Как защититься от хамства. Полная версия

Как «вычислить» русского туриста

В Варне мне пришлось часто ездить на такси. Таксисты в Болгарии – народ разговорчивый и любопытный: стоит только сесть, как тебя принимаются расспрашивать, кто ты, откуда, чем занимаешься. В свою очередь, я не упускала возможности задать им интересовавшие меня вопросы: «Как выглядят русские со стороны? Чем они отличаются от прочих иностранцев, наводнивших улицы местных курортных городов?» Ответ был во всех случаях примерно одинаков: «Русские намного более общительны, чем болгары. Они любят рассказывать, давать советы. С немцами, например, поговорить намного сложнее. Многие в Болгарии говорят по-немецки или по-английски и пытаются беседовать с ними, но зачастую невозможно понять, что думают немцы по тому или иному поводу. Немцы совсем другие, необщительные».

Вот тебе и раз! Значит, русские общительные? Но ведь это совершенно противоречит тому, что мы думаем о себе! Спросите любого русского, не бывавшего за границей, являются ли, по его мнению, русские общительными. Наверняка вы услышите в ответ, что русские – народ сдержанный, по крайней мере, по сравнению с американцами, французами или итальянцами. Кроме того, утверждение болгар относительно общительности и открытости русских противоречило тому, что можно было видеть своими глазами: необщительные, по словам болгар, немцы, ходили по улицам города шумными компаниями, компаний же русских не было видно вообще. При этом из газет мне было известно, что русских туристов в Варне не менее четверти от общего числа иностранцев. Удивительно, но все русские ходят по улицам зарубежных городов либо в одиночку, либо парами. Говорят негромко, чтобы не привлекать к себе внимания. Заслышав рядом русскую речь, русские, как правило, замолкают и с любопытством прислушиваются, о чем говорят соотечественники, но в контакт не вступают.

Если кто-либо из немцев, французов, итальянцев начинает разговор с кем-нибудь из знакомых в маршрутке или автобусе, его земляки, услышав родную речь, радостно вскакивают и начинают знакомиться. Если двое русских сидят в маршрутке и разговаривают, то русские, оказавшиеся на сиденьях рядом, ни единым движением лиц не выдают своего знакомства с русским языком. Отдельные попытки познакомиться с соотечественниками исходят только от очень молодых туристов, и почти всегда эти попытки наталкиваются на весьма мрачную настороженную реакцию.

Что касается меня, я тоже чувствовала, что мне гораздо больше хочется поговорить с местными жителями, чем с приезжими из России. Тем не менее, однажды мне все же довелось стать инициатором общения. Вот как это было. Я сидела на лавочке в уличном ресторане и рассматривала черепашек, плавающих в бассейне. Рядом расположилась группа русских туристов, которых пригласили агенты турфирмы для прохождения инструктажа. Туристов ознакомили с расположением близлежащих ресторанов с довольно высокими ценами и ни словом не упомянули об одном ресторанчике, где цены были раз в пять ниже, чем в любом другом. Когда агенты удалились, я не удержалась от соблазна обратиться к землякам, чтобы сообщить им место, где можно прилично сэкономить, поскольку было видно, что группа состояла из людей не особенно состоятельных.

Как только я заговорила, лица присутствующих помрачнели и приняли настороженное выражение. Две женщины наклонили головы и смотрели исподлобья, словно быки на красную тряпку, хотя за минуту до этого смеялись. Слова мои прозвучали в гробовом молчании и, разумеется, спасибо мне никто не сказал, хотя, как только я ушла восвояси, группа туристов потянулась в указанном мной направлении.

Впрочем, такая реакция меня не удивила: к тому моменту я уже ответила себе на вопрос, почему «открытые и общительные» русские не любят контактировать с соотечественниками за границей. Секрет такого поведения заключается в том, что каждый русский знает: если к нему подходит посторонний человек, это значит, что ему хотят сделать замечание или что-то посоветовать.

