Buch lesen: «Унесенная скандинавским ветром»

Глава 1

Липецк, 15 июля

Заправочная станция на улице Зои Космодемьянской

Мужчина средних лет в расстегнутой на выпуклом животе розовой рубашке расплачивался на кассе заправочной станции. Он широко улыбался молоденькой продавщице, прикладывая карту к терминалу. Машинка издала звук, означавший списание, в его случае, вполне немалой денежной суммы.

– Я бы оставил на чай, крошка, – причмокнул он губами, – но наличность совсем не ношу с собой. Однако, если бы ты черканула на чеке свой телефончик, я бы подъехал вечерком и подвез тебя домой. В благодарность.

Девушка тоже улыбнулась состоятельному покупателю. Она видела в окно, на каком красивом черном джипе тот подъехал к дверям их заправочной станции. Мужчина опустил свой локоть на стойку с мыслью построить продавщице глазки, как вдруг позади него раздался осторожный кашель. Руслан Константинович Бесихвостов обернулся. Если бы кашель был мужским, он бы даже не отреагировал, Бесихвостова в его окружении никто не посмел бы назвать человеком нерешительным или боязливым. Но женский кашель, это другое дело. Знакомиться с красотками он любил. И даже карантин во времена пандемии не удержал этого жизнерадостного человека от любовных похождений.

Как и обычно, чуйка Руслана Константиновича не подвела. Позади стояла довольно молодая, стройная женщина. Она была моложе его, мужчина не дал бы ей больше тридцати. Черная деловая юбка отлично сидела на узкой талии, ее скромная длина открывала потрясающие ноги представительницы прекрасного пола. Глубокие синие глаза могли бы конкурировать в борьбе за его внимание со средних размеров грудью, которую скрывала белая шелковая блузка, но в случае с Бесихвостовым глаза все же проиграли. Его жадный взгляд от ног и талии напрямую отправился к груди, где и намертво застыл.

– Чтоб меня разорвало… – пробормотал мужчина, бесстыже выпучив глаза на женские прелести.

Обладательница красивого тела и шикарной косы до талии, смутившись, протянула на кассу то, что у нее было в руках – упаковку гигиенических пакетов. Продавщица, не скрывая неудовольствия, рассчитала покупательницу, та под жадным взглядом Бесихвостова быстренько спрятала покупку в дамскую сумочку и вышла на улицу.

– Так что, номер телефона писать? – довольно визгливым голосом поинтересовалась кассир, как только за незнакомкой звякнул колокольчик, что они с коллегами повесили над входной дверью еще в прошлом году.

– Угу, – пробормотал Руслан Константинович. – Пиши, только очень быстро, я спешу!

Не глядя вырвав у продавщицы чек с недописанным на нем номером телефона, Бесихвостов поспешил за красавицей с косой. Он проследил за ней, следуя на некотором расстоянии, пока красотка не скрылась в длинном производственном двухэтажном здании с синей крышей. Возле входной двери висела табличка «Швейное предприятие «Черный парус»». Выждав несколько мгновений, Руслан Константинович зашел внутрь, где тут же уткнулся в ворота проходной. Безобидный седой старичок, сидевший на стуле сторожа, грозно потребовал:

– Пропуск! Вы к кому?

Бесихвостов приблизился, облокотился на стойку, которая их разделяла и спросил доверительным тоном:

– Отец, мне туда не надо. Слушай, женщина сейчас красивая зашла, она кто будет?

– А что? – лукаво заулыбался старичок, оценив золотые часы на запястье вошедшего. – Понравилась?

– Ну… Да. Так, не скажешь, как зовут красавицу?

– Вера Андреевна зовут, она у нас в бухгалтерии работает. Очень хорошая девочка. Вот такой души человек! Никогда слова грубого не скажет, на работу приходит вовремя.

– Вера, говоришь… – пробормотал Бесихвостов, будто бы что-то вспоминая. – Андреевна… В бухгалтерии, говоришь…

Немного помолчав, что-то прикидывая в голове, Бесихвостов посмотрел на старика:

– А чем ваше предприятие, говоришь, занимается?

– Так, парусы шьем! Неужели не знаешь? Возле двери табличка, прочитал бы!

– Ага… – снова пробормотал Руслан Константинович. – Ну, спасибо тебе, отец. Буду должен. Мелочи, прости, не ношу с собой, а то бы сразу отблагодарил.

