Buch lesen: «Хроники Неронии. Конец эпохи «Благоденствия». Книга I»

Глава 1. Утро дня конца эпохи "Благоденствия"

В небольшой, аскетичной и довольно слабо освещаемой проникающим из узкого окна-бойницы светом спальне наследного принца королевства Наймюр царили горе, переходящее в отчаяние, и ощущение грядущих больших бед. Принц широко раскинулся на своей жесткой, больше подходящей для ночлегов в палатке во время похода кровати и был… мертв.

Его родные – отец и король Гэльфас, мать и королева Эдана, три сестры – Норма, Гората и Кора, а также главный советник королевства, член Совета Мудрых Бурвальд вот уже более часа молча стояли вокруг.

– Что и как мы объявим подданным? – наконец, смог вернуться к реальности король.

Королева от звука его голоса вздрогнула всем телом и, уже не сдерживая рыданий, опустилась на колени у изголовья ложа своего еще вчера такого живого сына.

– Правду говорить нельзя ни в коем случае, – ответил Бурвальд. – Это может, да что там может, наверняка посеет панику. Предлагаю, Гэльфас, сообщить, что Анатор вчера вечером внезапно плохо себя почувствовал и после скоротечной горячки ночью отошел в иной мир. Эту же версию оставим и для наших соседей из четырех королевств, а также для эльфов и гном с орками. Впрочем, последним причины смерти принца безразличны. А вот в Совет Мудрых я сегодня же тайнописью отправлю все подробности случившегося. Хотя их почти нет, да и истолковать их до конца я пока не могу.

Причиной обсуждения того, как сообщить о смерти наследника, наследника не просто всеми любимого за открытость, прямоту и храбрость, но и к великому несчастью королевства Наймюр единственного, были таинственные обстоятельства его безвременной кончины. Из груди принца торчала рукоять кинжала. Но даже не это просто невозможное дело, учитывая многочисленную охрану и на стенах королевского замка, и в коридорах замка, и даже перед самой дверью в спальню убитого, вселяло в находившихся в комнате предчувствия какой-то большой и близкой беды. Наибольший ужас вызывал у собравшихся кинжал. От его рукояти исходила туманная сероватая дымка, а сам он был неосязаем. При попытках сначала короля, а потом и его советника извлечь орудие убийства из груди принца их руки просто проходили сквозь рукоять. И тем не менее, несмотря на свою призрачность, именно этот кинжал и был несомненно причиной смерти юного Анатора.

– Пойдем в мои покои, нам нужно многое обсудить, Бурвальд. И срочно, – произнес король и, оторвав свой взгляд от тела мертвого сына, резко развернулся и вышел в коридор.

– Призрачный клинок? – едва закрыв, не прибегая к помощи слуги, дверь за советником, вопросил Гэльфас.

– Несомненно. В наших архивах в башне Совета есть описание подобного оружия. Или, если тебе угодно поверить в существование Теней, теневых клинков, – ответил Мудрый. – Да, мы, никто из ныне живущих и когда-либо живших во всех пяти королевствах, не видели ни Теней, ни их оружия. Но наши исследователи древних преданий всегда утверждали, что они существуют, что это не просто страшная сказка. И вот сейчас нам с тобой предъявлено доказательство. Убийственно печальное доказательство. Но сейчас нам нужно думать не об этом, мой король.

– А о чем, Мудрейший? – с плохо скрываемым раздражением спросил Гэльфас. – У меня убит сын, единственный наследник. Убит клинком, которого не может быть в нашем мире. Убит в собственной кровати, в комнате, куда ни через дверь, возле которой дежурит охрана, ни через окно, которое слишком узкое даже для ребенка, да и еще и защищено кованой решеткой, проникнуть невозможно. О чем мне посоветуешь думать, советник?

– Именно об этом и советую думать, Гэльфас, – тоже с легким раздражением в голосе ответил тот. – Я был советником твоего деда, потом твоего отца, учил тебя, учил твоего сына, которого любил всем сердцем, но не забывай, что я член Совета Мудрых, один из старейших в нем, и по уставу нашего Совета должен думать не только о благе твоего королевства, но и о процветании или хотя бы выживании всей Неронии и всех населяющих ее людей. И поэтому я даже не прошу тебя, а требую, чтобы ты забыл на время свое горе и задумался о том, как нам выйти из опаснейшей ситуации, в которую мы все попали из-за случившейся трагедии.

– Что ты имеешь в виду? – придя в себя от такой жесткой и давно уже забытой со времен своего обучения в юности у советника отповеди, нахмурился король.

