Григорий Кружков

И после смерти клевета продолжала преследовать поэта. Его душеприказчиком

Извозчик тряхнул поводьями, экипаж отъехал от тротуара и направился в сторону Салли. Она опустилась еще на несколько ступенек и, понимая

вошел. Первый стаканчик – первый шаг к сумасшествию, галлюцинациям, размягчению мозгов и моральному разложению

Лишь Бобер продолжал вышивать свой цветок, Что не очень-то было уместно — Хоть ему Барабанщик (и Бывший судья) Объяснил на примерах из жизни, Как легко к вышиванию шьется статья Об измене гербу и отчизне.

Парашютизмом. Телефон дала мне, Чтоб я звонил ей, как найдет охота. Потом вошли Четыре Контролера И попросили показать билет. Я показать билет им отказался Категорически. За что меня Они по всем вагонам провели И девушкой-блондинкой попрекали. Вот почему с тех пор я знаю точно: Чудесное со мной не происходит. А если происходит иногда, Кончается необычайно глупо.

часть – меня и целое – любви? Хваля себя, увы! я время лишь теряю, А чествуя тебя, себя лишь прославляю.

возьми! Когда б вы так умели добиваться, Как насмехаться! Так же миг ловить, Как шутку иль намек. Кто не рискует, Поверьте, не взлетает высоко. Лень тянет вниз.

Таков наш век: слепых ведут безумцы.

Какое имя чуждо перемены, Хоть наизнанку выверни его? Все буквы в нем мучительно блаженны, В нем – средоточье горя моего, Страдание мое и торжество. Пускай меня погубит это имя, – Но нету в мире имени любимей.

Какое дело сильному до прав бессильного?