Про Сирию, террористов, смертников и… (статьи)

© Александр Кореньков, 2018

ISBN 978-5-4490-2516-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Волчья охота или почему Дейр эз-Зор станет сердцем «халифата»

Продолжается успешное наступление сирийских правительственных сил и возглавляемых курдами «Сирийских демократических сил» на остатки контролируемой «Исламским государством» (здесь и далее – организация, запрещенная в РФ) территории. Один за другим пали города Сухна и Маядин, близится к завершению операция в городе Дейр эз-Зор. Казалось бы, дни проекта «халифат» сочтены и время готовить некрологи для самой террористичной из террористических организаций современности. Однако не все так просто. В конце сентября мобильные группы «ИГ» при поддержке смертников и бронетехники провели двухнедельный рейд по тылам наступающих солдат правительства Асада, захватив заодно с русскими «добровольцами» несколько населенных пунктов, включая освобождённый более года тому назад Каратьян. Что-то подобное уже случалось в прошлом году. В феврале 2016 солдаты «САА» при поддержке «Соколов пустыни» попытались нахрапом освободить военную базу в Табке. Наступление по трассе «Итрия – Ракка» продолжалось до 21 февраля, когда «ИГ» сразу с двух направлений контратаковали тылы наступающих и город Ханасер, отрезав дорогу на Алеппо, и попутно захватили Шейх Хиляль, перерезав основные маршруты снабжения наступающей на Табку группировки. Почти аналогичная ситуация повторилась в июне 2016 года. Сирийские правительственные силы начали 2 июня наступление на столицу «халифата». Вновь основным транспортным коридором стала трасса «Итрия – Ракка». За первую неделю наступающим удалось приблизится на 25 км. к городу Табка. Однако в результате серии ударов «ИГ» по тылам и опорным пунктам, правительственные войска были вынуждены откатиться на начальные позиции, понеся потери.

Прошло более года, и «ИГ», уже на излете своего могущества, повторяет все тот же фокус с масштабными рейдами по тылам наступающего противника. Используя пустыню и свою мобильность, бойцы «Исламского государства» демонстрируют способность успешно действовать против превосходящего противника силами небольших отрядов. Они сохранили способность незаметно для авиации противника концентрировать значительные силы, чему очень способствуют особенности территории, на которой действуют мобильные отряды «ИГ». Чем меньше территории остается под властью «халифа» Ибрагима, тем большее значения для «халифата» имеет юго-восток Сирии. Почему?

Восточная Сирия и Дейр эз-Зор

Восточная Сирия – это удивительный микс из богатейших запасов нефти и газа, слабо контролируемой правительством пустынной территории и множества враждующих друг с другом племен. Здесь, посреди пустыни, которая занимает 55% территории страны, можно встретить архаичные кочевые стоянки бедуинов на фоне современных нефтегазодобывающих станций с иностранным персоналом. Огромные просторы, несметные богатства и слабая центральная власть создали уникальные условия для всякой «нелегальщины», от контрабанды до международного терроризма. Центром притяжения денег и радикалов в данной местности всегда был город Дейр эз-Зор – столица одноименной провинции.

Сегодня провинция Дейр эз-Зор – это 18% территории Сирии или 33,6 тыс. кв. км. площади, на которой до войны проживало около 2 млн. человек или до 60 человек на кв. км (около 200 тыс. человек ютятся в столице провинции).

Со времен первых христиан эта местность получила название «монастыря». Сюда, в пустыню убегали оппозиционеры и бандиты всех времен и народов. О самом городе известно еще со времен римлян, когда небольшое поселение играло роль перевалочного пункта на торговом пути в Индию. Плодородная долина одной из двух крупнейших рек Месопотамии – Евфрата, давала в избытке хлеб и воду, что не могло не привлекать внимание завоевателей и поселенцев. Но настоящим золотом этой земли стала нефть.

