Черным по белому (сборник)

В оперетке, во время антракта, мы встретили двух неизвестных мне людей: Васю и Мишунчика. По крайней мере Тугоуздов, столкнувшись с ними, так и крикнул:

- Вася! Мишунчик!

Тут же он с ними расцеловался.

- Как подпрыгиваешь, Мишунчик?

Оказалось, что Мишунчик "подпрыгивал" хорошо, потому что, не задумываясь, отвечал:

- Ничего. Подъелдониваем.

У русского человека считается высшим шиком пускать в ход такие слова, которых до него никто не слыхивал; да и он сам завтра на тот же вопрос ответит иначе... Что-нибудь вроде: "ничего, тилибонимся" или "ничего, тарарыкаем".

А в переводе на русский язык этот краткий диалог очень прост:

- Как поживаешь, Миша?

- Ничего, помаленьку.

Иногда по ночам невыносимая жажда терзает меня, но я не утоляю ее, потому что для этого нужно сбросить одеяло и подойти к стоящему на подоконнике графину с водой. Самое ненасытное честолюбие можно было бы удовлетворить, начав работать как следует, - я не желаю этого. Я лишался любви самых красивых милых женщин только потому, что не отвечал на письма или валялся по целым вечерам на диване, вместо того чтобы плестись на свидание. Вот что такое моя лень. Ненасытная, она поглощает все - голод, женщин, карьеру.

Петербург странный город: кажется, будто позавчера только встречался на Невском со знакомым человеком. А он за это время или уже Европу успел объехать и жениться на вдове из Иркутска, или полгода как застрелился, или уже десятый месяц сидит в тюрьме.