Ранние журавли

Часть первая. Карысь

Куда ведет вон та дорога…

1

– А Витька за карысями поехал.

– Знаю.

– Зна-авало.

– Ты говорить правильно научись.

Два мальчугана сидят на перевернутой лодке, и солнце ослепительно светит для них. Один, тот, что постарше, в старенькой линялой рубашонке и вельветовых штанишках. Он небрежно болтает в воздухе босыми ногами и смотрит туда, где уже ничего не видно, а лишь вода огромной реки сливается с небом.

Второй, Карысь, мальчуган лет шести, одет в хороший синий костюмчик, на его ногах желтые сандалии. Он тоже смотрит вдаль, но ему скучно и неинтересно просто сидеть, просто смотреть. И потом, сандалии так жмут, новый костюм сковывает, солнце печет, а Витька уехал за карасями.

– Я могу лодку у деда Плехеева попросить.

– Ну и проси.

– Думаешь, не даст? – Карысь косится на товарища, а потом прыгает на одной ноге, задрав вверх другую.

– Че, муха укусила?

– Не-е… Песок насыпался.

– Так сними.

– Нельзя. Ноги будут длинными.

Карысь медленно бредет к воде и выкапывает в песке лунку. Затем пальцем проводит борозду, и мутноватая вода медленно вползает в углубление. Он заваливает лунку песком и, подумав немного, крепко притоптывает бугорок. Вода разлетается во все стороны и попадает на сандалии.

Карысь внимательно смотрит, как медленно скатываются капли, оставляя темные бороздки, и тоскливо говорит:

– Ва-ась, пойдем куда-нибудь…

– А куда? – спрашивает Васька и хмурится, усиленно соображая, куда бы это можно пойти. Но он, очевидно, так ничего и не придумал, потому что спрыгнул с лодки и растянулся на песке, подставив солнцу коричневые пятки.

И тогда Карысь, тщательно маскируя свою заинтересованность, почти одними губами шепчет:

– Давай на Гнилую Протоку? – Он замирает в ожидании и испуганно смотрит на светлую макушку товарища. Но Васька не шевелится, не отвечает, и Карысь боится, что сейчас он скажет «нет». – Ва-ась, я бы тебе камушки отдал. Пошли?

– Нужны мне твои камушки, – лениво отвечает Васька. – Только тебе мать порки задаст.

– Нe задаст. Она сегодня в райцентр поехала.

– А вдруг медведь? – Васька садится на песке, испытующе смотрит на Карыся и зловеще спрашивает: – Нe испугаешься?

– Нe-e, – не совсем уверенно отвечает Карысь, и его тихо наполняет предчувствие чего-то неизведанного, тайного, почти недоступного. Только ему и Ваське суждено увидеть то, что скрывается за лесом, почти у самых гор.

Осторожно, окраинами, они выбираются за село и лишь здесь решаются выйти на дорогу. Карысь, для верности, еще раз оглядывается на деревню, а затем быстро снимает сандалии и весело догоняет Ваську.

– Подверни штаны,– советует Васька,– запылятся.

2

А мир, оказывается, большой. Если сидеть на лодке и смотреть на лес, то он кажется совсем близко. А вот если идти к нему, то он все время отодвигается к горам и конца этому не видно. Но зато ноги утопают в горячей пыли, и можно представить, что ты идешь по огромной пустыне, где солнце никогда не прячется за сопками. А еще лучше представлять, что это совсем чужая земля, где нет магазинов, и даже леспромхозовской конторы нет. Зато здесь на каждом шагу лодки с моторами и можно брать любую, никто не заругается, и ехать куда хочешь.

– Ва-ась, – зовет Карысь, – а ты живого медведя видел?

– Отвяжись! – Васька сумрачно насуплен и даже не смотрит на Карыся, быстро шагая впереди.

Карысь подкатывает распустившуюся штанину и бегом догоняет друга. Некоторое время они шагают молча.

– А я видел, – говорит Карысь.

– Ври, – Васька слегка поворачивает голову и подозрительно смотрит на Карыся.

– Да. В городе видел. В зоопарке. Он по клетке ходит.

– Че ему ходить? Лежал бы.

– Я не знаю… у него глаза маленькие.

