Buch lesen: «У нас всё хорошо»
Крокодил
Здравствуйте! Разрешите нам представиться. Моё имя – Варлаам, рядом со мной жена – Соня, и наша двухлетняя дочь – Ксения. Мы живём в живописном селе Центрально-Чернозёмного района нашей Родины. На дворе конец сентября, и наступающие выходные мы решили провести в областном зоосаде.
На момент нашего с вами знакомства он ещё не имеет статуса зоопарка, но в нём уже более ста животных и птиц. А первыми обитателями были экзотические рыбки и рептилии. Потом появился нильский крокодил, и зоосад начал разрастаться.
Сегодня это настоящий зоопарк с несколькими павильонами, открытыми и закрытыми площадками. Всей прелести этого места для отдыха, особенно с детьми, не передать в нескольких словах. Но это будет потом, а сейчас…
К электричке на семь тридцать утра в райцентр нас подвез на своём «Москвиче» дедушка Иосиф. Попрощавшись с внучкой на привокзальной площади и пообещав нас встретить, он уехал, а мы, купив билеты, вышли на платформу.
Утреннее солнышко слепило глаза. Лёгкий ветерок гонял редкую листву по перрону. Желающих ехать было немного.
Мы вошли в подошедшую электричку, заняли свободную лавку и в предвкушении прекрасного дня отправились на встречу со зверушками. Внутри вагона было тепло, поэтому мы сняли верхнюю одежду и уговорили дочку расстаться на время с шапочкой и курточкой красного цвета. Новинки были подарены бабушками любимой внучке ещё летом в день её рождения. Оставшись в брючном костюме, ребёнок ходил мимо лавок, разглядывая и здороваясь с попутчиками.
– Драстуте! – говорила Ксения.
– Здравствуй, малышка! Как тебя зовут?
– Ксю! – представлялась дочка.
– Какая девочка! Какая хорошенькая!
– Пасиба! – отвечала принцесса.
За полтора часа в дороге наша малышка познакомилась со всеми пассажирами, узнала, как зовут контролёра, которая периодически проходила мимо нас и помогала ей продавать билеты вновь входящих граждан.
– Ксюшенька, иди ко мне! Мы уже подъезжаем! – позвала Сонечка.
Городской автобус от «Машмета» быстро довёз нас до нужной остановки. Взяв дочку за ручки, мы весело зашагали в парк.
– Куда пойдём в первую очередь? – спросила Соня у принцессы, когда мы приобрели билеты.
– Манки! – чётко скомандовала дочь.
И ничего странного?! Это слово она выучила вместе с дедушкой Абрамычем, которого дочка называет «Абамыч». Они много учат новых и интересных слов. Но иногда Ксюшенька нет-нет, а выдавала дедушкину тираду: «тити ваши мами». Ага! Кому смешно, а кому сквозь землю желание провалиться. Воспитываем, конечно, объясняем. Однако деда же не выбросишь с его присказкой: «тудыть вашу».
Насмеявшись в гостях у обезьянок, мы пошли к птичкам. Дочка от попугайчиков была на седьмом небе. Она и смеялась, и кричала, и разговаривала с теми, кто подлетал к её ручке, в которой она держала кусочек булочки.
У клетки с медведем ребёнок только сказал: «О!», – и стоял, завороженно смотря на этого великана. Ничего не говоря, опустив ручки в карманы курточки, девочка пошла дальше. Остановившись у вольера с осликом:
– Дай! – протянула ручку.
Соня передала почищенную морковку, взятую из дома.
– На! – морковка оказалась у носа животного.
Секундная пауза. Ослик чуть придвинулся и откусил небольшой кусочек, пережёвывая который, смотрел, не отрывая взгляда от маленькой девочки. Второй раз откусить не получилось, так как Ксения сделала шаг назад.
– Ты чего отошла? Иа так не достанет до морковки.
– На! – принцесса передала овощ маме. – Коми Иа!
– Сё! – выдохнула малышка. – Домой!
– Как домой? – я всплеснул руками. – А крокодил?
Ксюша посмотрела на меня уставшим взглядом, ещё раз выдохнула:
– Сочно. Идём! – и побежала вперёд.
– Доча, нам туда, – Сонечка показала в сторону строения.
