Buch lesen: «Местное время 20:10»
Иллюстратор обложки Александр Юрицын
© Александр Попадин, 2020
ISBN 978-5-4485-0822-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Местное время 20:10. Прогулки по Калининграду
Практическое пособие в четырёх частях с инклюзами и отступлениями
α-версия с апдейтом 2017 года и рисунками авторов разных эпох
Вступление
Начну я, как водится, с тайн. С чего ещё начинать подобные прогулки?
Тайн у нас в городе чуть меньше, чем в Риме, но чуть больше, чем в Рязани. Главными являются две: Янтарная комната и Подземный Кёнигсберг. За ними идут тайны поменьше: зачем Петру хвост и как зовут русалку с острова? И уж совсем в конце расположились тайны литературного свойства: как отыскать Кракатук, что с ним надлежит сделать, чтоб раскрыл он магическую силу, и что хранится в яме, в которую скоро упадёт четверть города?
На все эти непростые вопросы я смогу дать ответ, только если мы потрудимся прогуляться по городу. Не забудьте взять с собой набор юного разведчика, как-то: шаг молодецкий упругий, лупа походная бывалая, штангенциркуль инженерный, глаз зоркий пристальный, ну и командирская линейка, без которой вообще невозможно ничего расшифровать.
Вот и в тот раз: собрался я «в экспедицию», вышел на улицу, только разложил походный набор на скамейке, чтобы сразу употребить по назначению, как ко мне сразу подсел один из тех персонажей, которые не сходят с городского горизонта вот уже лет двадцать.
– Всё гуляешь? Молодец!! – одобрительно сказал он. – Я вот тоже гуляю, – и в качестве доказательства продемонстрировал початую бутылку пива. – А когда надоест, залажу во-о-он туда! – он показал грязным пальцем на старую немецкую башню, что есть почти в каждом районе города. – Сижу, как ГорГлаз, и оттуда всё вижу! И всех…
Я проследил за его жестом и внезапно вспомнил, как в первый раз увидел город сверху. Это было в пятом классе. Я жил напротив клуба Вагонзавода (бывшей кирхи Христа), куда ещё не поселилась легендарная дискотека, и за завтраком всегда глядел в окно на круглые штукатурные диски на самом верху клубной башни.
«Наверное, там были у немцев часы», – думал я. И представлял, как эти часы бьют по утрам. «Бьют часы, люди собираются на работу, ждут на остановке – дилижанса? – в котелках и кепи, с тросточками и без…». Я допивал чай и представлял, как такой же чай, наверное, пил кто-нибудь из пассажиров этого дилижанса… или на чём они ездили ТОГДА, в туманном начале ХХ века? В неведомой неметчине? Как они жили? Ответ, скорее всего, таится в этой башне…
И однажды мы с Андрюхой Пахомовым, моим одноклассником, другом болот и пароходов, решили на неё залезть.
Взобравшись на крышу по пожарной лестнице, мы с риском для жизни проползли по маленькому перешейку, соединявшему башню и здание клуба. Через слуховое окно протиснулись внутрь и там, в башенной комнатке, обнаружили загадочные музыкальные инструменты из оркестра Гулливера. Бас-балалайки, бас-мандолины, неведомые нам домры выше нашего с Андрюхой роста! – сопелки, дуделки и одна сломанная шарманка нормального роста.
Мы чуть-чуть потренькали на каждой из них (громко нельзя, могут услышать сторожа!) и вышли на внутреннюю площадку квадратной башни. Наверх вела железная винтовая лестница. И оттуда, с башни, открылся нам город, состоящий из крыш и деревьев! Совсем другой, чем он видится с земли. Крыши и кроны его составляли, кошки и птицы его населяли.
Мы с Андрюхой немного пожили в этом городе. Сидя на гудроновой плоскости, вместе с небольшой берёзкой, растущей на крыше, обозревали мы весь город сверху. Вот я, вот я – превращаюсь в воробья! Мы оглядывали близкое небо, дальние окраины, Южный вокзал, крышу драмтеатра… Где-то там городская черта смыкалась с горизонтом и терялась в дрожании летнего воздуха. Хотелось! хотелось нам остаться здесь навсегда, но для этого надо было стать крышей… или кроной… или кошкой… В этот момент мама позвала нас обедать.
– Я тоже люблю глядеть сверху на город, – после некоторой паузы сказал я своему собеседнику, высвобождаясь из пелены воспоминаний. Странное дело, я так давно не вспоминал тот случай!
