Buch lesen: «Колонисты Пандоры 3»
Глава 1. Взлёт!
– Мара, направь всю энергию из резерва в контур разгонных модулей, – приказал Акос.
– Нет больше у меня энергии в резерве. Поток с дополнительного блока накопителей, только что перекрыли вручную. А те мощности, до которых я смогла дотянуться, задействованы на все сто, – раздражённо ответила зарканка.
После этого её механические руки начали быстро перелистывать голографические закладки со схемами доступных энергосистем дредноута, в поисках незадействованных мощностей. Она в ручном режиме управляла системой энергетической подпитки реактора и делала всё возможное, чтобы остальные космотехи смогли его запустить.
Активную зону очистили от остатков изотопов несколько часов назад. После этого капсула с антиматерией заняла своё законное место в чреве реактора. И пока процесс не запустился, сердце космического корабля питалось от накопителей и вспомогательных генераторов.
– Судя по тому, что я вижу на схеме, кто-то вручную перекрыл доступ к блоку резервных хранилищ. Сейчас попытаюсь узнать, что там случилось, – сказал я и переключился на сканирование нужного уровня.
– Это командор. Я чувствую его лютую злобу. Похоже, он не смирился с проигрышем, и пытается нам помешать, – заявила Ветка, а все находящиеся у пульта управления реактором дружно закивали.
– Ярик, пожалуйста, попытайся что-то сделать в удалённом режиме, – попросил Акос, – Нам необходимо увеличить поток энергии хотя бы на два – три процента и всё должно получиться.
Во время запуска я внимательно следил за тем, что делают космотехи, и был согласен с оценкой ситуации. Сложная система антигравитационных полей пыталась более двух часов запустить капсулу с антиматерией, гоняя её внутри активной зоны реактора. Но из-за отсутствия таблицы калибровки, привязанной к элементу, процесс слишком затянулся.
Зарканцы рассказали, что технология удержания антиматерии не позволяет создать точные копии капсул. Поэтому каждое изделие имеет индивидуальные характеристики. Из-за этого старые параметры калибровки не подходят, и приходится прямо на ходу вырабатывать новые. Конечно, нам мог помочь корабельный процессор, но сейчас его активность замерла на отметке семи процентов. А в спящем режиме он может обслуживать только систему жизнеобеспечения.
Я пытался оживить узлы цифровой жизни корабля дистанционно. Но мешали многочисленные контрольные системы, оставленные прежним экипажем, которые не позволяли действовать быстро. К каждому узлу управления приходилось подбирать индивидуальный алгоритм доступа, на что уходило драгоценное время.
По просьбе Акоса, я переключился на нужный кластер, контролирующий системы энергообеспечения одного из уровней дредноута. Затем запросил срочный доступ, используя права члена экипажа.
Дежурный скрипт узла управления ответил на запрос положительно, но тут же начал долгую процедуру тестирования и перезагрузки всех систем, в соответствии с заложенной таблицы действий. В результате мне пришлось войти в программную оболочку нужного узла памяти и поочерёдно отменить все детективы. Это значительно повышало скорость перехода узла управления под мой контроль.
– Ярик, ну что там?! Ещё пара минут без притока энергии, и мы потеряем контроль над капсулой.
– И что случится потом?
Отвечать на мой вопрос, как всегда, взялась Нейла.
– После дестабилизации гравитационного контура капсула начнёт метаться по активной зоне на скоростях, близких к одной десятой скорости света. В результате давление и температура в ядре реактора начнёт скачкообразно повышаться. Оболочка капсулы испарится, а содержимое переродится в подобие нестабильной звезды. У родившегося образования не хватит веса, чтобы сдержать расширение, из-за этого сверхновая начнёт коллапсировать и взорвётся, превратив несколько уровней дредноута в сгусток плазмы.
– Короче, умрём быстро и ничего не успеем почувствовать, – подытожил я, а дочка Мары нервно хохотнула.
