Buch lesen: «ЛЕТО – ЛЕТО и другие времена года»

Schriftart:

Серия «Гришковец Евгений. Современная проза»

© Евгений Гришковец, 2017

© Серж Савостьянов, обложка, 2017

© ООО «Издательство «Э», 2017

* * *

2014

26 мая

Хочу поделиться своими очень поверхностными, но яркими впечатлениями о Ташкенте.

Этой поездки я ждал и старался ничего себе не фантазировать, чтобы не было никакого уровня ожиданий и не случилось разочарований. К тому же я и не знал, что мне фантазировать, в каком направлении запускать фантазию. Город детства и юности моего любимого коллеги и друга Игоря Золотовицкого, который всегда говорил и говорит о родном Ташкенте с восторгом и нежностью, город, в котором родились и выросли многие мои знакомые… Это всё весьма образованные и яркие люди, которые по массе причин продолжили свою жизнь не в Ташкенте, очень скучают по городу детства и не хотят туда ехать, опасаясь крушения дорогого им образа. Город, о котором я слышал много самых тёплых и сладких историй. Город притягательный, желанный и аппетитный… совершенно не сочетался с тем городом, откуда ежедневно прилетают и прилетают тысячи людей, которым мы не рады и которые не рады нам… Люди, которые едут в непонятное им пространство заниматься тяжёлой, чаще всего грязной работой и жить в нечеловеческих условиях.

Так что летел я, стараясь не думать о том, что меня ждёт, а думать о том, кто меня там встретит… Я только приказал себе не ждать ничего особо экзотического и быть настроенным открыто и дружелюбно.

Летел из Калининграда в Ташкент «Узбекскими авиалиниями». Самолёт был довольно новый, чистый, стюардессы русские, пилоты, судя по фамилиям, – тоже. В Ташкент летело немного людей, а вот из Ташкента, стюардессы сказали, борт был полон.

Экзотика началась с объявления. В самолёте объявили стандартное: что курение запрещено в течение всего полёта, а также запрещено употребление и жевание насвая. На английский объявление не переводили. Я заинтересовался, и весёлая стюардесса объяснила, обратившись почему-то на «ты»: «Ты не знаешь насвая? Это типа табака. Они его жуют или сосут». Я поинтересовался, чем это может помешать полёту.

«Так они его плюют на пол. Где сидят, там и плюют. А если им это запрещаешь, они плюют его в туалете в рукомойник. И рукомойник забивается».

Лёту было четыре с половиной часа. Последний час я смотрел в иллюминатор. И всё время видел под собой коричневое пространство. Видимо, невысокие горы, без зелени и, наверное, без людей. Снежных вершин тоже не было.

Паспортный контроль прошёл быстро. Я знал, что меня должен встречать замечательный узбекский актёр Шухрат Иргашев. Игорь Золотовицкий попросил его встретить меня и позаботиться.

Чемодан я ждал час сорок. Все уже так или иначе получили багаж, и я остался один в небольшом помещении, вместе с пограничником. Никто не проявлял обеспокоенности, кроме меня. Маленького роста, очень смуглый пограничник с большим интересом смотрел фильм. В итоге мы посмотрели его вместе практически до конца.

В фильме пять или шесть американских спецназовцев беспрерывно убивали афганских моджахедов. Американцы тоже гибли, но моджахедов они крошили десятками. Я знаю, что многие моджахеды – этнические узбеки, но ташкентский пограничник смотрел фильм с удовольствием.

Через час ожидания я взбеленился и обратился к пограничнику с просьбой выяснить судьбу моего чемодана. И тут понял, понял сразу, что узбек в форме и фуражке – совсем не тот узбек, который готовит плов или наливает вам чай. Я вспомнил своих сослуживцев-узбеков, которые, получив хотя бы одну лычку на погоны, изменялись до неузнаваемости и становились, в сущности, страшными людьми…

Узбекский пограничник сказал: «Чё тебе нада?! Я тебе паспорт хорошо проверил?! Ну и сиди спокойно!»

Таможенник порекомендовал позвонить по местному стационарному телефону и узнать про чемодан. Я позвонил. Мне ответил молодой женский голос. Девушка-диспетчер что-то лепетала, и когда я спросил напрямую: «Вы что, мой чемодан потеряли?» – получил гениальный ответ: «Нет, что вы! Мы его ищем».