Пока шли к крокодилу, любовались рыбками.
– Де салатая ыбка? – ребёнок крутит головой и разводит ручки.
– Там! – отвечает проходящий мальчик постарше Ксюши.
Девочка внимательно смотрит на него, провожая взглядом. Поднимает ручки и прижимает их к бокам.
– Умик. Тити ваши мами! – это было сказано в закрытом помещении так, что прокатилось по всем присутствующим ушам.
– Ксения! Как тебе не стыдно. Нельзя повторять за дедушкой. – Соня оглядывается по сторонам.
Взрослые улыбаются. А малышка, смерив маму взглядом с головы до пят, сказала:
– Де какадил?
– А золотая рыбка? – пытаюсь напомнить о желании.
– Ка-ка-дил! – стукнула ножкой в пол девочка.
Войдя в соседнее помещение, мы увидели за большой витриной лежащего крокодила. Ксюша просто прилипла глазами в это огромное чудовище, подойдя вплотную к стеклу.
Простояв минуты две, я посмотрел на работницу зоосада:
– А он живой?
– Да!
– А почему не шевелится?
– Ну он же не обезьянка, чтобы прыгать по вольеру…
– Действительно! – улыбнулась моя жена.
Всё это время и последующие минут пять дочка была неподвижна, как и рептилия напротив. Вдруг глаз крокодила начал движение назад, потом вперед, максимально раскрывается.
– Его, наверно, привлёк красный цвет, – сказал я, и мы с Соней посмотрели на дочь.
– Нет! Она его гипнотизирует, – выдвинула свою версию жена.
– Тика! – не поворачиваясь, нам сказала принцесса.
Я уж не знаю, сколько времени мы простояли возле этого экземпляра, но животное не выдержало первым. Развернув тело на девяносто градусов, чудовище опустило вначале голову в воду, а потом полностью «утонуло», отвернувшись от нас.
– Теперь в кафешку и по-мороженому! – радостно проговорил я.
– Неть! – Ксюша повернулась к нам с полными слёз глазами. – Домой!
– Что такое? Почему ты плачешь? – Соня обняла дочку и подняла на руки.
– Иму густно! Он пачет! Он хосит домой!
Такого мы не ожидали. Пришлось быстро выйти на улицу. Гуляя по парку, ребёнок успокоился. Слёзки пропали. Личико разрумянилось, и появилась улыбка.
– Де салатая ыбка? – вдруг спросила Ксюшенька.
– Зачем? – мы напряглись.
– Сказу ей, пусть какадила домой пустит!
Санаторий
Поговорка «человека из деревни
можно вывезти, а деревню из человека нет»
Закончилась уборочная в нашем совхозе. Дирекция ударников поздравила достойно: кому – телевизор цветной, кому – машинку стиральную, кому – как мне, путевки в российские здравницы. И всем достались денежные премии.
– Варлаам, давай с Кисьевым поменяемся: ему путёвку, а нам машинку стиральную? – Соня по дороге домой.
– У нас есть! Зачем вторая?
– Ну, тогда с Петренко поменяйся на телевизор…, – в голосе жены нотка отчаяния.
– «Ящик» тоже есть… и новый. В прошлый год с премии купили.
– Тогда заберешь с собой Ксюшу, пускай ребёнок в море Чёрном покупается…
– Возьму! А школа? Соня, чего ты хочешь?
– Найдёшь себе там «козу», – всхлипывает супруга.
– Зачем мне коза?
– Я про бабу…, – идёт и плачет.
– У меня ты есть! Зачем мне ещё?
Документы в больнице получил без проволочек. Справку санэпиднадзора тоже за два дня выдали. Всё честь по чести. Я же не отдыхать, лечиться еду…
Двадцать четыре часа в поезде, и вот я в санатории «Фазотрон» города Сочи на берегу Чёрного моря.
Милый персонал встретил угрюмо. Прибыл я на сутки раньше. Сговорились на ночь меня разместить в актовом зале. Даже раскладушку выделили с одеялом и подушкой. А до вечера я побежал на море. Порывистый ветер поднял волну. При входе на пляж висит объявление на тетрадном листочке «Штармыт! Две бал! Купаца нызя!». Отдыхающие бархатного сезона прогуливаются по берегу.