Повернувшись, я обнаружил, что собеседника рядом уже нет. Равно, как и штангенциркуля. Вместо него незнакомец оставил пустую бутылку из-под пива и какой-то неведомый мне прибор со множеством линз, рычагов и ползунков. Так, наверное, должна выглядеть астролябия или линзоскоп, про который я читал в одной старинной книге…
Штангенциркуль, конечно, жаль, но, с другой стороны… Что у нас там, с другой стороны? Я осторожно взял линзоскоп за ручку, приставил к глазам и крутанул колёсико окуляра1.
Часть 1. Городская черта
Дежурный по тайнам
Прикинемся цветами, и пчёлы воспоследуют. Умберто Эко.
Подземный Кёнигсберг
Как мы знаем, Кёнигсбергские подземелья предназначены исключительно для калининградцев. На прямой вопрос заезжего туриста «Где тут у вас подземный город и как туда попасть?» местный житель начинает мямлить какую-то ерунду, призванную напустить туману и скрыть от гостей истинное положение подземных вещей. Начинает темнить и путаться в показаниях. Но вот, пришла пора достать джокеры. Дать подробную карту подземелий, которой нет даже в КГБ, которого самого уже нет! Огласить миру то, что скрывалось до сих пор под покровом застенчивости местных жителей!!
Правду №1…
…следует искать в древней части города. Именно средним векам принадлежит традиция заблаговременного рытья подземных ходов, переходов, потайных ниш и прочих элементов инфраструктуры средневековой жизни.
Возьмём наш отсутствующий замок. Толщина стен в некоторых местах – до 5-х метров. Глупо не использовать такие возможности для устроения в них тайных проходов и камор. А, начав со стен, логичным перейти под землю, соединив локальные подземные элементы меж собою. На случай военной осады надобно вырыть один-два хода: ретироваться, или воды набрать, или для дипломатической надобности. Законно. Смотри Правила постройки замков, пункт 13, издательство «Гуттенберг», XV в.
И действительно, под восточным флигелем замка в сторону Преголи имеется ход XIV – XV веков. Он был неоднократно обнаруживаем официальными экспедициями, а первые переселенцы в него лазили в научно-познавательных целях (см. ниже историю про Тоню-фаус-патрон). Образцово-показательный подземход для отчёта перед вышестоящими инстанциями об удачах поисковых экспедиций.
Но вот незадача. Идти-то он в сторону Преголи идёт, но с сильным уклоном, и на одном участке затоплен. Так что в точности неведомо: далеко ли тянется? правда ли, что до могилы Канта, и разветвляется по ходу? Сие неизвестно, и правда тонет в сыром мраке. Более того, ему преграждает путь Московский проспект, построенный в 70-х. Вполне возможно, что при строительстве проспекта треть хода просто заутюжили землеройной техникой. И история с провалившимся под землю троллейбусом в 80-х годах эту гипотезу подтверждает.
А в остальном, прекрасная маркиза… Может быть, может быть. В любом случае следует применять презумпцию осмысленности: хочешь найти подземный ход – ищи резон для его существования. Такие вещи для развлечения не делают.
– Прекрасное место! – сказал незнакомец, – славная руина – хмурые стены – шаткие своды – тёмные закоулки – полуразрушенные лестницы – древний собор – затхлый запах – древние ступени, стёртые ногами пилигримов – маленькие саксонские двери – исповедальни как будки театральных кассиров – кремнёвые ружья – саркофаг – древние легенды – старинные истории – чудесно!
Диккенс, «Записки Пиквикского клуба».
Правда №2
Кафедральный собор – наилучший представитель средневекового Кёнигсберга и кандидат на сокрытие в основах своих подземных ходов. Надо только копнуть в нужном месте и лишь знать, где это место. Потому что все доступные и необвалившиеся – сначала от британских бомбардировок, потом от штурма, – все необвалившиеся подвалы и лазы за 10 послевоенных лет были завалены битым кирпичом, так как представляли опасность. И откроются оставшиеся из них, скорее всего, случайно.
Хотя собор стоит на дубовых сваях, это не значит, что его следует вычеркнуть из кандидатов на подземелья. Освящён он в мнемоническом 1333 году и тоже должен опираться на средневековую традицию ходостроения. Должен-то должен, но как подземелье соотносится с уровнем ниже воды в реке и с сотнями дубовых свай, на которых зиждется? Неясно. Неведомо. Была в нём крипта, подземное церковное захоронение; есть рассказы мальчишек из моего детства, как они внутри собора залезали в какую-то щель, а потом выныривали наружу в другом месте…
Для начала вспомним, что собор был изначально католическим. Церкви этой конфессии устроены так, что в начале службы священник должен появиться внезапно среди прихожан, не входя, как простой смертный, через центральный вход. Для этой цели из домика священника, который обыкновенно располагался подле костёла, вёл небольшой подземный ход в кирху. И хотя большинство доживших до ХХ века кирх уже были протестантскими, в свою очередь, большинство из них были вначале католическими. А новые служители вряд ли стали заваливать уже существующие ходы.
