Buch lesen: «На грани каждого удара»

Пролог

 
Элли
 

Этот день до сих пор перед глазами, будто это было не со мной. Тихий голос врача, настойчивые слова, тянувшие меня в новый, чужой мир. Мама сидела рядом, её пальцы крепко сжимали мою руку, но даже её прикосновение казалось далёким. На лице – тревога, едва уловимая, но такая знакомая. Я помню этот взгляд из детства, когда что-то было не так.

Мы пришли сюда по поводу того, что я иногда чувствовала усталость, словно не хватало воздуха, чтобы нормально дышать, и сердце почему-то часто стучало слишком сильно, как если бы пыталось вырваться наружу. Я думала, что просто переживаю из-за контрольной, что все эти симптомы – временная ерунда. Но слова врача разбили эту уверенность.

– Дилатационная кардиомиопатия, – произнёс он.

Моё внимание замерло на этом странном сочетании звуков. Я не понимала, что оно значит, но интонация говорила больше, чем сами слова.

Мне было пятнадцать, когда я узнала об этом диагнозе. Возраст, когда всё должно быть просто: школа, друзья, мечты. Я даже не думала, что однажды придётся задумываться о том, как работает моё сердце.

Слова врача звучали приглушённо, как через вату: «Ваше сердце слабое», «нужно лечение», «пересадка в будущем». Эти фразы казались отрывками из чужого разговора.

– Что это значит? – спросила я, чувствуя, как пересыхает горло.

Врач посмотрел на меня мягко, с сочувствием, которое делало ситуацию ещё более пугающей.

– Ваше сердце стало слабее и не может эффективно перекачивать кровь, – объяснил он .– Это называется дилатационной кардиомиопатией – мышцы сердца растянуты, из-за чего оно теряет свою силу.

Мама молчала, но её пальцы побелели от напряжения. Её взгляд был прикован к врачу, словно она надеялась, что услышит хоть что-то обнадёживающее.

– Это лечится? – вырвалось у меня.

Он коротко кивнул.

– Мы можем замедлить развитие болезни, но это потребует дисциплины и определённых ограничений.

Эти слова утонули в шуме моих мыслей. Всё, что я знала о себе, рухнуло. Моё сердце – орган, о котором я даже не задумывалась, – стало центром моего существования.

Когда мы вышли из кабинета, холодный воздух больничного коридора обжёг лицо. За дверью всё оставалось прежним: люди куда-то спешили, солнце светило сквозь окна. Но для меня мир изменился. Всё, что ещё недавно казалось важным, потеряло смысл.

Весь следующий месяц я пыталась убедить себя, что ничего не произошло. Ведь я жива. Я дышу. Хожу. Эти мысли стали щитом, за которым я пряталась. Но сердце предательски напоминало о себе: одышка, слабость, внезапное ощущение усталости. Болезнь следовала за мной тенью, оставляя невидимые следы на всём, что я делала.

Я больше не могла бегать. Даже там, где раньше чувствовала себя свободной, мне приходилось останавливаться. Моё сердце стало врагом, ежедневным напоминанием о том, что я живу на краю. Каждый день начинался с немого вопроса: а что, если сегодня оно подведёт?

Прошло два года.

Я научилась жить с этой мыслью. Вернее, притворяться, что живу. Учёба, прогулки, смех – всё выглядело так же, как у других, но за этим стояла невидимая тень. Иногда я ловила себя на мысли, что перестала думать о будущем, будто оно могло исчезнуть в любой момент.

Будущее казалось хрупким и ненадёжным. А потом появился он.

Он был воплощением всего, чего мне не хватало: силы, скорости, решительности. Его взгляд проникал в самую суть, как будто он видел то, что я скрывала даже от себя.

Он был одновременно пугающим и спасительным. Как грозовая туча, которая приносит бурю, но оставляет воздух свежим. Казалось, он задавал мне безмолвный вопрос: «Ты боишься? Ты сдашься?»