Убрав виртуальные препоны, мне удалось добраться до очередного узла электронного мозга и пустить в ход программу-активатор, пробуждающую от спячки эту часть процессора. Реаниматор смог запустить обработку информации, и я, наконец, начал получать телеметрию всех систем сектора.
Отринув лишнее в сторону, я добрался до управления энергосистемой и тут же выяснил, что прямо сейчас, кто-то стоит у терминала управления, и вручную отклоняет все запросы, отказывая в предоставлении доступа к накопителям.
Устройства объективной фиксации показали знакомого парня в белом комбинезоне. Именно он сопровождал техника, пытающегося пару раз меня убить.
– Вот гад! – воскликнул я, когда понял, что с ходу ситуацию не изменить.
Прямо сейчас можно выйти на связь, и попробовать уговорить зарканца прекратить мешать. Однако я не стал этого делать, потому что заметил двух военных, стоявших на пороге отсека. Они целились в него из плазмобоев.
Мигом оценив обстановку, я подал на все датчики системы жизнеобеспечения уровня поддельный сигнал о разгерметизации оболочки корабля и снижении давления дыхательной смеси. Среагировав на это, система отдала приказ на экстренную герметизацию отсеков.
После этого толстенная переборка без предупреждения ухнула вниз. Одного из зарканских военных отбросило в коридор, а второго буквально разрубило пополам. Увидев это, парень в белом отскочил от терминала и прижался к стене. Как только он это сделал, узел управления смог принять запрос и подключить космотехов к блоку резервных накопителей.
– Начинаю получать энергию! – удивлённо воскликнула Мара, – Направляю всё на гравитационный контур.
– Фиксирую рост мощности. Не стойте столбами, загоняйте долбанную капсулу на стабильное направление движения, – Акос резко оживился, начав раздавать приказы, а я осмотрел пункт управления.
Сейчас у терминалов стояли все космотехи. И только бывшие капитан с сержантом новгородской дружины возились с ранеными.
– Кажется, получается, – неуверенно проговорила Нейла.
И в этот момент неожиданно исчезла прерывистая тряска палубы. Её сменили мерные колебания.
– Ещё пара минут, и реактор обнулит все резервные накопители, – предупредила Мара.
– Ничего, нам хватит, – ответил Акос, а я заметил, как с мёртвой точки сдвинулся цифровой показатель выработки энергии реактором.
– Предупреждаю, пока это не самый оптимальный маршрут для выработки, – сказала Нейла.
– Значит, будет к чему стремиться, – ответил Акос и осмотрел мокрые от пота лица космотехов, которые первый раз за четыре часа смогли оторваться от кропотливой работы, – А пока прогноз о стабильной выработке, где-то тридцать процентов от прежних рекордных показателей.
Зарканцы принялись друг друга поздравлять. Я же, получив доступ к оживающим энергосистемам, направил часть мощностей на пробуждение тех секторов памяти процессора, до которых мог дотянуться.
Одновременно с этим, имплант начал получать удалённый доступ к палубам дредноута. Первым делом удалось запустить процесс сканирования, способного выявить повреждённые участки и определить точное местоположение всех биологических форм, находящихся на космическом корабле. Затем я активировал внешние сканеры, начавшие отображать реальное положение дредноута в пространстве, и фиксировать все процессы, происходящие за оболочкой бронекорпуса.
Имплант мгновенно обрабатывал входящую информацию, составляя единую картинку, позволяющую увидеть всё как бы со стороны. И первое, что я заметил снаружи – это организованный исход жителей из города. Колонны зарканцев двигались вперемешку с различной техникой, прямиком к нескольким распахнутым воротам.
В то же время кто-то продолжал грузить контейнеры на антигравитационные платформы, другие тащили в руках скарб и детей. А ещё я заметил многочисленные трещины, струящиеся по стенам зданий, дорогам и любой поверхности, не относящейся к корпусу корабля.
