Buch lesen: «Буквы. Деньги. 2 пера. Том второй»

Schriftart:

Корректор Лиза Глум

Редактор Александра Семенова

Дизайнер обложки Александра Семенова

ISBN 978-5-0050-5559-0 (т. 2)

ISBN 978-5-0050-5558-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

БУКВЫ
ДЕНЬГИ
ДВА ПЕРА
_{пиши и выиграй}
_ТОМ 2

Слово от нас
^{(Александра, Яны, Лизы, Нади и целых двух Саш)}

Авторам:
этим летом мы с вами отожгли!
Турнир стал крутым, потому что круты вы… ну и мы, эксперты,… не без этого, конечно. В общем, знайте, ЛИГА_БДП рулит…
Еще не с нами?
Пора по #
Читателям:
в этом сборнике собраны невероятные истории: юморные, грустные, динамичные и нерасторопные, душевные до слез и просто боевики, страшные до дрожи в коленках, блокбастеры, которые бы в Голливуд.
За 8 заданий Турнира участники написали более 800 рассказов. В сборник попали одни из самых ярких, те, что зацепили жюри за душу. Но и их много… именно поэтому для удобства чтения мы решили разделить сборник на 2 тома.
У вас в руках том 2
Мы уверены, что эти истории захватят вас с головой!)) Читайте и наслаждайтесь:_)

Участники

Лабиринт феникса
_{Ирина Игнатьева}
^@hviba

– Умри, чудовище!

Герой проткнул копьем мою грудную клетку. Острый наконечник с сочным чавком вышел сзади, песок расчертили алые полосы.

Я медленно завалился набок и… умер. В лучших традициях гладиаторских боев.

– Всех желающих сделать селфи с нашей главной звездой, просим пройти в фотозону.

Мой убийца заботливо протянул руку. Я только фыркнул и поднялся сам. А то ещё случайно поломаю или выдерну.

– Ну, ты сегодня просто превзошёл себя! – голос Мела был довольным. – Ладно, я пойду куплю поесть. А тебя ждут фанаты.

Я кивнул ему и направился к восторженной толпе.

Так странно жизнь плетет свои узоры. Когда-то меня боялись. Ненавидели. И слагали легенды. Полководец, упоминание имени которого, обращало вспять целые армии. А после – Минотавр. Чудовище с телом человека и головой быка. В кого же ты превратился?

Хотя именно сейчас я впервые за свою несправедливо долгую жизнь находился в состоянии если не покоя, то относительного спокойствия. Позже, добравшись до логова, я с комфортом расположился на любимом диване.

– Опять забыл, тебе с курицей или с говядиной? – Мел, возникший в проходе, довольно захихикал. Старая шутка меня уже порядком достала, но дружище каждый радовался совершенно по-детски.

Десяток сочных бургеров, бокс картошки и четыре бутылки колы. Никаких тебе юношей, девушек или младенцев, вполне стандартное человеческое меню. Разве что порции побольше.

– Надо ещё подготовиться к празднику: плащ погладить, копье почистить, – Мел подмигнул мне и засобирался. – Ты идёшь на Карнавал? Говорят, кое-кто из островитян подготовил такие маски, что туристов разорвёт от восторга.

Я одобрительно кивнул. Критский Карнавал был одним из самых зрелищных праздников для всего острова. И, пожалуй, единственной возможностью для меня выйти из темноты своего убежища. Ведь поди угадай, что среди ряженых с головами быков, китайских драконов и прочих бродит настоящий Минотавр.

– Да, я иду. А сейчас вали давай, хочу вздремнуть перед ночным походом.

Мы с Мелом распрощались до вечера. Я улегся поудобнее и устало закрыл глаза.

Море. Манит меня, ласково шепчет голосом той, чей огонь согревает и не дает раствориться без остатка в омуте кровавого безумия. Она появляется на закате, сплетенная будто из самих лучей заходящего за горизонт золотистого шара.

Феникс.

Языки пламени окутывают тонкую фигуру. Ленты тёмных волос спускаются по плечам. Когда ступни касаются, наконец, песчаного берега, наклоняю голову и утыкаюсь лбом в протянутую ладонь, испытывая облегчение. И вдруг…

Холод. Со всех сторон и будто ниоткуда. Море, всегда тёплое, согретое жарким солнцем, покрывается коркой льда.