Это был единственный неприятный эпизод моей поездки. Получив чемодан почти через два часа после прилёта, я вышел на знойный и ароматный воздух, меня встретил чудесный человек, народный артист Узбекистана Шухрат Иргашев, и мы поехали в город…

Я специально не ел в самолёте, потому что хотел вкусно поесть на месте. Про Ташкент все без исключения говорят, что в мире мало более вкусных городов. Разумеется, я хотел плова, но выяснилось, что вечером поесть плова не так уж просто, точнее, почти невозможно, потому что плов – не вечерняя еда. Мало того, я узнал, что плов – утренняя еда. Мне объяснили, что до недавних времён плов начинали есть на рассвете, то есть летом – с четырёх часов утра. Не так давно это законодательно запретили, и теперь плов в общественных местах едят не раньше семи… А потом на работу. Плохо себе представляю работу после плова, но узбекам как авторам плова виднее. (Хотя узбеки утверждают, что плов придумали в восточном походе в армии Александра Македонского.)

Но для меня вечером плов приготовили, и я понял, что надо поаккуратнее с высказыванием желаний, потому что их будут моментально и неукоснительно исполнять или пытаться исполнить.

Мой первый в Ташкенте плов был прекрасен! Я понял, что прежде и не ел плова. Тот плов был, как мне сказали, чайханский, то есть самый простой, без изюма, гороха и чего-либо ещё. Только баранина, рис, жёлтая морковь и специи. Очень подозреваю, что в плов добавляют что-то, что на плов подсаживает. Потому что оставшиеся дни, при всём многообразии выбора, я хотел именно плова, а после того как улетел из Ташкента, у меня случилось что-то вроде пловной ломки. В Иркутске и Чите то, что выдавали за плов, таковым не являлось, а ничего другого я некоторое время не желал.

Не буду рассказывать про их гостеприимство, культуру застолья и трапезы, невообразимое разнообразие всякой еды, от супа до сладостей. Не буду рассказывать о своих впечатлениях от рынка, к тому же Шухрат всё время говорил, что рынок уже не тот, город не тот, всё не то… Не буду также воспроизводить яркую галерею типажей и образов людей, которых довелось там увидеть. Не буду рассказывать про забавную, наивную и очень провинциальную ночную жизнь молодёжного Ташкента… Это надо видеть самому. Гарантирую, что всё понравится. И также гарантирую, что нам там рады. Вот только напоминаю, что узбек в форме и погонах – это особый узбек, даже по отношению к другим узбекам…

У меня была творческая встреча в легендарном театре «Ильхом». Про «Ильхом» я слышал давно. Те, кто бывал в Ташкенте и бывал в этом театре, гордились. В 90-е годы «Ильхом» был легендой независимого студийного театра. Я, конечно же, хотел побывать на его сцене. Счастлив, что побывал. Рад, что удалось немного помочь коллегам: билеты они продали все и быстро. От гонорара я отказался. Во-первых, творческая встреча – это не спектакль, а во-вторых, я приехал в Ташкент для радости и отдыха.

Люди собрались очень хорошие, разного возраста, разных национальностей. Я пока совсем не разбираюсь в ташкентской специфике и не могу понять по лицам и акценту, кто со мной говорит…

Я прочитал добрую половину спектакля «Прощание с бумагой», который мне не удастся привезти в Ташкент. Почитал новые маленькие тексты, ответил на вопросы. А вопросов было много, и всё хорошие: не формальные, а подлинные и глубокие.

Теперь очень хочу приехать в Ташкент с полноценным спектаклем, правда, декорации привезти не получится, но у меня есть и лёгкие в этом смысле спектакли. Хочу встретиться с более широкой ташкентской публикой и своей команде показать Ташкент.

