Buch lesen: «Сталинские соколы, на взлет!»

Schriftart:

Посвящается 80-летию прорыва
и снятия блокады Ленинграда

1941–1945. Великая и неизвестная война

Время подвига

Мое седое поколенье —
Оно особого каленья.
Особой выкладки и шага
От Сталинграда до Рейхстага…

Егор Исаев

…Близ станции Лемболово, под Ленинградом – Петербургом, стоит памятник из серого гранита в окружении сильных, растрепанных ветрами сосен, крепко вросших в каменистую почву Карельского перешейка. На памятнике высечены головы трех летчиков в шлемофонах – Алешина, Гончарука, Боброва. Самый молодой член экипажа – стрелок-радист Николай Бобров – мой старший брат. Для меня, рожденного через два года после его гибели – вечно старший брат, который всю жизнь ведёт, как путевая звезда над озёрами Карельского перешейка, наставляет, хранит меня, подсказывает темы книг и этой – в серии, где открываются неизвестные страницы Великой Отечественной…

Бывая на берегу Лемболовского озера под соснами бывшей границы с Финляндией, у гранитного монумента, я всегда вспоминаю чеканные строки Александра Прокофьева: «Забудьте, что можно забыть, / Но храните: / Россия стоит на граните! / Запомните сердцем и стойте на том – / Как есть на граните, на камне седом!» Я запомнил. Хотелось бы сберечь, расширить и передать эту память. Сегодня это важно как никогда: ведь мы последние, кто не просто застал это великое, седое и святое поколение победителей, а принял у них эстафету, работая, учась и сочиняя рядом, кто попробовал подхватить боевое знамя, которое овеяно пламенем новых сражений и пробито осколками социально-политических взрывов. Ну и семейные архивы завещаны нам, и в двух школах имени Николая Боброва – в Бауманском районе Москвы и в поселке Лесном под Питером именно я как бы олицетворяю живую связь с героями таких далёких для школьников событий.

Но уже надвинулись новые испытания для России, время напомнить страницы истории, ратных подвигов предков, извлечь уроки для обновлённых. Когда смотрю на канцлера Отто Шольца, вспоминаю и его дедушку – офицера вермахта и понимаю, как Германия 30-х упорно, при всех своих нацистских «особенностях», прямо и неуклонно продолжала давнее стремление к первенству в Европе, которое веками определяло путь германской нации. Даже сугубо либеральный германский социолог Макс Вебер (во всех российских вузах социологи штудируют!) писал во время Первой мировой войны: «…Мы, 70 млн немцев… обязаны быть империей. Мы должны это сделать, даже если боимся потерпеть поражение». Позывы этого устремления немцев уходят корнями в глубь веков. Надо помнить, что именно германские племена создали империю Карла Великого, позднее на ее фундаменте сложилась Священная Римская империя. Именно эта «империя германской нации» создала то, что называется «европейской цивилизацией», начала завоевательную политику европейцев с сакраментального Drang nach Osten – «натиска на Восток».

Как автор книги «100 великих славян» в издательстве «Вече», хочу напомнить, что половина «исконно» немецких земель вплоть до VIII–X веков принадлежала славянским племенам, которые творили культуру, историю, созидали государства и литературу, но многие из них были покорены, ассимилированы, уничтожены. Поэтому присвоение плану войны против «варварского» СССР названия «план «Барбаросса» – неслучайное совпадение. Эта идеология первенства Германии как основополагающей силы «европейской» цивилизации явилась исходной причиной двух мировых войн. Да и в разжигании третьей мировой, так называемой гибридной войны роль Германии снова огромна. Причем в начале Второй мировой Германия смогла действительно (пусть и ненадолго) осуществить свое устремление. Вторгаясь в пределы той или иной европейской страны, немецкие войска встречали необъяснимое по своей слабости и нерешительности сопротивление. Кратковременные схватки армий европейских стран с вторгнувшимися в их пределы германскими войсками, за исключением, может быть, славянской Польши, являли собой скорее соблюдение некоего ритуала войны, чем реальное сопротивление. Чрезвычайно много написано и снято фильмов о дутом европейском «движении Сопротивления», якобы бы наносившем серьёзный урон Германии и свидетельствовавшем, что Европа упорно отвергала свое объединение под германским главенством. Но, за исключением Югославии, Албании, Польши и Греции, масштабы Сопротивления – тот же идеологический, западнический миф. Несомненно, режим, навязываемый Германией в оккупированных странах, не устраивал широкие слои населения. В самой Германии тоже существовало сопротивление нацизму, но ни в том, ни в другом случае это не являлось сопротивлением страны и нации в целом. Например, в движении Сопротивления во Франции за пять лет погибло 20 тысяч человек; за тот же срок около 50 тысяч французов погибло, воюя на стороне немцев, то есть в 2,5 раза больше! Кстати, Рейхстаг в 45-м яростно защищала и французская часть.

