Иван Бунин

Да, из году в год, изо дня в день, втайне ждешь только одного – счастливой любовной встречи, живешь, в сущности, только надеждой на эту встречу, и все напрасно…

— Я в одной папиной книге, — у него много старинных смешных книг, — прочла, какая красота должна быть у женщины… Там, понимаешь, столько насказано, что всего не упомнишь: ну, конечно, чёрные, кипящие смолой глаза, — ей-богу, так и написано: кипящие смолой! — чёрные, как ночь, ресницы, нежно играющий румянец, тонкий стан, длиннее обыкновенного руки, — понимаешь, длиннее обыкновенного! — маленькая ножка, в меру большая грудь, правильно округленная икра, колена цвета раковины, покатые плечи, — я многое почти наизусть выучила, так всё это верно! — но главное, знаешь ли что? — Лёгкое дыхание! А ведь оно у меня есть, — ты послушай, как я вздыхаю, — ведь правда, есть?

тяжело на сердце, и он хотел сидеть у

со своей обычной насмешливостью

Всего же поразительнее оказалась в  городе вакса. За всю мою жизнь не испытал я от вещей, виденных мною на  земле, – а я видел много! – такого восторга, такой радости, как на базаре в  этом городе, держа в руках коробочку ваксы. Круглая коробочка эта была из  простого лыка, но что это было за лыко и с какой несравненной художественной ловкостью была сделана из него коробочка! А самая вакса! Черная, тугая, с тусклым блеском и упоительным спиртным запахом! А потом были еще

Мы оба были богаты, здоровы, молоды и настолько хороши собой, что в  ресторанах, на концертах нас провожали взглядами.

Кажется, не далее как вчера я с волнением глядел, как наливаются первые почки, а  сегодня уж облетают цветы, и знаешь, что завтра придет холодная осень. Не  правда ли, как это похоже на нашу жизнь? Смолоду живешь одними надеждами, все думаешь, вот-вот настанет что-то великое, захватывающее, а  потом вдруг точно проснешься и видишь, что у тебя ничего не осталось, кроме воспоминаний и тоски по прошлому