– Хватит праздновать! – рявкнул Акос. – За работу! Нам нужно оторвать дредноут от поверхности прямо сейчас.
– Мы ведь не протестировали все системы, – возразила Нейла, но мастер властным жестом заставил дочь замолкнуть.
– Если мы не поднимемся в самые короткие сроки, то имперцы на орбите засекут энергетические всплески. Наверняка в городах человеческой колонии расположены сейсмические датчики. И они уже начали чертить кривую аномальных колебаний, совпадающую на сто процентов с колебаниями работающего с антиматерией реактора.
– Если не взлетим сейчас, то орбитальные батареи имперской станции могут начать превентивную бомбардировку долины, – подхватила Мара.
– Но город ещё не эвакуирован, – возразил я и предоставил обзорную картинку для общего доступа.
Оценив все подробности происходящего снаружи, Акос недовольно покачал головой.
– Почему они медлят? Ярослав, подключи меня к информационным каналам и системам оповещения, – попросил он.
После того как я совершил нужные манипуляции, глава клана космотехов обратился к находящимся за бортом корабля.
– Дети Зарканы! С вами говорит Акос, бывший член совета мудрейших и глава тех, кто не забыл главное предназначение нашей цивилизации. Прямо сейчас начнётся тридцатиминутный отсчёт. Этого времени должно хватить на эвакуацию всех жителей города. Предупреждаю, после обнуления таймера мы активируем внешний гравитационный контур дредноута и начнём подъём на орбиту планеты. Поэтому тот, кто не успеет покинуть город, погибнет. Обещаю, если у нас всё получится, то мы вернёмся за теми, кто захочет к нам присоединиться.
Я видел, как толпы зарканцев замерли, слушая отражающийся от стен голос Акоса. А когда он договорил, горожане лишь немного ускорились.
– Они не успеют, – предрекла Ветка, и с надеждой во взгляде посмотрела на меня.
– Больше времени я им дать не могу, – недовольно проворчал глава.
– А что, если прямо сейчас немного скорректировать полёт капсулы в активной зоне реактора и начать дополнительную калибровку? – предложил я первое, пришедшее в голову, и все замерли.
– Но зачем это делать прямо сейчас? – спросила Мара.
В глазах остальных я тоже не заметил понимания.
– Как зачем? Что будет происходить с дредноутом в момент калибровки? – вместо ответа спросил я.
– Во время корректировки полёта капсулы внутри активной зоны при любом ошибочном отклонении, скелетный корпус корабля будет резонировать, – ответила Нейла.
– И во время этого районирования снаружи начнутся ощутимые сейсмические толчки, затрагивающие всю долину, – продолжила Мара.
– Эти толчки не способны разрушить город, но заставят пошевелиться тех, кто проводит эвакуацию., – Акос догадался, к чему я подводил и принялся отдавать новые приказы.
После начала калибровки городские улочки начало сильно потряхивать. Появлялись всё новые и новые трещины на стенах. А оказавшиеся в эпицентре зарканцы, принялись массово бросать свои пожитки и устремились к выходу из города. Процесс эвакуации пошёл намного веселее.
А пока все космотехи занимались своими делами, ко мне подошла Ветка.
– Спасибо, – прошептала девушка, а я начал тонуть в её огромных глазищах, – Ярик, как думаешь, у нас получится?
– Мы сделали много, но сделали только первый шаг. Так что пока лучше не задумывайся о возможном результате, – начинаю отвечать скороговоркой, так как просто потерялся в её присутствии.
В этот момент к нам подошёл Зар, которой спас меня от неловкой ситуации.
– Шепчетесь так, словно задумали чего-то нехорошее, – с деланной строгостью проговорил он.
– Конечно, задумали, и, надеюсь, ты нам поможешь, – предложил я.
– Помогу, – вполне серьёзно ответил парень и указал на блоки системы жизнеобеспечения, находящийся над головой, – А пока, помогите провести трансформацию пультового зала, во что-то более удобное. Иначе в процессе взлёта мы все получим кучу ссадин и переломов.