Находясь за границей, русский наслаждается непривычным для него состоянием свободы от всех этих советчиков и доброжелателей. Какое это счастье – идти по улице и не ловить на себе оценивающие взгляды, не слушать советов и «ценных указаний». Немцы, по-видимому, гораздо реже вмешиваются в дела своих ближних, а потому не вызывают друг у друга неприятных эмоций. Во всяком случае, если одна фрау подходит к другой, та нисколько не пугается. Наверное, слова, которые говорят друг другу иностранцы, не столь предсказуемы, как при встрече двух русских, когда один непременно замечает какой-нибудь непорядок.

Если вы еще сомневаетесь в этой предсказуемости, обратите внимание, как ведут себя русские в простых бытовых ситуациях. Допустим, в какой-то день вам понадобилось выбросить в мусорную машину не ведро с очистками, а большую картонную коробку. Пока вы идете к мусорной машине, кто-нибудь обязательно сопроводит ваши действия никому не нужными комментариями: «Ух, какая коробка!», «Разве такая в машину поместится?!», «Поди, она ее на свалке оставит, чтоб мусора во дворе больше было!» и т. п. Малейшее ваше отличие от окружающих, в чем бы оно ни заключалось, тотчас же будет замечено и прокомментировано.

Российский уголовник – самый «пугающий»!

Еще один вывод, который, надо сказать, меня искренне удивил, заключается в том, что представители уголовного мира за границей выглядят совсем не так, как в России. У нас типичная темная личность – это бритоголовый парень с бычьей шеей. Он ходит, выставив голову немного вперед, будто тараня пространство своим упрямым лбом, который он немилосердно морщит, словно его ум занят решением серьезных проблем. При этом глаза его бессмысленно вытаращены и блуждают по сторонам, высматривая, где непорядок. В народе этот распространенный типаж называется «гопник». Русский рэкетир, бандит и даже обычный хулиган отличаются тем, что используют в основном тактику устрашения, принуждения.

Совсем иначе выглядят темные личности в других странах. Возьмем, к примеру, ту же Болгарию. Там тоже, например, существуют воры, мошенники, парни, которые охраняют девиц легкого поведения и взимают с них определенную мзду, содержатели и охранники заведений бордельного типа, но выглядят они и ведут себя совсем иначе, чем подобная публика у нас. Понаблюдать за этим мирком можно в любом курортном городке, когда спускается вечер и все они выходят на «деловую прогулку» по улочкам, где ходят туристы. Болгарские «братаны» придерживаются цыганского стиля: длинные волосы, серьга в ухе, а то и в обоих, и одежда у них не является нарочито однотипной, напоминающей «униформу для мафии», как у криминалитета в России. Иначе говоря, у болгарских жуликов, сутенеров и рэкетиров нет культа одинаковости (например, чтобы у всех были только бритые головы, или только длинные волосы). Мне не приходилось также видеть людей с татуировками, нанесение которых в наших местах лишения свободы является обязательным. Однако самое главное отличие, которое бросается в глаза при сравнении их бандитов с нашими, заключается не во внешности.

В России не только у рэкетира, но и у обычного хулигана-подростка есть стремление не просто воспользоваться чужими деньгами, а переломить вас морально. Послушайте, как общаются наши «гопники» и что является лейтмотивом их разговоров. «Эй, братан, у тебя совести нет! Нехорошо так – отбиваешься от друзей!», «Ты чо́, выделиться хочешь?» и т. п. Наш криминальный тип стремится скорее не обогащаться, а командовать, причем командовать и указывать, ссылаясь на какие-то правила, устои, традиции, принятые в его среде. Русский криминальный тип во многом иррационален. Стремление навязывать свою волю в нем сильнее страсти к деньгам. Обратите внимание: даже сам внешний вид отечественного «бритоголового быка» призван запугать жертву. Очень многие люди с большим туристическим опытом считают, что таких устрашающих криминальных физиономий, как в России, нет ни в одной стране мира.

