Глава 15
С. – Поговорим о восприятии имущественного неравенства. Приведём эпизод с олигархом, знакомым Афины. Вот она впервые о нём говорит, совершенно спокойно, но в словах присутствует скрытая гордость: он в первой десятке российского Форбс. Что вы почувствовали?
А. – Неприязнь почувствовал. Никаких эмоциональных точек соприкосновения.
П. – Что-то вроде инсектофобии.
А. – Вот! Человек от меня отделён стеной.
П. – Разве что Афина – точка соприкосновения. Поводом к разговору о её знакомом послужил ваш проект реанимирования интереса к поэзии в России. Сейчас мы деталей рассказывать не будем…
А. – Давайте расскажем.
П. – Предположим, можно сделать сайт, куда складываются хорошие стихи – свежая мысль – и затем достаются читателю в виде списка пар, где надо выбрать лучшее в каждой паре.
А. – Анонимные! – вы понимаете, ребят? И подписчику доступна вся статистика, в том числе его собственных оценок и корреляции их с другими, мы таким образом можем выбирать лучших критиков и вводить их в жюри…
П. – Замечательно. Нет, серьёзно, без шуток. Итак, вы грузите вашу знакомую этим проектом, и предлагаете обратиться к её "номеру из Форбса", потому что нужен спонсор. Затем вы сказали, что, видимо, вам придётся встретиться с этим её знакомым, для обсуждения проекта.
А. – И тогда она произнесла: "Он не станет с тобой встречаться", – таким тоном, как будто речь шла о встрече с кем-то… настолько ниже этого олигарха долбаного…
П. – Так может, это у НЕГО инсектофобия?
С. – Что вы почувствовали, Алекс?
А. – Ничего хорошего. Революцию я почувствовал. Вот что.
***
А нам они не нравятся – такими, какими их придумал здешний век. Мы те, кто отвечает в нём за имя, и потому главней нас, в общем, нет. Да, нам претит в них всё: заборы, яхты, машины, слуги, дети-барчуки. Однажды Доктор Че придёт в халате и вытащит лекарство из строки.
Из этой. И таких же – сотни сотен. Он наберёт их образ в белый шприц и, пренебрегши множеством методик, Маммону лечь заставит мордой ниц. Вы можете базарить за идею, за прошлого жестокие дела. Нам по… фигу. Нам так всё надоело, что мы выходим из красна угла.
Мы разберёмся с волей и желаньем. Уж как сумеем – так и порешим. Но только с тьмою свет менять не станем. Ни за какие визы и гроши. Обогащайтесь – слепо и жестоко, коль по-другому не дано – вперёд. Но от синдрома лидеров-пророков, излечит Че – и вас, и весь ваш род.
Ах, он в могиле – все призывы всуе, уж вы смеётесь, дамы-господа… А мы его – хотите? – нарисуем. И мало не покажется тогда.
***
А. – Встречаться он со мной не станет. Инсектофобия у него…
П. – На вас лица нет, дружище.
А. – Я вообще спокойный человек, но они заплатят за всё – как класс. Если б я мог…
П. – Если б у вас была волшебная палочка. Держите.
А. – Что?
С. – Волшебную палочку.
А. – Вы серьёзно? И – … что я могу?
С. – Вы можете сделать что угодно с этим олигархом.
А. – А с устройством общества я могу что-либо сделать?
П. – С устройством общества даже мы не можем. Вот с конкретным человеком пожалуйста.
С. – Если б вы знали, Алекс, на что в отделе Павла пошли, чтоб её достать. Одних разрешений и согласований, и накладных – … Но итог налицо. Да, должна предупредить: она одноразовая.
А. – Иначе можно попросить первым желанием – миллион желаний – знаем, плавали. Так я могу сделать что угодно с этим олигархом её?
П. – Вы ведь его не жалуете, поскольку он вас за равного не считает.
А. – Я так её понял, даже за одну тысячную равного себе не считает.
П. – Лёгким взмахом руки вы можете его разорить, лишить всего состояния и даже отправить в тюрьму – с вашими олигархами это водится, знаете ли.
А. – А… он не будет мне мстить?
П. – Он не узнает вообще.
С. – Это абсолютно безнаказанное действие, Алекс. Это ведь волшебная палочка. Она не оставляет следов.
А. – Значит, волшебство в этом, я понял… Дайте подумать.
П. – Долго?
А. – Нет. … Я не хочу ничего с ним делать.
П. – Только не говорите, что он должен это прочесть, прослезиться от благодарности и немедленно организовать спонсорство вашего стихопроекта.