Бесихвостов покинул здание и вернулся к машине. Сев за руль, не спешил заводиться, опустил боковое стекло и посмотрел на небеса, на которых в этот погожий день не было ни единого облачка.

– Нет, серьезно?! – обратился он к небу. – Ганнар! Ты вот прямо сейчас решил напомнить мне о моем обещании? Ах ты, старик хренов! Почему этим должен заняться я? Значок у нее на блузке и что?! Синяя пуговица с белой яхтой, ваш фамильный знак, – передразнил Бесихвостов некогда неоднократно услышанные им слова. – Подумаешь?! Это еще не повод вызывать его сюда! Ганнар! Ты же уже давно помер, десять лет прошло! Какого черта? Почему ее найти должен был именно я?! У меня сейчас и у самого проблем хватает!

Руслан Константинович в сердцах достал из кармана сигарету и закурил. Сделал глубокую затяжку, посмотрев в сторону здания через дорогу, синюю крышу которого с самого утра раскалило летнее солнце.

– С другой стороны, и деньги мне сейчас не помешают. Времена такие пошли, пандемия чертова… Швейное предприятие… И телочек там наверняка много… Симпатичные должны быть.

Еще несколько минут Бесихвостов разворачивал внезапный план в своей голове. В результате размышлений его сальная ухмылка подперла небритую щеку мужчины, и он негромко произнес:

– Ладно, Ганнар. Сделаю тебе одолжение. Но учти, должен мне будешь!

Выбросив окурок в окошко, Бесихвостов завел двигатель своего черного джипа.

Глава 2

Липецк, 1 декабря

Нижний парк

Хорошо, сегодня получилось встать немного пораньше, успею и в душ, и даже позавтракать. Мой обычный график – в шесть утра подъем и через пять минут я уже на пробежке. Привычный ритм жизни, к которому меня приучили в школьные годы, когда я фанатично занималась гимнастикой. В двадцать лет я должна была забыть о своем увлечении спортом, беременность выбила из колеи. Сейчас мне тридцать, я мать-одиночка двух почти очаровательных девятилетних близняшек. Почему почти? Хотя бы потому, что мои белокурые красавицы в этом году совсем меня с ума свели. Они обе учатся в четвертом классе. Как я мечтала, чтобы их перевели на домашнее! Ведь в сентябре их запихнули в один класс с их братиком. Теперь что ни день, то драка и звонок от директора на мой телефон. «Ваши девочки… Если вы не решите этот вопрос… Дойдет до полиции… Мы должны будем принять меры…».

И, естественно, меры примут в отношении меня и моих близняшек, а вот их братику не сделается ничего. Почему так? Да потому, что их отец, будь он неладен, живет с матерью их брата, а не с нами! Честь жить с Ерохиным! Нет… Надо все-таки девичью фамилию вернуть.

Остановилась на небольшой площадке, чтобы сделать утреннюю растяжку. Потом побегу домой, душ, переоденусь и на работу. Два автобуса, и я на месте.

Безусловно, могла бы спать подольше и не заморачиваться на зарядке, все равно от этого толку нет. От красивой фигуры. Я делаю это для здоровья, а не для мужика. В нашем городе после тридцати на нормального мужика рассчитывать не приходится. На него здесь столько желающих и как показывает мой опыт, красивая фигура – не гарант того, что выберут меня. Мне было двадцать, когда без памяти влюбилась в Ерохина, забеременела от него. Как выяснилось, не только я. С разницей в неделю его любовница, которая теперь стала его женой, а я попала в список бывших, родила ему сына. Гордость! Как же. Теперь мы живем в одном городе, наши дети учатся в одном классе и ненавидят друг друга. Их папаша денег не дает никому, хоть и работает на «Металлургическом комбинате», не забывает у меня в конце каждого месяца выпрашивать деньги. А я вот уже скоро полгода, как живу на двадцать тысяч в месяц. Если бы не бабушкина пенсия, не знаю, как бы мне удалось продержаться. Спасибо моему бывшему руководству! Подсобили с увольнением и дальнейшими рекомендациями. Раньше я работала в бухгалтерии строительной компании, той самой, что построила новый район в Липецке. Зарплата была в два раза больше. После смерти мамы я хотя бы могла содержать семью. А теперь и этого не могу. Мои благодарности одному… нехорошему человеку, которому я отказала на корпоративе в том, чтобы отдаться ему на директорском столе. Вот теперь единственные, кто меня взял на работу в нашем крохотном городке – это швейное предприятие. На этой работе нет ничего радостного. Совсем. Одна мука. Я всю жизнь мечтаю о море, о яхтах, знаю о них все. Теперь я даже работаю там, где шьют для яхт паруса, а сама… за всю жизнь даже палец в морскую воду не окунула.