Мне молодой узбек задал вопрос: ощущаю ли я себя русским в некоем русском пространстве, находясь в Ташкенте, разговаривая на русском языке. В его вопросе и интонации был определённый намёк на имперское сознание. Я ответил, что я не то что ощущаю, а я знаю, что я русский в столице Узбекистана. Но туристом я здесь себя не чувствую и не почувствую. По этой причине, в отличие от массы европейцев и американцев, которые приезжают в Ташкент, Бухару и Самарканд и беспрерывно фотографируют всё подряд, от ишака до минаретов, я здесь фотографировать не хочу, потому что фотография ничего не передаст, да и я здесь хоть и в первый, но определённо не в последний раз. Я нахожусь не на чужой земле, в другой, но не чуждой культуре, и хоть я здесь не дома, а в гостях, в гости ходят не туристы, а друзья.

В Ташкенте прекрасно отпраздновали 9 Мая. Не пафосно, но как-то хорошо и правильно. Был красивый салют, много людей гуляли, очень щедро накрыли столы для ветеранов и пожилых людей. Много молодых людей ходили с георгиевскими ленточками. Также видел молодых людей с медалями: за какие-то узбекские заслуги, но на праздник они их надели. Праздник я в Ташкенте почувствовал.

Вообще в Ташкент на майские приехало много люда из России. Видел инфернальное зрелище: 10 мая, утром, в лобби гостиницы наблюдал за соседними столиками Сергея Шнурова и Стаса Михайлова. Они не были в одной компании, не общались, но видеть их в одном помещении забавно. Хотя… Есть люди, которые Михайлова и Шнура поют в караоке через запятую.

Спросил Сергея, зачем он здесь. Он сказал, что предпринял путешествие с женой по Казахстану и Узбекистану. Со Стасом я не знаком и не намерен. Но цель его присутствия была понятна по большим афишам, которыми был увешан весь город. Надо отдать должное ташкентцам: на концерт было куплено меньше половины билетов, я поинтересовался.

Улетел из Ташкента в Иркутск с таким количеством вопросов к этому городу, этому пространству и к самому себе!.. Много всего всколыхнулось во мне в Ташкенте. Всколыхнулись отголоски прежних лет, я вспомнил и остро почувствовал своё прежнее ощущение мироустройства и миропорядка, в котором Ташкент был частью большой, доступной и родной страны… Я непременно и как можно скорее хочу снова туда. И только когда снова побываю, смогу лучше написать о Ташкенте и, даст бог, других узбекских городах.

Из знойного Ташкента прилетел в заснеженный Иркутск. На пограничном контроле злющая девица в погонах, листая мой паспорт, спросила: «С какой целью вы были в марте в Грузии?» Занятный вопрос, заданный человеку, прилетевшему в мае из Ташкента в Иркутск.

28 мая

Сегодня ходил с сыном на «Годзиллу». Сам про себя тихонечко много смеялся, Саша смотрел серьёзно. Собственно, фильм адресован людям не старше тринадцати, а также тем, кто своих детей готов на такой фильм сопроводить и с большим удовольствием наблюдать не за смешным Годзиллой, а за собственным чадом, относящимся к Годзилле серьёзно.

Смотрел на то, с каким удовольствием американские кинематографисты разрушают свои города. В этот раз эффектно разрушили Сан-Франциско. Красиво рушатся небоскрёбы, красиво ломаются огромные вантовые мосты – и как же некрасиво в новостях разрушаются частные домишки или школьные здания из силикатного кирпича в Донецке и Донецкой области.

Как красиво – и всё красивее – разрушают в кино американцы свои мегаполисы и как некрасиво они же разрушают другие страны…

Утром вылетаю в Москву, вечером там концерт с «Мгзавреби». Опять будем много говорить с грузинами об Украине. У Гиги жена родом из Донецка, тёща там живёт. Поговорим – и пойдём играть концерт. Два часа музыки, дружбы и любви.

31 мая у меня спектакль в Оренбурге. Был в этом городе только однажды, впечатление осталось несколько размытое и невнятное. Что-то там случилось неприятное, но сейчас уже не помню. Очень хочу в этот раз многое уточнить и исправить впечатление. После Оренбурга будут знакомые поволжские города. Так начнётся моё лето.