Она не понимает. Делает шаг назад, пальцы будто проскальзывают через мои, протянутые в отчаянной попытке спасти самое дорогое. Ступни опутывает волна. И мгновенно превращается в лёд, поднимаясь все выше. Та, что горела и согревала, теперь холодная и такая… хрупкая.

Мельчайшие осколки ветер ледяной крошкой разносит по замерзшему берегу. Безуспешно пытаюсь кричать от горя. И безысходности. Ведь феникс не может восстать изо льда…

Я резко сел на диване. Мотнул головой, прогоняя видение и отправился в город.

Фонари, разноцветные файеры, гирлянды, пестрые ткани – феерия света и цвета на улицах поражала застоявшееся в серых мегаполисах воображение туристов. Пару человек уже одобрительно пихнули меня: «Просто нереальный костюм, чувак!» Людская река постепенно стекалась в центр.

Я же шёл в другую сторону. Море сегодня будто тоже решило поддержать всеобщее веселье. Волны, одетые в кружевные платья пены, будто танцуя, одна за другой накатывали на берег.

Я приходил сюда каждый год. Ждал чего-то, но всё сильнее ощущал разочарование. А с ним – зарождающуюся ярость. Её чёрные щупальца проникали все глубже и пытались заставить склониться перед звериным началом.

Этого момента я боялся больше всего. Ибо знал, что уже не вернусь.

– Теперь ты проклят, «великий» Тавр, – тонкие губы растянулись в довольной усмешке.

И ведьма исчезла.

Она была женой одного из афинянских вождей. А я – тем, кто жестоко расправился с её возлюбленным после одной из битв.

В тот день я упивался очередным триумфом на арене в центре лабиринта царя Миноса, построенного для жестоких забав. Где мне не было равных. Ведьма появилась прямо на арене, среди крови и лежащих тел. На глазах сотни зевак и самого царя она низвергла меня, превратив наполовину в свирепое животное. И навсегда изменила мою судьбу. Тогда я стал пленником каменного лабиринта. Снедаемый только одним желанием.

Умереть человеком.

В подвыпившей компании неподалёку что-то живо обсуждали на чужом языке. Среди низких довольных голосов выбивался молодой женский. Девушка явно не разделяла веселья. И, судя по ноткам паники, оказалась здесь не по своему желанию.

– Оставьте её, она не хочет, – мой ломаный английский перевёл внимание мужской компании.

– Иди топчи копытами навоз вместе с другими местными бычками! – и «вожак» вернулся к своим делам.

А визг несчастной жертвы спустил монстра внутри меня с цепи. Безумие, ледяной коркой покрывающее тлеющие остатки моей души, уже невозможно было сдержать. «Жаль, убежать не успеют… " – и я погрузился в черноту ярости.

Девушку сковало от ужаса.

– Прошу… – почти неразличимое последнее движение пересохших губ. И вкус её крови дарит желанное чувство насыщения.

Окаменевших ступней неожиданно коснулась тёплая волна. Затем – ещё и ещё. Вода будто пыталась напомнить что-то очень важное, что стёрлось из охваченного яростным пожаром сознания. Яркая вспышка: босые мальчишечьи ноги зарываются в мокрый песок, чтобы оставить следы поглубже.

Ещё одна: высокая девушка в лёгком платье танцует под пение моря. Вода хватает её за длинные ноги, гладит тонкую ткань, оставляя мокрые следы. И нежно качает на волнах двоих прильнувших друг к другу людей.

Одно за одним яркие пятна воспоминаний заполняли собой всё. Ледяная корка с треском распадалась, уступая место отчаянно взметнувшемуся пламени. Память – огонь, что питает душу. Сгорая от боли, ненависти или отчаяния, она огненным фениксом восстает из пепла воспоминаний.

Я очнулся. Стоя посреди берега, окружённый телами растерзанных мной людей.

– Не двигаться! Или откроем стрельбу!

Плотный кокон тишины в ушах, наконец, прорезали крики и звуки сирены. Среди толпы взгляд выхватил бледное лицо Мела. Моё сердце сжалось от боли.

Я жил и держался в надежде вновь когда-нибудь стать человеком. Но ведь я перестал им быть задолго до встречи с ведьмой. Когда подверг жуткой казни на поле боя её мужа. Когда калечил и уродовал на арене молодых мальчишек ради забавы и веселья. Когда убил любящую женщину в приступе гнева.

Рано или поздно, безумие затопило бы, даже не будь у меня головы свирепого быка. Меня убьют как дикого зверя: из страха, ненависти и желания избавить мир от чудовища.

