– Чья это девочка? – спросил он у одного из дружинников, который был всех старше.
– Какая ещё девочка? – удивлённо спросил тот, оглядывая пустынный двор.
Девочки и в правду нигде не было.
– Э, – протянул он, видать, Чернобог прибрал твой разум. Уже и мерещится тебе невесть что. Последняя девчушка сгинула в нашем городе вот уж лет пять как тому назад.
– Как сгинула? – удивился Святополк.
– Да так и сгинула: играла с шёлковым платком, что варяги привезли из Царьграда, да потеряла его где-то. Пошла, глупая, искать свой платочек по всему городу, невесть зачем влезла в лисью нору, что была за частоколом. Там её и нашли задохнувшейся от тесноты. Да и нора эта, пожалуй, ещё есть где-то у подножья вала. А девчушка славная была… – так рассуждал старый дружинник, не особенно беспокоясь о том, слушает ли кто его слова.
Этот воин ещё долго рассказывал и о девочке, и о её родителях, что были доброго рода и умерли в один день от горя. Однако Святополк уже не внимал ему, и, казалось, погрузился в забытьё. Открылись ворота, и варяги в стальных кольчугах и дорогих шлемах приняли Всеслава и Святополка из рук княжеской дружины.
Прошло немало времени, прежде чем достигли тяжелогружёные ладьи далёких варяжских поселений. Богу Одину приносили жертвы. Свенгольт собственноручно возвёл пленников к жертвеннику. Но всё это время Святополк находился словно в далёком мире, и почти не реагировал ни на что. Всеслав же плакал и громко в чём-то каялся, но слов его чужеземцы не понимали, да и не собирались понимать. Обоих русичей поставили на колени перед большой каменной статуей Одина.
– Прости меня, Святополк, это я виноват… – взмолился, рыдая Всеслав.
– Что? За что тебя простить? – переспросил он, словно очнувшись от забытья.
– Это я варяжскую ладью ограбил и спалил. А князю я на суде от страха сказал, что это мы вместе… Прости…
Тут ритуальный меч обагрил алтарь Одина жертвенной кровью Всеслава. Святополк Ярославич взглянул на тело друга, на варяга со сверкающим клинком в руке, затем на толпу чужеземцев у подножия святилища, и тяжело вздохнул. «Прощаю», – шепнул он. Варяжская сталь засвистела в воздухе. Последнее, что увидел Святополк, была маленькая худенькая девочка, сжимавшая в бледных руках шёлковый цареградский плат.