Я не стал медлить и вывел голографическую панель управления с системами жизнеобеспечения персонала реакторного отсека. Затем отдал команду на трансформацию. После чего огромный пульт разделился на отдельные терминалы. Одновременно с потолка начали спускаться два десятка специальных компрессионных кресел. Они способны помочь операторам выдержать перегрузки во время полёта. А если надо, то могут самостоятельно вколоть человеку стимулятор, необходимый для поддержания работоспособности организма.
На всех присутствующих мест не хватило. Но обладатели зарканских доспехов с системой синтетических мышц, могли закрепить себя с помощью точек примагничивания на стенах и полу.
– Жаль, что пока придётся управлять дредноутом отсюда, – недовольно произнёс Зар, – Здесь одновременно самое защищённое и самое опасное на корабле. Всё из-за возможных мутаций организма. Жаль, что мы сейчас не в одном из центров управления.
– А какая разница? – спросил я.
– Большая. В центрах управления есть специальные коконы, подключающиеся напрямую к мозгу операторов при помощи нейроинтерфейса, и связывает его в единую систему с процессором. Я, конечно, сам никогда не пробовал. Но если судить по симулятору, то отклик систем и интерфейсы контроля там на порядок выше, чем простое ковыряние в аналоговых терминалах.
– Ничего, я при помощи импланта и отсюда смогу подключиться к системе, – сказал я, но парень покачал головой.
– Ты-то сможешь, но управлять таким большим кораблём в одиночку практически невозможно. Систем слишком много. И даже находящихся здесь операторов, нам на всё не хватит. Обычно на таком корабле, одновременно задействованы две сотни различных техников и несколько высших офицеров-координаторов. Ещё столько же составляют команда дублёров, готовых в любой момент взять на себя управление. В боевых условиях количество операторов в одном таком отряде увеличивается до трёхсот. А самих команд дублёров может быть до восьми единиц.
– Так вот зачем на дредноуте десяток центров управления, раскиданных по всему кораблю? В случае уничтожения одного из них, функции управления берёт резервный, – я вывел схему корабля в информационное поле импланта, и пометил все рубки управления, – Кстати, одна из рубок находится не так уж и далеко – на два уровня выше. Вход всего в километре от нас.
– Нет уж, там небезопасно, – возразили Ветка с Заром практически хором.
А я сразу догадался, что по пути сюда космотехи столкнулись с чем-то чрезвычайно опасным.
Меня это заинтересовало, поэтому, оценив показатели двух уровней, я сразу обнаружил аномальную биологическую активность, распространившуюся по вспомогательной палубе, находящейся прямо над нами. Показываю собеседникам трёхмерную модель и замечаю, как они нахмурились.
Космотехам удалось повторно откалибровать траекторию движения капсулы за двадцать минут. Работа отвлекла людей от происходящего, а когда она закончилась, на всех снова навалилась окружающая реальность.
– Ярослав ты готов? – спросил Акос, отвлекая меня от рассматривания практически опустевших улиц города.
– Как говорил мой дед, «Всегда готов!», – ответил я и показал главе клана пионерское приветствие.
– Тогда устраивайся в центре, а то, кроме тебя, процессор корабля больше никому не отвечает. Поэтому пока управление в твоих руках.
Отказываться от предложения я не стал. И уселся в разложенном кресле, сразу почувствовав, как мягкая поверхность начала подстраиваться под мою фигуру.
Подошла Ветка и указала на соседнее место.
– Я буду рядом. Как только откроешь интерфейс, можешь перекинуть на меня часть обязанностей.
Чувствую, что, несмотря на происходящее, девушка хочет продолжить начатый ранее разговор. Благо она понимает, что сейчас не время. Но, тем не менее, Ветка быстро подскочила и чмокнула меня в губы, пока никто не видит. В этот момент очень захотелось схватить её и обнять покрепче.
