прав. Почему все так глупо?

Жак хорошо помнил свой последний разговор с дядей. Это было как раз на дне рождения тещи. Всеми мыслями тогда Жак был в работе. Предстояло решить проблемы с выставкой, на которую он собирался отправлять свои гарнитуры. Выставка… Какая же ерунда мной тогда владела! Выставка! Но тогда Жак был полностью поглощен вопросами дизайна каталога. В таких делах ему всегда помогала Софи.

Благодаря аналогичной выставке они с Софи и познакомились. В прошлом году на мебельной выставке в Лионе Софи заказала небольшой секретер из массива. Ей его доставили с дефектом в ножке. Она начала жаловаться, сотрудник доставки отреагировал некорректно. Софи решила не спускать это просто так и стала жаловаться дальше, дошла до главного менеджера, потом до управляющего директора и, в конце концов, вышла на самого Жака через фейсбук. Как эта деловая переписка, начавшаяся с претензии, переросла в роман, Жак не мог понять, зато навсегда запомнил адрес доставки этого секретера. Лион, площадь Бенуа Крепю, 9.

Жак зажег вторую сигарету. С ней уже никаких проблем не возникло. Она уютно лежала в пальцах, напоминая Жаку об ощущениях давно прошедшей юности.

Сейчас выставка мебели, которая должна была состояться в середине февраля в Лейпциге, Жака абсолютно не волновала. Но тогда он не находил себе места – ему постоянно что-то не нравилось, и требовался взгляд со стороны. Дядя отказался даже смотреть.

– Я не для того отдал свою долю бизнеса брату, чтобы на старости лет его сын меня снова заставил смотреть на мебель! – сказал Клод, убирая раскрытые перед ним каталоги обратно в папку. – Не проси!

– Пожалуйста, просто взгляни один раз!

– Отстань! Грузи этим свою Софи!

– Не могу сейчас переписываться, теща следит за каждым моим шагом!

– Покажи их Натали! Она ж вроде не дура. Или вы не ладите?

– Мы нормально ладим. Не ссоримся. Общаемся по мере необходимости. И это уже много. Но я не хочу с ней ничего обсуждать.

– А почему нет?

– Она не понимает меня. Мы не близки с ней. Совсем.

– А кто понимает?

– Только ты и Софи.

– Знаешь, маленькие дети, когда несчастны, придумывают себе воображаемых друзей… Тебе не кажется, что твоя Софи из той же оперы? И в реальном мире ее не существует вообще!

– Еще как существует! Могу показать фото! Множество. Она – самая лучшая, самая добрая, самая красивая девушка на свете и понимает меня лучше всех! Она существует, дядя!

– Хорошо, но если так, то почему ты тогда не с ней?

– У меня семья…

– Жак, у тебя сын, который живет своей взрослой жизнью в другом городе, и жена, с которой ты даже мебельные каталоги обсудить не можешь. Про остальное вообще молчу. Это не то, что обычно называют счастливой семьей.

– Про счастливую я и не говорил. Мне страшно представить, какой скандал будет, если я захочу уйти…

– У страха глаза велики, – усмехнулся дядя. – А ты хотел бы?

– Я иногда думаю на эту тему, но…

– Чисто теоретически, – рассмеялся дядя Клод.

– Понимаешь, просто сейчас вроде наконец стало спокойнее. Мы как-то нормально сосуществуем. Не хочу напрягать. Тихо, и слава богу…

– Скажи еще, что хочешь спокойно доживать свой век… Тебе сорок пять лет, Жак, а рассуждаешь ты так, будто восемьдесят пять. Во мне и то больше жизни, чем в тебе…

– Ты всегда был молод душой, дядя. Я всегда тобой восхищался. Твоей смелостью. Я тебе завидую, на самом деле…

– Не надо завидовать. Надо жить, Жак! Надо просто жить!

– В смысле?