Лицо Мела дернулось. И, развернувшись, он исчез в толпе. А я медленно двинулся в сторону людей. Ночной воздух со свистом рассек серебристый росчерк. Копье вонзилось в грудь и вышло с другой стороны.

Песок оросили алые капли. На этот раз – настоящие. Как слёзы благодарности и улыбка на моем лице, которое, наконец, стало человеческим.

Лунный пёс
_{Диана Кокина}
^{@stella_rebella}

День 1

День у Артема не задался с самого утра. Горячую воду отключили без предупреждения. Обнаружил это молодой человек уже стоя под душем, получив вместо приятной теплой струи бодрящий ледяной напор. Замерзший, но окончательно проснувшийся Артем побрел на кухню. Словно в ответ на его мысли о горячем и крепком кофе кофейный аппарат издал неприличный воющий звук и отключился. Во время попыток его реанимации кухню обволок запах сгоревшего хлеба, и чад медленно пополз по квартире, впитываясь в вещи и забиваясь в шкафы. Крепко выругавшись, Артем выдернул шнур бесполезного тостера, распахнул окна и, подбодрив себя мыслями о завтраке в кофейне, выскочил из дома.

Свежевымытая белая «Тойота» во дворе радостно встретила мужчину бодрым писком отключенной сигнализации. Артем улыбнулся своему новенькому автомобилю и застыл на полпути. Белоснежную дверь пересекала уродливая отчетливая царапина. Изумительный багрово-красный оттенок лица молодого человека в этот момент, к сожалению, никто оценить не смог – двор в столь ранний час был пуст, и лишь легкий ветер пробежал по отдаленным кустам.

Автомобильный затор, начавшийся у ближайшего светофора, медленно, но очень уверенно развеял Артемкины мечты о кофе, завтраке и, возможно, даже о премии, если он сегодня снова опоздает. В подтверждение безрадостных мыслей ожил телефон. Предстоящая презентация должна была состояться менее через час, и начальник, добродушный человек, рвал, метал и требовал Артема к себе незамедлительно. Лепет про пробки, заторы и отключение воды должного действия не возымели, и, вздохнув, Артем свернул в ближайший двор, чтоб все-таки успеть на эту злосчастную презентацию.

Ездить по дворам мужчина не любил, выныривающие из ниоткуда дети, дамы, дефилирующие с колясками по проезжей части, милые на вид старушки, покрывающие отборным матом за то, что «ездят тут всякие», и прочие-прочие препятствия и помехи. Глухой, влажный звук удара вывел Артема из задумчивости, взвизгнули тормоза, и незаметная тень вынырнула из-под машины.

«Черт!» – Артем помедлил, и, не обращая внимания на вновь оживший телефон, мужчина выбрался из машины.

Первое, что отметил молодой человек – кровь, весь перед его белоснежной девочки вымазан красным. Затем тело, зубы в оскале, на морде кровавая пена, поникший хвост изломан в нескольких направлениях, первоначальный цвет шерсти угадывался лишь по налипшим на бампер светло-золотистым клочкам шерсти.

«Теперь ремонт обойдется еще дороже, твою мать!» – Артем наклонился рассмотреть ошейник, но собака молниеносным движением царапнула зубами его руку. Мужчина выругался от неожиданности, пнул беззащитное животное – благородный порыв найти хозяина тут же угас. Пес с гулким звуком попытался втянуть воздух, глаза закатились, и он затих. Брезгливо поморщившись. Артем отодвинул собаку к тротуару, смыл с бампера следы и вернулся в машину.

На удивление молодой человек почти не опоздал, и успешно проведенная презентации с последующим банкетом скрасила остаток дня.

День 2

Артем проснулся с сильнейшей головной болью и ломотой во всем теле. После презентации был бар, караоке, руки Леночки на его шее и что-то еще. Тема не мог вспомнить что, и это его беспокоило. Телефон радостно пискнул сообщением: «Славно погуляли вчера. Ну ты отжигал!» Сомнения в необходимости идти на работу усилились, мысль о прогуле показалось вдруг достаточно здравой. Вставать расхотелось окончательно, но голова вновь напомнила о себе, и мужчина поплелся на кухню за обезболивающим.

На работе царило нездоровое оживление.

– Артем Палыч, – протянула Леночка вместо приветствия, – а вы знаете, что завтра суперлуние?

