Buch lesen: «Третья мировая война. Оккупация»
МИХАИЛ ГРИШИН
11.04.2027 г. Чувашская республика. Алатырский район. Недалеко от села Борки
– Двадцатый прием … Двадцатый прием… Двадцатый прием… Двадцатый прием.
– …ат… вывел… Примерно сорок… еб…
– Двадцатый, я первый, прием.
– Левее твою мать, левее бери…
– Двадцатый прием. Глушат суки… …мать!
– Первый. Я двадцать четвертый, прием.
– Двадцать четвертый, я первый.
– Первый, я двадцать четвертый, как слышишь? Прием.
– Двадцать четвертый слышу хорошо!
– …еть …можно… Фланги…
– Не понял, не понял! – … где ты находишься, прием.
– Иду к переправе.
– Какого х… в рот… Туда понесло…
– Иду к переправе.
– Какой в жопу переправе? Борки проскочил?
– Двадцать четвертый, Иду к переправе.
– …натяну …ворачивай.
– Двадцать четвертый, я первый. Прием. – …Ноль двадцатый… кто меня слышит? Двадцатый… кто меня слышит, прием?! Двадцатый… кто меня слышит, прием.
– Двадцать четвертый … ышу вас.
– Двадцать четвертый. Где двадцатый, где капитан, мать вашу?
– Старший впереди: по-моему, подби…
– Не понял, повтори.
– Старший впереди. По-моему, подбит…
– Старший подбит…
– Я двадцатый, прием.
– Я двадцатый, прием.
– …лонну блокировали духи…
– Где?
– Не понял. …ите.
– Где блокировали?
– Южнее … ла Борки…
– Вижу, вижу уже. Я тебе сейчас картинку с "птички" сброшу. Ждите, скоро подойдут вертушки.
– …ка ведем бой!
– Отойди назад. Как понял? Отойди назад.
– … моста зажали, зажали. Головной горит!
– … ким х… туда поперлись? Жди вертушки. – Двадцатый… выхода нет …жу вертушки…
– Сель отлаботал. Колобоски ехать лека. Духи сасем пльохо
– Это кто?
– Ластоська сесть, ластоська сесть. Сель отлаботал. Запрос база, новая сель?
– Ласточка шесть. По мехзаводу …башь. Как понял? Бей по мехзаводу.
– Пелвый. Ластоська сесь понял, Ластоська сесь, ластоська семь, ластоська восемь ибашь мехзавод.
– Первый. Я двадцатый, прием.
– Двадцатый, я первый. – Идем по Комиссариатской… тихо… частный сектор зачистили… без сопротивления. Впереди работают вертушки.
– Ластоська сесть, ластоська сесть. Сель отлаботал. Иду база.
– Двадцатый. Выходи к мехзаводу. Выходи к мехзаводу. Как понял? Прием.
– Понял, понял. Двигаюсь к мехзаводу. Прием.
– Первый, это Калибр. Первый, ответь Калибру. Прием.
– Первый слушает. Калибр прием
– Калибр. Вышел на позицию. Квадрат десять. К работе готов.
– Понял тебя Калибр. Работай.
– Не понял, не понял. Повторите. Прием.
– Калибр. Я первый. Понял тебя. Работай.
– Я Калибр. Понял. Работаю.
– Двадцатый, двадцатый, я первый. Прием. Двадцатый прием.... Двадцатый.
– …ит …от …дар… пол…
– Двадцатый, я первый. Прием. – Ты где находишься?
– Повторите, не понял. Прием.
– Где находишься, мать твою? Прием.
– …миссариатская и Пушкина. Прием.
– Стой там. Как понял? Стой там.
– Двадцатый. Понял. Понял вас
– Первый, я сто пятый. Я сто пятый. Прием.
– Слышу тебя, сто пятый. Прием.
– Сто пятый. Колонну построил, собрал. Начинаю выдвижение. Если что, прикройте! Как меня поняли, прием?
– Сто пятый, ты где находишься? Я тебя не вижу. Далеко от автовокзала? Далеко? Прием.
– При въезде в город, на блок-посту.
– Сколько?
– Я говорю: При въезде в город, на блок-посту. Как меня понял, прием!
– Ну, понял, понял… только в город дорог до х.., копать-колотить… До мехзавода километров примерно сколько?
