Buch lesen: «Салют, Вера»

Я просыпаюсь в гробу и сразу начинаю задыхаться. Выбиваю руками крышку и вижу вокруг цветы и свечи. Чувствую, как из темноты за окном на меня кто-то пристально смотрит. Швыряю в невидимого врага тяжелый подсвечник и уже по-настоящему просыпаюсь от звука разбитого стекла.

Так… Кровать в гостинице. Осколки стакана валяются на полу. Прекрасно, значит, я опять махал во сне руками. Вдруг ощущаю на себе чей-то взгляд и медленно поворачиваюсь. На подоконнике сидит стерх – священная птица местных. С минуту он глядит на меня, чуть наклонив голову, срывается и улетает, оставляя неприятное чувство в душе.

Гостиница в этом угрюмом селе называется «Уютное место», но я не видел дыры хуже. Спасибо, хоть тараканов нет. Наверное, в этом царстве мерзлоты они просто не выживают. Другого объяснения у меня нет.

Я сую ноги в стылые казенные тапочки и спешу зажечь свет. Из зеркала на меня смотрит скуластая небритая физиономия. Странно, я знаю, что мне всего тридцать, но отражение как будто старше. Может, это все от таблеток? Я теперь их пью по девять штук в день, чтобы поддерживать остатки вменяемости. И чтобы башка не трещала так сильно, что, кажется, вот-вот расколется. Утром мне нужно время, чтобы осознать, где я и что делаю. В мозгах часто крутится шальная мысль, но у меня не получается ухватить ее до конца.

Вспомни!.. Вспомни, кретин!.. Ты должен вспомнить…

Все это последствия того нападения. А, вы же не в курсе… Придется сделать лирическое отступление, как обычно говорят в таком случае. В общем, я следователь, и в прошлом году мы отрабатывали дикую преступную группировку в Чите, моем родном городе. Пошел сильный резонанс в СМИ, когда мы задержали их главаря и пообещали, что переловим их всех по одному. И тогда кто-то из этих подонков напал на меня в темном подъезде, пробил голову монтировкой.

Дальше в моей жизни следует провал, месяцы в больнице, где рядом со мной была только моя Вера. Если бы не она… Мы вместе около года, и наши отношения – единственное, что держит меня на плаву. Я и лечусь только ради нее, хотя прогнозы неутешительные. Как она только терпит рядом такую развалину? Не встречал более самоотверженной души. Главное, чтобы Вера не узнала, что я действительно псих и медленно скатываюсь в бездну. Стоит уже признать окончательно: та травма оказалась слишком сильной, и восстановиться до конца не удалось. И вряд ли уже удастся.

Последние недели в голове вообще туман, мне все хуже и хуже. Но я не говорю об этом и не иду к врачам. Боюсь услышать ужасный приговор и осознать, что мне осталось недолго. Ведь пока мы не знаем, что с нами, живется легче. У нас есть хотя бы мечта. А в моем случае еще и любовь.

Теперь воспоминания мои все чаще отрывочные. Оно и немудрено, за год я похоронил отчима и сводного брата, Макса. Да, конечно, это было в течение года. Кто бы мог подумать…

Резкий стук в дверь вырывает меня из мрачных мыслей. Я иду открыть и замечаю, как дрожат ноги, икры сводит судорогой. На пороге стоит моя Вера – белоснежный ангел с каплями растаявшего снега на волосах. Ее любимые серьги в виде куколок приветственно раскачиваются. Я сглатываю горьковатую слюну и отступаю, пропуская Веру.

– Как  ты меня нашла?

– Господи, Леон, ты как ребенок… Посмотрела историю запросов в ноутбуке! Почему сорвался, не предупредив?

– Мне очень нужно узнать, что случилось с отчимом.

– Именно сейчас? Почему так срочно?

Вы не знаете, но Вера знает, что Михаил бросил нас много лет назад. Отчим уехал в Якутию, в это самое паршивое село, где я сейчас нахожусь. Тогда Макс был еще школьником. Моя мать любила Михаила. По крайней мере, я не вижу иной причины, почему после его отъезда она почти сразу слегла и умерла спустя пару лет.

Мы с отчимом с тех пор практически не общались, а полгода назад пришли известия, что он погиб. Сорвался со скалы во время охоты на барана. Добытчик хренов…

На похороны ездил Макс, я в то время уже был в больнице. Тогда было не до того, но я пообещал себе, что приеду позже. Разобраться. Из-за брата, ведь он этого хотел. Я только тогда задумался, что он был родным отцом Макса, и тот, наверное, скучал. А полицейское расследование смерти даже не начинали. Вроде как не усмотрели в этом несчастном случае признаков криминала. Вот только неделю назад кто-то прислал мне фотографию этого села с подписью «Приезжай». Кому бы это могло понадобиться?