А. – Такая мысль мелькнула, но она не главная.
С. – Мы верим, что она не главная, Павел просто в своём репертуаре, а какая главная мысль, Алекс?
А. – Почему я должен вредить человеку? Непонятно совершенно: я его не знаю, почему я должен ему вредить?
П. – Можно узнать, дружище, в какой момент он перестал быть насекомым и стал человеком?
А. – В тот момент, когда у меня появилась волшебная палочка… Ну, вы хитрецы. Вы ведь знали, что так будет. А если знали, тогда зачем доставали эту… Это ведь не волшебная палочка?
С. – Нет, она.
П. – Вам накладные показать?
А. – Покажите.
П. – Вот: тут всё.
А. – Хм… Да, это она. Ёлки-палки…
П. – Так куда классовая ненависть делась, Автор?
А. – Куда-то. Получается, мне важней, чтобы он был мне равным, чтобы не был стеной отгорожен, а уж какой он олигарх – это мне по барабану.
П. – Получается так.
…С. – Выберите покой.
А. – Иногда я выбираю покой. И тогда жизнь погружается в светло-серые тона. Красиво так. И вроде всё хорошо, мне совершенно не к кому предъявлять претензии.
С. – И вам даже кажется, что ваши стихи не хуже, чем её, правильно? Но кроме неё есть и другие поэтессы, Алекс. Они тоже выходят на тот, самый высокий, уровень, куда вам не добраться, по совершенно объективным причинам. И как вам данная ситуация: что вы не дотянетесь – туда, куда десять-двадцать особей женского пола, пишущих рифмованные тексты, проходят свободно, как к себе домой?
А. – Десять. Я думаю, меньше даже. С напряжением отношусь. Я стараюсь на своём планетарном уровне полностью отрабатывать, по-честноку.
П. – И так надеетесь в рай проскочить?
А. – Вам видней: проскочу ли. Мне интересно: вы меня Там тоже доставать будете, Павел?
С. – Он вас готовит к Здешней атмосфере, милый друг. Однако спустимся на Землю. Давайте я сформулирую главное противоречие, которое вас мучает, а вы подправите. Вы никак не в состоянии…
А. – Экстраполировать. Я не могу экстраполировать Талант на нравственность.
П. – А почему вы талант с большой буквы написали, а нравственность – с маленькой?
С. – Какой же ты зануда, Павел.
П. – Я его к атмосфере готовлю.
С. – Я тебе объясню. Талант у этих дам, к которым Алекс, безусловно, и Ксению относит, – нечто уникальное.
П. – А, понял: их десять человек всего. А нравственность – это такая неваляшка из пластмассы, ей цена в базарный день – пятак.
А. – Так. Когда вы начинаете пургу нести, я уже понимаю, что вы что-то хотите сказать. Давайте напрямую.
П. – Вам никогда не приходило в голову, Алекс, что гений и злодейство – вещи не просто совместные, но связанные крепко-накрепко?
А. – Этого не может быть! Мир тогда был бы совсем другим. Он был бы намного хуже… Вы с вашими парадоксами… На вас такая ответственность, Павел, а вы… ради красного словца…
П. – Простите, дружище. В чём-то вы правы. Я хочу разбудить вашу мысль, и не всегда точно контролирую ассоциации, которые у вас возникают.
С. – Может быть, вас немного примирит с миром то обстоятельство, Алекс, что Павел имел в виду "гений" – на одном уровне структурирования, а "злодейство" – на другом?
П. – Ваше знаменитая львица, которая львят вытаскивала из пожара в буше и лапу обожгла и тем самым продемонстрировала, что вид ходит с козырей, недоступных инстинкту самосохранения – разве она не совершила злодейство по отношению к своей лапе, собственному организму?
А. – Вообще-то… да. Очень интересная позиция.
С. – Алекс, вы хотели начистоту, извольте. Вы всё время выдвигаете совершенно неверный тезис. Вот он: "Если человек – гений, он должен быть удобен в общении". Вам не приходит в голову, что те гении, которые…
А. – Обожгли лапу, никогда не будут удобными в общении. Цветаева, значит, тоже обожгла лапу. И Есенин. И много кто ещё. У меня такое ощущение, что вся наша страна лапу обожгла.
С. – У вас правильное ощущение.
А. – А вылечить – никак нельзя?
С. – Можно – если начать лечить. Именно об этом все Инструкции, которые вам спускаются. Но вы не придерживаетесь. Хотя Инструкции предельно подробные и понятные.