– … "нитка" втянулась на площадь Революции… ер… ало.
– Октябрьской революции? – Не понял. Прием.
– Называется Октябрьской революции. – Не знаю… кладбище… завод…
– Сто пятый. Карту загрузи, мать твою. Железка рядом?
– Понял. Загружаю.
– Сто пятый прием. Сто пятый прием.
– Сто пятый, первый прием. Железка рядом. Площадь Октябрьской революции. Как поняли. Прием.
– Понял тебя. Дуй по железке. У депо остановишься и выйдешь на связь. Как понял? Прием.
– Сто пятый. Первый, вас понял. Иду. Если что, прикройте Прием.
– Первый, я Гнездо, Первый, я гнездо. Мы потеряли еще одну "птичку". Осталась одна.
– Я сто пятый. Первый Прием. Вышел к депо. …ярят из гранатометов из-за цистерн. Веду бой. Как поняли? Прием.
– Понял тебя. Пройти сможешь? К мехзаводу пройти сможешь?
– …сивный… Сторон. Горит…
– Сто пятый, я первый. Прием. Молодец парень. К тебе в тыл заходят утюги. Как понял?
– Сколько, сколько?
– А я …бу? Сигнал не устойчивый. Много.
– … ля Леопар… Польские. Польские. У меня …три танка. … здой накроюсь. Вертушки давай.
– Сто пятый. Сто пятый, я первый. Сейчас будут "Грачи". Отойди за депо и держись. Как понял? Прием.
– Сто пятый. Понял. Жду.
– Двадцатый, я первый. Прием. Двадцатый, я первый. Прием.
– На приеме.
– Выдвигайся к мехзаводу. Пока будешь действовать один по плану "Б". Как понял? Прием.
– Понял. Вас понял. План "Б".
– Я Перо семь. Я Перо семь. Наблюдаю нитку утюгов. Захватил цель. Работаю.
– Первый. Ответь двадцатому.
– На приеме.
– Вышел на точку. Пожара не наблюдаю. Завод цел. Как поняли. Пожара не наблюдаю.
– Как цел? …ля… ярили?
– Первый. Прием. Повторяю, завод цел. Наблюдаю скрытое перемещение противника.
– Что там? Вообще дымы есть?
– Наблюдаю дымы западнее. Наблюдаю дымы западнее. Горит ТЭЦ. Прием
– …ный в рот. Китаезы …банные. Работай … мехзаводу осколочно-фугасными. Как понял? Прием.
– Понял. Приступаю. – …ервый. Я сто пя… поляков ..ашили. Вышел к мехзаводу. Прием.
– Гнездо, я первый, Гнездо, я первый. Картинку давай.
– Работаем.
– Я тебе сейчас глаз на жопу натяну. Картинку давай.
– ..ременные… трудности.
– Сам сейчас полетишь.
– Сто пятый. Я двадцатый. Сдай назад. Сектор перекрываешь.
– Сто пятый. Не понял. Не понял. Повтори.
– Отъедь назад говорю. Сдай назад. Я слева от тебя.
– Понял. Сейчас сдам…
– Рама один. Я Шило два. Прием. …Отзовись.
– Слушаю вас!
– Телехент б… …рава гранатометчика видишь, нет?
– Не вижу, нет! Все в дыму, …ля!
– По земле, по земле …уярь … зажигалки есть? …еревянное все… Как понял, как понял, прием!?
– Понял, понял!
– Рама один. Я Шило два, прием! От тебя сзади, где-то на восьмом этаже еще один. Поработай, поработай, а то меня угробят! Я Шило два, прием.
– …здарики им …Все сделаем!
– …Пониже, пониже! Вот сейчас …нуло …Там … лежат… не дают танкам выйти.
– Я Рама два. Прием. Чего стоим?
– Рама два, уйди с дороги, уйди с дороги.
– Рама два, я Рама один. Не понял. Прием.
– Рама два. Уйди, уйди с дороги! Уйди отсюда! Уйди! Уйди … уям. Не работай здесь, прием.
– Броня, Броня! Кто меня слышит? Вот эти два танка, которые ближе к Суворова стоят.
– Слышу!
– Слышите меня, да?
– Да!
– Вы это… дюка зае…
– Не понял!