Нефть Дейр эз-Зора

История нефтепромысла в Сирии началась относительно поздно. Пока соседний Ирак руками британцев добывал нефть, начиная еще с 20-х годов ХХ века, подмандатная французам Сирия оставалась в этом плане неразведанной и отсталой. Первые попытки добычи нефти «по-взрослому» начались в конце 40-х годов, когда Франция, ослабшая в мясорубке Второй мировой, теряла контроль над своими колониями. Получив независимость в 1946 году, Сирия открылась для жадных до наживы нефтяников. С 50-х годов начинается нефтяной бум, сердцем которого суждено было стать именно провинции Дейр эз-Зор. И если первые месторождения начали разрабатываться у цепи Карачок, на севере страны в районе турецкой границы, то самая лучшая нефть фонтанировала из земли Дейр эз-Зора. В провинции оказалось 40% всех разведанных запасов нефти, общим объемом в 2,5 млрд. баррелей. Крупнейшими месторождениями стали ат-Танак, аль-Омар, ат-Таим, аш-Шола, Дейро, аль-Харата. Имея такое богатство под ногами, центральная власть не спешила его использовать на полную. До 2011 года Сирия производила 348 000 баррелей нефти в день¹, что в сравнении с 2, 4 млн. баррелей выдаваемых в день соседним Ираком, выглядело мягко говоря скромно.

Карта нефте-и газовых месторождений в провинции Дейр эз-Зор

Причин такой экономии было несколько. Одна из основных – хроническая нестабильность в регионе, где полноправными хозяевами со времен Османской империи оставались кочующие племена бедуинов. Мало находилось желающих вкладывать деньги в развитие бизнеса, глаз на который могли положить местные шейхи. И даже договорившись с одними, инвесторы могли ненароком обидеть другие племена. А там где обида, и до войны недалеко.

Племена в провинции Дейр эз-Зор

Племена в провинции, как, впрочем, и везде в Сирии, делятся на оседлых землепашцев, населяющих плодородную долину Евфрата, и кочевников-скотоводов. И те, и другие в сумме составляют до 20% населения Сирии и большую часть населения провинции. Наибольшая часть арабских племен проживает в регионе аль-Бадия или «степи», простирающейся от центральных провинций к иракской и иорданской границам. Племена живут в Джазире (территория провинции Хасака) и Хауране (плато на юго-западе Сирии).

Первые предки современных сирийских племен мигрировали в эти земли с Арабского полуострова. В 18—19 веках Османская империя, задавшись целью заселить пустынные регионы лояльным населением и получать с этого дополнительный барыш, всячески способствовала переселению арабских племен в провинцию. Семейные связи некоторых из них с королевским домом Саудов сохраняются до сих пор.

Османы раздавали переселенцам плодородные земли в долинах рек Евфрат и Хабур, за что в обмен получали щедрые налоги. После развала империи, в 20—30 годах французы попытались лишить племена на востоке политических и экономических привилегий, однако безуспешно. Получив отпор от бедуинов, французы решили, что дешевле будет просто платить дань в виде субсидий в карманы местных шейхов в обмен на лояльность. Независимость Сирии не изменила традиционного подхода в общении с племенами. Дамаск, постоянно занятый конфликтами с Израилем и внутриполитической грызней, оставлял бедуинов в покое и не забывая «отстегивать» им деньги за демонстрацию лояльности.

