Zitate aus dem Hörbuch «Держи меня крепче»

«За что, Саша?» – хотела спросить я, а вместо этого сказала:

— Что б ты сдох, сволочь.

Я давно привыкла не обращать внимания на его слова, важно не то, что он говорит, а то как.

— Чай, кофе? – спросил он.

— Когда подружимся, – пожала я плечами. – Пока просто поговорим.

убийстве Арапченко. Следил за мной? Или имеет к убийству прямое отношение? Лукьянову был нужен ребенок, по крайней мере, один раз точно, когда мы встретились в торговом центре. Стоп. Встреча состоялась в конце января, в то время Арапченко еще жил с семьей в Тверской области. Нет, тут что-то другое. Думай, думай. Мне казалось, я что-то упустила. В какой-то момент мелькнуло нечто вроде догадки… Когда это произошло? Черт… – Ты мне вот что скажи, – приглядываясь ко мне, начал Вешняков с некоторой робостью. – Почему ты на этого Арапченко внимание обратила? – Я же сказала… – поморщилась я. – Не юли. Ну, живет мужик с ребенком в поселке, появившись неизвестно откуда. Что с того? Допустим, ситуация действительно необычная, но ты проявила завидную настойчивость. Не поленилась выяснить, кто он, к хозяину дома ездила. Это что, предчувствие? – Ага. – Я твои предчувствия уважаю, но… Короче, скажу начистоту. Вдруг выясняется, что Лукьянов жив. И тебя это вроде не очень удивило… подожди, дай я договорю, если начал. Мне покоя не дает твое таинственное исчезновение из больницы. Ну кому могла понадобиться едва живая баба? Несколько дней о тебе не было ни слуху, ни духу, а потом ты вдруг появляешься на автобусной остановке и звонишь мне. И объяснения твои

от него не денусь. У Юрки тогда проблемы с работой были, вот я и не знала, как поступить. Короче, родила, а Юрку все равно забыть не смогла, на свидания к нему бегала. А этот подловил

Владимира Сергеевича. Должно быть, увидев меня, он поднялся

со своими вопросами. Это что ж выходит

Тимур ждал меня в своем кабинете. – Ну так в чем дело? – спросил он, приглядываясь ко мне. Я улыбнулась, повернула ключ в замке и сказала:

Картина произвела на меня гнетущее впечатление, спасло лишь то, что написана она была плохо, и тоску быстро сменило раздражение. Девушка сняла картину с мольберта и приставила ее к стене. Признаться, я вздохнула с облегчением. – Не любите показывать свои работы? – А вы что, разбираетесь в живописи? –

впереди, время от времени тявкая