– Пятиэтажку на Кутузова видишь?
– Вижу две. Две вижу.
– Которая ближняя. Ипани по пятому этажу. Третий подъезд. Там снайпер, сука. Подняться не дает. Понял?
– Третий подъезд откуда?
– Не понял.
– Третий подъезд слева или справа?
– Справа от тебя.
– Короче подсвети с винтаря. Я в твоей сетке. Теперь вижу. Ща мы ег…
– Первый, двадцатый. Что за "Крокодилы" по моим херачат? … трехсотых… уже на заводе…
– Ласточка шесть, ласточка шесть. Я первый. Отставить огонь по заводу. Уходи … бени матери на базу. Прием.
– Пелвый, я ластоська сесть. Поняль. Иду база матеи.
– Нас… обошли, нах…, сзади и… с этого дома… напротив – оттуда херачат… из дома!
– Спокойно. Работайте с разведротой, которая в сквере. Они к вам с юга подтягиваются.
– … понял! Мы сейчас пускаем дымы, … бались отстреливаться… с лева от горящего дома.... по своим… …улемета две коробки… Наблюдай дымы.
– …сориентируйте.
–…долбят … откатились. Какая будет моя дальнейшая задача, прием?
– Сейчас уточню!
Подключенный к тактической сети ноутбук стоял на ящике из-под снарядов, и из его динамиков вот уже седьмой час лилась эта симфония городского боя. До этого никакой связи вообще не было, но подошедший дивизион китайских аналогов "Смерча" WM-140, или Тип-140 обработала восточные окраины Кемли, где стояла НАТОвская глушилка, и стало полегче.
Тяжело было вот так сидеть в резерве и слушать, как твои там рубятся с духами.
Коалиционные войска в очередной раз откатились на запад, прикрывшись бандами "Северного Халифата", моджахеды которого прекрасно понимали, что будущего у них на этой земле нет, и поэтому упирались до последнего, превратив Алатырь в настоящий укрепрайон. Особенно высотки в микрорайоне «Стрелка».
Два дня артиллерия, минометы и штурмовая авиация ровняли его с землей. Поначалу авиация НАТО пыталась этому мешать, но потеряв несколько машин, успокоилась, и утром одиннадцатого апреля наша бронетехника форсировала Суру.
Сил у духов на весь город уже не хватало, и они закрепились в основном на мехзаводе и в девятиэтажках микрорайона «Западный».
Планировалось, что танковый и второй мотострелковый батальоны возьмут завод в клещи, а идущий за ними сводный добровольческий отряд имени Евгения Родионова должен был зачистить частный сектор, из которого, в общем-то, и состоял почти весь Алатырь, за исключением высотного квартала в центре, да микрорайонов "Стрелка" и "Западный". Последний и должен был брать наш свежий резервный батальон.
Пока висела сетка, добровольцы увязли в садах и полисадниках, и приотстали от обеих колонн. Боевики вряд ли бы стали распылять свои силы и закрепляться в простреливаемых насквозь деревянных домишках, но в этом еще предстояло убедиться, а среди добровольцев опытных бойцов было не так много.
Ситуацию усугубило еще то, что третий танковый батальон седьмой бригады Войска польского попытался зайти в тыл второму МСБ, чтобы отрезать его от остальных и уничтожить. Действовали поляки в связке с мобильным отрядом аварских гранатометчиков, который остановил наших возле депо, и если бы не "Грачи", второй МСБ был бы уничтожен.
Ко всему прочему, командир Отдельного артиллерийского дивизиона самоходных гаубиц решил, что он самый умный, и, как только восстановилась связь, отправил своего дрона-корректировщика вместо мехзавода, к заводу "Электроавтомат", который "боги войны" и разобрали по кирпичикам.
В довершение всего, китайские вертолетчики, увидев трубы ТЭЦ перепутали ее с мехзаводом, и нанесли удар по главному корпусу теплоэлектроцентрали.
Вот в этот бардак нам и предстояло окунуться. Слава богу, духов таки выбили с мехзавода, а к тому времени, когда туда добрался наш третий МСБ, первая волна атакующих зачистила прилегающие к нему кварталы.
Вокруг сплошь сожженные и порушенные дома. Чудом уцелевшие смотрелись, как везунчики-бойцы, вышедшие из кровавой бани без единой царапины.