– Что ж, давай рассмотрим ситуацию со всех сторон. Первое, – по своей старой привычке загнул палец, советник. – У тебя и Эданы больше не может быть детей. Ты это помнишь, надеюсь?

При этих словах властитель самого большого, богатого и сильного королевства на континенте, болезненно поморщился. Конечно, он помнил, что после рождения его младшей дочери Коры, лекари поставили грустный диагноз – больше у него и его любимой жены детей не будет.

– Второе, – продолжил советник и его второй палец прижался к ладони. – У тебя остались три дочери. Но ни одна из них по нашим законам и традициям не может наследовать твой трон. А значит что? Значит, твой трон унаследует муж одной из твоих дочерей, ну, или твой внук от одной из них, если ты сумеешь столь надолго задержаться в этом мире, чтобы пережить и своих дочерей и их избранников.

Король мрачно кивнул. То, что смена династии теперь неизбежна он понимал хорошо. И понимал с самого утра. К его стыду мысль о том, что со смертью сына многовековой род королей Наймюра по сути уже прервался, пришла ему в голову, еще когда он стоял над телом своего наследника. И эта мысль, а также осознание того, что она на какой-то момент оказалась сильнее, чем постигшее его горе, причиняли ему дополнительное мучение.

– Но и это не столь страшно, – продолжил добивать своего властелина, советник. – Самое плохое то, что все, подчеркиваю, все мужья твоих дочерей, а также их дети будут иметь абсолютно одинаковые права на престол. Это ты понимаешь? Нет у нас правил и никогда в истории не было прецедентов подобных ситуаций. Любая из твоих дочерей в равной степени не имеет прав на трон Наймюра. Следовательно, любой из их мужей и, повторюсь, их детей будут иметь одинаковые права сесть на него. А это означает?

– Это означает войну, – вздохнул Гэльфас, ощущая, как у него под ногами разверстывается пропасть, в которую практически неминуемо рухнет его королевство.

– Нет, Гэльфас. Не просто войну. А войну всех против всех. Войну, в которой люди будут уничтожать друг друга, как это было 500 лет назад. А если еще вмешаются эльфы и гномы, которые, уверяю тебя, не забыли обид, нанесенных им во время 100-летнего противостояния, да еще ситуацией воспользуются орки, то даже мне страшно представить, что будет. И да, скорее всего в этой бойне двум из твоих трех дочерей предстоит погибнуть или быть насильно отправленными в Орден Милосердных, – закончил свой невеселый анализ советник.

Король, всегда отличавшийся величавым спокойствием, ни в одном сражении не покидавшим его от рождения бледного, породистого лица, после этих слов своего старого и верного советника начал наливаться гневным румянцем. Но сказать он ничего не успел.

Дверь в покои с треском распахнулась, и в зал буквально влетел стражник. Дико оглядевшись по сторонам и увидев у окна короля, стражник, не поклонившись, прокричал: «Государь, у ворот сгущается багровый туман!».

– Поднять мост, закрыть ворота! – немедленно отреагировал Бурвальд.

А король, оттолкнув в сторону стражника, и выхватывая на ходу меч, кинулся к выходу во двор замка.

Поднимать мост смысла не имело. Облако багрового тумана на глазах образовывалось на замковой стороне рва, непосредственно перед въездом в арку под центральной башней.

– Закрыть внутренние ворота! – отдал команду король. – Копейщики ко мне!

Стражники с перекошенными от страха лицами бросились исполнять приказ своего сюзерена. Ворота со скрипом закрылись, а место засова заняла дубовая балка чуть ли не в полтора обхвата. Все с напряжением ждали, что будет дальше.

Багровый туман. Его боялись все, хотя видели только единицы. Им пугали детей, да и взрослые не всегда могли удержаться, чтобы не оградить себя знаком Единого при его упоминании. Появлялся этот туман всегда непредсказуемо. Сначала легкая дымка, которая постепенно приобретала багровый оттенок и за считанные минуты сгущалась до полной непрозрачности. А потом из нее появлялся всадник на огромном вороном коне, в высоких сапогах, кожаных доспехах и плаще с капюшоном, из-под которого прожигающе горели зеленые глаза, заставляя всех замирать в полном оцепенении. Обведя своим взглядом окружающих, всадник по каким-то тоже никому не ведомым признакам выбирал свою жертву, чаще всего юношу или девушку в возрасте от 15 до 20 лет, хватал ее словно котенка за шею и, забросив, как мешок, перед собой на коня, скрывался в тумане. После этого туман рассеивался, а люди получали новую порцию страшных историй для пересказов. И туман, и всадники считались одними в народе, да и среди благородных, посланниками Закрытого королевства, возле которого багровый туман впервые и появился, другие – Черные скалы на далеком севере, где обитают Тени, безжалостно убивающие всякого, кто зайдет на их территорию. Справедливости ради, надо сказать, что последних было значительно меньше, так как никто и никогда до Черных скал не добирался и страшных Теней, естественно, не видел. Но древние придания утверждали, что и Черные скалы, и Тени существуют, а преданиям хотя и можно не верить, но совсем отметать их не стоит.

