Пир

Я не оценила. Да, в нескольких рассказах есть интересные мысли, необычные аллегории, забавные подходы. Но в большей их части нет самой глубины, а лишь претензия на неё. Все всех едят, все всех убивают, все со всеми спариваются – в общем, описано всё как-то буднично и грязно, со всеми подробностями.

Антропоморфы и зооморфы, смесь русского с японским в нескольких рассказах, выделение курсивом, мол, посмотрите, какую метафору я придумал… По-моему, получилось как-то невыразительно и неприглядно. Остается неприятное ощущение, будто и сам влез во всю эту грязь. Жалею, что прочитала.

Хочется стереть себе память после прочитанного. Абсолютно отталкивающие и шокирующие “произведения», советовать никому не буду

Не стоит читателю, ничего не знающему о постмодернизме, читать эту книгу. Также не рекомндую ее и тому, кто ничего не слышал о концептуализме Сорокина. И не нужно открывать ее тем, кто просто хочет почитать о каннибализме и похихикать над поеданием несъедобных вещей. Это особенная книга. И, читая ее, нужно думать, анализировать, вникать. В шоке будут скромные читательницы, воспитанные на Пушкине и Тургеневе, прочитав, как отец отрубает руку своей дочери. Не бойтесь и не возмущайтесь! Лучше откройте литературоведческий словарь и почитайте о приеме овеществления метафоры (который, кстати, очень любили футуристы), и тогда все вам станет понятно. И не надо ужасаться от того, как родители зажарили и съели свою дочь Настю. Нужно перестать воспринимать текст буквально и вспомнить про обряды инициации: умереть в одном статусе, чтобы возродиться другом. Настя-девочка умерла в свой 18-й день рождения, а возродилась Настя-женщина. Книги Сорокина всегда вызывают шок и очень часто отвращение. Но он не псих и не маньяк, он мастер слова и стиля!

Не могу сказать, что книга привела меня в восторг. Скорее, вызвала ступор. Изначально. Однако, потом я постаралась вникнуть, попытаться понять что, тем или иным предложением, Автор хотел сказать.

Местами читать просто неприятно. Да, пожалуй, какие-то отдельные параллели я для себя нашла и провела. Но, тем не менее, все это можно было выразить иначе, не потеряв при этом смысловой нагрузки. Советовать этого автора я явно не стану)

Едва ли не лучший сорокинский сборник рассказов. Великая и страшная симфония еды; гротескный мир, сочащийся едой и поглощающий сам себя. Ни один из рассказов не похож на остальные, и все они раскрывают сущность "едения" с какого-то нового ракурса. Конечно, Сорокин во многом верен себе по части эпатажа, и к "Пиру" зачастую напрашивается очевидное "во время чумы", но все же эту тему мы предпочтем оставить Камю-нибудь другому. Процесс еды сам по себе весьма физиологичен, а физиология равновероятно может быть и приятной, и болезненной. Впрочем, есть еще третий, нейтральный путь, который здесь тоже можно найти. Наиболее близкий эквивалент - это фильм "Повар, вор, его жена, ее любовник" Гринуэя. Впрочем, Питера Гринуэя я вообще считаю идейно очень родственным Сорокину художником: та же максимальная незашоренность восприятия и готовность к любым перевертышам, уклон в сторону шокинга и жестокостей, сочетаемый с грандиозной сложностью формы и картинной отточенностью каждого кадра или фразы. В целом я бы особо выделил рассказы "Ю" и "Сахарное воскресенье". В неистовых кулинарных фантазиях первого есть что-то неуловимо притягательное, в то время как второй является маленьким шедевром текстостроения с содержанием, значительным образом определяемым формой. А вот ультрабрутальной и распиаренной "Настей" я особо не впечатлился.