Срезанные осколками деревья, горы битого кирпича, кучи танковых орудийных и ковер из автоматных гильз, трупы боевиков – вот пейзаж, представший перед нами.
"Западный" встретил звенящей тишиной. Где-то там сзади ее крошила оружейная канонада. Это в горящих домах взрывались патроны из арсеналов боевиков. Изредка в эту трескотню вклинивались гулкие разрывы гранат и выстрелов от РПГ. А здесь только скрип оконных створок, сорванных с петель, нарушал натянутое струной безмолвие. Даже звуки дизелей утопали в черной вате теней между выстуженными домами.
Над головами застрекотал "Коршун". Он прошел над двенадцатиэтажкой, футбольным полем и гаражами, и, внезапно заложив вираж, выпустил ракету, расчертившую дымным шлейфом небо напополам и взорвавшуюся в утробе девятиэтажки напротив.
Тут-то все и началось.
Изо всех закоулков к нам поползли блуждающие мины, из ближнего переулка вылез робот-пулеметчик, кромсали воздух и тут же ломались о выпущенные нами дымы тонкие красные лезвия лазерных прицелов. Загорелась шедшая первой БМПэшка.
Значит, НАТОвцы оставили инструкторов и операторов. Тем хуже для них.
Мы были хорошей мишенью для повылазивших из подвалов боевиков, но у нас было преимущество в живой силе, технике и боевой выучке.
Окруженная в "Западном" группировка Вахи Мирзоева, этого головореза, прошедшего лагеря подготовки в Турции и Азербайджане, дралась до последнего, но матерых бойцов в ней было голов сорок-пятьдесят. Остальные – неопытные, забитые юноши, пригнанные из глухих азербайджанских или дагестанских аулов или местные любители потанцевать лезгинку на головах зашуганных обывателей. То еще воинство. Тем более автомат они впервые увидели пару недель назад.
Стрелять из-за укрытия по маневрирующей цели и стрелять в воздух из пистолета из окон несущегося по шоссе "Паджеро" – две большие разницы.
Довольно таки быстро мы справились со своими механическими врагами. Клин клином вышибают, и несколько десятков блуждающих мин вместе с тремя роботами были уничтожены их китайскими аналогами.
Если бы здесь и сейчас присутствовал бы какой-нибудь отстраненный наблюдатель, он бы залюбовался, как сквозь дым и пыль, по изрытой воронками улице, среди остовов автомобилей, трупов, горящей бронетехники, поваленных деревьев, разрушенных заборов навстречу друг другу, словно спущенные с цепи волкодавы, ползут эти механические убийцы, чтобы на мгновение слиться в экстазе взрыва.
Наш сапер Коля со смешной фамилией Крабоедов, получая очередную партию таких мин, давал каждой из них собачью кличку. Над ним еще смеялись: – "Гляди, нагуляется твой Казбек и обратно прибежит."
На улицах Веселой, Листопадной и Рябиновой с духами тоже не очень долго возились. Неважно вооруженных и плохо обученных, их вытеснили часа за полтора в район улиц Труда и Энтузиастов, а вот уже там, в двух домах, нависающих над перекрестком, нас встретил их элитный отряд.
Эти явно решили принять здесь свой последний бой. К тому же, добровольцы, понесшие за последнее время немалые потери, боевиков в плен не брали, что усугубляло.
Очень выручил наш отечественный робот-антиснайпер "Щелкунчик". Убойная штука. И как это его разработчикам удалось протащить эту чумовую штуку сквозь орды "экспертов" из МО и генштаба, одно упоминание для которых об российскости разработки было смертным приговором для любого проекта?
Машинка была неуязвима для живых снайперов противника, сообразительнее и быстрее их. Стоило духу только приблизиться к окну, блеснув окуляром, через секунду его башка разлеталась, как арбуз.
У американцев тоже такие были. Это сейчас их стало не хватать на весь театр военных действий, а еще месяца четыре назад снайперов в наших войсках называли камикадзе.
Откатившись назад, наш отряд дал возможность поработать китайскому РСЗО, артиллерии и авиации.