И вот теперь этот багровый туман сгустился перед замком короля Гэльфаса, во дворе которого сам король и 10 стражников с копьями напряженно ждали, что будет дальше.

Сначала в проходе под центральной башней раздался цокот копыт, а потом последовал сильнейший удар в створ внутренних ворот и раздался крик:

– Немедленно открыть ворота, если хотите жить!

Если бы не общее напряжение стоявших во дворе замка и не ярость, отчетливо слышимая в интонации, то всех, без сомнения, поразило бы то, что голос был женским и даже мелодичным, но в данном случае осознать до конца этот факт, никто не смог.

Как и двинуться с места.

– Что же. Как знаете, – прозвучал снова голос из-за ворот, после чего их сотряс удар такой силы, что засов сломался пополам, одна из створок окованных железом ворот слетела с петель, а вторая жалобно заскрипела, только каким-то чудом не последовав за первой.

– Дорогу, быстро, – уже почти спокойно произнесла наездница из-под плаща, когда ее вороной жеребец, бешено кося глазами на наконечники копий стражников, вступил во двор.

Дорогу, впрочем, незваной и нежеланной гостье никто не уступил. Но не потому, что пытались ее остановить. Нет, и стражники, и никогда не считавшийся обделенным храбростью король застыли, как изваяния, не в силах оторвать свои взгляды от горевших зеленым светом глаз приехавшей.

– Ну, Гэльфас, ты чего застыл, – погасив зеленый свет, исходивший из ее глаз, и изящно соскочив у входа в донжон со своего огромного коня, спросила с ироничной и даже немного издевательской интонацией девушка и хлопнула короля по плечу, приводя его в себя.

Девушка? Да, красивая, высокая, стройная с аристократично бледным лицом и густыми волосами цвета воронового крыла, лишь слегка за двадцать лет возрастом, если судить по внешнему виду. Девушка. Только ее глаза, в которые теперь король смог посмотреть, не замирая на месте, говорили о том, что на самом деле ей намного и очень даже намного больше лет.

Между тем гостья без паузы продолжила:

– Кто посмел, кто смог взять в руки теневой кинжал? Я это чувствую! Я тебя спрашиваю, Гэльфас, отвечай быстро! – требовательно спросила она. – Да, измельчал род королей Наймюра, – добавила приехавшая, так и не получив ответа на свой вопрос. – Срочно собери в малом зале приемов всех, кто заходил или мог заходить в спальню наследника после его смерти. Время уходит, король! – буквально приказала она Гэльфасу, при этом последнее слово «король» в ее устах прозвучало, как насмешка.

Глава 2. Гостья из далекого прошлого.

Больше не обращая внимания на вновь застывшего владетеля Наймюра, девушка быстро вошла в распахнутую дверь, и уверенно, как будто не в первый раз попала в замок и прекрасно знала расположение всех покоев, устремилась по лестницам и коридорам к спальне убитого принца.

Уже через 10 минут все, кто еще час назад стояли вокруг кровати убитого, собрались в примыкавшем к спальне наследника малом зале приемов, где он частенько пировал со своими друзьями сверстниками после похода или особенно удачной охоты. И на этот раз они опять стояли молча, но не от горя, которое никуда не ушло, а от опасения или даже страха перед той, которая сейчас осматривала и даже практически обыскивала и обнюхивала все углы в спальне бывшего сына, брата, воспитанника.

Наконец, гостья, давно уже откинувшая с головы капюшон плаща и сейчас сверкавшая пусть и очень холодной, но яркой красотой, вышла из спальни в зал. Окинув всех пристальным взглядом, она резко спросила:

– Кто взял кинжал?

– Я. – тихо ответила младшая дочь королевской четы Кора.

– Отдай его мне немедленно, девочка – требовательно произнесла гостья, протянув руку. – И больше никогда не трогай неизвестные предметы, не подумав. Ясно?

Кора молча вынула злополучный кинжал, у которого видимым была только рукоять и который благодаря этому она сумела спрятать в складках своего платья, и безропотно протянула гостье.

– Когда утром все вышли из спальни покойного брата, я решила попробовать вытащить кинжал, и у меня получилось. Я не собиралась его прятать, – сказала она.