Сделав несколько упражнений, выпрямилась, чтобы немного восстановить дыхание. Откинула косу назад – вечно мне мешается. Сейчас совсем раннее утро, выпал первый снег. Даже не снег, снежинки. В Нижнем парке спортсменов обычно не очень много. Так, любители. Тот, кто показался только что в конце дорожки, был редким исключением.

Мое внимание приковала манера его бега. Правильная посадка, легкий шаг, ощущение, что парит, а не бежит и может это делать бесконечно. На нем цвета свежего асфальта спортивный костюм и серые, почти неприметные кроссовки. Никаких опознавательных знаков на одежде – марки не видно. Сразу понятно, человек вышел на пробежку, взгляд отсутствующий, под тонкой материей угадываются красивые линии крепких мышц. Наушниками даже не пахнет – сейчас все, кто бегает, старается показать свою состоятельность, и делают это, демонстрируя костюмы от известных марок или дорогую технику в ушах. У этого нет ничего. Я прекрасно знаю, что на другой стороне парка расположился отель «Mercure», скорее всего постоялец, европеец, не иначе. Правда, крупноват для европейца.

Через несколько секунд его высокая фигура промелькнула совсем поблизости. Я ожидала, что по ноздрям ударит запах острого мужского пота – но ошиблась. Ничего, кроме приятного аромата дорогого одеколона. При этом мужчина весьма крупный, я бы смела предположить, что он выше моего бывшего начальника, а тот был под метр девяносто.

На моих щеках по неизвестной причине заиграло смущение. Неужели, это запах его одеколона? Или это все взгляд его глаз? Такой застывший, замерзший, не выражающий ничего, кроме холодного высокомерия. Не зря говорят, что в нашем городе люди не отличаются особой доброжелательностью. Говорят, что это все выбросы от металлургического производства, и смертность у нас от онкологии повышенная, врачи уже бьют тревогу. Хотя «эксперты» утверждают, что между тем и этим связи нет никакой. Производство не может навредить человеческому здоровью. Как сказать. Несколько лет назад я похоронила маму. Онкология дыхательных путей. Есть ли здесь связь? Есть ли связь с настроением липчан и производством?

Рассуждая о своем, я завершила пробежку, заскочила домой, переоделась и побежала на тридцать третий автобус. Две остановки и пересадка на сороковой, а там по прямой дороге на работу. Выскочила из автобуса и ускорила шаг по направлению к двухэтажному зданию с синей металлической крышей. Сегодня дует очень холодный ветер. Тело после пробежки успело остыть, так что я, как и все мерзну. У самого порога, как только схватилась за белую ручку двери, отвратительный холодный ветер умудрился скользнуть мне прямо за воротник. Поежилась, уже переступая через порог и тут же остановилась.

– Здравствуйте, – произнес мой рот машинально.

Дело в том, что на месте старенького сторожа Михаила Васильевича, сейчас стоит мужик в костюме из охранной фирмы «Бешенные ястребы», которую за особую жестокость знает весь наш город. Особенно этого мужика.

– Пропуск, – выплюнул он мне.

– А где Михаил…

– Пропуск! Если нет, вали отсюда. Звони руководству. Есть – проходи. Но сначала сумку открой. Теперь здесь новые правила.

Я не стала ему перечить. Открыла сумку, пропуск у меня всегда с собой, я во всем люблю обязательность, в отличие от большинства наших сотрудников, у которых сегодня, судя по всему, будут немаленькие сложности с проникновением в здание.

– Теперь так будет всегда, – бросил мне в спину новый охранник поучительно. Я прошла к лестнице, но не направилась сразу наверх, а остановилась у узкой двери в коморку сторожа, она была приоткрыта. Так и есть! Михаил Васильевич был тут, растирая скупые слезы по морщинистым щекам, он собирал с полок свои пожитки, накопленные здесь за годы верной службы.

