Zitate aus dem Hörbuch «Лесные солдаты»

сторону, не растворится в тамошнем лесе, то дело будет швах: на неё накинут сетку и затянут

– А кто нас услышит? Особый отдел? Так его тут нету. – У особого отдела, Ваня, и уши большие – побольше репродукторов будут, и руки длинные. К ним приблизился Ерёменко, деликатно похмыкал в кулак. – Ну, чего у тебя, докладывай. – Да вот, странная штука… В ранце у убитого фрица старую русскую книжку нашёл. Ещё дореволюционную, с ятями.

Сам мотоциклист, конечно, опасности особой не представлял, но появление его на этой дороге, находящейся в стороне от многолюдных армейских трактов, наводило на кое-какие мысли. Верёвку бы сюда, они б живо опрокинули любого мотоциклиста – только мослы свои задрал вверх. Лейтенант метров пятнадцать прошёл по мотоцик

Ломоносов бесшумно двигался за лейтенантом. Чердынцев оглянулся, спросил, растянув губы в улыбке: – Ну как, обедом нигде не попахивает? Маленький солдат отрицательно

дерево, на самую макушку, села говорливая сорока, застрекотала было, словно конная косилка, качнулась на ветке, Ломоносов приподнял одну бровь, глянул на сороку. Та, поймав человеческий взгляд, поперхнулась, будто в горло ей попала щепка, качнулась на ветке смятенно и спрыгнула в зелёную тьму леса, растворилась. Маленький солдат удовлетворённо опустил бровь. Минут через пятнадцать на пятак выскочил дикий кабанчик, которого Ломоносов потом назвал «боцманёнком» – экземпляр килограммов на сорок, захрюкал заполошно – искал своё семейство, потерянное в чаще. В это мгновение раздался сухой короткий щелчок. «Боцманёнок» подпрыгнул высоко, будто от земли его оттолкнула пружина, ударился о дерево и отлетел в сторону – выстрел был метким. «Боцманёнок» даже не шелохнулся – пуля пробила ему сердце. – Молодец, Ломоносов, – запоздало похвалил лейтенант. А Ломоносов времени даром не терял, ухватил поросёнка за ногу и потащил в кусты, прочь с замусоренного пятака. Лейтенант кинулся ему помогать, ухватил «боцманёнка» за вторую ногу.

болота прочь. Обходных путей их командиры не стали искать, побоялись дальнейших потерь, да и сами каратели образца сорок первого года не набрали ещё привычной лютости, здорово отличались от карателей года, допустим, сорок третьего – не было в них пока той

распустившейся сиренью сумерках.

лосили сороки дружно, словно по команде – значит

котором, как понял Чердынцев, располагались кан

воздух. – Не пойму, чем пахнет. То ли мясом, то ли ещё чем-то, палёным… – Давай проверим, – загораясь, предложил Ерёменко. – Давай, – без особого энтузиазма согласился Ломоносов.