– А он сильно большой?

– Бо-ольшой, – уважительно говорит Карысь, – под самую крышу.

– Какую крышу?

– Ну, в клетке. Там клетка из прутиков, чтобы на медведя смотреть можно было и колбасу бросать, если не жалко.

– Ты что ли бросал?

– Не-еа, у меня колбасы не было.

– А сам поди лопал?

В это время они вошли в лес. Дорога с трудом протиснулась между первыми елями и пошла петлять, бросаясь в сторону от каждого пня и валежины. Мягким бугорком лежал вдоль дороги зеленый, с проседью, мох, простроченный частыми кустиками морошки. Сыростью и вековым покоем пахнуло на мальчишек из тайги, они враз притихли и незаметно для себя прибавили шаг.

Солнце все еще стояло высоко, но уже не казалось жарким. Скрылись из вида далекие сопки и родное село, в неведомые дали убегала дорога, сквозь которую тут и там проступали толстые витые корневища. Какие-то большие птицы со свистом пролетали мимо них, несколько раз прокуковала кукушка, а потом издалека долго слышался однообразный и звонкий стук дятла по дереву.

– А если весь день идти и идти, то лес кончится? – тихо спрашивает Карысь.

– Жди, – уверенно отвечает Васька, – его самолетом и то за день не пролетишь.

Ваське уже сравнялось семь лет, и он этой осенью пойдет в школу. Васька растет без отца и потому привык к некоторой самостоятельности суждений и поступков. К женщинам он относится снисходительно, но мать свою очень любит. Васька мечтает вырасти большим и ездить на лесовозе, но об этом он пока что никому не говорит.

У Карыся есть отец, мать и сестра. Но он мечтает, чтобы еще была и лодка. С лодкой у Карыся связаны самые заветные мечты: он хочет посмотреть, где кончается вода. Взрослые об этом не знают или не хотят говорить, но когда-нибудь Карысь сам расскажет им об этом.

3

– Тихо! – прошептал Васька и замер на дороге. – Ты слышишь?

Карысь повертел головой и даже присел на корточки, но ничего не услышал.

– Нет, – тоже шепотом, округляя глаза, ответил он. – А что?

– Там кто-то есть, – кивком головы указывая вперед, сказал Васька. – Слышишь, тарахтит?

Теперь и Карысь услышал неясный шум, причину которого понять было трудно.

– Давай в тайге спрячемся! – встревожено предлагает Карысь.

– Не-а, – качает головой Васька, – там ему легче к нам подкрасться.

– Кому? – теперь уже совершенно испуганно спрашивает Карысь и озирается по сторонам.

Ответить Васька не успел, потому как враз стало ясно – по лесу едет телега. Они даже стук колес по корневищам деревьев различили, а вскоре из-за поворота, задевая лохматые ветви дугой, показалась голова лошади. И малыши разом признали в этой голове с большим белым пятном под правым глазом леспромхозовскую Стрелку.

Заметив ребятишек, Стрелка покачала головой и остановилась,

– Н-но! Встала! – сердито крикнул дед Плехеев и подергал вожжи. Но Стрелка и не думала трогаться с места. Навострив черные уши, она с любопытством смотрела на ребят.

– Тю, сдурела?! – уже действительно рассердился дед Плехеев, потянулся обломать прутик, но тут заметил ребят…

– Вот оно что, – удивленно протянул дед и отложил вожжи в сторону. – А ну, огольцы, ступайте ближе. Живее, живее. Вы это как сюда попали?

– Мы на Гнилую Протоку идем, – упрямо нагнул круглую голову Васька. Карысь робко выглядывал из-за его спины.

– Ух ты, самостоятельный, – усмехнулся в реденькую бородку дед и вдруг строго прикрикнул: – А ну, марш в телегу, путешественники! Я вот вам дам Протоку и еще родителям все расскажу. Этак-то прошлым летом Гришка Сорокин ушел, и по сей день ходит. Нy, кому я сказал?

Первым, вытащив руки из карманов, неохотно полез в телегу Васька. Он сел в самом задке телеги и свесил ноги. Рядом с ним пристроился затихший Карысь.

– Все, что ли? Но! Поехали, – задергал вожжами дед Плехеев, – пошла, милая.