Почти сразу после похорон отчима брат умер от передозировки. Его нашли за городом в машине, врезавшейся в дерево. Я даже не знал, что он пробовал наркотики. Черт побери… Уверен был, что Макс держится. Он учился, казался вполне адекватным. Мне казалось, он в норме. Наверное, он переживал сильнее, чем я думал. Возможно, ему нужна была моя помощь… Это сжирало меня изнутри и не добавляло оптимизма.

Наступили черные дни. Я лечился, когда выписали – пытался забыться в работе, жил почти затворником, общался только с Верой, но и это не помогало.

И вот я здесь. Твержу себе, что из-за брата, хотя главный мой страх – окончательно свихнуться. Тогда я не пройду медкомиссию, потеряю работу, потеряю Веру. Наверное, поэтому я сразу и рванул сюда, ухватился за эту фотографию, как утопающий за соломинку. Лишь бы не сидеть сложа руки и медленно сходить с ума.

Все это я думаю про себя, вслух произношу только то, что от меня ждут:

– Здесь опасно, Вера. Поэтому я тебя и не звал…

Она берет меня за руку и смотрит огромными глазами, полными слез:

– Хорошо, Леон. Я все поняла. Раз ты так решил, значит, я останусь тут с тобой.

В порыве нежности я прижимаю ее к себе. Целую в макушку, зарываюсь лицом в волосы и, наконец, говорю наше «секретное»:

– Салют, Вера!

– Привет-привет, – отвечает моя девочка. – Ну, так что, какой у нас план?

Ох, говорить о планах мне сложно. Для начала делаю ей кислый растворимый кофе, пакетики которого каждый день кладут в номер, и рассказываю, что успел накопать за вчерашний вечер.

– Я решил действовать по классике. Надо понять, кому было выгодно избавиться от Михаила. Сначала навестим женщину, с которой отчим жил последнее время. Это она звонила Максу, когда случилось несчастье, ее номер у меня есть.

– Ты правда думаешь…

– Не знаю, Вера. Я не хочу обвинять ее просто так, но у нее был мотив. Возможно, Михаил переписал на нее дом. А еще Макс говорил, что у отчима был в собственности участок земли на берегу, с которым возникли какие-то юридические проблемы. Что-то с оформлением или разрешением на строительство. Не помню точно. С тех пор я ничего не выяснял…

Вера кивает и сжимает мою ладонь. Допив кофе, мы собираемся и выходим. Ледяной ветер щиплет лицо. Его порывы царапают, как лезвие ножа. Вера, не привыкшая к такой погоде, испуганно кутается в капюшон, я ее обнимаю. И чтобы хоть как-то подбодрить, говорю:

– Знаешь, здесь жутко холодно, но я даже как будто чувствую себя лучше. Последние пару дней туман в голове понемногу рассеивается. В мозгах ясно, я четче вспоминаю лицо матери, брата. Думаю, поездка пойдет мне на пользу. А тебе надо срочно купить шапку потеплее.

Вера силится улыбнуться. Серьги-куколки озябли и прячутся в кашемировый шарф.

***

Сожительницу отчима зовут Сата. Это высокая худая женщина с седыми волосами, выбивающимися из-под шапки. Она стоит на пороге в черном меховом жилете поверх пальто и смотрит, как мы выходим из такси.

– Это ты звонил? – мрачно интересуется она, рассматривая нас.

Вера, робко улыбаясь, идет вперед и все объясняет. Сата смотрит на нее сначала недоверчиво, потом взгляд ее слегка смягчается. Еще бы! Вера ангел, который растопит любое сердце. Я не знаю человека, с которым Вера не нашла бы общий язык. Не случайно она работает психологом. Это ее призвание.

Из разговора с Верой Сата понимает, что мы приехали узнать правду о смерти Михаила.

– Ты считаешь, я могла убить твоего отца? – с едва уловимой ехидцей спрашивает она у меня, на что я вполне резонно замечаю:

– Он не был моим отцом. Я даже отчимом его не считал. Но любой следователь…

– Если ты про имущество, то я же говорила Максу, что дом отец завещал ему, – перебивает меня Сата. – Мы не были расписаны и никаких прав я не имею. Да и не претендую. У меня есть своя квартира, но я оставалась здесь. Спросишь, зачем? Ждала, когда ты приедешь, чтобы передать ключи и вещи. Дом – не квартира, чтобы просто закрыть и уехать. Его надо протапливать, иначе все отсыреет.