– Михаил Васильевич, что случилось? Я могу чем-то помочь? Обидел вас этот звероящер?

– А? – он будто даже не увидел меня, отвернулся, чтобы не глазела на его слезы. – Это ты, Верочка. Нет, не обидел. Ванька только с виду грозный, а так даже целый час дал вещи собрать. Выгнали меня. Взашей. Ни за что и ни про что. Купили нас. Все, теперь новое руководство везде своих людей ставит. Кому нужен старый Михаил Васильевич? Теперь завод переоборудуют, новые станки привезут, охрана серьезная нужна. Они считают, мы с Петром больше не сила.

«Петром» Михаил Васильевич называл свой служебный пистолет. Не раз показывал его нам. А в конце лета на корпоративе за городом, даже пострелять дал тем, кто был трезвым. Так что его «напарника» все предприятие знало.

– Куда вы теперь?

– Домой, куда же еще. Буду новый объект искать. Не такой серьезный.

Я впервые услышала, как старик всхлипнул. Несчастно так, потерянно.

– Михаил Васильевич, вы не расстраивайтесь. Я забегу к вам на днях, вместе подумаем, помогу вам резюме разослать.

– Чего? – переспросил сторож, проработавший на этом предприятии последние двадцать лет и даже не слышавший такое необычное слово, как «резюме».

– Не берите в голову, Михаил Васильевич. Вы просто сейчас не расстраивайтесь, идите домой, отдохните, а позже я к вам заскочу.

Глава 3

В тусклом коридоре, на втором этаже меня поймала Трошина, юрист «Черного паруса» и всучила папку с документами.

– Вера! В бухгалтерию, к себе? Вот, бумаги захвати, передашь своему Рустаму Николаевичу!

– Хорошо.

Отдавая папку, подмигнула мне:

– Там и тебе кое-что. Поймешь. Правда сейчас у нас будут такие пертурбации, что не до женского веселья, но дома, перед сном самое то.

Я забрала папку, но не успела спросить про «самое то», как Светка, Светлана Аркадьевна, умчалась в сторону кабинета руководства. Могу себе представить! Если уже уволили Михаила Васильевича, если и вправду нас купили, то у моей Светы сейчас настоящий дурдом. Я с сочувствием посмотрела вслед удаляющейся пухленькой блондинки с каре и на высоких каблуках, в которых она, такое ощущение, родилась. Из-за своего невысокого роста Света всегда ходит на каблуках. И даже лютой зимой, когда ногу можно сломать на покрытом льдом асфальте, она их не снимает. Порвет колготки, обязательно упадет пару разу, но каблукам не изменит ни за что. Такой уж у нее пунктик, у моей соседки по лестничной клетке и подруги детства. Именно так, после громкого увольнения из строительной компании, меня в этом городе никто не хотел брать на работу. Здесь у нас большинство предприятий, где деньги платят, а не набирают рабов, берут на должности только своих. Мне в этом плане не повезло бы, если бы не было Светки. Спасибо ей, пристроила в «Черный парус», иначе не видать мне даже той зарплаты, которая все же у меня есть.

На втором этаже, где в здании располагалась вся административная часть, сегодня было необыкновенно тихо. И так рано, а все уже на месте. Даже мой непосредственный шеф. Мы сидим с ним в одном крохотном кабинете. Обычно я прихожу раньше всех, этот понедельник стал исключением. Вот его куртка висит на вешалке, рабочий компьютер уже гудит, а на столе одиноко грустит чашка с нетронутым кофе. Видимо, его сорвали прямо отсюда. Поскольку мне пока ничего не сообщали, ведь я лишь помощник бухгалтера, потому и не должны были, отнесла папку, что дала мне Трошина ему на стол, совершенно позабыв о том, что внутри меня ожидал какой-то сюрприз. Не имея срочных указаний, я сразу приступила к работе. Где-то через час в кабинет ворвался Обольщевский, наш главный и единственный на предприятии бухгалтер.

– Все, Ерохина! Нам полный… трындец!

Рустам рухнул в свое кресло, и достав из верхнего ящичка стола салфетку, принялся вытирать свое лицо, в эту секунду буквально утопавшее в поте.