Офис содрогнулся от смеха. Леночка никогда не отличалась тактичностью, но виртуозно владела техникой переговоров и кое-чем еще, что Артем очень ценил в минуты одиночества и скуки. Шутку мужчина не понял, поэтому максимально сдержанно улыбнулся и прошел в свой кабинет. Монитор поприветствовал новой заставкой – волк выл на полную луну. Не иначе программист Женька постарался.

Внутренняя рассылка почты внесла ясность – на видео Артем бегал на четвереньках, подвывал и пытался укусить Леночку и бухгалтера Ольгу Павловну. Все видео мужчина смотреть не стал, и так понятно, что от насмешек может избавить только новая жертва. Несколько срочных заказов остудили пыл шутников, и день завершился спокойно.

День 3

Артем проснулся от назойливого звука телефона, как только включался автоответчик – звонок сбрасывался и повторялся вновь.

– Сергей Анатольевич, что-то случилось?

– Случилось? – начальник был в бешенстве, ты в курсе, сколько времени? Где тебя носит, скажи мне на милость?

Почти одиннадцать. Артем присвистнул от удивления.

– Сергей Анатольевич, извините, я заболел, – страдальческий голос даже не пришлось изображать, боль во всем теле усилилась, зуд распространился на всю спину, суставы ныли.

– В счет отпуска бери дни, – буркнул начальник, и Артем понял, что гроза миновала.

Потянувшись, Артем собрался на кухню, не вовремя вспомнив о сгоревшем тостере и кофеварке, и с изумлением уставился на руки. Их обильно покрывала красная зудящая корка, ногти на руках пожелтели. «Проклятая собака, только лишая мне не хватало».

– О’кей, гугл, лишай, лечение, – Артем пролистал ленту. – Йод, противогрибковые, ну и отлично, пару дней, и в норме буду.

Остаток дня молодой человек провел в приятном ничегонеделанье.

День 4

Свет слепил глаза, звуки, запахи – все доставляло невыносимую боль. Голова размером с чугунный колокол звенела, мышцы скрючивало в руках невидимого скульптора. Артем застонал, скатился с постели и побрел в сторону кухни. Зеркало, мимо которого парень прошел не глядя, отразило не совсем человеческое тело, покрытое зудящей красной коркой, сквозь которую отчетливо пробивались светлые волосы.

Офис гудел. Сергей Анатольевич раздавал указания и требовал найти Артема, или Леночку, или Ольгу Павловну. Как вышло, что самые нужные сотрудники мало того, что не появились на работе, так и телефоны недоступны. Немыслимое дело!

День 5

Артем брел по улице, временами проваливаясь в беспамятство. Он сторонился людей и старался передвигаться в тени, его по-прежнему пугали запахи и звуки, но он уже не ощущал их так остро. Резкий звук – скрип тормозов, сильный удар, Артема отбросило в воздух, тело изогнулось, лапы подогнулись с противным хрустом, сломанное ребро проткнуло легкое, бесценный кислород покидал его тело, как и жизнь.

– Ой, – заверещал голос совсем рядом, – собачка!

– Оставь, подумаешь, бездомная дворняга, поехали.

Взгляд Артема расфокусировался и навсегда застыл.

Любимые куклы Архипа
_{Nadi Mustafina}
^{@nadi_mustafina}

«Пора бы их уже заменить», – подумал старик глядя на убитых временем и погодой кукол. Скрюченными руками Архип сшивал потрёпанною кожу куклы. Она не поддавалась и расходилась вновь. Пришлось прибегнуть к клею.

«Вот так то гораздо лучше», – любуясь своей работой, улыбнулся Архип. Ему надо было успеть до трёх часов. Работа была налажена. В этом ему не было равных.

Башня часов, доставшаяся в наследство в небольшом городке от отца, не приносила бедному кукловоду никакой радости и прибыли. До тех пор, пока он не придумал взгромоздить на подмосток огромных кукол.

Каждый день без пяти минут три из башни под музыку выезжали огромные куклы в ярких нарядах и танцевали. Это зрелище собирало толпы. Ради этого люди съезжались из других городов.

Какое же это было чудо. На высоте пятнадцати метров две прекрасные девы и два прекрасных парня парили словно пылинки в воздухе, танцуя целых пять минут. Люди диву давались, насколько все было волшебно, искусно и красиво. Ростовые куклы походили на людей, они были словно волшебные феи, умеющие парить.

Архип всю свою жизнь с раннего детства строгал, сшил, лепил кукол. Он дарил им жизнь. Детишки во дворе заливались восторженным смехом, глядя на необычные представления Архипа. Да и не каждый взрослый оставался равнодушным к его творениям.