– Нет. Ты не просто вытащила кинжал. Ты никому об этом не сказала, ты его рассматривала, ты пыталась понять, как кинжал, у которого не видно лезвия, мог убить твоего брата. Так что не лги мне.

– А вот то, что тебе удалось его извлечь из раны, это очень интересно, – задумчиво добавила приехавшая.

К слову, сама она взяла кинжал без малейших опасений, даже повертела в руке, а потом бережно, но без тени сомнений опустила в сумку, висевшую у нее на поясе.

Между тем, уже почти пришедший в себя король начал чувствовать, как его охватывает злость, которая вытеснила из его головы даже страх перед этой непонятной девушкой.

– Кто ты такая? Как ты посмела ворваться в мой замок, как ты смеешь так разговаривать с моей дочерью и, наконец, по какому праву ты взяла кинжал, оборвавший жизнь моего сына?

– По какому праву? Кто я такая? – глаза красавицы вновь начали наливаться зеленым светом.

– Не надо, отец, – вдруг вмешалась в разговор Кора. – Она имеет право. Извините нас, миледи, и посоветуйте, что нам делать дальше?

– Вот теперь вижу, что у королевства еще есть надежда на будущее, – как-то неожиданно тепло посмотрев на Кору, произнесла та, которую только что назвали миледи. – Бегите. Вот что я вам советую. Бегите из замка сегодня же. Бегите в лес, в поле, хоть в хлев кого-нибудь из своих крестьян. Или вы все умрете. Анатор убьет вас всех.

– Анатор? – королева Эдана посмотрела на говорившую со смесью страха и неверия, как обычно смотрят на опасных сумасшедших. – Мой сын мертв. И он никогда…

– Мадам, ваш сын хуже, чем мертв, – спокойно перебила ее гостья. – Ваш сын убит теневым клинком. Он покинул свое тело, и сам стал тенью. Сегодня он еще помнит, что он ваш сын и брат и любит всех вас. Завтра он начнет об этом забывать. А послезавтра он начнет ненавидеть всех живых. Ненавидеть лютой ненавистью. А еще в нем проснется великий голод. И он захочет человеческой крови. И вы будете первыми, кем он этот голод удовлетворит. Вам ясно? Впрочем, можете мне не верить. Может быть, так будет даже лучше для других – Анатор дольше не будет иметь нужды выходить из замка, а значит жители городка, который окружает ваш замок, успеют разбежаться. Только не забудьте оповестить их о надвигающейся опасности, – с усмешкой завершила свою речь она.

– А вот тебе, Кора, я советую уезжать. У тебя есть особые способности, которые и дали тебе возможность взять в руки теневой клинок, и это стоит того, чтобы постараться тебя спасти. Спрячься где-нибудь, и наш господин, надеюсь, пришлет за тобой. Увидишь ночью силуэт в темноте, беги. Увидишь тень, скрывающуюся от солнца днем, – беги.

Последние фразы гостья произнесла, уже выходя из залы. И вскоре вся королевская семья могла увидеть в небольшое окошко, как девушка выбежала из дверей замка, вскочила на коня и направила его во вновь сгустившийся за сорванными воротами багровый туман.

– И позволь узнать, дочка, почему ты стала защищать нашу странную и опасную гостью, и главное – почему она отнеслась к тебе с такой очевидной симпатией? – через полчаса после последних событий в замке, успокоив свою жену, мрачно спрашивал в своих покоях король Кору.

– Да, мне тоже очень любопытно было получить ответы на эти вопросы, – присоединился к монарху советник Бурвальд, единственный из допущенных к этому разговору.

– А вы разве не поняли, кто она такая? – ответила удивленно округлив глаза Кора.

– И как бы мы могли? Если мы ее ни разу в жизни не видели, – возразил король.

– То есть, как это не видели? Отец, наставник, вы по замку с закрытыми глазами ходите? – вновь не смогла скрыть своего удивления и из-за этого даже забывшая о необходимой почтительности к отцу и королю юная девушка. – Пойдемте со мной. Я вам покажу.

Втроем они быстрым шагом прошли по коридору, который вел к двум парадным залам замка – залу предков и залу властителей. Во втором, кроме двух тронов для короля и королевы, были и два парадных портрета Гэльфаса и Эданы, а также чуть меньший по размеру портрет наследника, теперь завешенный темной тканью. В зале предков, где проводились только наиболее торжественные мероприятия, как, например, присяга королевскому роду новых подданных, если они были для этого достаточно благородны, стены украшали портреты всех предыдущих монархов династии. А вот в проходе между этими двумя залами висел только один портрет. На нем в мельчайших подробностях была в полный рост изображена красивая, стройна девушка с чуть бледным лицом и пышными волосами цвета воронова крыла.