– И вас с добрым утром, Рустам Николаевич.

Он даже не отреагировал. Вообще, Рустам не злобный. Он старше меня на каких-то четыре года, но к этому возрасту, как большинство липецких мужиков, успел перепробовать себя в большом количестве отношений. Не так давно он развелся в третий раз, у него есть дети и постоянная любовница, но это не мешает Обольщевскому искать новую пассию. Вопреки своей громкой фамилии Рустам весьма неказист. Он невысокий, не толстый и не худой, довольно рыхлый, что свойственно человеку при постоянном сидячем образе жизни. Волосы на его голове уже не первый месяц продолжают свою экстренную капитуляцию, чего не скажешь по неопрятным усикам, которые, такое впечатление, растут сразу из ноздрей. К этому комплекту можно представить довольно заметное косоглазие и поискать в нем ту самую изюминку, за что женщины бросаются под него, как под поезд.

– Какое, к черту, доброе утро?! Ты слышала, что происходит? Все! Новое начальство у нас. Теперь, считай, все по острию ножа ходим. А ведь так хорошо жили без них. Какого черта наш Богдан Ярославович решил нас продать? Старый дьявол! Не слышит, наполовину не видит, а все туда же, за денежками иностранными потянулся.

– Может потому и потянулся, что в восемьдесят три года уже пора отдохнуть?

– О, да! Притула теперь отдохнет! Наотдыхается за всех нас, а вот мы напашемся!

Я развернулась к нему на стуле:

– Так кто нас купил? Не расскажете?

– Не знаю, Верочка, не знаю! Представляешь? Все как всегда! Фирма зарегистрирована черт знает где, деньги и указания приходят оттуда же. Назначили нам местного директора – Руслана Константиновича Бесихвостова. Утром нового охранничка на входе видала?

– Да.

– Вот, это только начало! Теперь у нас будет введена строгая система штрафов. За опоздания, за невыполнение плана, за брак на производстве и так далее. Веселенькая картина? А? Но, единственное, что хорошо, я слышал, новое оборудование завезут, ремонт сделают и зарплаты немного повысят.

– Насколько?

Пожалуй, этот вопрос меня сегодня интересует больше остальных. Может быть не все так плохо. Я на работу не опаздываю, обязанности исправно выполняю, романов на рабочем месте не завожу. В этом смысле ко мне не подкопаешься. Если, конечно, новому руководству не захочется вдруг заменить меня своим человеком. Тогда… Тогда остается лишь вариант «б», который я отмела благодаря Светке. Воронеж. Город побольше, работа там есть. Только придется оставить близняшек с бабушкой. Да и бабушку бросать не хочется. Потом, когда смогу дочерей забрать…

– Это нам еще сообщат, а мы остальным. Ты, Верочка, лучше молись, чтобы нас с тобой под шумок не выгнали поганой метлой. А то могут! Еще как могут! Бесихвостов тот еще тип, рожа у него хитрая такая… Часы дорогие. Но, явно он кому-то подчиняется. Слишком уж не соответствует его рожа всему этому списку новых правил. Все четко выверено, на каждого сотрудника предоставить отчет, а сколько нам с тобой отчетов надо приготовить, отнести и разъяснить. О… Веселимся, дорогая! И все это счастье под самый конец года! С понедельничком!

Глава 4

– Вера Андреевна? – в трубке проскрипел до боли знакомый голос классной руководительницы моих близняшек.

– Доброе утро, Аделаида Марковна.

– Для кого как, Вера Андреевна. Догадываетесь, почему я звоню? Понедельник, Вера Андреевна, а у нас опять двадцать пять. Мы ведь с вами на прошлой неделе встречались уже? Я с вами чаще вижусь, чем со своей мамой, представьте себе.

Ох, как много мне хотелось бы ей сказать на это! Что ни день, то разборки в школе. Снова сынок Ерохина их задирал. Папка его науськивает за выходные против сестер, а сыночек по понедельникам устраивает новые скандалы. И других детей подговаривает. Мои девочки первое время держались, слушая, как их перед всем классом поливают грязью. Мама у них известная на весь город… И денег у них нет, одеваются из помойки. На себя бы посмотрел, маленький проныра. Его папка до сих пор у меня ему на новые джинсы и ботинки деньги одалживает. А уж если в классе на что-нибудь скидываться надо, то я обычно отвечаю за всех Ерохиных. В такие моменты, у меня оказывается не двое, а трое детей.

