Buch lesen: «Элизабет и квартира №13»

Ненавижу, когда меня так называют. Лиза, Лизка. Бхе. Мое настоящее имя Элизабет. Слышите как красиво – Элизабет, а то какая-то Лизка. В трудном возрасте, когда этот мир начинает преображаться, причем не в лучшую сторону, за исключением тяги, я имею в виду настоящей тяги к мальчикам, но вера в чудеса еще окончательно не утрачена, со мной произошла необыкновенная история, которую я и хочу вам рассказать.

Когда это случилось, я уже ненавидела откровенно детские сказки типа «Хроники Нарнии», зато уже сутками напролет могла смотреть «Сумерки». В школе у меня почему-то, не было такого парня, который бы меня по-настоящему привлекал. Ну как, кое-какие конечно были, но я говорю: «по-настоящему», до воплощения в ночные фантазии с поцелуями, слезами ревности и мамиными советами. В мысленные зарисовки его с золотым обручем на голове и за рулем-поводьями белого мустанга, ну это я уже загнула, конечно. Но, наверное, самое главное, что эти придурки, как на подбор называли меня Лизой, а меня это жутко бесит.

А вот он называл меня Элизабет. Иногда Лизи, но это совсем не Лизка, или, что еще хуже, Лизунька. Понимаете, когда к вам так обращаются, то сразу пропадает все очарование мира грез девушки подростка, и розовый туман волшебной романтической сказки рассеивается навсегда. О нет, я далеко не добрая Золушка и не наивная Русалочка, просто, ну какая девочка в переломный период не живет в двух мирах одновременно – испорченном нынешнем и стереотипном из книжек.

Его звали Дориан. И это еще одна веская причина по которой наши души встретились в подлунном мире. Он жил в соседнем доме со своей тетушкой Гретой. Она была довольно старенькой и чудаковатой впрочем, как и все старушки ее возраста. Но она была особенно странной, ведь даже ровесницы обходили ее стороной, и за глаза называли колдуньей. Хотя я в ней ничего похожего не замечала, обычная, себе такая, бабулечка со старческими причудами.

Правда однажды она заговорила со мной о временах своей молодости и при этом все время упоминала Петра Великого, Вольтера, Баха, Моцарта, Помпадур, Гёте, Канта и еще кучу других знаменитых имен. Я не очень-то понимала, причем тут ее молодость, но она рассказывала с таким упоением, что неволей все принималось взаправду.

Пожалуй, это единственное в чем она походила на колдунью или старую ворожею. Однажды ее назвали даже чертихой, а баба Евдокия говорила, будто местный батюшка всяк раз при встрече осеняет себя знаменем и бормочет про нехристь. Будто сама не раз видела, и зуб дает про заклад.

Хотя вот что еще необычного – никто толком не может сказать, когда они въехали в наш двор, ощущение, будто они жили здесь испокон, как говорится, но, когда пытаешься вспомнить какие-то конкретные случаи и события связанные с ними, то ничего не приходит в голову, словно их и не было никогда.

В остальном они абсолютно нормальные и вполне себе обыкновенные люди.

Как-то вечером, я сидела дома, у окна, пила горячий чай и читала Дюма. Когда стало совсем темно и на улице, во дворе, зажегся фонарь – мой любимый фонарь, он светил таким мягким, блекло-оранжевым светом, всегда на одинокую деревянную лавочку – в стекло бросили маленький камушек. Клац. Это был Дориан. Он улыбнулся, так по-доброму, и махнул рукой, чтобы я выходила.

Отец был в очередной командировке, а мама вот уже целый час нежилась в горячей ванной с пенкой и солью, боже как я люблю ванну с пенкой и, судя по всему, собиралась пролежать там еще, как минимум, столько же. Чтобы не обламывать ей кайф, я решила ничего не говорить, написала записку, если вдруг не успею вовремя вернуться, и тихонечко выскользнула в двери.

На улице было чудесно. Свежо, чуть-чуть сыро и тихо. Мы еще не целовались при встрече, но здороваясь, всегда становились друг напротив друга и, глядя в глаза, тепло и нежно говорили: «Привет».

Это была первая – уже именно зрелая, а не просто там детские початки влюбленности – любовь. Та, что сводит члены и парализует разум. Та, что кажется вечной и всегда разбивает сердце.

Он предложил сходить в кафешку, поесть суши с каким-нибудь напитком, может быть даже с вином, совсем немножко, и то если продадут. Ну кто может отказаться от суши, хотя у меня есть знакомые их на дух не переносящие, но я не из их числа.

Потом он пригласил меня в гости, страшно заинтриговав под роллы с угрем, я еще тогда перебрала васаби, быстро запивая его соком. Бог весть чего себе навыдумывав, все таки момент довольно волнительный, я согласилась.

– А это та самая девчушка, – поприветствовала меня его тетушка. – Ну, проходи, давай, не стесняйся.

Он заботливо дал мне свои домашние тапочки, на два размера больше, от чего я шаркала ими по-полу, словно его пожилая родственница. Мы прошли в комнату, обжитую, уютную, с плюшевой обивкой на креслах и диване, старинными часами курантами, и толстенными коврами, но все это убранство выглядело не роскошно, а очень тепло и по-домашнему. Я с удовольствием плюхнулась в мягкое сидение, продолжая осматривать квартиру.