Стрелка вздохнула и мягко тронула телегу.

Дед Плехеев натолкал в телегу свежего сена, и от него пахло озером, камышами, береговой тиной. В первые минуты, удобно устроившись на этом сене, Карысь даже позабыл о том, что до Протоки они так и не дошли. Нo Васька, привыкший любое дело доводить до конца, толкнул его локтем в бок и тихо прошептал:

– Сбежим?

– Дома влетит, – неуверенно ответил Карысь.

– Теперь все равно узнают.

– Будет нам, – тоскливо тянет Карысь и сует палец в нос.

– Нy, забоялся, – презрительно отвернулся Васька, – тогда я один убегу.

– Ладно, – решается Карысь,– давай лучше вместе.

– Это кто же вас на такое дело надоумил? – говорит дед Плехеев, добродушно улыбаясь, и весело смотрит на ребят. Несколько травинок запуталось в его бороде, седые волосы ежиком топорщатся на макушке. Он придавливает вожжи коленом, достает портсигар и красный закопченный мундштук. Когда дед Плехеев прикурил и, спрятав портсигар в карман, оглянулся, ребят в телеге уже не было.

4

Гнилая Протока – это маленькое озерко в тайге, почти все заросшее камышом, переплетенное длинными, гибкими корнями кувшинок. В большую воду озерко разливается на несколько сот метров, и тогда все деревенские рыболовы ездят сюда удить рыбу. А у мальчишек Гнилая Протока славится тем, что водятся здесь разные таинственные существа и по ночам светится она синими огоньками. Свидетелей чудес среди ребят можно было перечесть по пальцам, но тем большим почетом пользовались они.

Удрав от деда Плехеева, Карысь и Васька долго отсиживались в густых зарослях багульника, не отваживаясь выйти на дорогу. Но прошел час, ребята устали сидеть неподвижно и, пугливо озираясь на каждый куст, прислушиваясь к каждому шороху и звуку, осторожно выбрались на дорогу.

– Кажись, уехал, – сказал Карысь и вопросительно посмотрел на Ваську.

– А то! – решительно ответил Васька. – Уже под самое село подкатил. Пошли…

Но теперь Карысь шел уже без удовольствия. Он часто отставал и боязливо оглядывался назад. А потом сел на моховую бровку и надел сандалии.

– Ты че? – удивился Васька.

– Ноги больно, – пояснил Карысь, с усилием затягивая пряжки.

– Это от непривычки, а мне хоть бы что.

– Далеко еще, Ва-ась? – тоскливо спросил Карысь.

– Нe-е, вон тот лесок пройдем, а там совсем рядом. Только ты иди тихо и не ной. Витька говорил, что надо часа два просидеть, потом он покажется.

– Кто?

– Ну, чудище. У него под землей ход есть, и он в реку плавать ходит. А в Протоке спит…

Карысь долго идет молча, а потом решительно заявляет:

– Врет он. Тогда бы его в реке в сетку поймали. – Васька не отвечает, лишь презрительно косится на Карыся. – А зимой вода замерзает, что тогда Витькино чудище делает?

– Я вот скажу Витьке, – наконец откликается Васька, – он тебе даст по шее.

Дорога поднимается на небольшой перевал. Здесь тайга пошла реже, показались огромные валуны, поросшие с севера мхом. А в одном месте ребята увидели бурундука. Он сидел на поваленной лесине и с любопытством смотрел на них.

Васька потянулся за камнем.

– Не, – решительно трясет головой Карысь, – давай поймаем.

– Так он тебе и дался.

– А вот поймаем.

Карысь широко расставил руки и маленькими шажочками потопал к зверьку. Но только он сошел с дороги, как бурундук легонько побежал по дереву, вспрыгнул на ветку пушистой елочки и лапой утер усатую мордочку. Карысь еще осторожнее двигается к нему, а бурундук уже на следующем дереве – огромной пихте с седыми ветками. Засмотрелся Карысь на зверька, споткнулся о корень и растянулся на траве. А когда поднялся, бурундука уже и след простыл. Задрав голову, Карысь несколько раз обошел вокруг дерева, с удивлением постучал по нему кулаком и вернулся на дорогу.