– Представляю, Аделаида Марковна. Может быть, не надо на этот раз встречаться? Я поговорю с Катей и Леной. Понимаете, завал на работе.

– Простите, Вера Андреевна, на уступки пойти не могу. Ваши дети устроили безобразие – родители должны явиться.

– Но у них и отец есть…

– Бросьте, Вера Андреевна. Вашему Ерохину я уже звонила. Мертвый номер. Вы, конечно, можете не являться, но, если мне придется отчислить ваших дочерей, не обессудьте. Думаю, вы не станете доводить до крайностей. Вопреки слухам я вас знаю давно и в эти глупости не верю. Вы хорошая, положительная женщина, – она вздохнула. – Как и многие в нашем городе. Никуда, Вера Андреевна, нам с вами от этого не деться – мужчины здесь будут вертеть нами как захотят. Но это дела семейные или рабочие. Материнский же долг у нас должен оставаться на первом месте. Так что жду сегодня вас и Анастасию Ерохину к пяти часам.

– Хорошо, Аделаида Марковна, я приеду. До встречи.

Я положила трубку и развернулась к непосредственному начальнику:

– Рустам Николаевич, отпустите меня сегодня на часик пораньше? Меня снова в школу вызывают, надо успеть к пяти…

Обольщевский повернул голову, но его глаза с легким косоглазием так и не состыковались на моем лице.

– Радость моя, конечно, отпущу! Бесихвостов тоже не будет возражать! А еще пожалеет, и велит премию тебе выдать, – он произнес это настолько елейным тоном, что дальше мог бы не продолжать, мысль была ясна. Поспешила я. – Если хочешь лишиться этого места, конечно, иди! Но я тебя прикрывать не стану! Верочка, скажи честно, ты решила меня добить этим утром, и плюс к чертовым пертурбациям, к снегу на дорогах, из-за которого я сегодня чуть не влетел в чей-то гелик, решила добить и довести до инфаркта?! Звони своему бывшему, пусть сходит в школу в кои-то веки! А сама сегодня и минимум весь месяц по струнке ходи! У нас сейчас с тобой проверка за проверкой пойдет! А ты пораньше с работы?! Совсем, баба, ума лишилась?!

Он покраснел, побагровел, покрылся пеленой пота и тяжело задышал. Черт. Как бы не было противно, а ведь он прав. Что же мне делать? Набрать Аделаиде Марковне и извиниться, просить прийти в другое время? Нет, она ждать не будет. Позвонить Ерохину? Как же! Он никогда мне не помогал и девочки его мои не интересовали, с чего бы сейчас чему-то измениться? Че-е-ерт.

Развернулась обратно к своему монитору. Взгляд зацепил фотографию яхты у меня на стене. Белая яхта была сфотографирована в одном из знаменитых фьордов близ Норвегии. Это очень старое фото, ему уже лет десять. Да… точно десять лет. Оно порвалась с одного конца, я нашла в сети туториал и запаяла его в пластик. Обычный пакет и утюг. Это хорошее воспоминание. Согне-фьорд, один из тысячи норвежских фьордов, и один из самых красивых. Второй по величине в мире, его длина двести четыре или двести пять километров – половина пути от нашего Липецка до Москвы. Потрясающая долина и горы, которые отражаются в зеркальной поверхности воды. Этот фьорд начал образовываться более двух с половиной миллионов лет назад. Как же я хотела там побывать и все увидеть собственным глазами! Надо же, когда-то у меня был шанс. Даже билет, который висит дома, в моей комнате на стене, точно так же запаянный в пластик. Мама говорила, что я зря не поехала тогда. А я не могла! Как? При всем желании, у меня бы это не получилось.