Надо помнить при всех новомодных версиях и домыслах, что к 1941 году почти вся континентальная Европа так или иначе, но без особых потрясений вошла в состав новой империи с Германией во главе. Из существовавших двух десятков европейских стран почти половина – Испания, Италия, Дания, Норвегия, Венгрия, Румыния, Словакия, Хорватия, Финляндия – совместно с Германией вступили в войну против СССР, послав на Восточный фронт свои вооруженные силы. Особо подчеркну для этой книги: Финляндия – тоже! Остальные европейские страны не принимали участия в военных действиях против СССР, но так или иначе «работали» на Германию, или, скорее, на новообразованную европейскую империю. Например, лучшее оружие для вермахта ковала Чехия. Это необходимо помнить для того, чтобы понимать, какой военной и промышленной махине противостоял СССР, какое неимоверное усилие требовалось от каждого солдата и труженика тыла. Выдающуюся роль сыграло поколение 20-х годов не только потому, что было молодым, полным дерзостных сил и новых навыков выпускников авиа- и радиоклубов, а потому что с окончанием Гражданской войны победили (пусть не всегда в жизни, но во многих головах и сердцах) идеалы социализма и… православия.

Да, не удивляйтесь! Те мальчики-идеалисты, мой брат-коммунист были, конечно, ближе к исполнению христианских заповедей, чем нынешние неофиты или лицемеры, которых народ назвал «подсвечниками». Не случайно известный религиозный философ, бывший диссидент Виктор Тростников выступил в «Литературной газете» с неожиданной статьёй «Между марксизмом и Евангелием». Он пишет в ней про великий раскол, более принципиальный и значимый, чем разделение в XI веке на католиков и православных. Западное общество, подготовленное к этому Возрождением и протестантизмом, избрало вариант – стать голыми материалистами, вытравить из своей души религиозное чувство и сосредоточить все устремления исключительно на устроении как можно более комфортной жизни на земле, а русский народ, не имевший такой подготовки, избрал второй: поверил в новую «научную» святыню – марксизм-ленинизм и тем самым сохранил свою религиозность, по крайней мере до того момента, когда недостатки и ложность новой святыни вылезут наружу: «Этот раскол имел громадное историческое значение. Как показал Владимир Соловьёв, религиозное чувство, то есть стремление иметь святыню, отличает человека от животных. Отказавшись от этого чувства, западный человек стал на путь превращения в consuming animal – потребляющее животное. Современный западный человек уже не интересуется ничем, кроме телесного комфорта. Русский человек избрал опасный вариант ложной веры, но, по счастью, когда её ложность стала очевидной, наука отозвала своё отрицание Бога и даже стала приводить аргументы в пользу Его существования, так что сохранивший своё религиозное чувство русский народ смог снова обратить его на подлинную святыню, убрав со своего аналоя «Капитал» и возвратив на него Евангелие. Таким образом, советский период нашей истории оказался для нас промыслительным и даже спасительным, поскольку законсервировал нашу религиозность и не дал нам превратиться, подобно западноевропейцам, в «потребляющих животных». Наша и западная цивилизации принципиально разошлись, о чём неоднократно говорил наш президент. Таков исторический факт, на признании которого нам всем следовало бы сойтись». Увы, Виктор Николаевич, не сходятся все. Более того, антисоветизм, антисталинизм со всеми сопутствующими охаиваниями огромного периода истории, самой Победы навязываются многими СМИ и являются частью государственной политики, несмотря на все рассуждения президента.

Как бы там ни было, в бой первым и безоглядно вступило это поколение. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня 1941 года с 23 июня была объявлена мобилизация военнообязанных 14 возрастов (1905–1918 гг. рождения, а 1919–1923 гг. уже служили, как мой старший брат). То есть призывалась не «зеленая молодежь» призывных возрастов, а взрослые мужчины, или уже отслужившие в Красной армии, или неоднократно прошедшие до войны военные сборы. К тому же они в основной массе уже идеологически были сформированы советской властью. Именно они, по замыслам советского руководства, должны были обеспечить «победу на чужой территории и малой кровью». Увы, жизнь и перечисленные выше обстоятельства оказалась суровее.