Поэтому многочисленные свидетельства пацанов из пионерлагеря им. Матросова в 1977 году (Светлогорск, вторая смена) про то, как они из Кафедрального собора ползли по подземному ходу, в котором еще валялись черепа («Привет, Кант!» – говорили они и ползли дальше. Кто же другой это мог быть?), – все эти свидетельства не стоит воспринимать очень уж скептически.
Правда №3
Подземные ходы бывают разные. Во 2-ю мировую войну, когда немцы поняли, что Кёнигсберг могут бомбить, власти стали устраивать бомбоубежища. Каждая полянка, каждый пятачок заселялись бомбоубежками разных калибров и конфигураций. От Форштадта в сторону Хаберберга2 шла одна из главных улиц Кёнигсберга – Кнайпхофише Ландгассе. Широкая, с трамвайным скрипом и высокими цоколями домов. Ко входной двери каждого дома вело крыльцо с преддверной площадкой-террасой.
Так вот, на Кнайпхофише Ландгассе дома с обширными подвалами стояли плечом к плечу друг к другу. Сблокированная застройка. С началом массового бомбоубежестроительства меж подвалами соседних домов Кнайпхофише Ландгассе (Кнайпхофская Долгая) прорубили проходы, и образовался длинный подвал-бомбоубежище. В него можно было зайти в начале улицы, пройти пару километров, а затем выйти в совсем другом конце улицы. После войны советские переселенцы среди руин видели соединённые между собой подвалы – и что они должны были подумать?
Правда №4: север вокруг нас
Гордое имя Ганза-плац раньше носила не имеющая сегодня имени автостоянка между нынешней площадью Победы с ангельским столпом и зданием КТИ/КГТУ. Если встать с компасом посреди Ганза-плац, то север будет у вас сразу со всех сторон. Не пугайтесь, просто на площади находится аномальная зона (или Северный полюс). Природа и причины аномалии неизвестны. Но – есть у меня одна гипотеза…
Под Ганза-плац (будем называть её так, это лучше, чем «автостоянка-что-напротив-делового-центра-который-меняет-имя-раз-в-три-года») проходит подземный железнодорожный тоннель. По нему поезда с Южного вокзала попадают на нижнюю платформу Северного вокзала и идут дальше к побережью Самбийского полуострова. Пройдя по тоннелю пешком, можно увидеть несколько наглухо замурованных дверных проёмов.
По легенде, объяснение им лежит западнее, со стороны ул. Генделя. Тюремная КПЗ находилась там ещё при немцах, а вместо института-университета в здании располагался Земельный суд. И вот осуждённых-заключённых из привокзального тоннеля по подземному ходу доставляли в тюремные стены и наоборот без шокирования праздной публики. В советские времена такие средства безопасности оказались излишни, и входы в тоннели заложили. Во избежание. В прямом и переносном смысле…
А почему север – со всех сторон? Неизвестно. Может, это просто дырка в силовых линиях магнитного поля Земли?
Правда №5
Изрядную долю в моделирование подземного Кёнигсберга вносят ливневые колодцы, построенные более 100 лет назад. В те времена город радикально расширил свою территорию, сначала до Второго вального кольца, а потом и далеко за него. И новые территории требовали инженерной инфраструктуры, в том числе ливнёвок и канализационных коллекторов.
Надо помнить, какие были времена: технологию изготовления труб большого диаметра ещё не изобрели, и подобные штуковины выкладывались из кирпича. Их диаметр зависел от того, насколько маленький свод может выложить вокруг себя каменщик. То есть, выкапывалась длинная канава, на дне её каменщик выкладывал трубу, вылезал, и готовый участок засыпался землёй. Соответственно, труба была примерно 90 см в ширину и 120 см в высоту.
Такие коллекторы устраивали вдоль крупных дорог и эксплуатировали веками. Потом потомки изобрели автомобиль, электричество, фонарики и батарейки. Потомки отыскали вход в эти коллекторы, посветили туда фонариком, увидели уходящую в бесконечность сводчатую кирпичную трубу и поняли, что нашли фрагмент подземного города…
Так подземный ли это Кёнигсберг? А как же! Только не суйтесь туда в дождь.