А. – Я буду придерживаться.
П. – Ну, ещё бы.
А. – Я серьёзно. Давайте, я сейчас изложу, а вы скажете, правильно ли. Итак, экстраполяция не проходит, потому что она не должна проходить. Так называемая нравственность с маленькой буквы с Талантом с большой буквы несовместима. У них обоих большие буквы должны быть.
С. – Одинаковые, и там, и там. Вы сколько времени один стих пишете, Алекс?
А. – Иногда больше суток. А если выкладываю, и рецензий нет, я начинаю думать: "Чё с ним не так?…" – и тут даже несколько суток выходит, потому что надо угол зрения изменить, а это очень трудно.
С. – Ксения пишет стихотворение за минуты. Пришло вдохновение – она присела на скамейку в парке – и написала. Потом чуть подправила – всё.
А. – Конечно, куда мне с моим планетарным рылом в их планетарно-системный ряд.
П. – Как ни смешно это звучит – и для вас, и для читателя – это правильная сентенция.
А. – Светлана, мне кажется, я уже абсолютно готов к Вашей, Тамошней атмосфере – стараниями Павла. Можно мне на экскурсию?
С. – Уверяю вас, нет, милый друг, не готовы, всему своё время. Я хочу переключить ваше внимание. Были две публичных персоны, кому вы написали стихи, находясь под впечатлением обаяния женских образов. Вот первое.
***
Есть женщины – дороги,
Тайный дар
Какой-то чудной и другой Вселенной.
Их облик – взрыв,
Прозрение,
Удар…
И ты – в нокауте,
Обыкновенном.
Ей в каждом взгляде,
Повороте,
Жесте
Даровано творить и открывать.
Она вкруг сеет смуту и блаженство —
Поэзии вовек не расхлебать.
Пытаешься хоть с чем соотнести —
Бессмысленно.
Не помогает Гугл.
Ты смотришь как в окно,
И в нём – пути.
Анализ убегает в дальний угол.
Да сколько ж можно так играть с огнём,
Каким-то звёздным —
Кто дал право?
Повод?
Давайте астрономов позовём —
Пусть проследят рождение сверхновой.
***
А. – Находился под впечатлением, безусловно. Но у меня тут личное. Она – копия моя мама в молодости.
П. – Вы очень долгое время хранили эту легенду, пока в инстаграмме dukeandduchessofcambridge, на который вы подписаны, не прочли комментарий какого-то британца к фото Её Высочества, где чёрным по белому было озвучено, – вот примерно то же самое, что вы говорите.
А. – Ну, да, у неё материнское начало просто удивительное, согласен.
С. – Такое начало – никогда не просто. Что оно такое, как по-вашему?
А. – Соблюдение правил, очень чёткое, мудрое, точное. Минуту. Соблюдение правил…
С. – Не торопитесь, мы поможем. Значит данный образ сиял нетленкой некоторый срок. И потом вы увидели другой.
А. – Да, потом увидел.
С. – Говорите как есть, до конца.
П. – Вы герцогиню боитесь обидеть? Тогда аккуратней, думайте над каждым словом. А то – получите Нобелевку, а приглашение во дворец-то и не пришлют.
А. – Светлана, скажите ему…
П. – Дружище, take it easy.
А. – Ладно, я постараюсь. Хорошо, буду думать над каждым словом, без приглашения остаться как-то не с руки. Это была русская дама, она …
С. – Автор, лучше стих, поскольку у вас нет слов, или же вы над ними думать начали, с лёгкой руки Павла.
А. – С тяжёлой.
***
Какая разница, где тут истина,
и в чём душа до конца чиста.
Когда волшебные взгляды искоса
коснутся сердца, ума, листа.
Порой такие мелькают образы,
что только может рождать Земля —
во всём пространстве своём межполюсном,
в веках, которыми нас продлят.
Одно движение мимолётное,
один заброшенный невод-взгляд —
и вот мгновенье из бездны поднято,
а кто заметил – не виноват.
Вы полагали, что мир наш целостен,
и весь его надлежит спасти?
Ан нет: по нашей моральной бедности —
у Них иные дары в горсти.
Для самой умницы и красавицы —
её свершенью, её стезе.
Чья суть над злобою дней читается,
чей смысл единственно не презрен.
По капле – света, по капле – облика,
а там, глядишь – наберётся путь,
и выйдем мы из-под власти Одина, —
на брег, во поле, куда-нибудь.