Я человек культурный, правила знаю. Расположился на берегу, сбросив с себя футболку и штаны, а в голове: «Быть на море и не окунуться? Столько ехал и шторм… Да, что это за стихия такая…». Вскочил, разогнался и в воду. Волна подхватила. Так на душе легко стало. Запел в полный голос, затанцевал…
Решил погрузиться с головой, как чья-то рука схватила за волосы и потащила меня вверх. Я попытался вырваться, да не тут-то было. Так за волосы на песок меня вытащил некто и, перевернув, перегнул через волосатое колено.
– А-а-а-а! Да, что происходит? – я вырвался и вскочил на ноги.
– Дарагой! Я спас тебя!
– Зачем? Я плавал, наслаждался…, – ринулся на своего спасателя с кулаками.
– Прасты! Мыр! – парень протянул мне руку, его лицо озарила улыбка, – Чиво кричал, рукамы махал?
– Песню я пел и танцевал, – мы пожали руки.
– Варлаам!
– О! Как и мене. Васо! Я «царственный», а ты «потомок Бога». Прыкын, вместы мы «Царственный потомок Бога», – многозначительно поднял указательный палец в небо.
До глубокого вечера мой новый знакомый возил меня на своей «десятке» по городу. Рассказывал, куда и как добраться, где отменная кухня, где хорошо можно повеселиться… Приятно, когда в незнакомом городе есть друг!
Ночь на раскладушке, что в поле на помосте деревянном. Но нам не привыкать. Выспался и, после заселения в номер, пошёл знакомиться с врачом. Процедура стандартная. Меня направили на небольшое обследование. Врач заключил:
– Здоров! А чего приехал?
– Так совхоз выделил?!
– Ну, коль приехал, значит назначим массаж, душ шарко, грязевые ванны, Мацеста и… пожалуй, спортивную гимнастику. А после обеда – свобода, пляж, девочки и домашнее вино-о-о…, – как-то мечтательно протянул доктор.
Процедуры начинались только завтра. Я расположился на пляже, подстелив полотенце. Странно было и непонятно платить деньги за лежак, находясь на территории санатория…
– Друг! – я приподнял с глаз кепку…, – Васо сказал, ты его друг. Вот тебе от друга, – он показал на лежак.
– Сколько с меня?
– Другу бесплатно, – важно сказал посланец и, гордо подняв голову, удалился.
Как я ни крутил головой по сторонам, Васо нигде не было. Чудеса! Но на лежаке загорать было приятней.
– Кто не купит кукурузку, тот наступит на медузку! Кто кукурузку не возьмёт, от того жена уйдет! Сладкий сочный кукуруз – даже лучше, чем арбуз! – донеслось со стороны.
Я извлек из плавок пакетик с монетами и стал отсчитывать на один початок.
– Эге-гей! – подняв руку, я помахал продавцу. – Сколько с меня?
– Другу Васо – бесплатно!
Никогда не думал, что на курортах такое внимание к гостям. Вот так сервис.
Первый день процедур.
Утром – спортивная гимнастика. Все движения мягкие, неспешные. Разминка рук, ног, шеи… лёгкая пробежка. Потом какие-то фигуры, изображающие то рыбок, то зверушек. Напротив меня мальчик пяти лет, пытается подражать мне. Делаем с ним ласточку. Поднимаемся на носочек левой ноги. Не удержав равновесие, падаем и смеёмся.
– Мужчина, не отвлекайте Васичку! – мама одергивает сына за руку.
– Извините!
– Вечером нагуляются, а потом к детям пристают…
Что-то мне подсказало, лечебная физкультура мне не идёт впрок. Я ведь могу все эти упражнения делать сам на балкончике номера.
Душ Шарко – по времени. Как оказалось раздельно для мужской и женской половины отдыхающих. Я вошел в просторный кафельный зал, быстро разделся и занял место в кабинке без «окон и дверей».
– Бесстыдник! Ты, что себе позволяешь? – я прикрыл колокольчик и обернулся. На меня смотрела женщина, в руках которой был шланг…
Мужчины стояли в плавках. «Мать перемать…, а я то думал надо голым…», – пронеслось в голове. И только я вознамерился ретироваться с площадки, как женщина включила шланг.