– Что, поймал?

– Его нет, – развел руками Карысь.

– А ты думал…

Ну вот, наконец, вершина перевала. И распахнулся с нее перед ними далеко идущий простор. Карысь замер в удивлении, глядя на то, как перед ним открывается пространство. Далеко внизу блестела река, она убегала все дальше и дальше и скрывалась там, куда уже глядеть нельзя. За нею были маленькие сопки, они понемногу вырастали и становились такими большими, что белые тучи цеплялись за их вершины. Но самым удивительным Карысю показалось то, что по этим сопкам взбиралась, петляя и прячась в распадках, белая дорога. Он насупился и стал пристально искать ее конец. Нo дорога все тянулась и тянулась, перебегая с сопки на сопку, и нигде не кончалась. Тогда Карысь стал искать конец в другом направлении. Он спустился взглядом с сопочки, перебежал лужок, обошел топкое болотце и остановился у реки. Карысь было обрадовался, хотел поделиться своей новостью с Васькой, но в это время заметил, что и с этой стороны реки дорога куда-то убегает. И он опять побежал взглядом за нею, задыхаясь от подступающего смутного восторга, еще совершенно непонятного ему. Вначале он бежал вдоль реки, потом повернул в тайгу и стал взбираться вверх. Но что это такое? Дорога прибежала Карысю под ноги и – кончилась. Карысь отступил на два шага – дорога за ним. Он засмеялся и немного пробежал, но и дорога бежала за ним. Тогда Карысь стал думать. Оказывается, он может водить дорогу за собой. Захочет – приведет ее в деревню, захочет – домой. И дорога будет бежать от самого его дома и до вон тех сопок, и даже дальше. Нo куда вот дальше? Куда она убегает дальше?

– Вась, – задумчиво тянет Карысь, – а куда вон та дорога идет?

– Какая? – Васька тоже притих, и тоже смотрит далеко вперед, и видит мир, о котором раньше только смутно подозревал.

– Ну, что за речкой?

– А я знаю?

– Когда я вырасту большой, – задумчиво говорит Карысь, – я буду все знать: и про чудище, и про реку, и про дорогу.

Обо всем этом он пока что не знает, как не знает о том, что дед Плехеев сейчас стоит за их спиной и силится угадать, что за интерес такой разглядывают ребята на той стороне реки.

Хорошо возвращаться домой

1

Вечером отец сказал:

– Ну, Карысь, женщины дома останутся, а мы с тобой в лес поедем.

– В лес?– Карысь задохнулся от счастья.

– В лес,– усмехнулся отец и строго добавил:– Пусть тебя мама как следует оденет.

Карысь во всю прыть рванул в дом, но вдруг притормозил, оглянулся на отца, нахмурился и медленно, вразвалочку пошел дальше.

Мать что-то писала за столом. Он сел напротив, ожидая. Но она продолжала писать: сухо поскрипывало перо, тикали часы на стене. Карысь обязательно хотел, чтобы первой заговорила мама, обратила на него внимание, и тогда бы он солидно сказал, что собрался в лес и по этому случаю надо бы что-то пододеть, так как комара в лесу – страсть. Но перышко скрипело, часы тикали, время шло. Карысь не на шутку забеспокоился, завозился на стуле, хотел постучать ногой по полу – ноги не доставали. Наконец он не выдержал этого скрипа, этого тиканья и тронул маму за рукав:

– Ма-а…

– Что? – Перо продолжало скрипеть.

– Я в лес поехал.

– Что?! – Перо пискнуло и стихло. Мама удивленно посмотрела на него: – В какой еще лес?

– Да. С папой.

Карысь заробел и говорил чуть-чуть плаксиво, совсем не так, как собирался раньше. Он знал, что все будет зависеть от маминого решения. А как она поведет себя, никогда нельзя было угадать наперед.

– С папой? – Мама сняла очки и внимательно посмотрела на него.

Снимала очки она редко, в самые решительные минуты, и тогда Карысь видел, какие у нее большие и хорошие глаза. И были бы совсем хорошие, если бы не строгое, а то и сердитое выражение. За стеклами они казались добрее, и Карысь любил, когда мама – в очках.