После того, как те превратили эти улицы в сплошные руины, вперед пошли танки. В бригаду их собирали с миру по нитке. Тут были и Т-72, и Т-80, и Т-90, и их китайские аналоги: Тип-96 и Тип-99. Но это не означало, что мы воевали, как в прошлом веке. Еще не так давно в городском бою танк был практически слеп, и командиру машины приходилось высовываться и корректировать огонь. Теперь же над броней, маневрирующей между дымящимися остовами домов, зависло несколько крошечных БПЛА "Блоха". Каждая из этих штук, похожих на игрушечный радиоуправляемый вертолет, подсвечивала несколько целей сразу для двух-трех танков, которые методично, одну за другой подавляли действующие и потенциальные огневые точки боевиков.
Чтобы не стать легкой мишенью для духов, применяли такую тактику: выбирали себе позицию, более-менее защищенную с трех сторон, выпускали "блоху", выкатывались из-за дома или кучи обломков, делали два-три выстрела и отходили назад.
При этом броню всегда сопровождала небольшая мобильная группа мотострелков. А соседние переулки и уже зачищенные улицы патрулировались дозорами для того, чтобы гранатометчики противника не зашли танкам в тыл.
В штабе бригады внимательно следили за ходом боя, благо со связью больше проблем не было, но для пресечения контрудара все равно нужны были люди на месте.
С переходом от оборонительных боев к наступательным, наши войска поменяли тактику. Особенно это коснулось действий танковых подразделений в городских условиях. Если раньше броню в основном использовали либо, как подвижные огневые точки (заранее оборудовали несколько сменяемых позиций и укрытий от авиации противника), либо формировали достаточно крупные бронегруппы, для неожиданных контратакующих ударов по наступающим войскам коалиции. Во время последних, зачастую, на открытой местности, разыгрывались настоящие танковые дуэли.
Теперь же, когда наши войска, за счет притока добровольцев и плановой мобилизации, существенно пополнились живой силой, появилась возможность контролировать пехотой сектор наступления по всей ширине, а значит, полностью исключить те ситуации, когда броня оставалась без ее поддержки, прикрытия с флангов и нормальной доразведки. В городах это особенно важно.
В крупных, хорошо укрепленных населенных пунктах воевали небольшими, подвижными бронегруппами, состоящими из двух-трех танков, ЗУшки и пары БМП, с приданным этому летучему отряду штурмовым мотострелковым подразделением. Наша такая "банда" как раз и носила имя Дениса Давыдова – мастера наносить оккупантам неожиданные разящие удары там, где его меньше всего ждали.
Мне с моего места пятого подползающего к шестому прикрывающему было сложно судить, почему на этот раз все пошло не так. Потом ходили слухи, что на комбрига давили смежники, не желающие иметь в тылу очаг сопротивления или, что высокое начальство в категоричной форме приказало выровнять фронт. Но скорее всего комбриг малость расслабился, положившись на данные разведки, сообщившей, что в Алатыре лишь один слабенький укрепрайон на мехзаводе. Да и там, мол, сплошь духи-новобранцы. А разведка-то и польские танки прощелкала, и засаду духов у депо. Хорошо еще, боевики на фугасы не были богаты, а все равно несколько машин повредили, а два БТР и ТИП-96 сожгли.
В "Западном" все вошло в привычное русло. В нашей, имени Дениса Давыдова, когорте сначала, как полагается, вперед выдвигались тяжелые, увешанные латами динамической защиты бойцы, которые глушили пулеметные гнезда боевиков прямой наводкой. По другому их было не выковырнуть оттуда. Духи свои позиции оборудовать научились еще с первых кавказских войн конца прошлого века. Пулеметчик, реже снайпер или гранатометчик, сидел за бойницей, выложенной из кирпича в проеме внутренней стенки бывшей квартиры. Таким образом, и осколки мин, гранат из подствольника и просто гранат, взрывающихся внутри комнаты, или во внешнем проеме, им были нипочем. Так же как и выстрелы из РПО.
После того, как отработает один тяжеловес, он, под прикрытием остальных отходил назад, уступая позицию следующему. ЗУшка и БМП, в это время, прячась за танками, словно лучники за щитами, обрабатывали верхние этажи зданий. Вернее то, что от них осталось. Вряд ли там после этого кто-то мог вышить – ведь крупный калибр проходил сквозь кирпич и пеноблоки, как нож сквозь масло, а ЗУшка и вовсе крошила стены, как отбойный молоток. Пехота же, в это время, растекаясь по естественным укрытиям, добивала выживших.