– Крутись! – весело произнесла «шлангистка».
Я оторвал руки от заветного места и пытался закрыть лицо.
– Спиной повернись! – за ней послышались смешки и подбадривающие возгласы.
Конфуз невероятный. Но душ был приятным. Тело подтянулось и окрепло.
– Завтра в плавках приходи!
– До свидания!
Грязевые ванны, куда ни шло. В большом помещении десяток кабинок, закрытых занавесками. Медицинская сестра взяла мою карту и показала на кабинку. Я отдёрнул штору. В ёмкость, куда предстояло опуститься, была налита жижа тёмно-коричневого цвета.
– Раздевайтесь и опускайтесь в ванну.
Было бы сказано. Я интеллигент, и дважды повторять не стоит. Медсестра вошла, на табуретку поставила песочные часы.
– Как время выйдет, позовите меня. Я вам…, – её взгляд упал на мои вещи, – а плавки вы зачем сняли?
– Так вы сказали, раздевайтесь и опускай…
– Ну, я имела ввиду… Вы первый раз в санатории?
– Да!
– Понятно! Когда время выйдет, встанете и руками стянете грязь в ванну. Потом пройдёте в угол. Там душ…
«Опять конфуз… да, что меня всё не в то русло бросает санаторная жизнь?», – пролетело в голове.
– Прывэт, друг! – на пляже ко мне подошёл Васо, – Чиво грустный?
– Делаю всё что-то не так. Люди нервничают, некоторые ругаются, другие смеются… стыдно! Зачем сюда приехал?
– Мнэ сказали, ты веселый. За один дэнь тебе знает все санатории. Уедеж, все забудэт, а я помныть буду, – собеседник так улыбался и говорил искренне, что я подумал: «А он прав! Ничего не случилось! Кто меня здесь знает, а сколько человек будет помнить, когда уеду?».
Срок моего пребывания пролетел быстро. Восемнадцать дней, как будто «чихнул». Тепло проводили сотрудники санатория. Новый друг подбросил до вокзала.
Спустя пять лет в этот же санаторий мы приехали вместе с Сонечкой. Войдя в фойе, я поставил чемоданы и выпрямился.
– Вот, милая, здесь я отдыхал в прошлый раз.
– Девочки! Варлаам приехал! – разнеслось громким эхом.
– Я вижу, – жена строго посмотрела в мою сторону.
Жалко Васо уехал на родину.
Хрен
Проживая по молодости еще в старом доме, я много работал, выезжая то в командировки, то на вахты. Соня воспитывала нашу дочь Ксюшеньку и занималась домашним хозяйством.
Каждое возвращение, засучив рукава, я что-то ремонтировал, строил, латал…
– Варлаам, перекопай в первую очередь землю под картошку, а потом вдоль виноградника с обеих сторон, – во время завтрака делится планами супруга, – а я грядки посею и рассаду начну высаживать… ты же вчера с грядками закончил?
– Угу! – не отрываясь от поглощения бутерброда, качнул головой в знак согласия.
– Точно?! – Сонечка сощурила глазки.
– Агу-ага-мы-гуа-гу! – промычал я, пережевывая пищу, запивая чаем.
Хоть и весна, а днем припекает. Поэтому с перекопкой надо закончить часов до десяти утра. С шести времени вагон. Беру вилы, лопату и начинаю рыхлить участок под картошку. Первую высаживаем ведро, разрезая на две части. К июлю уже своя молодая, да рассыпчатая. Вторую в конце мая. В сентябре убираем, просушиваем и в погреб на зиму.
Чтобы весной не рвать пупок, осенью с первыми морозами перекапываю огород и грядки, не разбивая смерзшиеся комки чернозема. А сейчас одно удовольствие работать. Земля рыхлая. Одной штыковой управился.
Ну, вот… здесь закончил, теперь к винограду.
Прошел вначале вилами, подорвал грунт и приступил лопатой. Мы на этой площади чернозем ни разу не рыхлили. Комья разбиваю, сорняки собираю и… Что за напасть. То ли корень, то ли деревяшка, какая мешается. Не могу лопатой вытянуть. Побежал в сарай за совковой лопатой и ломиком.