Вторая мобилизация в 1941 году была объявлена 10 августа – вскоре после падения Смоленска, когда масштабы военного противостояния стали катастрофичны и очевидны. 10 августа ГКО издал постановление о мобилизации военнообязанных 1890–1904 годов рождения и призывников 1922–1923 годов рождения. Итак, призывают молодежь 18–19 лет (рвущихся в бой) и 37–51-летних мужчин, причем больше половины из этого призыва (родившиеся в 1890–1899 гг.) хорошо помнили Первую мировую или сами участвовали в ней и знали, что «германец – противник серьезный», и имели опыт позиционной войны. Кстати, подлежал мобилизации и мой отец 1894 года рождения, но из-за страшных ран (32 осколка шрапнелью в теле), полученных во время Брусиловского прорыва в Карпатах, он был освобождён, а вот дядя Витя 1896 года рождения оказался призванным и был награждён двумя орденами Красной Звезды. Стоит сказать, что первая настоящая боевая награда его племянника Николая – орден Боевого Красного Знамени.

Всего к концу 1941 года было мобилизовано 14 миллионов человек, но именно 20-летние, уже получившие армейский опыт, ставшие младшими командирами и специалистами, потянули дальше основную лямку войны. Именно из этого поколения вышла потом и вся великая фронтовая поэзия, а позже – лейтенантская и солдатская проза Виктора Астафьева, Юрия Бондарева, Константина Воробьева, Евгения Носова, Виктора Некрасова и многих других. Может быть, самый талантливый из поэтов, не вернувшийся с войны, – Николай Майоров написал хрестоматийные стихи «Мы были высоки, русоволосы…»:

Мы все уставы знаем наизусть.
Что гибель нам? Мы даже смерти выше.
В могилах мы построились в отряд
И ждем приказа нового. И пусть
Не думают, что мертвые не слышат,
Когда о них потомки говорят.

Но если я говорю о своём русоволосом старшем брате по праву потомка, то фронтовики сами успели рассказать о своём святом поколении и передать эстафету нам. Мой наставник и товарищ Николай Старшинов писал:

Солдаты мы. И это наша слава,
Убитых и вернувшихся назад.
Мы сами рассказать должны по праву
О нашем поколении солдат…

Его жена Юлия Владимировна Друнина на многих своих выступлениях подчёркивала, что из их поколения уцелело 4 % воевавших (потом я не мог найти точного подтверждения этой цифре), но именно они сконцентрировались и родили выдающихся писателей, чтобы запечатлеть подвиг народа. Конечно, и более старшие – Алексей Толстой, Михаил Шолохов, Александр Твардовский, Константин Симонов – были корреспондентами, написали великие страницы о войне, но с лейтенантами и рядовыми пришла окопная правда и пронзительная лирика, завершилось полное осознание великого подвига как ежедневного кровавого труда и духовного порыва. Уверен, что и брат мой, останься он жив, если бы и не стал выдающимся писателем, то наверняка написал бы свою книгу о личной и общей, державной войне. Об этом говорят и его человеческие таланты, и молодые письма самых трудных лет. Читатели в этом убедятся…

Наверное, самым важным фактором Победы советского народа в Великой Отечественной войне стал массовый героизм. Около 500 советских летчиков применили в воздушном бою таран. Десятки экипажей, как и капитан Николай Гастелло, как и экипаж моего старшего брата, направили свои горящие самолеты на скопления боевой силы противника. Характерно, что число Героев – воинов ВВС было около 2400 человек, но первый героический лётчик носил имя и фамилию Иван Иванов!