Ещё хотел сказать немножко о Китае, который меня потряс. Не восхитил, не напугал, не разочаровал, а именно потряс. И хоть в Китай я вошёл как в бездонный океан, даже не по щиколотку, а, можно сказать, коснулся его поверхности пальцем, но взбудоражен я серьёзно. Всё для меня оказалось неожиданным. Я провёл около семи часов в приграничном городе Хэйхэ. Город настолько приграничный, что его хорошо видно с нашей стороны даже невооружённым глазом. Стоишь на берегу Амура и смотришь на Китай. А у них на самом берегу большой парк аттракционов со здоровенным колесом обозрения. Крутится колесо, смотрят на нас китайцы сверху вниз, из люлек…

Расстояние между нами – неширокая река Амур. Расстояние между нашими культурами, представлениями о мире, ощущение земли, на которой живём, – бесконечно.

Я много раз видел китайцев в Хабаровске и Владивостоке. Видел на рынках, на стройках, в гостиницах, видел совсем небогатых и тех, кто дорого одет. Видел китайцев в Париже, атакующих дорогие магазины. Правда, мне тут же говорили, что эти китайцы не с материка, а с Тайваня.

Я всегда знал, что китайское – плохое, дешёвое и некачественное. Похожее на настоящее, но фальшивка. Сделано в Китае – значит сделано не очень.

С самого детства я боялся китайцев, которых к тому моменту не видел, но в Кемерово частенько можно было слышать, что Китай рядом и что до нас доберутся если не в первую очередь, то скоро. Я всегда знал, что китайцев очень и очень много. Китай тогда был страшным, тёмным, обязательно голодным и обязательно опасным. Анекдотов про китайскую бедность и многолюдность было множество…

Представления о Китае менялись вместе со мной, но какие-то были с самого детства. В детстве никаких представлений о Новой Зеландии, Австралии или Канаде у меня не было. О Португалии не было. О Дании и Голландии не было, а о Китае были. И вот все накопленные за всю жизнь представления о Китае, от страшной, голодной, густонаселённой и нищей страны до площади Тяньаньмэнь, а потом – до экономического чуда и первой экономики мира… Всё это оказалось совсем не похоже на то, что я там встретил, точнее, на то, что там встретило меня…

Напомню, я побывал совсем немного в небольшом, по меркам Китая, городишке на периферии этой великой страны.

Та еда, которую мы едим у себя или в Европе как китайскую, не имеет ничего общего с тем, как и что едят сами китайцы. Я поел там два раза совсем в нетуристических местах. В первый раз я был в шоке и восторге от вкуса, разнообразия и даже ощущения насыщения едой. А второй раз я, скажем, был озадачен тем, что было предложено. Не буду описывать ни еду, ни способы её подачи, а также употребления. Одно могу сказать: еда для китайцев дело невероятно серьёзное, и культура еды потрясает воображение. Такой безупречной чистоты и во всех смыслах недешёвого оснащения заведений, где едят китайцы средней руки, я мало где видел в мире. Конечно, я не бывал в бедных или нищих районах, которые, конечно же, есть, но я был во вполне средних заведениях.

Два часа я провёл в бане, не туристической, а в той, куда ходят китайцы. Как я понял, ходят часто и нередко семьями. Такого я вообще нигде и никогда не видел, и это тоже большая и давняя культура. По сравнению с самыми дорогими банями, какие я видел в России у провинциальных олигархов, китайская общественная баня просто Версаль, в котором всё продумано, всё имеет смысл и всё очень хорошо.

Город Хэйхэ не красивый и не некрасивый, в нём об архитектуре говорить не приходится. Ясно, что город построен быстро, по российским меркам моментально: меньше чем за тридцать лет. Построен не особенно основательно и с лёгким отношением к самому явлению города. Не на века. Не тщательно. Однако за внешним невыразительным фасадом может скрываться весьма глубокое и насыщенное содержание. А в этом содержании всё понамешано…

Как же у них там всё понамешано! В одном помещении, которое, кажется, высечено из цельного куска мрамора, может соседствовать космической красоты ваза, тончайшая, полупрозрачная, нефритовая статуэтка, удивительной красоты вырезанная из дерева рыба и нелепейший, дурацкий и пахнущий линолеумом диван. При этом на красивой мраморной стене может висеть дикий календарь, будто купленный в Египте или на рынке в Анапе. Много чего-то пластмассового, блестящего, дурацкого. Что-нибудь смешнее китайской рекламы и афиш китайских боевиков сложно найти.