Справившись с порывом, я улыбнулся Ветке и, посмотрев на разменявший последние минуты таймер, отдал приказ импланту войти во взаимодействие с каналом прямого доступа с процессором.
После чего информационное поле паразита, удалило из обзора стены отсека управления, и раздвинуло виртуальное пространство, перенеся меня совсем в другое, вполне узнаваемое место.
Сейчас зал заседаний совета мудрейших был пуст. У стен лежало несколько мёртвых тел, оставшихся после военного переворота. Осмотрев их, я не обнаружил никого из членов совета, и это меня почему-то порадовало. А потом стены мостика начали становиться прозрачными, и я смог увидеть город, как бы нависая над ним.
К этому моменту только семнадцать процентов блоков процессора смогли перезагрузиться. Этого не хватало для стабильного взаимодействия с половиной вспомогательных систем, но вполне достаточно для ручного управления всеми процессами.
Если честно то, когда процессор подтвердил степень допуска и вокруг появился сложный интерфейс управления дредноутом, я немного струхнул. Но после того, как увидел развернувшуюся до орбитального уровня привычную сетку координат, пришёл в себя.
– Всем занять свои места, начинаю двухминутный отчёт, – объявляю, когда выставленный Акосом таймер обнулился.
А потом я с запозданием сообразил, что не всё сделал и начал передавать операторам часть функций.
Маре досталось энергообеспечение. Нейле, контроль над реактором. Ветка с Заром, получили внешние оборонительные системы. Акос взял на себя системы жизнеобеспечения и связь. Остальным достались вспомогательные службы. Многие элементы интерфейса были недоступны, продолжали моргать красным, оранжевым или жёлтым. Но судя по просмотренным отчётам, корабль готов попытаться подняться над поверхностью долины.
– Ярик, пока дредноут под землёй, используй только центральный антигравитационный модуль. Если врубишь вспомогательные, то в долине может начаться настоящее землетрясение. И давай пошевеливайся, ибо теперь я уверен, что нас заметили.
Воспользовавшись советом Акоса, я врубил огромную антигравитационную плиту, прикрывающую днище дредноута, и сразу почувствовал толчок. В тот же миг, покинутый город начал разрушаться, превращаясь в груды развалин. При этом торчавшие над поверхностью башни плазменных турелей, продолжали непоколебимо возвышаться над клубами пыли.
Затем послышался душераздирающий скрежет, производимый выходящим на поверхность массивом дредноута. Его сопровождал визг воздушных масс, засасываемых в образовавшуюся снизу пустоту. Космический корабль трясло и дёргало как раненого зверя, но он продолжал неуклонно подниматься, словно очнувшийся от спячки стальной великан.
А когда все уровни до последнего освободились от оков Пандоры, по корпусу прошлась волна, похожая на стон. После этого корабль перестало трясти. А у всех находящихся внутри появилось чувство, похожее на облегчение. И чем выше поднимался корабль, тем сильнее оно перерождалось в ощущение свободного полёта.
Но едва мы поднялись на сотню метров, как квантовые гироскопы, фиксирующие положение корабля в пространстве, начали сходить с ума, выдавая явно ложные показания. При этом дредноут повело в сторону. Корма начала крениться в сторону горного массива, а остатки руин, начали скатываться с верхней плоскости, осыпаясь вниз каменным водопадом.
– Ярик, спокойно. Это влияние магнитной аномалии, – предупредила Мара, – Начинай подключать внешний антигравитационный контур дредноута, только поэтапно, а то энергонакопители почти пусты.
Воспользовавшись советом, я начал разворачивать боковые части антигравитационной плиты. Это оттолкнуло массив дредноута от горной гряды, и он, стабилизировавшись в пространстве, поплыл к огромному озеру, почти перекрывающему выход из долины. Одновременно с этим корабль продолжил метр за метром неуклонно подниматься над поверхностью.
– Давай к озеру. Если включим ускорители подскока над долиной, то от джунглей останется пепелище, – сказал Акос.