– Варлаам, ты куда?
– В сарай! Не отвлекай!
Супруга знает, что, если я за что-то взялся, пока не сделаю, отвлекать нельзя. Поэтому она только и сказала.
– Понятно!
У нее работа спорится. Начала рассаду высаживать. Ксюша в коляске сидит, кепочка «мухоморчик», что-то агукает да напевает, играя на солнышке.
– Тебе лом зачем?! – Сонечка привстала и с огромным любопытством провожает меня взглядом.
– Да там доска на углу участка в земле… мать перемать ее через колено… Или камень, сам не разобрал, – это я все на ходу. Не знаю, слышит моя любимая или нет?
Работал, словно экскаватор. На полметра точно углубился. Такого большого корня, да еще ветвистого я не видел: «Может здесь раньше дерево росло, а может…».
Иду довольный, несу этого «удава».
– Вот, выкопал! – не без гордости показываю Сонечке.
– Это же хрен! Вар-а-а-ам, да что ты такой непутевый… А?
– Какой хрен?
– Листья, которые я в огурцы при солении кладу, – и как давай смеяться в полный голос.
Ксюшенька притихла. Смотрит то на маму, то на меня и улыбается.
– И что делать?
– Ну, сам себе работу нашел. Будем «хренятину» делать, а это, – она ловко оторвала снизу корешок и еще несколько молодых отростком, – я посажу в то же место. Только в следующий раз не выкопай. Я там палку воткну. Хорошо?
– Угу!
Закончив рыхлить землю вдоль виноградника, я сидел на веранде, мыл и перекручивал ручной мясорубкой корни хрена. И, несмотря на то, что прибор был замотан в полиэтилен, слезы градом катились из глаз, а нос отказывался дышать.
Слова плохие
Поздравьте! У нас колёса появились в семье. Пусть это видавший виды «Жигулёнок», но на ходу и свой. Правда… чего греха таить, лежу под ним и копошусь под капотом практически каждый день. Ладно! Не каждый, да мне и одного раза в неделю хватает. Люблю что-нибудь мастерить и перебирать своими руками.
Соня получила повышение. Пусть не в «Москву» переведена, а всё же в офисе и на должности заместителя начальника отдела.
Нашей принцессе уже четыре годика. Каждый день ходит с нами на работу. Ей нравится в детском садике. Детки подросли, умеют практически всё, очень много знают. Если прислушаться, о чём разговаривают на прогулке, то можно потеряться: это детский сад или офис различного рода специалистов, имеющих опыт во всех сферах деятельности человечества. А чему удивляться? Мир компьютеров, планшетов, телефонов.
Воспитательницы в нашей группе просят не оставлять детям гаджеты. Но разве уследишь? Вот, например, наша принцесса свой мобильник, подаренный дедушками и бабушками, с вечера кладёт в дамскую сумочку, с которой утром отправляется в «офис».
Как видите, у нас всё развивается, движется… правда, живём пока в доме с печным отоплением, и я стараюсь за лето навозить дров, собирая поваленный стволы в лесополосах, доставляя их во двор на соседском «ГАЗончике».
– Варлаам! – Соня с Ксюшей входят во двор. – Завтра ребёнка забираешь ты!
– Что случилось? – выкарабкиваюсь из-под легковушки.
– Папочка, я тебя люблю! – дочка раскидывает ручки и подходит ко мне.
– Не подлизывайся! – жена скрывается в доме.
– Принцесса, я грязный…
Девочка смешно наклоняется и подставляет щёчку для поцелуя.
– Чего мама ругается? – беру рожковый ключ и пропадаю под машиной.
– Я сказала плохое слово.
– Ксюша, мы же с тобой уже разговаривали. Ты мне обещала не повторять за взрослыми плохие слова.
– Я сказала «попа» разве это плохое слово?! – произносит с удивлением в голосе и рассуждает, – У всех дядь и тёть есть попа. У всех детей есть, у куколок тоже… Папочка, правильно?
– Угу! – с усилием затягиваю гайку.
– Так ты папе рассказала, почему на тебя жаловалась Серафима Рихардовна? – на улицу выходит, уже успевшая переодеться, супруга.