Правда без номера: вход в подземный Кёнигсберг
Когда встретите на улице праздного гостя, жаждущего тайн, немедленно хватайте его за кошелёк и тащите в подземный Кёнигсберг. Вход находится в ближайшем кабаке, выход – где повезёт. Можете проснуться под сенью пригородных нив, а можете и не проснуться вовсе. Рисковое занятие, оно всегда зависит от глубины налитого стакана и познаний древней истории. Зависимость обратно пропорциональная. Чем глубже первое и меньше второе, тем сильнее эффект погружения.
– Ну что, господа, кто первый?..
Я знавал одного бармена в «КиберДе», который, пользуясь служебным положением, регулярно в пятницу собирался совершить нырок «во глубину подземных руд», как он выражался. Следующим днём он выныривал наружу с больною головой и мучительно пытался вспомнить, как глубоко его занесло вчера вечером… При каждой встрече бармен проникновенно рассказывает мне, как он уже договорился со всеми нужными в экспедиции людьми, снарядил снаряжение, зарядил аккумуляторы и со знакомыми диггерами чуть было не спустился, но вот… Опять двадцать пять и больная голова наутро!
Но ничего… Придёт время, мы спустимся и обнаружим затвердевшую материю наших грёз! я даже знаю один люк, который очень и очень даже возможно ведёт… Не зря в моём детстве ходила легенда, что сразу после войны американцы предложили советским властям сделку: янки за свой счёт отстраивают весь надземный город, а за это мы им отдаём подземный. Дудки! Нам самим надо! Пригодится воды напиться!
А пока обустраиваемся как можем в городе внешнем и осторожно заглядываем в подземную полутьму. Кто там был – помалкивает, а кто болтает – точно не был. Мы не принадлежим ни к тем, ни к этим и потому говорим, но каким-то бочком, бочком. Наполовину говорим, а на другую помалкиваем. Кое-что знаем, это факт… но не всегда наше говорение имеет отношение к знанию.
Семь холмов и замок
Вопреки названию то, на чём стоял замок, горою назвать можно с существенной оглядкой на историческую (библейскую) традицию. Русская традиция города ставит на холмах. Немецкая – на том обобщённом географическом объекте, который называется «берг», возвышенность, холм, гора. При этом желательно, чтобы «бергов» было семь. Во-первых, солидно по численности, а во-вторых, указывает на библейские аналоги.
Что удивительно, исторический Кёнигсберг начался он на одном, на Замковой горе, но впоследствии горожане изыскали для комплекта недостающие возвышенности. Итак, семь холмов Кёнигсберга, высших точек пойменной гряды Преголи, мелкими шагами легли с запада на восток. Полтыщи лет назад это были вполне отдельные возвышенности, трудоподъёмные для пешеходно-тележного времени. Сегодня гряда сглажена, тем не менее кой-какие признаки и названия остались. Вот их перечень с учётом того, что в разных источниках называют разные списки.
1
Масляная гора, Буттерберг, ныне известная как Астрономический холм с «могилой Бесселя» на верхушке. Наверное, в древнейшие времена её вершина напоминала комок свежесбитого масла, отсюда и название. Или какой-нибудь тюфяк ехал на телеге и разбил на склоне бочонок масла, отчего все следом едущие (мельник с мукой и пекарь с пышками) скатились вниз, друг на друга и образовали бутербродную кучу-малу… Или…
Предлагаю кулинарно-фантазийное упражнение: рано утром прийти сюда, взять термос и «бутер-в-рот», сесть у Бесселя, выпить кофею и в момент закуски прислушаться к себе: может, масло что-нибудь скажет? Может, оно говорит за завтраком, непрестанно говорит? «Я всегда падаю бутербродом вверх!» – а мы его не слушаем?
2
Крестьянская гора, Бауэрберг, ныне срытая городским планированием. Судя по всему, здесь было хозяйство того самого крестьянина, который разбил на Масляной горе бочонок. Располагалась Крестьянская гора примерно в районе нынешней больницы водников, фонтана Путти и гастронома «Семья». С неё идёт вниз к Моспроспекту улица Больничная, завершаясь внизу большой Бауэрской лестницей. Когда поднимаешься по ней с Моспроспекта, где-то на верхних ступеньках начинаешь понимать, почему это место «берг». Мы ещё сюда наведаемся. Чуть погодя.