Внешние приборы объективного контроля, позволяли смотреть на корабль как бы со стороны. Так что я видел происходящее снаружи в мельчайших деталях. Вижу огромную каверну, оставшуюся от прежнего местоположения дредноута, и даже смог разглядеть толпы зарканцев, скопившихся на каменистых дорогах и самом плато.
А ещё через несколько секунд, начавший разгоняться дредноут, поравнялся с углублением, оставшемся на месте прорыва подземных тварей. По сравнению с провалом, оставшимся на поверхности долины космическим кораблём, выемка над каверной казалась меньше.
И как только корабль переместился в биом, населённый ящерами, в ушах зазвучал сигнал тревоги. В небе появились выделенные красным сектора, очерчивающие предполагаемые опасные зоны.
– Нас заметили! – воскликнул Акос, – Сканер фиксирует вражескую активность.
– Надо включать силовые щиты, – предложил Зар.
– Нет. Нельзя! – рявкнула Мара, – Если включим силовую защиту, энергии на выход в космос точно не хватит.
– Может, проскочим, – проговорил я и в этот момент над долиной появился первый оранжевый росчерк.
Прилетевший с орбиты снаряд, вонзился в каменистую поверхность в двух километрах от дредноута и при соприкосновении с препятствием выпустил кумулятивное ядро. Оно прожгло в каменистом грунте глубокую дыру, из которой ударил лавовый гейзер.
После этого подобные оранжевые росчерки начали появляться один за другим. Частые взрывы начали терзать поверхность долины. Одновременно с этим заработали плазменные турели дредноута, пытающие сбить снаряды на подлёте.
Я же продолжал выводить махину корабля к берегу озера, разгоняя его при помощи антигравов. Закрывавшая долину туманная дымка явно мешала имперцам прицелиться, из-за этого орбитальная бомбардировка не была эффективна.
Видимо, сканеры боевых платформ определили наличие массивного объекта с этой стороны горного хребта, но точное местоположение показать не могли. Из-за этого имперцы били по площадям, пытаясь поразить обнаруженную аномалию.
Турели работали стабильно, так что больше тридцати снарядов были уничтожены на подлёте к дредноуту за полминуты. И только два смогли вонзиться в верхнюю часть корабля, при этом не пробив тридцатиметровую бронеоболочку.
Я чувствовал каждое попадание и стремился как можно скорее увести дредноут к берегу озера. Однако в тот момент, когда мы достигли кромки воды, снарядный дождь с орбиты усилился, став более прицельным.
Всего за пару секунд десяток снарядов ударили по броне, повредив одну турель и вырубив несколько сканеров. Видимо, орбитальные батареи станции, наконец, смогли зафиксировать цель.
В этот момент я понял, что дальше медлить нельзя, иначе скоро в нас прилетит нечто более существенное.
– Поехали! – одно из любимых словечек деда, вырвалось произвольно, и уже предчувствуя приближающуюся опасность, я вжал виртуальные тумблеры, подающие энергию на ускорители подскока.
После этого из открывшихся сопел ударили столбы белого пламени и дредноут рванул вверх, вдавив свежеиспечённых членов экипажа в ставшие жёсткими анатомические ложа.
Берег озера под нами, превратился в раскалённую поверхность, а попавшая под температурный удар масса воды начала взрывоопасно испаряться, образуя расширяющееся облако пара.
Через мгновение из раскалённых клубов выскочил устремившийся вверх корабль. А ему навстречу скользнули четыре синих звёздочки, которые, разминувшись с корпусом корабля всего на несколько метров, вонзились в берег.
Фотонные торпеды детонировали одновременно и вместо того, чтобы прервать взлёт космического исполина, взрывная волна пнула его снизу, дав возможность набрать нужную скорость.
После этого дредноут пробил вечный туманный покров, прикрывающий долину и, превозмогая притяжение, рванул навстречу черноте космоса.