– Не успеешь оглянуться, как тебе действительно стукнет восемьдесят. И что ты будешь вспоминать? О чем будешь рассказывать внукам? О том, как ходил по струнке, боясь сказать неправильное слово? Или как превратился в бессмысленное бесхребетное существо?

– Ты преувеличиваешь, не все так плохо.

– Тебе лучше знать, но со стороны виднее.

– И что тебе видно со стороны?

– У тебя повадки, знаешь, как у сапера… Как будто ты все время боишься нарваться на мину…

– Не думал, что это так выглядит. Просто я устал ругаться. Я неконфликтный человек. Был период, мы все время выясняли отношения. Но я сдался. Ничего не хочу доказывать. Худой мир лучше доброй ссоры, так?

– Не так, если мир достигается только за твой счет! – пожал плечами Клод. – Вернее, для Натали это, конечно, хорошо. А для тебя?

– И что ты предлагаешь?

– Может, стоит сделать упор на том, чтобы стать счастливым самому?

– Всего-то?! – скептически заметил Жак. – Можно подумать, это так легко сделать!

– Ничего сложного! Нужно просто перестать ставить обстоятельства выше себя и прекратить разрешать собой манипулировать. Знаешь, ведь хорошим человеком очень легко манипулировать. Играть на его чувстве долга, выжимать жалость, формировать чувство вины. А ты хороший человек, Жак! Ты очень хороший!

– Ты хочешь сказать, что мною манипулируют? Нет ведь! Я бы заметил! Кто?

– Господи, Жак, открой глаза! Все, Жак, все! Натали, Эрик, не знаю, как эта твоя Софи, возможно, и она тоже. На работе. Отец тобой всю жизнь манипулировал.

– Брось!

– Не брошу! Сам подумай, когда ты последний раз делал то, что хотелось лично тебе? Не надо было сделать для дома, жены, сына, работы. А именно для себя – что и когда ты делал последний раз? Ты даже отдыхать едешь туда, куда хочет Натали.

– Мы же купили дом в Довиле, глупо теперь туда не ездить…

– Да при чем тут это? Довиль… Я о другом! Почему ты купил дом именно там? Ты хотел каждое лето ездить в Довиль? Или Натали решила, что было бы престижно и удобно иметь там недвижимость поближе к дому ее мамочки?

– Это была идея Натали, – признался Жак. – Я вообще не думал на эту тему. Были деньги. Почему б не купить…

– Так вот, а чего же хочешь ты, Жак? Ты ведь сам не знаешь! Потому что тебе о себе думать непривычно, тебя научили думать только о других. – Дядя оглянулся и посмотрел на идущую к нему Натали с графином сидра. – Спасибо, дорогая.

– Скоро будем обедать, – сказала Натали. – Что ты опять весь хмурый? – Натали хотела потрепать Жака по волосам, но он инстинктивно вжал голову в плечи. Он терпеть не мог, когда трогают его начинающие редеть волосы.

– Ты сейчас взял и обесценил всю мою жизнь… – тихо заметил Жак, дождавшись, пока Натали отойдет достаточно далеко.

– Вовсе нет!

– Не нет, а да! Так и есть! Вся моя жизнь с такой точки зрения кажется пустышкой! Тратой времени на решение чужих проблем! Натали нужны деньги и статус, Эрику – просто деньги и желательно, чтоб меня рядом вообще не было, на работе – от меня вообще ничего не нужно! Там все прекрасно работает и без меня. А я сам никому не нужен! Единственный человек, которому я небезразличен и кто ничего от меня не хочет, кроме меня самого, – это виртуальная Софи. – Жак выразительно посмотрел на дядю.

– Не смотри так! Я не собираюсь тебе утешать! Ты все правильно сейчас сказал. Ты никому не нужен. Но главное – ты сам себе тоже не нужен!

– Сам себе я нужен!

– Да? Для чего?

