Принцесса Диана. Жизнь, рассказанная ею самой

– Не бойтесь, дорогая, дальше будет еще хуже.

Я очень неуверенный в себе человек, это еще с детства. Тем более, попав в королевскую семью, я внутренне сжималась и думала только о том, чтобы не сказать чегото неподобающего, не сделать что-то не соответствующее этикету.

Я не читала заумных философских книг, но знаю, что того, кто стоит выше на ступеньку, никогда не будут воспринимать равным себе. Если хочешь, чтобы тебя любили и тебе верили, опустись на ступеньку ниже

Потом состоялась официальная помолвка и объявление о ней журналистам. Для этого мероприятия мне был куплен «подобающий» костюм – голубой с дурацкой блузкой, делавший меня старше лет на десять. Выбирали костюм придворные дамы соответственно своему вкусу. Я не удивилась бы, узнав, что принимала участие Камилла, но обошлось. Когда я вижу фотографии или съемку этой встречи с журналистами, меня коробит не ответ на вопрос, что мы чувствуем, а именно то, что меня совершенно намеренно состарили.

Разве можно все, что не нравится тебе самому, объявлять глупым и недостойным внимания, даже если этим увлекается половина Англии?

Восторг и приветствия огромных толп, которые собираются посмотреть на меня,  – это не любовь, вернее, любовь, но не ко мне самой. Люди любят созданный образ принцессы, которая была Золушкой, и не хотят замечать, что бывшая Золушка несчастна.

тельно же разбазарила. Но Рейн в ответ не сказала обо мне никому и ничего. Мне бы поучиться у нее тогда, в Элторпе, но я ее ненавидела. Все мы, дети Джона Спенсера, Рейн ненавидели. Человек меняется, возможно, я когданибудь стану мудрее и на многое и многих посмотрю иначе, но для этого должно пройти время. Понять значит наполовину простить. Я уже смогла понять Рейн, неужели я когда-нибудь смогу понять и Камиллу? Ну уж нет! НИКОГДА!

думаю, что, называя Барри «мой парень», я подписала Мэннеки смертный приговор. Нас совсем нетрудно было застать вместе

Но теперь меня пугал не сам развод, а возможность простого физического устранения.

я все же заметила Камиллу в грязно-сером наряде и нелепой шляпке под небольшой вуалью, словно под вуалью можно спрятать ее массивную челюсть. Она была со своим сыном Томом. Я знаю, что Камилла называла меня серой мышкой. Но в тот день серой мышью была она, а не я. Серой грязной крысой, надувшейся оттого, что ее мужчина венчался с молодой красивой юной девушкой! И ее челюсть ротвейлера была крепко сжата.