Их бытовые представления о красоте, о европейском и американском так наивны, смешны, нелепы и часто безобразны, что диву даёшься! И в такие моменты нужно самому себе говорить, что их сознание совсем иное, но это то сознание, которое способно создать выдающуюся красоту, которую как красоту они, очевидно, часто не замечают.

С первой секунды моего пребывания за рекой Амур меня удивило то, что является самой простой и убедительной иллюстрацией состояния страны: меня удивило, насколько хорошо, по сравнению с нашими пограничниками и таможенниками, одеты китайские таможенники и пограничники. Хорошие ткани, убедительные модели и крой одежды, красивые фуражки, добротные пуговицы. Очень хорошая обувь. У них нормальная осанка, строгие лица и отличные очки на этих лицах. А ещё эти таможенники и пограничники работают быстро, эффективно, и они совсем-совсем не милые.

Они столь не милые к нашему брату из-за реки, что российские их коллеги могут показаться ангелами. А с какой стати им быть с нами милыми? Это мы к ним идём зимой по амурскому льду, а летом плывём на утлых теплоходиках. Это нам чего-то надо, причём по мелочи. А им надо по-крупному…

Там, за рекой, мелкими показались многие наши достижения и наши же проблемы. Маленьким увиделся самый большой наш мост на Русский остров. Смешными увиделись жалкие башенки Москвы-Сити.

Мне всё время говорили, что в Сибири асфальт плохо лежит потому, что очень большие перепады зимних и летних температур. В Ростове и Саратове перепады не такие большие, но асфальт тоже лежит неважно. Плохо лежит, часто вовсе не лежит.

Если мне кто-то будет говорить, что в Благовещенске и Хэйхэ условия для асфальта разные, боюсь, у меня возникнет сильное желание плюнуть этому человеку в бесстыжие глаза. За Амуром у китайцев асфальт лежит.

Хэйхэ город ничем не выразительный, но уж очень он сильно отличается своей городской структурой, широкими, хорошими дорогами, огромным количеством светофоров и прочей городской дорожной разметкой, какой-то очевидной продуманностью, а главное – волей тех, кто этот город построил.

Видимо, весь Китай живёт торговлей. Это тоже важнейшая составляющая китайской жизни. Я заглянул в бесконечный лабиринт китайского шопинга, понял, что я в нём ослепну и оглохну, и не стал углубляться. Так что про это сказать ничего толком не могу. Одно там было очевидно: дешёвого и плохого в центре Хэйхэ не найти. Наверное, можно найти недорогое и не очень хорошее, но по большей части – недёшево и неплохо.

Наверное, те, кто много бывает в Китае, надо мной посмеются. Но я говорю о том, что мне удалось увидеть, не углубляясь.

Больше всего поразили средние школы. Я их видел две, обе были большие и довольно величественные – их здания напоминают о сталинской архитектуре.

Территории школ прекрасны! Они большие, можно сказать, огромные по сравнению с нашими. Эти территории чудесно организованы. На них я видел и футбольные поля, и баскетбольные площадки, и корты для тенниса и бадминтона – чего только на этих площадках не было! А главное – на них было много детей разного возраста. Я стоял, любовался и слушал этот детский шум, радостнее и прекраснее которого на земле не существует шума. Все дети очень хорошо одеты…

А в Благовещенске во всём городе два дня не было горячей воды…

После этой поездки могу сказать, что мои ощущения и представления о Китае получили огромное развитие, однако понимания не добавили, а опасения скорее усилились. Опасения человека, которому всё равно нужно вернуться на другой берег, потому что только на своём берегу я могу жить.

А как же возросло моё любопытство! Теперь буду ждать следующей поездки – намного сильнее, чем я ждал своего первого посещения краешка Поднебесной.

Но я вернулся на свой берег, и здесь, на нашем берегу, завтра будут отправлены по адресам первые DVD-видеоверсии «Прощания с бумагой». Она наконец готова. Скоро её смогут взять в руки или просто увидеть, в первую очередь те, кто принял участие в её реализации, заранее купив свой экземпляр. Многие заплатили больше, чем требовалось. Я обещал весной выпустить видео, слово сдержать удалось. Всё-таки мы успели это сделать до лета.

Лето! Мы стоим на его пороге. Только у нас есть такое выражение: дожили до лета.