Улыбку вещую, неподсудную —
лови ваятель, свой стиль избрав.
Земные жёны играют струнами,
читая ноты для райских арф.
***
С. – Скажите, эта дама тоже правила соблюдает?
А. – Не думаю, чтоб она особо соблюдала. Она вышла замуж за человека много старше. И много богаче. И приближённого к власти. Я ничего против него не имею, по крайней мере, теперь у него фильмы хорошие пошли. Но вначале были…
***
А я хочу красивой жизни.
Хочу бежать по проводам
На телевизоры в Отчизне.
Ну, и куда-нибудь туда.
По проводам, не по газонам —
Успеть к маршрутному такси.
Я чувствую себя на Зоне:
Закрыт – проси иль не проси.
И, присмотрев повыше кочку,
Поймав отчаянный кураж,
Через забор сигаю ночью.
Как бьется током, массаракш.
Ура, я наконец на воле.
Пью запахи цветов, птиц пенье.
Что там у нас белеет в поле?
Неужто Башня Излученья?
Вот кто вытягивает соки,
Терзает душу, словно тать.
Её в назначенные сроки
Я должен, кажется, взорвать.
И, как затворами ни клацай,
Как сапогом ни бей под дых,
Уже не будем разделяться
Мы: на господ и – остальных.
И будет равенство, я верю,
И будет . . . Что же будет-то?
По-моему, знал один Камеррер.
И то – лишь в книжке. Не в кино.
Но в главном, а не в мелочёвке
Согласны безусловно с ним мы.
Он говорил, что он с Рублёвки.
И потому он ставит фильмы.
***
С. – Вам ведь всё равно, соблюдает она правила или нет.
А. – В том-то и дело.
П. – Значит, правила не на первом месте?
А. – Мне кажется, моё восприятие публичной дамы из России, кому я посвятил стихотворение, – другое.
С. – Законы этого восприятия достаточно наглядно отражены в тексте стихотворения. Вопрос в том, понимаете ли вы их сами. Лирическая Героиня вашего стихотворения – Вдохновительница. Она владеет сердцами мужчин и побуждает их к лучшим чувствам.
А. – Стойте. У меня инсайт. Нация может рождать либо Жён и Матерей, либо Вдохновительниц.
П. – Принимает или отдаёт: "L-" или "T-".
А. – Либо одна энергия, либо другая. И тогда —… взрыв удивительной женской поэзии в нашей стране – это такая лебединая песнь нации. Причём, практически в прямом значении слова "песнь". И все "несоблюдения правил" прекрасными русскими женщинами, талантливыми и… вдохновляющими – все личные проблемы, на которые я сетую, – оборотная сторона глобального и не слишком весёлого процесса. Ведь Правила – они всегда с большой буквы, и не делятся на кусочки. Стойте. Ещё один инсайт. Перед женщиной своеобразное искушение: я буду управлять мужчинами – в том числе через искусство, фактически, мир будет у моих ног, или же – Мораль.
С. – Насколько изменились фильмы того режиссёра, когда он женился на героине вашего стиха?
А. – Радикально изменились.
П. – Обратимся к вашей гипотезе, Алекс. Поэтессы тоже рожают, знаете, дружище. Не все, разумеется, но многие. У той же Ксении – прекрасные успешные дочки. Поэтому ваш анализ, на первый взгляд – мимо цели.
А. – Конечно, я знаю, что рожают, и про дочек, но я имел в виду тенденцию, а не частности. А на второй взгляд? Вообще-то я хотел бы, чтобы гипотеза оказалась неверна.
С. – Займёмся вторым взглядом. Поясните собственную фразу: "нация может рождать либо Жён и Матерей, либо Вдохновительниц".
А. – После замечания Павла о том, что талантливые женщины вполне себе рожают и даже не одного ребёнка и прекрасно их воспитывают, прямолинейная интерпретация: много общественно-значимого, то есть реализовавшего себя таланта – мало детей, такая интерпретация не проходит.
С. – Проходит.
А. – Как это? Я не понимаю.
П. – А "мало" – это сколько, Алекс?
А. – Один, видимо. Или двое…
П. – Вы знаете, сколько детей было в русских семьях до начала 20-го века?
А. – Я могу предположить. Семь, в среднем.
С. – На один-два меньше. Но дело не в этом, не в средней температуре по больнице, а в отдельных представительницах женского племени, на которых возлагается роль продолжения рода.
А. – Особенно много детей даётся тем, кто их особенно хорошо воспитывают. Ведь продолжение рода – это прерогатива Старшего Уровня, и там отбор идёт, ситуация на самотёк не пускается.
