Татьяна Перцева

Все пять дочерей тетушки носили имена цветов: Роуз, Левендер, Мариголд, Айрис и Дейзи, – и Сара подумала, что ее единственный сын должен считать себя счастливейшим в Англии, потому что его звали просто Джон.

разговор с Ривзом, когда он наконец состоится, не будет касаться Чарли. Постель теперь казалась нестерпимо горячей, и Кейхилл ощущал, как пот собирается в ложбинке у него на груди. Он откинул одеяло – раздался громкий треск статического электричества

– Штекса… – проговорил Руис-Санчес. – Ваши дети – это земноводные рыбы?! – Да, – сказал Штекса, – это дети наши.

предчувствия. Пусть она знала обязанности компаньонки, но никогда таковой не была. Что, если сделает что-то не так? Что, если герцог останется ею недоволен? Что, если выгонит после

она увидела в раскрытые двери зала беседовавшего с управляющим графа

их, потому что из коридора падал свет. Они безжалостно

Если кто-то забывает о гордости и молит всем сердцем, но его мольбы напрасны, он уже никогда не станет прежним. Что-то в нем умирает, а что-то рождается. Словно после пережитого в душе Мейкпис, подобно зимней росе, осело новое восприятие мира. Она сознавала, что больше не сможет чувствовать себя в безопасности или любимой, как раньше. А еще знала, что ни за что на свете не станет никого умолять.

Кейд пожал плечами: – Это не самоуверенность, а чистая

мужчины Найтингейлов никому не показывали украшение.

сочиняете это, чтобы смутить меня и заставить краснеть.