Серое море Гренгавиума

С западной стороны дома была старая веранда, застекленная, не очень уютная, забитая пыльной мебелью. Она выходила в осень, еще в то, прошедшее, время, когда все было спокойно. Старый сад ронял желтые листья, за невысокой калиткой тянулась тихая улица. Это был ее любимый выход из дома. Южная сторона смотрела на море, длинную серую полосу пляжа. Это было настоящее. Раньше, в сезон отпусков там было слишком шумно, и днем и ночью – разноцветные зонтики отдыхающих, полотенца, загорающие люди и крикливые птицы. Теперь там было только опасно. Тихо, но опасно.

Иногда это самое плохое, что может случиться, – сказала она и отвернулась.  – Что ничего не было.

Тайтелин кивнула и отдала рюкзак. Задрала кофты, показывая, что за поясом ничего не спрятано, дала прощупать высокие ботинки. – Я с Речной заставы, – сказала она. – Наши там подались из города, а я не хочу… по лесам бродить. У нас слух был, будто у вас работать можно. – Так то ж не всем, – фыркнул солдат и швырнул ей рюкзак обратно. – Бойцов вот не хватает, в инженерном спецы нужны. А ты, что ль, куда хотела? Уборщицей? Студенты нам не нужны, на бойца ты никак не тянешь. Это вот, к примеру, у тебя чего в рюкзаке было? Рельсоход? На память о детстве? Тайтелин ответила ему немного испуганным взглядом. Ну как получилось, хотела изобразить честный и прямой. Тайтелин была четвертой по силе в Верхнем круге Пяти лепестков, и ей уже давно не надо было доказывать кому-либо свою силу. Разве что Диэди, потому что он был пятый по счету и придурок.

А еще говорили, будто бы Большой часовой механизм давно уже не имеет той, былой, силы, и что части его, разбросанные по всему миру, уже никак и ни на что не влияют. Тайтелин знала, что это бред. Как не знать. Она жила в Доме-с-маятником. Когда-то помещения, в которых находились часть часового механизма и бездонный колодец, в котором качалась туда-сюда огромная линза маятника, даже охранялись. Конечно, до тех пор, пока у них вообще чтолибо охраняли. Теперь-то кто угодно – хорошо, кто угодно из тех, кто не боялся Пяти лепестков, – мог зайти и посмотреть на бесконечно сложную путаницу зубчатых колес, пружин, спиралей и рычагов, на исчезающий в потолке толстенный стержень маятника.

– Отпустите сейчас же, – сиплым со сна голосом велел Ярослав, появляясь в дверях. – Что вы вечно хватаетесь за тяжелые вещи? Саша едва не подпрыгнула от неожиданности. – Я не… – начала было она. Потом рассердилась. – Я здоровый взрослый человек, почему я не могу делать, что хочу? – Потому что вы женщина, и тяжести вам поднимать вредно. Ярослав подвинул ее в сторону и поднял кофемашину сам. – Куда ставить? – Сюда. Она весит килограмм десять, не больше. Я и сама смогла бы! – Вам только волю дай, конечно. – Да десять килограмм – это вес маленького ребенка, мамы их одной рукой поднимают! – Вот заведете себе детей и хоть по двое поднимайте, пока никто не видит, – отрубил Ярослав. – Нормальный человек сказал бы спасибо. – Вот и ищите себе нормальных, чтобы их кофемашины трогать, – проворчала Саша. – Да уж, разве от вас дождешься благодарности, – пробурчал в ответ Ярослав. «Нет, – подумала Саша, – он не заставит меня чувствовать себя виноватой. Я не просила о помощи». – Благодарность получают за помощь, а не когда лезут без спросу, – еще тише проворчала она. Ярослав, видимо, все еще не до конца проснулся, поэтому только вздернул высоко брови