На рассвете (в 04:25) 22 июня 1941 года свой первый и последний бой в небе над Ровенской областью принял заместитель командира эскадрильи 46-го истребительного авиационного полка старший лейтенант И.И. Иванов. Поднятый по тревоге, он совершил вылет во главе звена истребителей И-16 на перехват вражеской авиагруппы (от 6 до 9 бомбардировщиков Не-111), приближавшейся к аэродрому Млынов. В ходе стремительной атаки наши летчики подбили один из немецких бомбовозов. Остальные, сбросив беспорядочно бомбы, повернули назад. При возвращении на свой аэродром Иванов заметил прямо по курсу очередной немецкий бомбардировщик. Не раздумывая, советский летчик пошел на сближение с ним. К этому времени у него закончились боеприпасы и было на исходе горючее. Несмотря на плотный пулеметный огонь противника, советский летчик сумел настичь вражеский самолет и таранным ударом сбить его. Очевидцы, наблюдавшие таран с земли, отметили, что немецкий летчик видел зашедший ему в хвост советский истребитель и, пытаясь избежать атаки, стал заваливаться на крыло, чтобы уйти в пикирование, но Иванов, сделав горку, рубанул винтом по хвостовому оперению бомбардировщика. После тарана И-16 старшего лейтенанта Иванова с сильным креном повело в сторону. От машины что-то отвалилось, но было видно, что летчик пытается управлять сильно поврежденным истребителем и посадить его в поле. Однако в нескольких метрах от земли самолет стал сильно раскачиваться, а затем почти отвесно рухнул вниз. От полученных травм и ранений отважный летчик скончался в госпитале г. Дубно. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 августа 1941 года старшему лейтенанту И.И. Иванову посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. Он оказался единственным из советских летчиков, совершивших 22 июня воздушный таран и удостоенных за этот подвиг высокой награды Родины. Трагически закончилась встреча с нашим истребителем и для немецкого бомбардировщика. От удара Не-111, пилотируемый унтер-офицером Х. Вольфайлем (H. Wohlfeilem), потерял управление, врезался в землю и взорвался на своих бомбах (в 5 км от г. Дубно). Весь экипаж при этом погиб (по другим данным – неприятельские летчики, кроме погибшего воздушного стрелка, пропали без вести).

В этой книге будет рассказано о погибших героях и о главной потере семьи Бобровых, но автор никогда не забывал о страшных цифрах общих потерь. Помимо 8 млн потерь на полях сражений советская страна понесла урон минимум в 16 млн гражданских лиц. В одном только блокадном Ленинграде погибло от голода, холода и болезней около 800 тыс. человек. На оккупированных немцами Украине и Белоруссии было убито 4,8 млн человек. Из них детей в возрасте до 14 лет более 150 тыс. человек – будущее страны. Крайняя жестокость, беспощадность к гражданскому населению были характерны для оккупантов из «цивилизованных стран». До 4 млн советских граждан погибло в немецком плену. Более 3 млн умерло от ран в госпиталях и лазаретах во время войны или после её окончания. Миллионы гражданских лиц числятся пропавшими – они не вернулись из плена, без вести пропали на оккупированной территории. Большинство из них – русские. Конечно, не только русские воевали с немецким агрессором. Если в Первую мировую войну попытка призыва в армию тюркских народов Азии закончилась для царского правительства огромным восстанием, то в Великую Отечественную войну вместе со славянами против немцев воевало 4 млн «азиатов» (только тюрков погибло в этой войне более 500 тыс.). Многие цифры взяты из статистических исследований под общей редакцией кандидата военных наук, профессора АВН генерал-полковника Г.Ф. Кривошеева, с которым мне довелось познакомиться на чтениях «Прохоровское поле».

Вот сравнительный анализ (не полный, только лишь начальными строками!) гибели военнослужащих разных национальностей в ВОВ 1941–1945 годов.

И так далее – до одного тувинца и эвенка.

Видно, что наибольшие потери на полях сражений ВОВ понесли русские. Эта гигантская убыль оказалась впоследствии критической. Надо понять, что западные земли, присоединенные к Украине и Белоруссии, дали прибыль славянского населения, но на возрождение хозяйства, например. Тратились те же русские силы: в тот же Львов перемещались из РСФСР целые заводы с русским населением. Это же можно, кстати, сказать и о Прибалтике – что такое рижский ВЭФ или предприятия Вильнюса? Все эти русские трудяги в одночасье оказались унижаемыми гражданами независимых государств. А Россия-то приросла лишь редконаселённой Карелией да землями Карельского перешейка, откуда съехали финны, а заселяли их те же выходцы из РСФСР. Невосполнимые потери!