Тот же болгарский бандит без особых колебаний пырнет вас ножом, если ему это будет выгодно, но вряд ли сделает попытку вас запугать. Ему нужны ваши деньги, а не ваше подчинение ему. Глядя на лица представителей заграничного криминала, вы видите принципиальное различие между их бандитами и нашими. На заграничных лицах написаны вызывающая наглость и гораздо более выраженные, чем у наших «братанов», хитрость и стяжательство, но жажды запугать вас и переломить вашу волю не ощущается!

Я поделилась своими наблюдениями с профессором, с которым познакомилась еще в поезде, и тому пришла в голову легкомысленная идея сфотографировать колоритных парней, охранявших девиц на «Арбате» – так русские туристы называли улицу, где до трех часов ночи не закрывались уличные рестораны, магазины и ночные клубы, и повсюду сновало много народу. Как я узнала позднее, при первой же попытке незаметно сделать снимок, на него уставился один из местных «братанов», который быстро сунул руку в карман, будто нащупывая оружие, затем стремительно подошел к нему и попытался забрать фотоаппарат. Попытка оказалась неудачной, и тогда болгарин вынул из кармана нож и перерезал тесемку, на которой висел фотоаппарат. Отбежав на некоторое расстояние, он засветил пленку и аккуратно положил фотоаппарат на лавку, откуда хозяин благополучно забрал его. «Вы правы, – сказал профессор, – наш преступник действовал бы совсем иначе. Он подошел бы вплотную и принялся бы угрожать и запугивать, требуя засветить пленку. Этот же не произнес ни слова».

В российском поезде

Настало время возвращаться домой. Мы с профессором Вороновым возвращались в один и тот же день, а потому решили взять билет в одно купе, чтобы как следует поговорить о проблемах филологии. Возле вагона мы увидели проводника и спросили его, какой номер у этого поезда. Проводник молчал, не отвечая на наш вопрос. Мы спросили у него, с какой платформы отходит поезд «София-Москва», опасаясь ошибки, но проводник лишь равнодушно пожал плечами, не произнося ни слова. «Может быть, он не понимает по-русски?» – предположил профессор. Поскольку проводник выглядел весьма оригинально и по внешности напоминал певца Игоря Талькова – с длинными волосами, в белой рубашке, какие носили в XIX веке – мы подумали, что он скорее болгарин.

«От кой коловóз трыгва влáкыт за Москва́?» ²– обратился к нему профессор по-болгарски. Проводник мрачно молчал. «Кóлко минýти е престóят на влáка на тáзи спи́рка?» ³– спросил профессор, опасаясь, что перепутал поезд, но проводник не отвечал. «Может ли быть, чтобы проводник не понимал ни по-русски, ни по-болгарски?! – изумился профессор. – Что же нам теперь делать?!» «Может быть, он итальянец или еще кто-нибудь?» – неуверенно предположила я. «Do you speak english?» – спросила я, но проводник только повернулся спиной и поднялся в вагон. Тут подошли еще пассажиры, и мы убедились в том, что не ошиблись поездом.

Расположившись в купе, Воронов решил открыть окна, поскольку было душно. «И́мате ли не́що проти́в, а́ко отво́ря прозо́реца?» ⁴– сказал он проводнику, проходившему мимо, и для понятности потянул за рычаг. «О́кна не открывать, я сказал!» – рявкнул проводник на чистом русском языке…

Едва войдя в поезд, мы почувствовали, что очутились на родине. В двух купе справа сидели русская преподавательница, мальчик-подросток и три девчонки помладше, приезжавшие в Болгарию на фортепианный конкурс, а также бабушка одной из учениц. В купе слева от нас разместились двое русских мужчин, у которых был внушительный багаж с каким-то товаром. То справа, то слева раздавались нравоучительные речи, которые, конечно, имели разное содержание, но по интонациям были удивительно схожи.

«Ты чего не пьешь пиво?! – выговаривал один из торговцев соседу. – От пива может быть только польза, особенно если ты язвенник. Если ты не пьешь пиво, значит не мужик. Выпить даже Есенин любил!» «Оля, – слышалось справа, – запомни раз и навсегда: кто с детства слушает эстрадную музыку, у того портится слух и эстетическое восприятие. Убери свой плеер! Вот, например, знаменитый руководитель детского хора, Струве, когда ездил с ребятами на выступления, говорил им…» и т. д. и т. п.