Все. Кроме отца.

Отец Архипа, хоть и был пьяницей и тираном, но славился на много миль своим умением часовщика. Его работы покупали самые знатные люди. Ни одна модель часов не повторялась. Каждая была уникальна и имела свой секрет.

Архип рос сильным юношей, но под строгим взором отца он становился слабее мышки. Родитель выплескивал весь негатив на сына. Останавливался лишь тогда, когда кровь брызгала из ран, оставленных ремнем или кнутом.

Мать отец давно отправил в могилу. Она, не жалея себя, прикрывала сына своим телом от побоев. А отцу было плевать, на ком выпускать пар. Так и скончалась бедная женщина.

Вскоре отец тоже покинул этот мир. Почти сразу же, как соорудил башню с часами. Умер он за игральным столом. Сердце не выдержало, когда спустил все свое состояние какому-то проходимцу.

Вот и осталась Архипу лишь башня. Там он все годы жил и создавал своих кукол. Дело шло не очень. Люди стали больше предпочитать другие развлечения. Пока в один из вечеров ему не пришла в голову страшная мысль.

Глядя на спящую продажную девицу, он приподнял ее руку, отпустил. Повторил то же с ногой. Оглядел прекрасное тело юной красавицы. И мысль зародилась в его голове.

Девушка проснулась от того, что ее руки и ноги были связаны веревкой, перекинутой через перекладину. Она сама не в состоянии была управлять своим телом. За нее это умело делал кукловод Архип.

Какой восторг он испытывал в тот момент, какие эмоции переполнили его сознание! Юная девица извивалась в надежде высвободиться из оков. Крики ей не помогали. Архип её просто не слышал. Он был поглощен игрой под звуки музыки. Его самая прекрасная кукла танцевала.

Тут девушке удалось освободить одну руку. Игра была прервана. Кукловод рассержен. Нанося удар за ударом отцовский плетью по прекрасному телу, Архип негодовал:

– Плохая кукла, плохая!

Взгромоздив вверх бездыханное тело девицы, кукловод Архип был счастлив. Почти счастлив. Осталось довести до идеала кожу, волосы, глаза.

Десятки лет людей восхищают две юные пары, парящие в воздухе. Каждый день без пяти минут три у башни с часами собираются толпы народу. Каждый хочет разгадать секрет мастера.

– Не желаете ли экскурсию в башню, – обратился старик к двум парам молодых туристов.

Люция
_{Настя Бонс}
^{@axioma_writer}

Чёрное помещение, напоминающее клетку с непрозрачными шторами и едким кислым запахом уксуса. Одинокий стол в центре комнаты, подсвеченный синей лампой. Два жутко неудобных стула.

Дверь резко отворилась, принеся с собой волну ослепляющего света, больно бьющего по глазам. Вместе со светом в помещение вошел мужчина. Тёмная загадочная фигура в сером костюме, с волосами, аккуратно зачесанными на затылок. Ухожен. Чересчур.

Он сел напротив неё. Она сразу ему приглянулась. Красивая белокожая брюнетка с вьющимися волосами. Стройная фигура и длинные ноги, подчёркнутые брюками, плотно сидящими по фигуре.

Она молча наблюдала за ним, не говоря ни единого слова, читая его одними глазами. Он закурил.

– Вижу, вы уже знаете, кто я? – спросил незнакомец.

– Я знаю только то, что хочу знать, – ответила она.

– Как вы это делаете? Поделитесь, и мы вас отпустим.

– Я слышу это каждый раз от муд… ков, подобных вам и вашим прихвостням. На протяжении нескольких столетий.

– Кто вы такая? Сколько вам лет?

– Ничего нового спросить не придумали? Это единственное, что вы хотите узнать у человека, который живёт уже несколько столетий?!

– Кто вы такая? Как вас зовут? – повторил он вопрос.

– Зовут меня Люция, Фёдор. Но вообще, у меня много имён. Какое нравится вам?

– Откуда вы уз…? Кто вы?

– В вашем мире нас называют по-разному. Оборотни, ведьмы, демоны, индиго, но я всего лишь человек.

– Когда вы обнаружили в себе способности?

– Мне было около трёх лет…

– Вы не можете этого помнить.

– Серьезно? Тогда нет смысла продолжать этот пустой разговор.

– Хорошо. Расскажите, как вы это поняли?

– Это случилось, когда я говорила со своим дедом.