Идеальная схема убийства. Была бы. Но, то у БМП заклинит пушку, то у танка закончатся боеприпасы, то у ЗУшки порвет трак.
К вечеру, во время передышки, пока вертушки обрабатывали Лесную улицу, куда мы таки выбили боевиков с перекрестка, к нам подползла БРЭМка из эвакоотряда и утащила ЗУшку, которая и могла теперь только крутиться на месте и прикрывать нас с тыла.
К этому времени мы, одев приборы ночного видения (ПНВ), уже прошвырнулись по подвалам домов, превращенных духами в крепости. Расчищая себе путь термобарическими ВОГами и выстрелами из РПО, мотострелки продвигались комната за комнатой, пока не поступил приказ быть осторожнее, где-то в глубине у духов должен быть арсенал. Тогда мы начали закидывать стреляющую темноту РГН.
В одном из тупиковых помещений второго уровня я с ребятами обнаружил группу добровольцев, стоявших в задумчивости вокруг кучи какого-то тряпья.
Как мы тогда не поубивали друг друга, ума не приложу. Сигнал со спутника в подвалах не ловился, и сетка на мониторе, встроенном в забрало, была девственно чиста. Ни красных, ни зеленых точек. Только какие-то не воинственные позы добровольцев спасли их от дружественного огня.
Они стояли и рассматривали то, что впоследствии было опознано, как Ваха Мирзоев. Но они тогда уже знали. Среди "Родионовцев" было несколько местных, видевших главаря, еще при американцах, разъезжающего по городу в шикарном белом седане.
Теперь Мирзоев лежал на спине. Голова его, почти отделенная от тела осколком, запрокинулась назад, обнажив ослепительно белую челюсть, стоимостью с десяток тысяч евро. Прибывший сюда пятью минутами позже комбат, сфотографировал труп, снял с него планшет и кобуру с "Десерт Иглз", маленький автомат (что-то типа УЗИ), бинокль, винтовку "Steyer" и кинжал, рукоять которого была усыпана драгоценными камнями.
Я облизнулся только на бинокль. Дорогая и полезная штука. Снаряги-то и оружия мы с ребятами успели затрофеить уже едва ли не больше того, что позволяло нормально двигаться и воевать на минус втором уровне. Пока глазели на упокоенного главаря, здание окончательно зачистили.
Наверху тоже уже был темно, поэтому к Лесной так и отправились, не снимая ПНВ.
На этой последней улице "Западного" никого способного оказать достойное сопротивление уже не было. Так, несколько наколотых новобранцев, и все.
Осталось дождаться китайский саперный батальон, и город наш. Он итак наш, но даже с поправкой на военное время, сейчас в нем слишком много того, что должно было взорваться, но не взорвалось.
Китайцы вообще молодцы. Очень дисциплинированные и упорные ребята, без страха и сомнения. Если бы не они, не погнали бы сейчас мы оккупантов. Хотя только в будущем будет понятно, какую цену нам за эту помощь придется заплатить.
Сейчас они воюют за нас неофициально, как мы вместе с ними сражались в прошлом веке против американцев во Вьетнаме, а еще раньше советские военспецы сражались в составе интернациональных бригад в Испании против фашистов.
Это хорошо. Здорово! Но вот что будет потом? Это ведь наша продажная верхушка поставила всех нас в неудобное положение, сдав страну западу. А точнее американцам и их прихлебателям. Слили практически полностью, но малость не рассчитали. Даже при этом пестрой и многочисленной коалиции вместе с кавказскими диаспорами внутри страны, не удалось в короткий срок подмять под себя всех нас полностью. Вывернулись, выстояли, и понеслась обратка.
Хотя какого хрена сейчас об этом думать? Сейчас гораздо легче, чем было еще два с половиной года назад.
Я сел на теплый еще мотор БМП и закурил. А перед глазами поплыли картинки из ноября двадцать четвертого.
03.11.2024 г. В окрестностях села Кивлей
Юркая поземка просачивалась сквозь ивовые прутья, часто утыкавшие опушку замерзшего леса. Белой дымкой она струилась между черными оголенными холмиками прихваченной ночными заморозками земли, и наполняла мелкой россыпью снега неглубокие овражки и впадины.