Карысь насупился, аккуратно положил руки на колени и решительно сказал:

– Женщины дома останутся, а мы в лес поедем… Меня надо одеть, чтобы комары не кусали.

Мама быстро надела очки и, привстав из-за стола, толкнула створки окна. Сразу же в комнате запахло улицей, и Карысь услышал, как отец легонько понукает Серка, заводя его в оглобли.

– Виктор, – окликнула мама, – ты далеко собрался?

– Нa стан. – Наверное, отец улыбнулся, голос у него был приглушенный. – Надо мазь туда завезти.

– Ты хочешь взять Сережу?

– Пусть проветрится.

– Это далеко?

– Да нет: они нынче у Галкиной Ямы стоят.

– Ну хорошо. – Мама захлопнула створки и посмотрела на Карыся. – Вообще-то после твоего самостоятельного похода в лес не стоило бы тебя пускать… – Мама неожиданно улыбнулась. – Но уж раз отец просит….

2

Через десять минут тяжелый и почти плачущий Карысь вышел на улицу. Чего только не было на нем надето! Но особенно ненавистным и смешным показался Карысю башлычок у куртки, который мама нахлобучила ему на голову и не велела ни в коем случае снимать.

Серко уже был запряжен в плетеный ходок и гладил себя под бородой о столбик палисадника, а отец мазал солидолом переднюю ось. Карысь подошел и встал сбоку. Ему хотелось помочь, но он не знал как. Тогда он присел на корточки и пододвинул жестяной лист с солидолом ближе к колесу.

– Ну вот, – сказал довольный отец, – все…

Он закрутил гайку встал на жестянку с солидолом. Карысь испугался и потянул жестянку на себя.

– Помогаешь? – усмехнулся отец и пошел чистить ботинок. – Ты солидол пока на место отнеси, да будем трогать.

Карысь отнес и подошел к Серку. Лошадь внимательно посмотрела на него и вздохнула. С нижней толстой губы свисла у Серка светлая, в пузырьках, слюна. Карысь взял пучок сена и хотел вытереть слюну, но Серно мягко потянул к себе пучок и проглотил. Железный мундштук, что был у него во рту, не помешал. Карысь задумался и незаметно скинул башлык.

Отец разобрал вожжи, взбил сено в ходке, чтобы мягче было сидеть.

– Ну, Карысь, поехали, – сказал он и, легонько подхватив подошедшего Карыся, усадил его слева от себя. – Ты не замерзнешь? – отец улыбался, и Карысь сердито помотал головой.

До самой последней минуты Карысь надеялся, что кто-то из ребят попадется им навстречу. Лучше всего, если Витька или Васька. Но нет, вот и последний дом тети Насти Хрущевой проехали, а никто не попался. Разбрелись, наверное, ребята по речке и тягают теперь чебаков. Карысь вздохнул.

А между тем Серко бежал по дороге, ходок подпрыгивал на ухабах, и банка с мазью перекатывалась в ногах у Карыся. Хорошо было. Снятого башлыка отец не замечал, легонько и редко дергал вожжи, на что Серко сразу же согласно кивал головой и припускал крупной рысью.

Солнце приближалось к вершинам сопок, тускнело, и уже почти можно было смотреть на него. Но лучше смотреть на дорогу. Всякие соломинки, веточки, черные камушки и редкие кустики травы проносились перед глазами, мелькал железный обод колеса, и поднимались от него легкие струйки пыли. Пахло теперь как-то совсем по-другому, не по-деревенски, и звуки были другие, и все это было так интересно, что Карысь совсем забыл про отца, свесившись из ходка и жадно разглядывая бегущую навстречу дорогу.

– Упадешь, – покосился отец. – Тряхнет хорошенько – и свалишься под колесо.

Карысь подумал и пододвинулся ближе к отцу. Он еще подумал и вдруг спросил:

– Ты маму сильно боишься?

– Бывает, – отец засмеялся. – Она же у нас строгая.

– Я сильно, – вздохнул Карысь. – А сегодня, когда я отпрашивался, она даже очки сняла.

– Это она на тебя еще сердится. Не надо было одному в лес ходить.

– Я же не один. С Васькой мы.

– И Васька твой… додумался.