В 1956 году был даже принят специальный закон «О племенах», который предоставлял шейхам право судить, карать и руководить всеми делами на территории племени, а также давал разрешение на владение оружием. Особой погоды это не делало, так бедуины по факту имели все эти «привилегии» со времен османов. С приходом к власти баасистов в 1970-х политика материальной поддержки в ответ на лояльность продолжилась. Хафез Асад, отец нынешнего руководителя Сирии, активно вовлекал племенных шейхов в политику, раздавая особо лояльным государственные посты в министерствах аграрной политики, внутренних дел и так далее. Лозунгом политики баасистов по отношению к племенам стало выражение «Даете лояльность и творите что хотите» (iti walaa wa-ifal ma tashaa)². Шейхи так и делали. Такая стратегия имела и свои негативные последствия. Бюджетное финансирование провинции и получаемые от нефти деньги шли на шейхов и их семьи, а не на развитие гуманитарной, социальной или экономической инфраструктуры региона. Большинство населения провинции жило в бедности. Не хватало врачей. Согласно исследованиям, проведенным в 2010 году, если в Дамаске один доктор приходился на 372 жителя, то в провинции Дейр эз-Зор – на 1 095 человек. Существовали проблемы с трудоустройством молодежи из племен. Хромало образование. Но центральное правительство мирилось с этим, понимая насколько важно сохранить лояльность шейхов. Такой подход давал свои плоды. В 1982 году, пока Асад старший бомбил засевших в Хаме исламистов из «Братьев-мусульман», племена аль-Бадии сохраняли лояльность. За это после подавления восстания, Хафез удвоил количество шейхов в парламенте³ и раздал им новые должности в министерствах. Подобный брак по расчету сохранялся и при приемнике Хафеза Асада – Башаре. Но на всякий случай в регионе держали несколько дивизий.

Территории компактного проживания суннитов в Сирии и Ираке

Армия Башара

К 2011 году армия Сирии насчитывала около 220 тыс. человек, организованных в три корпуса (каждый по 50 тыс. солдат) и отдельные части. Первый корпус составлял основу армии и располагался на наиболее вероятном направлении атаки сирийской территории – со стороны Израиля. Части корпуса располагались на сирийских Голанских высотах, в горах Друз, а также прикрывали столицу Сирии – Дамаск. 2-й корпус изначально использовался для оккупации территории Ливана (1976—2005), а после выхода сирийской армии из страны, располагался возле ливанской границы для отражения потенциальной атаки со стороны Ливана. Последний, 3-й корпус, использовался для обороны внутренней территории Сирии и в качестве резерва для 1-го корпуса на случай войны с Израилем. Именно части 3-го корпуса – 3-я бронетанковая дивизия, были ударной силой в силовом подавлении восстания исламистов в 1980-х годах⁴. Основной боевой единицей сирийской армии была бригада. Костяк армии составляли механизированные и бронетанковые бригады. В составе каждой такой бригады было от 2,5 тыс. до 3,5 тыс. солдат, от 41 до 105 танков, от 31 до 105 бронеавтомобилей.

В провинции Дейр эз-Зор располагались части 17-й и 18-й дивизий, по 5—6 бригад/полков, с общей численностью от 5 до 15 тыс. человек в каждой дивизии. Они занимались преимущественно охранной нефтяных месторождений и инфраструктуры. Племена и солдаты в течение многих лет спокойно сосуществовали друг с другом. Первым хватало денег и нефти, вторые были довольны спокойной и безопасной (по сравнению с первыми двумя корпусами) службой. Но все изменилось в 2011 году. Лояльные до этого племена стали одними из застрельщиков восстания, переросшего в кровавую гражданскую войну.

Племенная структура

Наверху племенной пирамиды в Сирии находится так называемая «кабила» или племенной союз. Это, как правило союз нескольких племен, родственных друг другу и имеющих общую территорию. «Кабилы» не привязаны к определенной территории и могут быть даже разделены границами различных государств, как например кабила племен Шаммар, разделенная ирако-сирийской границей. Ниже «кабилы» располагаются собственно племена или «ашира», которые в свою очередь делаться на кланы «фукуды», роды «хумсы» или «ибн аммы». На самом нижнем уровне находятся семьи – «аль-бейты» или «ааилы».

Крупнейшими «кабилами» в Сирии являются Шаммар, Джабури и Ениза. Крупнейшей племенной федерацией на востоке Сирии является Акидат. Сильные позиции в провинции занимают племена Багарра, Албу Сарайя, Альбу Хабур, Альбу Лайл и другие.