Ноябрьское мутное солнце пряталось за черными верхушками деревьев, и ничего не говорило о том, что небо прояснится и станет хоть немного теплее.
Мы возвращались. Возвращались не солоно хлебавши. В подавленном и растерянном состоянии.
Шляясь вооруженными до зубов по территории, находящейся под управлением миротворческой администрации особо некогда точить лясы. Тут нужно глядеть по сторонам, прислушиваться к запахам и звукам, чувствовать любое колебание почвы под ногами, потому что далекие взрывы, порой, именно так и можно засечь. А сегодня вообще никому разговаривать не хотелось.
Не до того.
Хуже всего нам с Мордой, и Баклажану. Наш человек в Кивлее знал о лежке в подвале заброшенного консервного завода, значит, туда возвращаться нельзя.
Жалко. Там продуктов недели на три, а еще всякая мелкая полезная утварь, боеприпасы. Все, что нажито непосильным трудом, теперь достанется этим гнидам из территориальной полиции. То-то песен и плясок будет в их селах, превращенных в аулы.
О том, что Чижика раскололи, мы услышали на базаре в Горячевке. Слухи на войне, как источник информации, куда эффективнее, чем десяток маячков с видеокамерами или те же проплаченные информаторы. С маячков еще надо скачать инфу, а потом просмотреть мегатонны записей, а тому же стукачу кто-то просто может заплатить больше, или в лучшем случае, он возьмет деньги и наплетет с три короба. А вот та же бабка, продающая яблоки, лук и черемшу, или водила, подрабатывающий и частным извозом и грузчиком на рынке, дезу гнать не будут. Если только эту дезу в виде слуха не запустит сама администрация. Но вот тут-то становится очевидной польза информаторов.
Чижик был самым лучшим из них. На сто процентов свой. От того было еще горше смотреть на его сожженный дом и следы крови возле калитки, которые к нашему приходу были едва заметны под тонким слоем снежной пыли.
В Кивлей мы зашли с противоположного от дома Чижика конца, просидев перед этим полтора часа за ржавым комбайном на соседнем холме. Кроме свежего блокпоста, что выставили американцы на въезде со стороны Пензы, чужих в селе не заметили. Миротворцами же занялись после того, как изучили место преступления.
Морда с самого начала со своим "Винторезом" остался прикрывать нас на холме, а я и Баклажан засели в крайнем доме, недалеко от беспечных американцев, двое из которых даже поленились вылезти из броневика. Еще один топтался возле двух бетонных блоков, уложенных в шахматном порядке, и еще двое прогуливались вдоль дороги в противоположных направлениях.
"Мой" – самый легкий. Он как раз подошел совсем близко, развернулся и, пританцовывая и кивая головой в такт музыке, медленно удалялся.
Баклажан, в это время, необычайно проворно для его комплекции, крался вдоль придорожных кустов к своему.
Я достал пистолет с глушителем и переместился за автобусную остановку, укрывающую меня от сидящих в LSV.
Выстрел в затылок меломану. Теперь главное, коротким рывком оказаться вне зоны видимости экипажа броневика. Баклажан уже свернул голову своему. Чавкая своей жевательной резинкой, тот даже не услышал хруст собственных шейных позвонков.
Топчущегося возле блоков снял Морда. Командир нашей ячейки и Баклажан справились без меня и с сидевшими в броневике. Наш штатный пулеметчик залез сверху на LSV, и, как только высунувший голову главный сержант Фаулер получил пулю в лоб, засадил очередь в теплую утробу броневика.
С американцами мы расправились вовсе не из чувства мести (накормить его в ближайшее время вряд ли удастся), а исключительно ради пяти новеньких термокостюмов, которые в наших краях имеют только пиндосы. Эти адепты Нового мирового порядка учли печальный опыт сорок первого своих предшественников и подготовились гораздо лучше к встрече с "Генералом морозом". Костюм этот был изготовлен из специальной ткани, генерирующей тепло. Небольшие гибкие аккумуляторы, вшитые наподобие лампас, при ходьбе накапливали статическое электричество, которое потом преобразовывалось в тепло. Кроме того, эти костюмы заменяют собой маскировочную накидку 2Серебрянка", делая силуэт совершенно неразличимым ни для датчиков, ни для тепловизоров. Бесценная в нашем зимнем лесу вещь.
