Она открыла выразительные глаза, цвета этой же сочной луговой травы, в которых отразились солнечные лучи, как в лужах после дождя, преломляясь и рассеиваясь, обрамлённые пушистыми ресничками с лисьим взглядом
Макс весь в крови, с полностью мокрым мужским достоинством и на первый взгляд без признаков жизни
Мучительница легла у него между ног и начала так яростно облизывать и засасывать член, что он снова окреп, и опять довела его до сумасшедшего оргазма
Он хотел от неё избавиться, но страстный темперамент сделал своё тело и Макс снова излился, заливая самого себя. – Сука! Оставь меня! Я люблю Лику!
Отскакиваю и снова смотрю в зеркало; из него торчит лапа с чёрными волосами и острыми загнутыми когтями, вскрикиваю:
Он подскакивает к ней и хватается за костлявые руки, похожие на кисти самой смерти, пытается их оторвать, рвёт, но его пальцы отрывают лишь часть костлявой фаланги
Лика не чувствовала боли, а сильнейшее возбуждение, которое нарастало и нарастало, расплавляя будто горячим свинцом, остатки сознания.
Девушка снова излилась своими соками, тело предавало, трепетала каждая клеточка, всё раскрыто, влажно и готово, но в голове так и билась мысль, словно крылья раненой бабочки: «Нет, нет, я не хочу изменять Максу, не-е-ет, но, чёрт побери, я снова кончаю, твари».
Лику как по волшебству неведомой силой оторвало от Макса, и понесло куда-то во тьму таким ураганом, что она уже и сама не слышала своих истошных криков
А он, помогая ей наклониться, раскрыл изящными пальцами желающий ласк бутончик и через минуту уже вошёл в неё