Каждый русский знает: если к нему подходит посторонний человек, это значит, что ему хотят сделать замечание или что-то посоветовать

Очевидное сходство этих нравоучений заключалось в том, что речь в них шла о вещах, совершенно не касающихся говорящего и не затрагивающих его интересов, а в качестве подтверждения правильности замечания, как правило, использовалось чье-нибудь авторитетное мнение, по большей части выдуманное. Во всяком случае, Струве навряд ли мог сказать что-нибудь о вреде слушания эстрадной музыки, поскольку в его время не только плееров не было, но и магнитофоны являлись роскошью, да и любовь Есенина именно к пиву оставляет место сомнениям.

Чтобы развлечься, я открыла новый журнал. Первой же попавшейся мне статьей было интервью одной известной киноактрисы, которая вышла замуж за американского ученого, занимавшегося русским языком и культурой. Супруг актрисы прекрасно говорил по-русски и много знал о России, но, когда приехал туда впервые, был поражен необычностью поведения наших сограждан. «Иду я, – говорит, – по улице, а навстречу бабка. Она мне: „Ты чой-то без шапки ходишь? Обязательно надень шапку!“, а я ее, эту бабку, вижу-то впервые. Какое ей дело до меня и до моей шапки?» «Значит, и вправду у нас страна советов», – подумала я, закрывая журнал.

Искусство защищать себя – тайное знание?

Когда моя система защиты личного пространства была представлена в виде цикла занимательных семинаров, первые слушатели этого курса – мои друзья, Рита, Владимир и Тамара – атаковали ее критическими замечаниями.

– Ты утверждаешь, что до настоящего времени не было выработано никаких правил относительно того, как защищать свое личное пространство, – сказал Владимир, – но ведь существует немало книг, посвященных культуре поведения. Неужели там нет советов, как отделаться от непрошеного советчика, любителя делать замечания, остряка или обычного хама, не прибегая к грубости?!

– Судите сами, – ответила я. – О чем рассказывает любая книга, посвященная культуре поведения? Нам объясняют, как мы должны вести себя, чтобы ненароком не задеть кого-нибудь и не вызвать на себя справедливого негодования окружающих. Однако жизнь показывает, что порой мы ведем себя образцово, но при этом все равно становимся объектами нападок со стороны кого-то, кто только и делает, что ищет, кому бы испортить настроение. Ни в одной книге о хорошем тоне не содержится системного описания того, каким образом мы должны защищать себя от оскорблений и прочих видов агрессивного поведения других людей.

Приведу такой пример. Почти в каждой книге о поведении мы встречаем упоминание о том, что ни в коем случае не допустимо проявлять назойливость по отношению к случайному попутчику в транспорте. «Допустим, вы едете с кем-то в поезде. Вы можете представиться и начать разговор, но если вы заметили, что ваш попутчик отвечает односложно и не поддерживает начатую тему, следует оставить его в покое и не навязываться», – объясняют нам. Однако нигде не написано, что мы должны делать, если мы и являемся тем самым «случайным попутчиком», к которому мертвой хваткой прицепился второй пассажир, имеющий странные представления о правилах приличия.

– Видимо, подразумевается, что в таких ситуациях каждый человек действует сообразно своему культурному уровню, – предположила Рита.

– Как это «в меру своего культурного уровня»? – воскликнула Тамара. – Разве можно такой сложный вопрос, как поведение в конфликтной ситуации, оставлять в стороне?

– Действительно, – продолжала я, – вся система правил о том, как должен вести себя человек, рушится и теряет смысл, если отсутствует система защиты этих правил. Представьте себе, например, что было бы, если в законодательстве присутствовало бы только пространное изложение законов, которые должны соблюдать граждане, но не было бы сказано ни единого слова о тех санкциях, которые воспоследуют за их невыполнение! Разве кто-то воспринимал бы такое законодательство всерьез? Нет, им бы руководствовались «по настроению»: вчера у меня было хорошее настроение, и потому я поступал, как честный и благородный человек, а сегодня я встал не с той ноги, и потому имею право покуролесить.