Карысь завозился, заерзал, расстегнул верхнюю пуговицу курточки и признался:

– Я первый его в лес позвал.

– Ну ничего.– Отец не больно дернул его за нос и опять добродушно засмеялся: – Она скоро все забудет.

– А ты лодку купишь? – повеселел Карысь и снизу заглянул в лицо отца.

– Зимой денег накопим и купим.

– Будешь меня катать?

– Конечно. Н-но, Серко!

3

На стане их встретили дед Плехеев и старик нанаец Баян Киле. С дедом Плехеевым у Карыся отношения были сложные – он все еще сердился на него за то, что дед рассказал матери об их походе в лес. Зато старику Баяну обрадовался искренне.

– Привет, дачники, – весело поздоровался отец, спрыгивая с ходка и перебрасывая вожжи Карысю.

– Будь здоров,– откликнулся дед Плехеев, подходя и доставая из кармана портсигар с тремя богатырями.

– Здорово, Витька Федор, – важно кивнул седой головой и Баян.

– Как у вас тут дела, волки не донимают? – спросил отец, пожимая руки старикам и тут же направляясь к большому загону, в котором перед вечерней дойкой стояли коровы.

Карысь остался один в ходке. Серко потряхивал головой и прижимал то одно, то другое ухо. Карысю хотелось, чтобы Серко вдруг тронулся с места, а он бы строго прикрикнул на него и натянул вожжи. Но Серко стоял, словно его вкопали до колен в землю, и время от времени мурашки бегали по его коже. Тогда Карысь тихо, одними губами прошептал:

– Н-но.

Серко не услышал. Карысь понукнул громче – теперь лошадь даже ушами не шевельнула. Тогда Карысь начал потихоньку натягивать вожжи и все громче покрикивать на Серка. И вот наконец Серко вроде бы надумал, еще не шевеля ногами, потянул ходок на себя, скрипнули оглобли, должны были повернуться колеса, но…

– Тпру-у! Язва, не стоится тебе. – Дед Плехеев был рядом и весело смотрел на Карыся. – Ну, как дела, путешественник?

Карысь с досадой отпустил вожжи и нахмурился.

– Где тут мазь, что отец привез? – спросил дед Плехеев.

Карысь, сопя от натуги, с трудом выволок из передка темно-коричневую банку с мазью. Дед Плехеев взял банку и удивленно покачал головой:

– Да ты крепкий мужик, Карысь. В ней, чай, все десять кило будет.

– Я уже и дрова сам колол, – важно сообщил Карысь.

– А мать видела? – хитро улыбнулся дед Плехеев, и Карысь тут же отвернулся, якобы поправляя сенную подушку для отца, и неприязненно подумал, что дед Плехеев самый вредный человек, каких он только знает в деревне…

Приехали доярки. Вместе с матерью прикатила и Настька Лукина. Длинная, черная как жук и в косичках. Она тут же оказалась возле ходка и деловито спросила:

– Че, задаешься?

– Отойди, – холодно предупредил Карысь.

– А то че будет?

– Задавит.

– Кто? Ваш Серко? – Настька смело подошла к лошади и небрежно погладила ее по шее.

– Я вот сам тебе сейчас надаю, – завозился в ходке до предела возмущенный Карысь.

Настька серьезно показала длинный язык, а потом пошла к матери.

Карысь уже соскучился сидеть один, и тут пришел отец с Баяном Киле. Что-то топорщилось у отца за пазухой.

– Нy, Карысь, угадай, что нам деды подарили?

– Кнут, – не задумываясь, ответил Карысь.

– Думай, – отец подмигнул старику Баяну.

– Ежика, – теперь уже не сразу и не так решительно сказал Карысь.

– Нa, держи сторожа, да смотри, чтобы пальцы не откусил.

На коленях у Карыся оказался маленький рыжий щенок, с тонким писком полезший ему под куртку. Карысь погладил его и счастливо засмеялся. Засмеялись и отец с Баяном.

– Злой будет, – пообещал старик Киле, – большой будет…

Он погладил Карыся по русой голове, пожал руку отцу, и Серко весело побежал рысью, а солнце в это время скрылось за сопками, и весь путь домой еще был впереди.