Мне было в ту пору двадцать лет. Я мечтала о яхтах и путешествиях по фьордам. Читала о них все. Но эти мечты были недосягаемы, для меня, для обыкновенной липчанки. В то время в моей жизни появился Ерохин. Я без памяти влюбилась и в то же время случайно наткнулась на одном из сайтов на викторину. Розыгрыш поездки в Норвегию. Для участия нужно было всего-то ответить на сотню вопросов о фьордах и яхтах за определенный отрезок времени. А еще почему-то участвовать могли только девушки и женщины. Начиная от восемнадцати лет. Мне показалось это странным, но я все равно участвовала. Потратила час и… через несколько недель мне пришло сообщение, что победила! Вот оно! Я скакала по дому от радости. Так доскакалась, что меня вырвало. Потом еще и не раз. А на следующий день узнала, что беременна. Так моя мечта умерла. Билет пришел по почте. В письме была открытка и еще маленький значок, синяя пуговица с изображением крохотной белой яхты по центру. Меня ждали в Норвегии, в этот же момент моя необычная беременность выворачивала меня наизнанку – роды близняшек молоденькой дурочке дались очень нелегко.

Жалею ли я, что не поехала? Изменилась бы моя судьба, если бы отправилась в то долгожданное и невероятное путешествие? Не могу знать. Но какими бы ни были мои проблемы сегодня, я так или иначе благодарна судьбе за подарок в виде моих Ленки и Кати. Десять лет назад я пообещала себе, что когда-нибудь накоплю достаточно и все же отправлюсь посмотреть на фьорды.

Задумчиво провела пальцем по фотографии яхты на стене – да, уж… пока это обещание мне не удалось реализовать в жизни.

– Ерохина, звони бывшему, не терзай мои нервы! Успокой меня, что ты сегодня не соскочишь и не заставишь отчитываться и краснеть перед новым начальством.

– За что краснеть перед новым начальством, а, Обольщевский?

Мы с начальником синхронно задрали головы – на пороге материализовался мужчина в кричащем бежевом в золотую полоску костюме. Мне показалось, что я его уже где-то видела. Хотя, это не удивительно. В Липецке так или иначе все друг с другом сталкивались. Вполне может быть, что на прошлой работе…

– А вы кто? – помахал в мою сторону пальцем пришедший.

– Ерохина, Вера Андреевна, – Рустам Николаевич подпрыгнул со своего места. – Помощница моя. Бумажных дел у нас на предприятии много, трудимся все вместе.

Новый начальник приподнял бровь и потер подбородок:

– Ерохина, значит? Запомню. Так, Обольщевский – у вас есть уже хоть какие-то бумаги, которые вы можете мне отдать?

– Никак нет… я же только что вернулся с планерки, Руслан Константинович.

Позади, как я понимаю, Бесихвостова, нашего нового директора, возник другой человек. А вот его я точно уже успела где-то увидеть. Только теперь, в теплом свитере и брюках, он выглядел несколько иначе, чем утром в спортивном костюме. На пробежке его бледные щеки горели, сейчас же матовая кожа стала совсем ледяной. Как, впрочем, и взгляд. Его короткие светло-русые волосы больше не скрывала вязанная шапка, сейчас он был в меру аккуратно причесан и гладко выбрит. Кто он? Секретарь Бесихвостова? Почему же тогда в джемпере? На пиджак денег не хватило? Я только теперь подумала, что могла ошибиться – в парке на пробежке его одежда могла быть простой именно потому, что она таковой и являлась. Я не думаю, что Руслан Константинович нанял его за большие деньги.

– Хотя, погодите… Вот папка, здесь кое-что есть, да, Вера Андреевна?

– Эту папку передала Светлана, – подтвердила я и повернулась ровно в тот момент, как произошла настоящая катастрофа!

Обольщевский схватил папку трясущимися от волнения перед руководством руками, поспешил к Бесихвостову, споткнулся о провод, который сколько я здесь работаю, так он и не сподобился как-то научиться обходить и… выронил папку, что тут же улетела на пол. Листы документов высыпались, а вместе с ними и еще кое-что, о чем мне говорила Света.

– Так, так… – ухмыльнулся Бесихвостов, быстро присев и подобрав с пола именно мой сюрприз, переданный мне подругой. – Так вы озорник, Рустам…

– Николаевич, – проблеял Обольщевский, ползая по полу на коленях и собирая листы. – Нет, нет, Руслан Константинович. Я таких вещей не смущаюсь, чисто по-мужски поймите меня, но это не мое. Верочка, это же ты документы мне на стол положила?

Трое мужчин уставились на меня. В руке у Бесихвостова была книга, на обложке которой красовалась надпись: «Тысяча и одна репетиция в духе БДСМ».