Конечно, было немало убито и украинцев, и евреев, многие из которых храбро сражались. Весьма трагичной оказалась судьба белорусского народа. В первые месяцы войны вся территория Белоруссии была оккупирована немцами. В ходе войны Белорусская ССР потеряла до 30 % своего населения. На оккупированной территории БССР гитлеровцами было уничтожено 2,2 млн человек. (Данные последних исследований по Белоруссии такие: фашистами уничтожено мирных жителей – 1 409 225 человек, уничтожено пленных в немецких лагерях смерти – 810 091 человек, угнано в германское рабство – 377 776 человек.) Также известно, что в процентном соотношении – количество погибших солдат/количество населения – среди советских республик большой урон понесла Грузия. Из 700 тыс. жителей Грузии, призванных на фронт, не вернулись почти 300 тысяч. Увы, при президенте Саакашвили взрывали мемориалы и памятники павшим солдатам. Этого кощунства ему ни небеса, ни народ Грузии не должны простить! Ещё раз скажу – гибли лучшие из святого поколения!

Надоело читать в либеральных СМИ, что действия Красной армии в ходе Великой Отечественной войны были бездарны, не эффективны, что слишком много мы теряли людей в боях с фашистскими армиями – «трупами путь к Победе устилали». Напомним, что в первые шесть месяцев войны основные потери составляли пленные. Причиной тому была внезапность нападения, неготовность армий и блестящая реализация немцами тактики окружений с применением техники. Немцы грамотно действовали в наступлении, пока не были разбиты под Москвой и Сталинградом. За два года войны русские приобрели опыт боевых действий, превосходящий опыт армий Гитлера, воевавших в Европе с 1939 года, освоили массовый выпуск новых образов вооружения – те же танки Т-34 и бомбардировщики Пе-2. После двух лет Великой Отечественной войны именно Красная армия неуклонно била немцев. Скорость наступления РККА в 1944–1945 годах превышала темп германского блицкрига 1941 года в среднем на 20–30 км в день. В 1944 году немцы в войне с СССР имели армию, превосходившую численностью РККА лета 1941 года, но она была разбита не менее молниеносно, чем армии СССР в 1941 году. Пример из русской военной истории: 11 мая 1945 года была завершена Пражская стратегическая наступательная операция. В ходе ее ликвидирована 860-тысячная группировка гитлеровцев, которая отказалась капитулировать. Наши безвозвратные потери составили 11 265 человек. То есть к концу войны на каждого убитого или раненого русского приходилось 76 гитлеровцев. После разгрома страшного врага возвращались не просто победители, а носители новой идеологии, патриоты, бессребреники. По-моему, петербуржец и американец Иосиф Бродский, о котором я написал нелицеприятную книгу, слишком грубо обобщил, создав не сложный, как пишут, а ложный поэтический образ тех, «кто в пехотном строю смело входили в чужие столицы, но возвращались в страхе в свою». Та же Юлия Друнина, комиссованная из армии после контузии в конце 1944 года, без страха вернулась в Москву и стала посещать лекции в Литературном институте. В начале победного сорок пятого в журнале «Знамя» была напечатана подборка её стихов, а в марте 1947 года Друнина приняла участие в Первом Всесоюзном совещании молодых писателей, была принята в Союз писателей. Вот как заботились о молодой смене! В 1948 году вышла её первая книга стихов «В солдатской шинели». Это был символический по тем временам образ: демобилизованные из армии фронтовики, за неимением гражданской одежды, продолжали ходить в форме, как и её первый муж – прекрасный поэт-фронтовик Николай Старшинов. У Юлии Владимировны есть стихотворение на эту тему:

Я принесла домой с фронтов России
Весёлое презрение к тряпью —
Как норковую шубку, я носила
Шинельку обгоревшую свою.