– Да, мамочка!
– И что сказал папа?
– Поругал меня.
– Иди, переодевайся. Будешь мне помогать.
Дочка убегает в дом. Соня присаживается у моих ног.
– Представляешь, она сегодня мальчика в группе послала…
– Послала? Прямо по адресу?
– Нет! Таких слов я от неё не слышала, а вот туда, что ниже спины – Да!
– Сонь, надо бы разобраться. Может, мальчик её обидел? Я завтра пойду её забирать и узнаю у воспитательницы. А с твоим папой надо поговорить, чтобы при ребёнке не выражался.
– Пап, мам, а мы вчера с Абрамычем ангицкие слова учили новые, – радостная на улице появилась малышка.
– Ну-ка, ну-ка, – смеюсь под «Жигулями».
– «Вилкус»! Знаешь, что это? – и, не дожидаясь ответа, выдаёт, – Папа, это вилка! А «лопатиус»? Ха! Это, мамочка, лопата. Вот!
– Да-а-а-а, – протянула Соня, – надо поговорить с дедушкой.
– А ещё мы с ним выучили целое предложение. Слушай: «Бери лопатиус и кидай говнятиус!».
Я, подскочив, ударился лбом о кардан.
– Соня, звони тестю! У-у-у-у-у-у…
– Папочка, тебе больно?
– Нет, Солнышко!
К концу рабочего дня пошёл моросящий летний дождик. В детстве мы такой называли «слепой», так как тучки в стороне, а солнышко светит, и капельки, падающие на землю, испаряются, поднимаясь маленькими облачками к небу.
– Ирина Васильевна, здравствуйте! А где Серафима Рихардовна? – заглядываю в группу.
– Ой! Как хорошо! Папа пришёл. Здравствуйте! Она сегодня была в первую смену. Ксения, за тобой пришли, убирай игрушки и выходи в раздевалку. Дети, я на две минуточки выйду, соблюдайте порядок!
Можно сказать, вытолкнув меня в раздевалку, Ирина Васильевна продолжила:
– Ваша дочь говорит много странных слов. Пусть это слова паразиты, но они грубы, и ребёнок не должен их говорить…
– Но…
– Не перебивайте! Вот! Я записала то, что она сегодня говорила, играя с детьми на улице. Так! – воспитательница развернула тетрадку. – Полюбуйтесь! Как вам это понравится «тудыть её в качель», «мать перемать», «ёсики-колёсики»… Как вам это нравится?
– Безобразие! Я её сегодня поставлю в угол, – из группы вышла Ксюша.
– Папочка, я больше не буду! Мы играли в семью и…
– Нельзя повторять эти слова, мы же с тобой говорили, – стараюсь быть строгим при Ирине Васильевне.
– Вчера мальчика Дениску, простите, отправила туда…
– Куда? – всматриваюсь в глаза педагога.
– Туда, – голова воспитательницы наклонилась, глазами она указала себе на спину.
– Безобразие! – я всплеснул руками. – А что мальчик сделал?
– Он толкнул Ксению, – как-то виновато взглянула на меня Ирина Васильевна. – Серафима Рихардовна вчера составила воспитательную беседу с Денисом и его мамой. Он даже плакал! – добавила многозначительно.
– Ай-яй-яй! – я посмотрел на дочь, которая, не выражая никаких эмоций, переодевалась у своего шкафчика.
«Странно! Хоть бы всплакнула, помогла папе в разговоре», – изумился я про себя.
– Но и это не всё, – загадочно помахала перед моим носом тетрадкой работница детского сада. – Я это произносить не буду из этических соображений. Прочитайте сами!
Заглянув на предъявленную страничку, я ахнул и почесал затылок:
– Да-а-а-а… Просто так сказала?
– Нет! Она прокричала это, когда на землю упал её мобильный телефон… Ксения, где ты слышала эти нехорошие слова?
– Абрамыч так сказал, когда бабушка уронила ему на ножку кастрюльку, – выдохнула, уже готовая идти домой, дочь.
– Так чего же ты слушаешь дедушку? – возмутился я.
– Папочка, он так быстро говорит нехорошие слова, что я не успеваю закрывать ушки, – принцесса приложила ладошки к голове.