На всех уровнях племенной организации, а также на уровне межплеменных отношений существуют свои конфликты и противоречия. Причины как правило банальны: деньги, территории и престиж. Иногда историческое наследие («твой прапрапрадед у моего овец увел»), иногда религиозные. При первой же возможности, эти конфликты перерастают в войну, в которой часто члены одного племени, фактически родственники, режут друг друга без зазрения совести. Когда в 2011 году в стране начались протесты, племена восточной Сирии не могли остаться в стороне от такой возможности вспомнить друг другу старые обиды. Одни, как представители кабилы Угадат, начали формировать свою самооборону – «бригады Угадат», и активно включались в войну против правительства (действовали в Хомсе и Дейр эз-Зоре). Представители данной кабилы даже вошли в состав так называемого «Совета арабских племен Сирии», оппозиционной координационной структуры, действующей в изгнании, заняли руководящие должности в структуре «Сирийской свободной армии» (генерал-майор Мухаммад Фарис, председатель военного совета «ССА» в Алеппо»). Другие племена вливались в правительственную армию. Третьи делали ставку на радикалов. Четвертные банально резали друг друга, как племя Баггара, проживающее в провинции Дейр эз-Зор. С началом гражданской войны одна часть племени, исповедующая шиизм, поддержала правительство, другая, сунниты, перешла на сторону оппозиции. Дошло до того, что родственники убивали друг друга в Алеппо⁵.

Почему лояльные племена восстали

Причин много, от банальной жадности («не будем делиться нефтью с Дамаском»), до желания перемен в политической системе Сирийской арабской республики. Мне же очень понравилась версия, озвученная Хайаноам Духаном⁶, сотрудником Центра исследования Сирии. Оказывается, причина восстания племен – оскорбленная честь. Все как в лучших арабских сказках. Дело было так. Рано утром, 16 февраля 2011 года, в южном городе Дераа группа школьников, воодушевленная событиями в Тунисе и Египте, разрисовала школьную стену. Сорванцы написали одну простую фразу – «Твоя очередь, доктор». «Доктор» – это дипломированный офтальмолог и по совместительству президент Сирии Башар Асад. «Очередь» – тоже понятно, если вспомнить судьбы тунисца Бен Али и египтянина Мубарака.

Местные полицейские детского юмора не поняли и повязали всех, кого поймали на школьном дворе. Вместо положенных пары подзатыльников, полицейские начали детей пытать. Их подвешивали к потолку, лишали сна и одежды, били током⁷. И так в течение двух недель. Родители задержанных попытались было договориться, но на все просьбы освободить сорванцов, им советовали «завести себе новых». Пошел слух, что приказ показательно наказать исходил от самого родственника Башара Асада, начальника сил безопасности провинции Дераа Атефа Наджиба. В конфликт попросили вмешаться местных племенных шейхов. Собрав делегацию, те пошли на прием к Атефу. В ходе разговора, часть шейхов видя упорство начальника, решила воспользоваться традиционным для племенного этикета решением. Будучи уверенными в своем высоком положении, они сняли со своих голов «икали» (черные шнуры, закрепляющие на голове платки- «куфии») и положили перед начальником, поклявшись не одевать их до тех пор, пока дети не будут отпущены. Конечно шейхи ожидали, что в лучших традициях востока, начальник размякнет, уважительно посмотрит на стариков и отпустит с миром детишек. Но толи Атеф позабыл тонкости арабского племенного этикета, толи просто был в плохом настроении, но вместо уступки, он сгреб все «икали» и выбросил их в помойку, а шейхам приказал валить пока ноги носят. Те в ответ очень обиделись, ведь «икали» в племенной морали, символ чести и власти шейха, а тут такое обращение. Об оскорблении чести уважаемых родственников почти сразу же узнали (спасибо социальным сетям и мобильным телефонам) в других частях страны. А тут еще и молодежь в Дераа валит на улицы, призывая к революции. Началась стрельба, появились первые погибшие. Шейхи посоветовались и решили, что, если начинать, так с музыкой, то есть с оружием в руках.