И если русские писатели XIX века, как образно выразился Фёдор Достоевский, вышли из гоголевской «Шинели», то советские поэты военного поколения, несомненно, вышли из шинели солдатской. Потом у Друниной были огромные тиражи, гонорары, достаток и слава. Она стала даже народным депутатом Верховного Совета, но это только окончательно открыло ей глаза на творящееся с любимой страной, она ушла из жизни 21 ноября 1991 года, незадолго до Беловежского сговора в декабре и полного развала СССР. В прощальном стихотворении Юлии Владимировны появляется «избранный с глазами инока», не удержавший страну от развала. Потом многие поклонники гадали, а журналисты выпытывали у младшей подруги Друниной – Татьяны Кузовлевой, с которой мы учились в семинаре Льва Ошанина в Литературном институте, кто это? Она темнила: «Это стихотворение, по моим догадкам, было обращено к коллеге Юли по Верховному Совету СССР. Недели за две до трагедии она позвонила, позвала гулять в соседний Петровский парк. Мы жили рядом. Я не пошла. Позже винила себя, но действительно в тот момент не могла. Была важная причина. «Юля, давай завтра походим!» – «Нет, завтра я не смогу. Ну, зря, Татьяна, зря, я хотела тебе рассказать одну историю. Я, кажется, влюблена!» Перед этим она уже обмолвилась об одном депутате. Известном юристе, очень интеллигентном человеке с четкой позицией… Нет, нет, не Собчак! Как-то Юля встретилась с ним взглядом, и ей показалось, что у него тоже в глазах что-то промелькнуло. И это ее вдохновило, оживило душу. Не знаю, испытывал ли он на самом деле такое же чувство влюбленности, какое было у нее? Или она его приписала? Да это и не важно. Главное, Бог послал ей перед уходом возможность вновь испытать окрыленность души. Она ушла в полете! Юриста с глазами инока я видела на панихиде в Доме литераторов. Он пришел с супругой…» Характерный рассказ: он говорит и о натуре самой поэтессы – фронтовички с романтической душой, и об уровне современной журналистики: спросить о Собчаке после строчки об иноке, который пытался удержать страну от развала. Разве это про мэра, добившегося переименования Ленинграда в Санкт-Петербург?

Повторяю хорошо известные данные и прописные истины, но и стараюсь найти пронзительные строки и потрясающие примеры, потому что преподаю в Московском гуманитарном университете и знаю, как мало молодёжь знает о Великой Отечественной войне, о главных битвах и слагаемых Победы, о каких-то конкретных героях. Некоторые положительные сдвиги в преподавании истории произошли, но воспитательная работа по-прежнему отделена от «образовательных услуг» или проводится формально. Например, молодая чиновница Ксения Разуваева руководит федеральным агентством более года, отчитывается о создании некой экосистемы в не просматриваемой молодёжной политике: «Немаловажная составляющая этой экосистемы – образовательные организации, университеты и школы. Сегодня в каждом университете появляется отдельная должность проректора по молодежной политике, который отвечает за «приземление» всех наших ключевых проектов, инициатив и возможностей в образовательных организациях. Если в прошлом году из 491 государственного университета только около 123 имели отдельные ставки проректоров по воспитательной работе или молодежной политике, то сегодня в 100 % вузов такие ставки есть. Это отдельные люди, которые с нами на связи, которых мы обучаем и учим говорить с аудиторией на одном языке». Успешно поговорили или провально? – не анализируется.

Между тем публицист Владимир Ерёменко в колонке главного редактора «Литературной России» наотмашь в октябре 2022 года заявил: «Ни для кого не секрет, что более девяноста процентов студентов настроены против военной операции, а значит, против решения президента и воли большинства граждан». Более 90 %. Откуда такие исследования?.. Может, на журфаке МГУ или в МГИМО – у «золотой молодёжи» – больше девяноста. Но не все же вузы пронизаны такой гнилью! Например, в Московском гуманитарном университете, где я преподаю на кафедре журналистики, – это не так. Но недаром к давно надоевшему штампу «За 70 лет советской власти» теперь добавился такой пропагандистский оборот: «За последние 30 лет». Многолетние плоды всей молодёжной политики (или отсутствие её на государственном уровне) привело к огромному сдвигу в головах и душах молодых в сторону аполитичности или, что хуже, антигосударственной позиции, к антипатриотизму. Ведь не случайно 85 % студентов моего родного Литинститута (такая цифра гуляет в интернете, хотя и 50 % было бы катастрофой) при многолетнем и малоуспешном ректорстве либерального Алексея Варламова подписали «Открытое письмо»: «Мы – студенты, аспиранты и преподаватели московского Литературного института имени Горького: единственного высшего учебного заведения в России, где учатся будущие писатели, поэты и переводчики. Мы выступаем против «военной операции» России в Украине, против боевых действий и безрассудных решений, способных разрушить и нашу страну. Наше дело – писать и переводить, преподавать и налаживать межкультурный диалог. Прямо сейчас ужасные последствия так называемой «специальной военной операции» заслоняет любые возможности работы со словом».