– Но ведь для конфликтных ситуаций невозможно выработать единых правил, как следует реагировать, потому что они непредсказуемы, – возразил Владимир. – Каждый следующий случай совершенно не похож на предыдущий, и всегда нападение застигает нас врасплох!

– Тем не менее, вы, вероятно, замечали, что существуют люди, которые умеют заставить других вести себя уважительно. В случае чего, они прекрасно умеют поставить на место, не прибегая ни к угрозам, ни к брани. При этом такие люди часто не занимают высокого служебного положения и не обладают какими-то особыми талантами и заслугами, которые создают вокруг них ореол поклонения.

– О, как бы я хотела, чтобы мой ребенок вырос человеком, который может за себя постоять, но при этом не был грубым по отношению к другим! – сказала Тамара. – Но я сама не обладаю этим качеством в должной мере и уж, во всяком случае, не могу дать ему универсальные правила, которые помогли бы ему в любом случае.

– Тем не менее, такие универсальные правила можно вывести, поскольку во всех конфликтных ситуациях есть нечто сходное, – сказала я, – и далее мы увидим эти закономерности.

Какие действия мы имеем право расценивать как хамство?

– Порой бывает трудно определить, где проходит грань между недопустимым хамством и вмешательством в чьи-то дела из благих побуждений, да и сформулировать, что является «твоим» делом, а что «чужим», не так-то просто, – заметил Владимир.

– В моей системе существует такое определение личного пространства, – ответила я. – Ваше личное пространство – это то, что касается лично ва́с. То, что не наносит ущерба лично вам или вашим несовершеннолетним детям, не дает вам права на вмешательство. Во всех остальных случаях вы должны действовать посредством обращения в инстанции, уполномоченные вмешиваться в дела граждан согласно закону.

Вы имеете право сделать другому человеку замечание только в том случае, если его действия наносят вред лично вáм. Такое определение не позволяет вмешиваться в чужие дела под предлогом отстаивания интересов третьих лиц, за исключением ситуации, когда вы становитесь свидетелем физического насилия, и человек вас просит о помощи. Не следует забывать мудрое библейское предостережение: «Дорога в ад устлана благими намерениями».

К сожалению, именно в нашей стране существует культ вмешательства в чужие дела, идущий от традиций коллективизма. Наши люди, начиная от безобидных старушек и заканчивая представителями уголовного мира, считают своим долгом указывать, командовать, запугивать и управлять другими. Дух коллективизма сам по себе чем-то дурным не является, однако многие пользуются этой традицией, чтобы, под маской благих намерений, заниматься «психологическим вампиризмом» – делать замечания, давать советы и высказывать оценки, о которых никто не просил.

Право судить имеет только Господь Бог, а также районный, областной и Верховный суд

Удивительно, но в стране, где мат уже давно объявлен не ругательством, а способом связки слов, большинство людей не обладает навыками защиты от хамства. Дело в том, что умение нахамить в ответ и умение защититься, поставив хама на место – совершенно разные вещи! Что касается правил поведения, принятых в обществе, в современной России они донельзя расплывчатые. Культура поведения у нас определяется только уровнем культуры в семье, в которой мы выросли. Можно даже сказать, что единого «Кодекса чести» в нашей стране не существует. Отсюда следует наша задача – не только сформулировать способы защиты от хамства, но и определиться в отношении того, что мы сами име́ем право делать, а что поставит нас в один ряд с такими же хамами, против которых и направлены наши приемы.

Во-первых, следует осознать: никто, абсолютно никто не имеет права вторгаться в вашу жизнь ни под каким благовидным предлогом. Никто не имеет права даже навязывать вам тему разговора, на которую вы беседовать не желаете. Вы должны осознать свое право пресекать подобные действия, и, в то же время, не допускать их со своей стороны в отношении других людей.

– А как же быть, если кто-то совершает противоправные действия? Неужели и в этом случае мы не имеем права вмешиваться? – спросила Рита.