Как хочется, чтобы лето принесло радость, отдохновение и было долгим. Как хочется подвести перед отдыхом итоги рабочего тяжёлого года, который начался, когда прошлое лето закончилось. Как хочется, чтобы эти итоги были утешительными, а лучше попросту хорошими. Как хочется, чтобы не было тягостного ожидания плохих новостей. Как хочется безмятежности. Как часто – и совершенно по-детски – хочется чего-то недостижимого…

3 июня

Хочу сделать несколько коротеньких путевых заметок с берегов Волги. Сейчас я в Самаре, а до этого был в Оренбурге. Очень странное ощущение времени. В Оренбурге плюс два часа, а в Самаре время московское – это всё после недавних великих часовых реформ. Расстояние чуть больше четырёхсот километров – и на́ тебе. Во всяком случае, вершителя времени какое-то время не забудут.

Оренбург скорее порадовал. В прошлый раз я был давно, в 2007-м. Было ветрено, холодно, неуютно. Произошло несколько нелепых ситуаций, отвратительно поели в, как тогда нам было сказано, единственно возможном ресторане «Жигули». Теперь город встретил иначе.

Прилетели в Оренбург в шесть утра, было плюс четыре. Упал спать с открытым окном, проснулся от сильного зноя. Оказалось, к полудню было уже плюс двадцать восемь. Вот какие чудеса степного климата.

Город определённо похорошел, выпрямился, подрос. В смысле выпрямились покосившиеся исторические здания, выросла этажность новых домов. Город пострижен травой, выметен дворами. Люди часто и с явной гордостью спрашивают: «Ну как вам у нас?» Да и спектакль прошёл с оглушительным аншлагом, без единого звонка мобильного телефона. В прошлый раз было ровно наоборот. Вот только дороги оставляют желать. По причине дорог решили из Оренбурга в Самару не ехать, а лететь. Опытные люди сказали, что нужно закладывать на путь автомобилем часов шесть-семь, а долететь можно за полтора часа. Вот мы и полетели. Вылетели из Оренбурга в 7:30 утра, прилетели в Самару в семь утра. Летели на семнадцатиместной машине времени чешского производства. Этакая летающая маршрутка, забавное транспортное средство. Побольше бы таких на подобных расстояниях по всей стране.

Полтора года не был в Самаре, она в очередной раз и огорчила и порадовала. Порадовала прекрасной набережной – по сравнению с той, какой была. Убрали жуткие балаганы вдоль реки. Из тех балаганов всё время доносилась самая мерзкая музыка и самые явные крики. Прежде всё было загажено, замусорено и, прошу прощения, засрано. Теперь набережная чиста, с хорошими дорожками, вдоль неё устраиваются или уже устроены пляжи, я видел, как с большой баржи отсыпали на очередной пляж чистый речной песок. Но самое приятное – это люди, которые теперь пришли на набережную. Прежде таких я на самарской набережной не видел: потоки молодых людей и детей на роликах, велосипедах и других диковинных средствах педального, колёсного и колёсно-ножного передвижений. Много вальяжно прогуливающихся, спортивно бегающих или созерцательно сидящих. Людей много. Видно, что они давно этого хотели. И также видно, что им радостно это иметь на месте, а не ехать или лететь куда-то.

Оба спектакля идут с аншлагом, хоть и тот и другой я уже здесь исполнял. Самарская публика и всегда была очаровательной, а нынче она по-летнему нарядная, радостная, свеженькая. Я впервые в Самаре в такие тёплые дни…

Однако весь основной город, в отличие от Оренбурга, покосился и поник. Я о старых улицах Самары, которые определённо составляют лицо этого города… О том, как они могли выглядеть когда-то или как должны выглядеть, можно только догадываться. Многочисленные памятники городской архитектуры находятся в чудовищном состоянии. Трещины, осыпавшаяся штукатурка, липкие побеги, торчащие из фасадов и крыш, осыпавшиеся лепные украшения. Облупившаяся колонна, запылённый, уставший и несчастный кирпич… Многие зияющие дыры и выщерблины прикрыты бесчисленными и в основном отвратительными вывесками или рекламой. Во дворы даже страшно заглядывать… Дороги в большей части города стали только хуже – хотя куда ещё хуже-то!