П. – Продолжение рода – типичная прерогатива Старшего уровня, собственно, главная Его Прерогатива, и Ему нужно, чтобы люди слушались управляющих сигналов, воспринимали их, тогда самотёк будет сведён к минимуму, как и разные повреждающие воздействия.
А. – Правильно ли я понимаю, что те женщины, кто сейчас проявляет себя в искусстве, науке, социальной сфере, проявляет ярко и успешно, эти женщины могли бы в других условиях стать потрясающими матерями, на которых была бы возложена особая функция продолжения рода, со значительным количеством детей?
П. – Большинство женщин, сделавших подобный выбор – в пользу общественно-значимой деятельности – ответит вам утвердительно.
С. – Они просто помнят, как они этот выбор делали. Такое не забывается.
А. – Они жалеют о сделанном выборе?
С. – По-разному.
А. – А вы – жалеете об их выборе?
С. – По-разному.
***
До фантома выскоблить пустоту.
До рассвета бредить кровавым мальчиком.
И баюкать мысленно
………………………на весу
расчленённый выкидыш одуванчика.
Наблюдать, как солнце ползёт под пресс,
разливая радуги по буты'лям,
Чтобы сука-мать (а потом отец)
…………..нерождённой святости пригубили.
………….
Это наша Музыка -
…………………наш июль.
Что ни фото – в кадре тычинка-пестик.
Жаль, что росы вызрели в форме пуль,
а стихи помечены "грузом двести".
Оцинкован каждый второй рефрен,
где под гнётом мрака потомок скальда.
Мы служили Слову на свой манер.
Пока фельдшер-падла не крикнул:
– Скальпель!
………….
Неприглядна сказочка
………………………и сюжет,
Ну, куда нам, смертным, с тобой до "вечного"?
Я грешу и каюсь.
А ты – Эстет -
водку жрёшь и давишься человечиной.
Пусть в зачатке срезаны голоса,
(не рождённый Ангел вдвойне прекрасен !)
А мои обугленные глаза
……………по ночам теперь отливают красным.
…………
И кровавой памятью до утра что-то липко-тёплое
……………………………………… (и поныне)
всё сочится медленно вдоль бедра.
Одуванчик молится:
…………………."Дай мне имя…"
Анна Савина
***
А. – Как всегда после таких строчек, говорить трудно. Планетарная система, ёлки. В абортариях надо вешать, на двери.
С. – О, Алекс, если б вы знали, сколько всего нужно повесить у них на двери… Но тут случай особый, вы правы, этот стих спас уже некоторое количество жизней, и спасёт ещё – с вашей помощью.
А. – Я рад… Ком в горле… и не проглотить. Можно узнать – это во мне говорит – то, что я думаю?
С. – Да, в вас говорит фактор "инь", по-другому – женское начало, уровень не будем обозначать, но судя по тому, что вам успокоиться трудно… – Павел?
П. – Позже, Свет.
А. – Прошло. Скажите, значит, моя гипотеза верна: о том, что нация либо Матерей рождает, либо… хм… я только сейчас обнаружил, что у слова "творец" нет женского рода.
С. – Его правильно нет, потому что творит, то есть активно действует в окружающем мире именно мужское начало.
А. – Минуту. Вот сейчас помедленней. Смотрите: пока социум не вышел на уровень Человечества…
П. – На планетарный. Давайте я скажу. Первое и главное, что должны усвоить вы и читатель: качество структуры видно только с более высокого уровня. Оставаясь внутри человечества, не выходя выше, нельзя увидеть его, как единое целое. Все нации до недавнего времени были замкнуты в границах Цивилизации. Женщины при этом были ограничены L-качеством, без вариантов, по принципу чередования свойств.
А. – Вот это чередование для женщины: L-качество внутренних структур, T-качество личного непосредственного общения, L-качество жителей данной страны, носителей данного языка, T-качество уровня Цивилизации.
П. – Если мы реально дошли до последнего случая, появляется то, что можно обозначить как "синдром финского кабинета министров".
А. – Да, эта фотография производит сильное впечатление. А мужчины, значит, осваивают L-качество "граждан Человечества" – на уровне Цивилизации. Количество геев, получается – объективный процесс? Не отвечайте, пожалуйста, тут крики начнутся.
