...русские люди, по нищете и скудости жизни своей, вообще любят забавляться горем, играют им, как дети, и редко стыдятся быть несчастными.
В бесконечных буднях и горе - праздник, и пожар - забава; на пустом лице и царапина - украшение...
- А кто лучше: французы или русские?
- Ну, как это знать? Я ведь не видал, каково французы у себя дома живут,- сердито ворчит он и добавляет: - В своей норе и хорёк хорош...
Дураку ни ног, ни рук не надо, он и глупостью своей сытно кормится.
Злоба - что лёд, до тепла живёт!
Человечью ласку на базаре не купишь.
И грусть и радость жили в людях рядом, нераздельно почти, заменяя одна другую с неуловимой, непонятной быстротой.
Мне кажется,это очень хорошо-навсегда уйти в лес,как ушел Кирилло из Пуреха. В лесу нет болтливых людей,драк,пьянства,там забудешь о противной жадности деда,о песчаной могиле матери,обо всем,что,обижая,давит сердце тяжелой скукой.
Если встать на лавку, то в верхние стёкла окна, через крыши, видны освещённые фонарями ворота завода, раскрытые, как беззубый чёрный рот старого нищего,- в него густо лезет толпа маленьких людей. В полдень снова гудок; отваливались чёрные губы ворот, открывая глубокую дыру, завод тошнило пережёванными людями, чёрным потоком они изливались на улицу, белый, мохнатый ветер летал вдоль улицы, гоняя и раскидывая людей по домам. Небо было видимо над селом очень редко: изо дня в день над крышами домов, над сугробами снега, посоленными копотью, висела другая крыша, серая, плоская, она притискивала воображение и ослепляла глаза своим тоскливым одноцветом.
Он ведь раньше-то больно хороший был, дедушко ваш, да как выдумал, что нет его умнее, с той поры и озлился и глупым стал.
Мать должна быть справедлива больше всех, как в сказках.