Трамвайные пути Самары – это особая тема. Они лежат такими волнами, что у не привыкшего к таким путям человека за три остановки запросто разыграется морская болезнь. А самарских детей после местных трамваев никакими американскими горками не удивить.

Вчера из-за того, что практически две ночи провёл почти без сна и в перелётах, после полуночи очень захотел шоколадку с изюмом. Поехал искать. Задача оказалась непростая. В районе гостиницы магазинчики, даже озаглавленные «24 часа», были закрыты. После нескольких неудачных попыток водитель сказал, что на площади Революции есть магазин, который точно работает. Мы приехали на площадь Революции. В архитектурном смысле площадь симпатичная. Магазинчик на одном из углов действительно работал. Возле него жило своей жизнью несколько автомобилей. Я подошёл к магазину и подивился тому, насколько разрушено и заплёвано его крыльцо. В самом магазине было ещё страшнее. Такой замытой по углам грязи и такого запаха грязи я давно не видел даже на самых дальних и тупиковых железнодорожных полустанках, где и поезд-то останавливается не каждые сутки. И таких рыжих, весёлых и шустрых тараканов я тоже давненько в магазинах не видал.

Шоколадку я так и не купил, даже если бы нашёл. В магазине ко мне подошёл странный бородатый маленький человек, а при входе – не менее странная дама, которые озвучили одинаковое предложение. Они предложили мне купить водки или другого алкоголя. С середины восьмидесятых мне такого не предлагали. С тех самых пор, когда всегда можно было взять у таксистов.

Что же говорят самарские жители… А самарские жители хорошо видят то, что новый руководитель, которого прислали им из Мордовии, очень активен, часто демонстрирует силовую близость и дружбу с самой вершиной российской власти. И так же активно создаёт видимость бурной деятельности. Люди в Самаре по этому поводу уже не ропщут. Они привыкли к тому, что именно Самарской губернии и городу каким-то особым образом «везёт» с губернской властью. Последние свои надежды они связывают с тем, что город коренным образом изменится и возродится к восемнадцатому году, к чемпионату мира по футболу. Надеются, но в то же время понимают, что, скорее всего, кроме аэропорта, который сейчас вообще ничему не соответствует и никак не похож на аэропорт милионного города, а также мерзких спортивных объектов, ничего толком в городе не сделают. Скорее всего, подкрасят и подшаманят фасады нескольких главных улиц, а мусор уберут во дворы… Сделают несколько магистральных дорог и направлений, которые в лучшем случае продержатся в хорошем состоянии до следующей весны. Ещё, конечно, появятся несколько гостиниц, кафе, ресторанов… Но после восемнадцатого года надежд на развитие не останется вовсе. Невесело смотрят в будущее жители Самары. Не понимают они, почему им прислали именно такого руководителя по фамилии Меркушкин.

Я тоже этого не понимаю. Я был в Мордовии, был в Саранске. Я, конечно, не Жерар Депардье, который, как известно, остался от Саранска в восторге. Меня не встречали с песнями и плясками в аэропорту, и я, в отличие от Жерара, в Саранске пробыл два с лишним дня и работал… Я видел город равномерно залитым жидкой грязью. Я видел страшную жестокую драку на улице практически в самом центре. Я видел, в сущности, убогий и очень провинциальный город, в котором люди, кроме прекрасного собора и имени адмирала Ушакова, ничего про него сказать не могли. На спектакле в Саранске было чуть больше половины зала, было видно, что люди не привыкли ходить в театр. В целом столица Мордовии произвела впечатление чего-то даже не провинциального, а скорее периферийного. А аэропорт Саранска – это что-то особенное. Я такого никогда не видел, потому что такого нет нигде. Где есть такой аэропорт, в котором в отдельном здании ты регистрируешься, сдаёшь багаж и проходишь все досмотры, а потом садишься в автобус и довольно далеко, через какую-то деревню, едешь к взлётной полосе. Я нисколько не преувеличиваю, именно через деревню. Далеко.

И как же должно быть непонятно людям во многих больших городах России, почему часть чемпионата мира по футболу отдали Саранску. Что это? Неужели кто-то действительно рассчитывает сделать из Саранска туристическо-спортивный центр? Кто будет жить в тех гостиницах, что построят к чемпионату? Как этот по всем признакам бедный город будет содержать потом спортивные объекты? Зачем они небольшому городку? И кто будет летать во вновь построенный аэропорт? И почему руководителя столь очевидно неуспешного региона поставили на руководство куда более масштабной и непростой Самарской губернией? Совершенно непонятные шахматы с таинственными правилами и тёмными задачами.