– Чтобы ездить на рыбалку. Играть в теннис. Наслаждаться простыми радостями. Лучше, чем ничего.

– В маленьких радостях тоже можно найти свое счастье, – кивнул дядя Клод. – Если тебе этого достаточно, в этом нет ничего плохого. – Он поправил очки и закинул голову на спинку кресла. – А тебе этого достаточно?

– Не знаю. – Жак задумался. – Похоже, что нет, раз мы вообще говорим на эту тему.

За обедом Жак был рассеян. Он никак не мог выбросить из головы свой разговор с дядей.

– Как-то неприятно думать, что вся моя жизнь не имеет никакого глубинного смысла, – сказал Жак, помогая дяде сесть в такси.

– Не совсем так. Отчасти – да. Но ты не прав в одном. В самом важном.

– В чем?

– Не вся твоя жизнь не имеет глубинного смысла, а лишь та ее часть, которая действительно этого смысла не имеет. Может, последние лет десять или пятнадцать. – Дядя рассмеялся. – Но это еще не вся твоя жизнь, Жак! Это лишь то, что прошло. Но есть ведь еще и будущее. Твоя будущая жизнь. Того, что было, уже не изменить, но в твоих силах сделать так, чтоб следующие годы прошли иначе. Не так бездарно. Еще не поздно, Жак! Еще не поздно!

Такой символичный последний разговор. Как будто дядя знал, что скоро умрет, и дал мне свой последний и самый важный совет. Жак сделал последнюю затяжку и затушил сигарету.

– Ты что? Курил здесь? – Натали влетела в кабинет и распахнула окно. – Ты же знаешь, я не терплю табак!

– Ты дома? Так рано? – удивился Жак. – Ты странно выглядишь!

– Я странно выгляжу? Неужели?! С чего бы мне странно выглядеть? – язвительно сказала Натали.

– Что случилось? Почему ты так со мной разговариваешь?

– Ах, извините, пожалуйста, мой тон! Твоя любовница на тебя голос не повышает?

– О чем ты говоришь? – Жак побелел.

– О твоей пассии из интернета! – ответила Натали. – И давно ты с ней спишь?

– Я с ней не спал никогда! Я никогда ее даже не видел! – начал оправдываться Жак.

– Я видела вашу переписку! Мне показали в участке! Я под подозрением, знаешь ли! Уж не я ли причастна к исчезновению девицы, с которой спит мой муж?

– Господи!

– Что господи?

– Я не спал с ней! Говорю же.

– Как ты жалок! Оправдываешься! Мужества не хватает признаться! Мямлишь что-то! Что угодно готов плести, лишь бы уйти от ответственности! Как всегда!

– Когда это я уходил от ответственности? – повысил голос Жак.

– Не кричи на меня! – возмутилась Натали. – Ты со своими похождениями… Ты обо мне подумал? Тебе вообще нет дела до меня!

– Мне нет дела до тебя? – Жак вскочил. – Да я всю жизнь я пашу как лошадь ради тебя, твоих потребностей и твоих желаний! Всю жизнь ты воспринимала меня только как робота для реализации твоих планов! Ты хоть раз подумала вообще обо мне? Хоть о чем-то спросила меня? Как я вообще себя чувствую? Не нужна ли мне помощь? – Жак не мог остановиться, волны возмущения накатывали одна за другой.

– Переспал, так найди силы признаться! – шипела Натали. – Своей дешевой беллетристикой… ты унизил меня! Ты этого хотел? Унизить меня? У тебя получилось! Я всю молодость на тебя потратила для чего? Чтобы получить такое?

– Унизить тебя? Мир не крутится вокруг тебя, Натали! Я вообще не думал о тебе! Раз в жизни я подумал о себе! И мне было приятно для разнообразия ощутить, что я кому-то важен! От тебя же никогда не было ни капли тепла в мою сторону! Что бы я ни делал, я недостаточно хорош для тебя! Так? Всегда был и всегда буду! – Жак схватил стопку журналов и в сердцах бросил ее на пол.