П. – Нет, уж мы ответим. Вы применили неправильный термин. Не геев, а мужчин, осознающих своё женское начало. У этого процесса есть две составляющих. Он объективный, потому что с выходом на уровень цивилизации мужчины приобретают черты, которые раньше были присущи только женщинам, и эти черты, зачастую, мужчинам только в плюс.
А. – Например, плакать после стихотворения об аборте.
П. – По разным поводам переживать – по которым они вроде не должны были раньше. А на самом деле – должны. Это полезно.
А. – А вредная составляющая – это геи, да?
П. – Понимаете, Алекс, вот тут вы должны были сказать: "Не отвечайте, сейчас крики начнутся". И мы бы не стали отвечать.
А. – Теперь я понимаю, почему такое множество людей нетрадиционной ориентации среди людей искусства.
П. – Они бы сказали, что произошло расширение образной базы. Они – люди искусства, им доступны и даже необходимы новые впечатления и переживания.
А. – Практически их объяснение такое же, как и ваше. Мне пришла в голову потрясающая идея!
С. – Мы догадываемся.
А. – Ну да! – пусть женщина теперь двигается в сторону T-качества Цивилизации, а я, мы, мужчины – к L-качеству. И так мы друг с другом сможем взаимодействовать, потому что у нас опять качества разные получились. И все довольны.
С. – Как считаешь, Павел, все довольны?
А. – А без Павла никак нельзя – решить этот вопрос?
С. – А почему вы решили без него обойтись?
А. – Без обид, абсолютно. Не по причине его подколов, но…
П. – Алекс хочет решить этот вопрос с тобой, Свет, потому что ему кажется, что ты отнесёшься к данной точке зрения – что вещица фон Мазоха в общечеловеческую струю развития попала – отнесёшься к этому лояльно.
С. – Да я бы рада к этому лояльно, но у меня полномочий нет, милый друг, извините – хоть как-то отнестись.
А. – У вас меньше полномочий, чем у Павла? Так, я понял. У вас распределены полномочия.
П. – У нас есть гендерная принадлежность.
А. – Светлана оценивает женскую природу, а вы, Павел – мужскую.
П. – Если вы заметили.
А. – Я не заметил. Поэтому я пойду пройдусь по тексту, и если что не так – исправлю.
П. – Всё так, в основном. Теперь по существу. Я отрицательно отношусь к точке зрения, что – ввиду выхода человечества на общечеловеческий уровень, на котором гендерные качества людей инвертируются – мазохизм, как вид гендерных отношений, находится в русле развития цивилизации, прямо по его курсу. Хотя девиации в связи с указанным процессом возможны, не следует выдавать их за рекомендуемую норму.
А. – Вот я так и знал!
С. – А почему вы так и знали?
А. – Потому что Ксения меня спросила: "Что за странное желание?…" Как же мне плохо…
С. – Вам плохо от того, что вы себя перед ней выдали или оттого, что не сможете свои фантазии реализовать?
А. – Ото всего.
П. – Видите ли, дружище, мы всегда плохо относимся к безоговорочному подчинению души чему-либо или кому-либо, кроме…
А. – Кроме вашего Изумительного Высшего Уровня.
П. – Сомнения?
А. – Сомнения. А если я не буду на Высший Уровень покушаться? Мы между собой не можем договориться – чтобы Высший Уровень не вмешивать?
С. – Давайте вернёмся к вашему предположению об угрозе выживания нации ввиду появления в ней прекрасных поэтесс. О том, что это такая её, нации, лебединая песня.
А. – Теперь мне уже не кажется это верным – в вашем исполнении, Светлана.
С. – Поскольку я на женском направлении, скажу: до тех пор, пока есть такие поэты, как Ксения – с нацией всё в порядке.
А. – Потому что в любой момент можно перебросить энергию в иное, нужное русло.
С. – Это пока ещё возможно.
***
Когда увижу я Ваш взгляд,
то всё настанет.
Мир будет верою богат
под небесами.
А там, где Чёрная дыра
алкала жертвы,
взойдёт звезда сильней стократ,
стократ бессмертней.
Я не прошу ни одного
из предпочтений.
Сиянье лун, слиянье вод —
всё постепенно.
Нужна лишь точка Ваших глаз —
как отправная.
Лишь дайте знак, и я тотчас
путь начинаю.
Всё, по-любому, будет так,
вопрос лишь в сроках.
Вселенная, как Вы, чиста —
голубоока.
А то, что в ней не согласован
ритм свиданий,
так это творчества основа —
чтоб мы сами.
Я Вас встречаю – в той, одной
из многих версий.
И передать хочу Вам вновь —
что всё известно.
***