Меньше чем через неделю снова буду в Саранске. Очень надеюсь увидеть то, что опровергнет моё первое впечатление. Жду встречи с местной публикой. Жду от них каких-то слов. Если я ошибся, с радостью ошибку признаю и непременно об этом напишу. Однако между Самарой и Саранском меня ещё ждёт Ульяновск…

5 июля

Месяц не вёл дневник. Такого перерыва себе не позволял. Почему так надолго прервался? По разным причинам. Сезон был особо затяжным и трудным. Накапливались темы, и не знал, с какой начать. Писать просто так, по привычке или чтобы напоминать о себе и самому не терять навыков, не хотелось. Вот и затянулась пауза.

За прошедший месяц были длинные и разные по впечатлениям и ощущениям гастроли по Поволжью. Радостное посещение Пензы и печальное впечатление от Саранска. Были завершающие сезон спектакли в Москве и полуобморочный от усталости отъезд на отдых.

Сейчас пишу с полюбившегося в прошлом году острова Корфу. Десять дней я тут и только теперь понимаю, что более-менее пришёл в себя и могу что-то записать в дневнике.

Отсыпался, отъедался, смотрел футбол, смотрел и читал новости, купался, то есть входил в неспешную, нормальную летнюю жизнь.

Перед самым окончанием сезона, 22 июня, сыграл спектакль «Как я съел собаку» в Москве. Этот спектакль мы записали на видео. Ещё зимой понял, что хочу это сделать. А потом понял, что сделать это необходимо.

Первая видеоверсия этого спектакля была записана одиннадцать лет назад и не то чтобы устарела – документ не может устаревать – просто спектакль и я сильно изменились. А главное, сильно изменилась причина, по которой я продолжаю исполнять свой самый первый спектакль. Очень изменились зрители за те одиннадцать лет, которые спектакль существует. Зрительская аудитория по сравнению со мной сильно помолодела. Новым зрителям спектакля стали непонятны и не близки советские реалии, которые были так естественны чуть больше десяти лет назад.

Altersbeschränkung:
16+
Veröffentlichungsdatum auf Litres:
02 März 2017
Schreibdatum:
2017
Umfang:
498 S. 15 Illustrationen
ISBN:
978-5-699-93499-7
Rechteinhaber:
Автор
Download-Format:
Text
Durchschnittsbewertung 4,5 basierend auf 152 Bewertungen
Text
Durchschnittsbewertung 4,6 basierend auf 31 Bewertungen
Text, audioformat verfügbar
Durchschnittsbewertung 4,2 basierend auf 15 Bewertungen
Text
Durchschnittsbewertung 4,1 basierend auf 21 Bewertungen
Text
Durchschnittsbewertung 4,5 basierend auf 37 Bewertungen
Podcast
Durchschnittsbewertung 5 basierend auf 1 Bewertungen
Text
Durchschnittsbewertung 4,2 basierend auf 41 Bewertungen
Text PDF
Durchschnittsbewertung 4,6 basierend auf 16 Bewertungen
Text
Durchschnittsbewertung 5 basierend auf 4 Bewertungen
Podcast
Durchschnittsbewertung 5 basierend auf 10 Bewertungen
Text
Durchschnittsbewertung 4,6 basierend auf 269 Bewertungen
Text
Durchschnittsbewertung 4,4 basierend auf 265 Bewertungen
Text
Durchschnittsbewertung 4,8 basierend auf 813 Bewertungen
Text
Durchschnittsbewertung 4,1 basierend auf 64 Bewertungen
Text
Durchschnittsbewertung 4,4 basierend auf 35 Bewertungen
Text
Durchschnittsbewertung 3,4 basierend auf 13 Bewertungen
Text
Durchschnittsbewertung 4,6 basierend auf 20 Bewertungen
Text
Durchschnittsbewertung 4,5 basierend auf 152 Bewertungen
Text
Durchschnittsbewertung 4,6 basierend auf 31 Bewertungen