– Жак, успокойся. – Натали не была готова к такой реакции.

– Не успокоюсь! Не хочу успокаиваться и не буду! Что ты вообще от меня хочешь? Ты и все твои родственники, которые держат меня за жабры? Я устал от всего этого, я заслужил, чтобы меня уважали! Я ничего тебе плохого не сделал! И никому из вас тоже! А ты ведешь себя так, будто я всю жизнь перед тобой виноват в чем-то! Ты снизошла до меня, Натали? Ты так считаешь? Ты ведешь себя со мной именно так! Думаешь, осчастливила меня этим своим снисхождением? Я должен быть вечно благодарен тебе за это? Да, я не из знатного рода, но плевать я хотел на твою родословную! И на твою мать, которая смотрит на меня как на недочеловека. И на твоего вечно пьяного брата с кучей долгов, которые почему-то отдавать приходится мне. Я честно работаю, хорошо зарабатываю, и жаловаться тебе всегда было не на что! Я устал! Я требую уважения к себе, и я достоин его! Поняла?

– Хорошо, что ты завелся! Просто эта переписка, все эти признания в любви… Вспоминать противно! Если ты с ней не спал, ладно. Раз это все ничего не значило… Мы просто забудем об этом…

– Я с ней даже не виделся, – ответил Жак и опустил глаза.

– Вот и все, проблема решена, и нечего было устраивать истерику, – сказала Натали ледяным тоном. – Ты обедал?

Жак колебался. Вот он момент. Либо сейчас, либо никогда. Живот скрутило. Ладони вспотели.

– Нет, Натали, проблема не решена. У меня с ней ничего не было. Да. Но это все что-то значило. И значит очень много для меня. И все эти признания искренние! И все, что я чувствую к ней, правда! – на одном дыхании выпалил Жак.

– Что ты хочешь сказать?

– Что мы разводимся с тобой, – после секундной паузы спокойно произнес Жак. – Мы должны развестись.

– Значит, ты все-таки с ней спал… Никогда не поверю, что ты предлагаешь развестись из-за болтовни в интернете, – резко ответила Натали. – Я не останусь тут больше ни минуты!

– Это не из-за болтовни в интернете, а потому что я понял, что несчастлив с тобой! – крикнул Жак, но Натали уже не слышала последней фразы. Она хлопнула входной дверью с такой силой, что вылетело стекло.

Жак сидел посреди гостиной в кресле и смотрел на огонь. Неужели все это было так просто? Когда Жак осознал, что произошло, он вдруг почувствовал невероятную легкость и огромную благодарность Натали. Он никогда бы не подумал, что ее невероятное самомнение и гордость сделают за него всю грязную работу. А тут – раз и готово. Заподозрила в измене и хлопнула дверью! Если б Софи не существовало, ее стоило бы придумать! Наверное, это малодушие так радоваться тому, что Натали сама ушла, и мне должно быть стыдно, но какой же это кайф! Жак налил себе еще бурбона и плотно закрыл остаток. Пригодится еще!

Он включил музыку и накинул на плечи плед. Кисловатый запах снова вернул Жака в реальность. И плед пропах! Жак свернул плед и бросил в камин. Огонь спешно накинулся на незнакомое лакомство и заполнил все пространство запахом горелой шерсти. Прощай, альпака, подарок тещи! Жак с удовольствием смотрел, как догорает бахрома. Я тут все переделаю. Это мой дом. Мой!

Жак подумал о разделе имущества. Я готов отдать Натали дом в Довиле. Я думаю, этого будет достаточно. Хочет больше, пусть попросит. Нет, лучше пусть ее мамаша попросит. Я дам все, что захотят, но пусть попросят! Завтра же позвоню адвокату. Хорошо, что Эрик уже совершеннолетний.