Правда, пятый термокостюм оказался безнадежно испорчен Баклажаном. Но жаловаться грех. Помимо этих четырех трофеев, мы взяли все сухпаи, что нашли, сняли с оружия прицелы и, вытащив блоки питания и симки, прихватили все пять коммуникаторов и планшет главного сержанта.
Больше было не унести. У нас же нет экзоскелетов, а вот у контрпартизанской группы, что возможно вышлют по нашему следу, они точно будут. Именно поэтому задерживаться здесь больше не стали.
В случае провала какой-либо лежки, ее обитатели должны были выйти к заранее оговоренной точке связи, выйти в эфир и ждать гонца из основной базы.
Мы так и сделали. Дальше нас либо должны были перенаправить на резервную лежку, либо забрать в лес.
Из отряда прислали сразу двоих, и оба из нашей ячейки: Витьку Бойко по прозвищу "Саморез" и Влада Богова по прозвищу БГ.
Саморез – старожил отряда. Сюда подался вместе с группой пензенских опоновцев, составивших его костяк, но особого энтузиазма по этому поводу не испытывал, в отличие от никогда не унывающего БГ. На этой почве они и собачились всю дорогу до базы.
– Вот скажи, Саморез, нафига ты в партизаны подался? Сидел бы сейчас, охранял какие-нибудь продовольственные склады у ООНовцев.
– Понимаешь, БГ, для любого человека что главное? Подольше пожить и полегче умереть. К ООНовским складам русских на расстояние выстрела не подпускают. Максимум что мне бы светило – пахать грузчиком на железнодорожном узле за пайку хлеба. Жизнь тяжелая, голодная, нудная и короткая. И смерть мучительная.
– А здесь что?
– А здесь шансов протянуть лет эдак несколько для моего молодого организма гораздо больше, а если и доведется помереть, то нет ничего гуманнее пули.
– Не скажи. – Хмыкнул в ответ БГ. – Пуля, она по разному может попасть. Вот был у меня случай…
– Тихо. – Прервал спор Морда. Командир нашей ячейки уже бывал на базе вместе с Баклажаном и мог отлично обойтись и без этих горе связных. Он по каким-то признакам понял, что наш маленький отряд уже близок к цели, а это значит, что следует сойти с тропы и дальше двигаться по маршруту, известному только посвященным.
Лес вокруг был полон сюрпризов для незваных гостей. Конечно, случись облава, миротворцы бы без труда обезвредили все мины и растяжки, но какое-то время у них бы на это ушло. А там глядишь и обнаружил их кто. Ведь помимо стандартных сюрпризов, супостат мог наткнуться на ловушки, изготовленные по старым дедовским рецептам.
Мне совсем не улыбалось провалиться в волчью яму или получить остро заточенную деревяшку в ногу. Самое безопасное – это зацепить леску с привязанными к ней консервными банками.
Минут пять мы шли гуськом за Мордой, ступая след в след, пока нас приветливо не ощупал своим лазерным прицелом сторожевой робот "Вася", чьи мозги под партизанские нужды переделал мой хороший приятель Костик "Ботан".
На саму базу мы вошли, описав неполный круг, со стороны небольшой, уже подернутой хрупким ледком речки. Тот же, кто попрется напрямки, будет остановлен управляемыми минами, растяжками и другими ловушками.
– Пришли. – Выдохнул с облегчением Саморез. Он, как выяснилось позже, до колик боялся мин, змей и брюнеток. Что в моем понимании практически одно и то же.
Я огляделся, и видимо ничего кроме немого вопроса 'где?' не было написано на моем лице.
Ветер гонял жухлую листву среди почерневших берез, с отслаивающейся от сырости корой. На ближайшей из них, хитро косясь на нас, сидела здоровая ворона. Пахло поздней осенью, и… Да. Только запах костра и привлек внимание к наклонившемуся над речкой дереву, из-под корней которого струился, и тут же исчезал в непролазных кустах, разросшихся на берегу, еле заметный сизый дымок. Уже метров с пятидесяти его не унюхать, не увидеть. Чего уж там говорить о вертолетах и беспилотниках.