– Эльмира, принцесса Наймюра, – пораженно вглядываясь в изображение на полотне, прочитал подпись под портретом король. – Проклятая разбудившая демона! Но этого не может быть!

Глава 3. Эльмира – проклятая, разбудившая демона.

Эльмира, принцесса наймюрская, была известна всем членам королевского рода уже почти 400 лет. Точнее – 393 года. Именно такой срок минул с тех пор, как девушка, предпочитавшая вышивке и танцам тренировки с мечом и копьем и рассказы о великих воинах прошлого, вместе со своим столь же романтически воспитанным женихом – третьим принцем Дормелем из соседнего королевства Вестония решили перед свадьбой совершить рыцарский подвиг, который будет воспет менестрелями.

Благо как раз в тот момент, немного отдохнув от раздиравших более 100 лет континент войн, люди, эльфы и гномы приняли решение закрепить мирное соглашение совместным походом к Закрытому королевству.

То, что это королевство существовало, не вызывало ни малейших сомнений, но вот попасть на его земли пока еще никому не доводилось. Проход в горах гномов, за которым располагалось это владение, закрывала высокая и на вид неприступная стена. Даже не стена, которая все-таки должна быть сложена из отдельных камней, а абсолютно ровная скальная порода, но с башнями, зубцами и стражей, следящей за окрестностями из бойниц. Еще одной удивительной деталью было то, что в стене не было ворот.

Что скрывается за стеной, сказать никто не мог, так как, повторимся, никто и никогда там не был.

В то же время королевство отнюдь не чуралось торговать с остальным миром, для чего в двух лигах от него вырос целый небольшой городок, в котором четыре раза в год проводились ярмарки, на которых местные жители предлагали приехавшим купцам самые разные товары из королевства. При этом все товары, будь то ткани, оружие или другие изделия из металла, вино и даже зеркала! были высочайшего качества. Ткани не уступали эльфийским (а многие считали, что и превосходили), оружие могло поспорить с лучшими образцами гномов, вино было отменным, а зеркала вообще не имели конкурентов, так как больше их никто делать не умел. Но вот как все эти товары попадали на ярмарку, оставалось вопросом. Впрочем, до того несчастливого дня, когда объединенные силы разумных (орков остальные расы к таковым причисляли только условно), решили при помощи военной силы найти на этот вопрос ответы, никто им и не задавался. Не до того всем было – война не способствует сложным изысканиям.

Но теперь время для того, чтобы выяснить, что скрывается за стеной, а заодно и вежливо «попросить» его обитателей поделиться своими секретами и очевидными богатствами, пришло.

Армия насчитывала пять тысяч – тысяча непревзойденных эльфийских лучников, пятьсот гномов, которые должны были без труда сокрушить стену, а потом отважно рубиться секирами, и две тысячи рыцарей и их дружинников из всех пяти королевств людей. Оставшиеся полторы тысячи составляли обозники и слуги, которые должны были обслуживать воинов в походе, а потом грузить добычу.

К этой грозной силе со своим отрядом и присоединились Эльмира с Дормелем, став самыми титулованными участниками похода.

Закончилось все катастрофой. В решающем и единственном сражении у стены Закрытого королевства армия была на голову разбита. Дормель позорно бежал с поля боя уже на первых минутах и жил потом всеми презираемый. А Эльмира, как пели менестрели, покрыла себя славой, но была сокрушена злой магией короля Закрытого или, как его после этого начали называть, Злого, Запретного королевства, и попала в плен, не только став первой и на тот момент единственной увлеченной в багровый туман, но и открыв историю похищений юношей и девушек по всему континенту.

Со временем, а также с увеличением числа похищенных, песни менестрелей о героизме наймюрской принцессы забылись, а она сама получила в народе прозвище «Проклятой» и «Разбудившей демонов». И только в королевской семье Наймюра отважную представительницу рода продолжали чтить как славную воительницу.

И да, теперь король прекрасно видел, что гостья, посетившая его замок, была той самой героической принцессой, портрет которой вот уже почти 400 лет висел между залом живых и залом ушедших, так как никто за это время так и не смог решить, в каком из них он должен быть.

Впрочем, он и сейчас не смог бы с уверенностью сказать, к какому миру принадлежит его не понятно сколько -юродная пра-пра-пра-пра и еще много раз прабабушка. Также не мог он понять, рад ли он сейчас такому опасному и непонятному родству.

Но тут уже ничего изменить было нельзя.