Любые возможности?! Не понял: командиру взвода разведки поручику Лермонтову военная операция в Чечне мешала работе над словом, писать «Валерик»? На слушаниях в Госдуме с трибуны заявили: когда Минюст 25 журналистам присваивает статус иноагентов, из них 12 – выпускники журфака МГУ. Сильно! А вот как начинает ответ на моё задание по затронутой выше теме третьекурсница Анастасия А.: «Все эти попытки вернуть патриотизм молодёжи просто абсурд… (? – то есть из заявки следует: патриотизма нет начисто – раз «вернуть». – А.Б.). Флаг, спортивное воспитание, фильмы о прошлом, о Второй мировой войне (не о Великой Отечественной. – А.Б.) – вы, правда, думаете, что это поможет?» Не понял, у кого она спрашивает – у меня, писателя и профессора, у Росмолодёжи, которое молчит и не занимается молодёжью? Или у сверстников на передовой, на тех, кто честно делает своё дело на благо Родины?

А ведь патриотическое воспитание начинается со школы. Все лежащие на поверхности ритуалы вроде поднятия флага и исполнения гимна по утрам понедельника выполнить не так сложно (хотя как быть школам со второй сменой – спускать флаг и поднимать снова?), а вот с проведением урока «Разговора о важном» оказалось сложнее. Сценарии занятий на сентябрь появились в открытом доступе. В уроке на тему «Наша страна Россия» прописан блок про войну РФ в Украине. Это, по версии составителей учебного контента, «проявление подлинного патриотизма», о котором ученикам 5—11 классов должны рассказать их классные руководители.

Десятым – одиннадцатым классам педагог, завершая разговор о «спецоперации», должен сказать по методичке вот такие напутственные слова: «Стать патриотом нельзя, если только декларировать лозунги. По-настоящему патриотически настроенные люди готовы защищать свою Родину с оружием в руках». Все ли учителя, особенно молодые, готовы произнести такое с внутренним убеждением, с чувством, которому подопечные поверят? Да и многие родители вдруг приняли это новшество в штыки.

Но есть бесспорные вещи, которые почему-то не делаются. Ещё летом 2016 года Союз писателей России обратился к депутатам Госдумы с просьбой вернуть роман Александра Фадеева «Молодая гвардия» в школьную программу. Этот вопрос тогдашний глава Союза писателей Валерий Ганичев обсудил на встрече с председателем Следственного комитета Александром Бастрыкиным – новым членом Союза: роль патриотической литературы в воспитании школьников. И что? Несколько лет твердили о губительности программ, из которых в 1993 году без всякого обсуждения были выброшены «Как закалялась сталь», «Повесть о настоящем человеке» и другие книги, на которых росли поколения защитников Родины. И вот грянули грозные события, власти вспомнили многие знаковые события и праздник. Например, осенью был широко отмечен 80-летний юбилей «Молодой гвардии». На торжествах в Краснодоне сенатор Российской Федерации Андрей Чернышев, который работал в качестве международного наблюдателя на референдуме в ЛНР, во время памятной церемонии сообщил, что сейчас прорабатывается вопрос о том, чтобы вернуть в российскую школьную программу роман Александра Фадеева «Молодая гвардия». Столько лет прорабатывается! А выкинули – на раз и без всякой «проработки»!

Между тем сегодня в соцсетях те же ничего не знающие школьники могут встретить вот такой, немыслимый прежде националистический бред: «А «Молодую гвардию» правильно исключили из программы. Во избежание очередных ненужных непоняток, ведь уже многие в курсе, что те подпольщики были, на самом деле, организацией бандеровцев и сражались против немцев отнюдь не за торжество Советской власти. Пока против Украины не воевали, можно было продолжать позволять себе такую беспечность, а как они стали врагами, так и с «Молодой гвардией» следует быть поосторожней». Это пишется про шахтёрский, русскоязычный край – какие-то юные бандеровцы! – в открытом доступе, без идеологических прививок для юных против чудовищной лжи.

На Донбассе наши ребята-сапёры, подорвавшиеся на украинских минах и потерявшие кто руку, кто ногу (потому что ратующие за гуманизм украинские минеры вопреки всяким правилам по две мины рядышком ставят), сорганизовались в отряд им. Бориса Полевого. Хотя «Повесть о настоящем человеке» до этого из них навряд ли кто и читал – в школе-то ее уже мимо проходят. Но кто-то прочитал-рассказал, что можно и без ноги в строй вернуться, как легендарный лётчик Маресьев. Вот какую литературу вредительски убрали! И эту ошибку поправить легче всего, но позиция Министерства просвещения совершенно не понятна.