Двенадцать сторон света

В новый сборник Александра Евсюкова «Двенадцать сторон света» вошли рассказы и эссе. Редкий случай, когда книга – не игра в аллюзии и иллюзии, не дань прошлому, не пророчество будущего, не претензия на глобальную «картину эпохи». Это просто хорошая литература, как она есть, и которая нынче нечасто встречается. Автор родился в начале восьмидесятых, он выпускник Литинститута, публиковался в «Дружбе народов», «Октябре», «Нашем современнике», «Роман-газете» и десятках других изданий. Его проза переведена на несколько языков, в том числе итальянский, болгарский и турецкий. Александр Евсюков – лауреат российско-итальянской премии «Радуга» (2016); победитель (3 место) премии «В поисках Правды и Справедливости» (2018); победитель Первого международного литературного Тургеневского конкурса «Бежин луг» (2018); лауреат Всероссийской премии им. В. П. Астафьева (2020). Однако даже это солидное резюме не заставит воспринимать сборник, как свод вычурной или академичной прозы. Подборка рассказов и эссе на первый взгляд кажется неконцептуальной. Проскакивает мысль: «Достаточно ли сейчас для книги быть живой и интересной, содержать лучшие образцы творчества конкретного автора? Или нужно что-то особенное?..» Особенность книги в том, что автору «Двенадцати сторон света» удалось создать не только путеводитель по людским мирам и разным эпохам, но также и путеводитель к собственному миру читателя. В книгу вошли такие истории, как «Караим», «День палача» и «Лодка Саныча», которые выдержали множество публикаций и успели полюбиться читателям. Меньше известны, но от этого не менее достойны внимания «Поезд с юга» и «На корейской границе». Три финальных эссе о путешествиях и размышления на волнующие автора темы встретят отклик у тех, кто видит смысл в созерцании и любит искренние разговоры. Как в любом путеводителе в книге есть указатели для любителей вкусных блюд, а есть тропы, по которым идет путник, жаждущий молитв и откровений. В сборнике не много автофикшн-историй и пусть читателя не смущает иногда встречающееся в нём повествование от первого лица. Эта книга прежде всего — наблюдение о маленьких людях большой страны (и её зарубежных «окрестностей»). Кто же они – герои «Двенадцати сторон света» и что делают? Бабушка покупает внуку газировку, но сопровождает гостинец обидными словами о его маме: «Я-то тебе вон что покупаю, а эта балбеска гонористая купит чего?» Дед, постаревший царевич, не дождавшийся своего царства, тихо умирает, как забытое на подоконнике растение. Ребенку кажется, что он противоборствует Гонцу Цвета, но сам стоит на страже семьи, не хуже любого супергероя. Бывший служака неожиданно для себя самого дарит вроде бы совершенно чуждому человеку шанс на будущее. Замученная бытом и мужем-абьюзером женщина гуляет по Танцующему лесу на Куршской косе среди кривых деревьев и осознает кривизну собственной жизни. Мужчина проводит случайную ночь с проводницей в поезде и в этом беспечном поступке обнаруживает нравственный ориентир, границу между тем, что легко и тем, что правильно. Нужны ли нам такие герои? Принимаем ли мы этот дар автора? Это же не мы. Мы – успешные! Мы занимаемся саморазвитием, а наши дети коллекционируют спортивные кубки и грамоты за английский или бисероплетение. Мы летаем к морю на пару дней, потому что нужна «перезагрузка»! Мы не тратим себя на тоскичных людей! Мы широко образованы и нестандартно мыслим, легко отличаем Бабеля от Бебеля, а некоторые даже познали радость печатного слова. Но автор говорит нам: «Вы пришли из времен, когда по телевизору показывали только одну программу, и перед мультиками непременно была „профилактика“ с воем и скрежетом (рассказ-диптих «Приступ», с которого и начинается сборник). Вы притворяетесь собой. Вы боитесь, что однажды за вашим любимым псом, подобранным на помойке, придет настоящий хозяин («Пёс с ней»). Вы ласково называете единственную женщину своей жизни „сударыня“ и словно стыдитесь этого мещанского проявления искренних чувств («Моя вдова»). Вы ищете на стороне виноватых в своих бедах («Ведьма»)». Читатель будет следить за перипетиями судеб героев и драматическими поворотами сюжетов и, в итоге, согласится, что и он разучился доверять и научился подозревать, как герой «Лодки Саныча». Что и ему приходилось некрасиво отбирать своё, как тетке-туристке из «Танцующего леса». Многие, как и героиня «Гранатового дерева», радовались находке с длинной неузнанной историей, непостижимо касавшейся их самих. И почти каждый готов принять помощь от бывшего одноклассника, но не от нынешнего бомжа, как женщина из рассказа «Только мы двое». Сборник привлекает выразительным слогом и узнаваемым стилем автора. Измождённый от голода дог, описанный в рассказе «Пёс с ней» выглядит «разорённым аристократом, доведённым до самой последней крайности». Влюбленный художник-алкоголик в «Моей вдове» смущенно вспоминает о своих чувствах: «Я носил в себе это счастье, как Мадонна младенца. Ждал каждой встречи, точно знал, как пахнут твои ресницы после купания и как всегда взмывают, чтобы упасть на плечи, волосы, когда стихает ветер, и, главное, как выступает крохотная капля пота над верхней губой и ты вся исторгаешься в безмолвной волне восторга». А в «Караиме» герой заново переживает боль другого и мучается тревожным предчувствием: «С парома смотрел на уходящий крымский берег и думал сразу об отце и об этом неизвестном ему раньше народе; и о странном человеке, который вдруг отчетливо выступил из тумана младенческой памяти; и о таком нескончаемом горестном дне, к исходу которого нельзя не прийти вслед за своей раненой душой в единственном кипящем и выжигающем стремлении, в своём праве и своей ярости; и о том моменте, когда вот так невозможно становится поднять руку и убить». Финалы рассказов Евсюкова часто нетривиальны, и даже опытный читатель едва ли угадает, чем закончится причудливая история о потерянном в одной из балканских войн гребне («Гранатовое дерево») или как удивит рассказчика запойный пьяница Саныч, якобы ставший писателем, когда нынешние студенты Литинститута ещё не родились («Лодка Саныча»), или как изменит героев простая поездка в такси по зимней Карелии («Проводы»). Концовки нескольких других рассказов намеренно оставлены «открытыми». Читателю не узнать, стал ли известным автором зять-неудачник из «Сапога», взялся ли за ум бомж из «Только мы двое» и дрогнет ли рука деревенского мужика из «Дня палача», если ему снова придется занести над животным оружие. Такая недосказанность воспитывает читательское внимание к мелочам и будит воображение. А умение автора ненавязчиво указать читателям путь к самим себе особенно ценно, ведь многим людям свойственно заигрываться в этой реальности и порой очень уверенно шагать не туда.