– В случае, когда действия какого-либо человека противоречат закону, мы имеем право лишь обратиться в органы, стоящие на страже закона. Все случаи, когда общество имеет право вмешаться в жизнь частого лица, оговорены в Административном и Уголовном кодексах. Причем порядок этого вмешательства также оговорен в законе. Во всех остальных случаях вы не имеете права лезть не в свое дело. Вернее сказать, вы можете попытаться это сделать, но не обижайтесь, если вас справедливо «щелкнут по носу».

Вы имеете право сделать другому человеку замечание только в том случае, если его действия наносят вред лично ВАМ

– А если речь идет о нарушении прав ребенка? Неужели мы не должны пресекать такое безобразие? – повторила Рита.

– Если вам кажется, что кто-то ненадлежащим образом воспитывает своего ребенка, не сотрясайте воздух руганью в адрес его родителей, а составьте письменное заявление инспектору по делам несовершеннолетних. С родителями проведут работу и, если надо, лишат родительских прав через суд. Кстати, надо сказать об одной важной особенности. Устные беседы с представителями правопорядка пользы не приносят, письменные заявления, отданные на руки участковым, – тоже. Заявление в полицию следует зарегистрировать. Делается это так. Заявление пишется в двух экземплярах, и работник канцелярии, или другое ответственное лицо, если речь идет не о полиции, должен поставить на обоих экземплярах печать, которая свидетельствует о том, что заявление принято.

Один экземпляр вы оставляете в полиции, проследив, что ваше заявление зарегистрировано в журнале, а второй оставляете себе, и если никаких мер не будет принято, вы теперь можете обращаться с жалобой в прокуратуру, поскольку прокуратура является учреждением, которое контролирует деятельность любых должностных лиц. Впрочем, если ваше заявление зарегистрировано, вам и не потребуется обращаться в прокуратуру. В течение недели-другой вам пришлют из полиции официальное письмо с отчетом, что было предпринято по вашему заявлению. С какой стати ваш участковый будет выполнять трудоемкую работу, если его начальство об этом даже не узнает (ведь заявления на имя начальника полиции написано не было)? Еще одна важная деталь: на вашем заявлении должно стоять число, и лучше, чтобы вы написали его так, чтобы его невозможно было исправить. Например, пишите не 1 апреля, а 01 апреля. Аналогичным образом следует подавать заявления в любое другое учреждение – в школу, в домоуправление и т. п.

– А если в полиции заявление не примут?

– Обращайтесь в прокуратуру по той же схеме.

– Хлопотно это, – вздохнула Рита.

– Конечно, – сказала я, – многие предпочли бы вместо этого просто покричать на нерадивого родителя, соседа-дебошира или хозяина автомобиля, стоящего на газоне, и почувствовать при этом, будто сделали большое дело. Давайте смотреть правде в глаза: никакого результата, кроме удовольствия от слушания собственного голоса, инициатор такого конфликта не получает. Возможно даже, что его, на самом деле, не интересует ни судьба брошенного ребенка, ни порядок в подъезде, ни состояние зеленых насаждений во дворе – ему просто хочется разрядиться.

То же самое касается распространенных конфликтов вроде ругани с продавцами в магазине, где продается некачественный товар или где слишком высокие цены. Любителю отчитывать молоденьких продавщиц прекрасно известно, что не они производят товар, не они закупают его, и уж точно не они назначают цену. Продавать просроченные продукты их заставляет владелец, а если они не будут этого делать, их выставят за дверь, что особенно вероятно в периоды безработицы, когда любому работнику несложно найти замену. Покупатель, который действительно обеспокоен качеством продуктов, обращается сразу к администрации магазина (это, кстати, можно сделать и по телефону), либо в организацию по защите прав потребителей, телефон которой вывешивается в каждом магазине. К сожалению, бессмысленные конфликты часто можно видеть не только в магазинах, но и в почтовых отделениях, работницы которых подвергаются нападкам из-за того, что высокое начальство задерживает выплату гражданам пенсий, или в домоуправлениях, где кассиры оказываются ответственными за то, что повышаются коммунальные платежи.