– Что в этом такого? Внучки и внуки постоянно лепечут со стариками, – едко отметил он.

– Я говорила с ним на его могиле, после сорока дней. Очевидцы случившегося тогда много толковали, и маме с бабушкой долго пришлось прятать меня, чтобы люди не болтали всякое.

– Что вы могли такого связного и толкового сказать в три года, что вас пришлось прятать? Песенки, печеньки, мама да куклы в голове…

Люция закатила глаза, будто уже в сотый раз слышала эту фразу и видела подобное выражение лица.

– Я начала поздно ходить, мне было около двух, но мне это не мешало. А вот говорить я начала около восьми месяцев и не просто агукать, бибикать и люлюкать. Именно говорить, поддерживать разговор, материться. Многие из родственников боялись меня. Даже мать. Но ее любовь оказалась сильнее страха, и она всегда оставалась рядом. А вот отец…

– Вы помните своё детство?

– До трёх лет – обрывками. После – дословно каждый день.

– Сколько же вам лет, Люция?

– Женщин не спрашивают о возрасте.

– Что вы ещё умеете делать?

– Спрашиваете, как о какой-то диковинной игрушке с суперспособностями…

– И всё же?

Она громко вздохнула, дав понять, что ей наскучил данный разговор.

– Я могу аутентично говорить, писать и читать на сорока пяти языках мира, три из них – мертвые. Играю на шестнадцати инструментах. Вижу души умерших, а вместе с ними – и всех сущностей, живущих в вашем и других измерениях.

– Вашем? Вы говорите так, будто живете в другом месте.

– Я вышла замуж, сюда я прихожу на могилы к родным.

– Вышли замуж?

– Что вас удивляет? У меня есть муж. Я предсказала имя будущего мужа, когда мне было двенадцать лет.

– Он человек?

– Он живёт в вашем измерении, но вы не замечаете его и подобных ему.

– Кто же он такой?

– Я дам подсказку… Рыжие, волосатые, душевные защитники крова. Почему-то вы рисуете их милыми гномами, хотя они очень высокие. Иногда они снятся женщинам вашего мира, но это случается только тогда, когда рыжие влюбляются.

– Очень похоже на домовых…

– Бинго, милый! Сегодня удача на твоей стороне.

– Но если ваш муж домовой, то почему вы живете в другом измерении?

– Потому что в этом он стареет, а я больше не хочу терять близких.

– Когда вы перестали стареть? Научились перемещаться между измерениями? Что ещё вы умеете?

– Правильный вопрос. Однажды я услышала мысли одного мерзкого человека, ясно увидела, как он высекал за неподчинение молодых девушек. Я не удержалась. В порыве гнева я лупила его как сумасшедшая сучковатой дубиной и… вытрясла из него душу… А затем выпила из неё всю гнилую черноту. Так у души появился шанс, а у меня – вечная молодость.

– Вы слушаете мысли?

– Чаще мне противно. Не люблю этого. Иногда лучше не знать, что творится в человеческой голове. Это напоминает просроченный салат с майонезом, от которого так жутко смердит, что голова начинает трещать и к горлу подкатывает комок противной горечи. Но без этого мне не найти таких, как ты…

– Таких, как я? О чем вы? – засуетилась фигура в сером, нервно заёрзав на стуле, но тело будто сковало от холода. Фёдор не мог пошевелиться.

– Я слышу ваши мысли о кружевном белье вашей любовницы, которое вы затолкали в рот вашей жене, когда избавились от неё. Вам было мало избивать её. Вы поставили точку. Чтобы не отпускать на свободу, вы лишили её жизни. Чтобы не досталась никому… Еще вы измеряете своё моджо. Это мерзко… Вы изгадили свою душу, гниль прямо сочится по ней, и ей страшно, что она утонет.

Люция подошла к стулу Фёдора и развязала его шелковый галстук. Она обмотала его вокруг его шеи, помедлив лишь на секунду…

– Сегодня я освобожу её, и у неё появится право выбора. Нельзя лишать душу способности выбирать тот путь, по которому она хочет идти…

Тело Фёдора замертво упало на пол. Комнату вновь озарил ослепляющий свет…

– Ты рано, дорогая. Выглядишь замечательно.

– Моё рыжее солнце, я сияю благодаря твоей любви.

– Сложно было сегодня?

– Не столь важно. Важно, что оно того стоило. Душа такая светлая… В следующей жизни станет кем-нибудь стоящим. Обязательно…