3
Ролльберг, названная якобы в честь прусского вождя, который вроде бы казнён на ней в древнейшие времена. Моя наивно-этимологическая интуиция по распознаванию новых слов видит в названии Oberrollberg скорее «Колобковый холм» – но не настаиваю!
В советское время это место называлось Марьин утёс. Рядом располагался «виноводочный» магазин, и очередь вилась аж до утёса, с которого иногда скатывался проигравший битву за градус. Вот! Жив генезис, от которого произошло имя! Катиться колобком – это и есть «ролл»! Колобковая гора, если по-нашему.
Сейчас это угол Житомирской/Коперника и обзорный вид чайной «Унция3». В том месте, где террасированная улица Коперника смыкается с Житомирской, – в том углу подпорная стенка закрепляет в камне Ролльбер. Она сложена из таких валунов, что чувствуется – больше пяти веков этой стенке, много больше! Наверное, она – самое древнее сохранившееся строение Альтштадта.
А Обер-Ролльбергом я, пожалуй, назову ма-а-аленькую полянку между средневековым домиком и «хрущёвкой» на улице Коперника. Полянка холмиком расположена выше улицы примерно на метр. Растёт на ней берёзка и пара кустиков, самое подходящее место для громкой приставки «обер-»!
4
Замковая гора, Шлоссберг. На ней стоял замок. Во время строительства Дома Советов гору чуток стесали. Сейчас замка нет, и гору иногда называют Королевской, заимствуя имя из слова «Кёнигсберг».
5.
Мельничная гора, Мюлленберг. Поясняю. Общую возвышенность того, что мы сегодня иногда называем Королевской горою, рассекал Кошачий ручей, образуя глубокое ущелье. На левом краю этого ущелья находилась Шлоссберг, на правом – Мюлленберг. Старую, седую от времени Среднюю мельницу, что стояла здесь, снесли очень поздно, в 1908 г. Сейчас примерно на этом месте стоит Дом Советов.
6
Кривой холм, Шиферберг, Шиферный холм. Ищем до сих пор. Скорее всего, имеется в виду та возвышенность, на которой нынче стоит Дворец бракосочетаний.
7.1
Лёбенихтский холм, на месте бывшей Лёбенихтской церкви, также в районе универмага «Московский». Вот раньше были масштабы! Сорок метров пройдёшь, и уже новая гора, новое местечко! Миниатюрненько. Всё рядышком.
7.2
Вторая версия – Хаберберг, холм позади бывшего кинотеатра «Октябрь» и нынешнего Дома искусств. На этом холме стояла у немцев Хабербергская кирха, я ещё помню её руины в 70-х.
Сегодня при сильном желании можно обнаружить четыре сохранившиеся возвышенности: Астрономический холм, Ролльберг, Шлоссберг-Мюлленберг и Хаберберг. А после того как построили Дом Советов и эстакаду, разделение города на «нижний» (в пойме) и «верхний» (на пойменной гряде) было перечёркнуто. Так были закреплены старания советской власти по приведению исторического масштаба к нулевой отметке.
Анти – под
Сейчас это место называют «У Дома Советов». Ни в языке, ни в обыкновении горожан нет ни горы, ни холма. Нет ни крепости на вершине, ни самой вершины, а есть фундаменты замка да ветер с насморком, да экскурсоводы… да Дом Советов, дворец Власти, который не решилась так назвать советская власть из-за старинной нелюбви к дворцам: «Мир хижинам, война дворцам!».
Замок Кёнигсберг возник как материальное воплощение власти, владения (территорией). Идея власти – главная в его метафизике, идея защиты (фортификации) – главная в его физике. Когда город вокруг разросся, замок передал имя городу и стал служить символическим и административным вместилищем власти над этой землёй. Дом Советов – «брат-враг» замка, «антизамок», аллергическая реакция советских властей на занимавший стратегическую высоту «шлосс». Геном власти остался и в архитектуре советского здания, и в «духе места». Это здание в первую очередь флаг владения территорией, а уж потом вместилище жизненных функций. Именно безбрежный пафос и сгубил новый советский Дворец Власти. Чтобы это осознать, необходимо взглянуть правде в глаза.
Космогоническая схема Королевской горы. 1 – дом Советов, 2 – замок, … 12 – уроборос КёнигсбергКалининград.
Да, пришла пора заглянуть в самую суть некоторых вещей, дабы спросить у них: зачем вы здесь? Что вас породило? Какой от вас прок? Украшали ли лик? Приносили пользу? Прибавляли славу? Вопросы неприятные, но необходимые. По крайней мере, для мест выдающихся и зданий чрезвычайных. В особенности для Дома Советов.
