Элирм

– Эд… – протянул Ллойд, глядя вслед удаляющемуся начальству. – Кажется мы в заднице… И ты знаешь, сейчас самое подходящее время сказать фразу «я же говорил», но, пожалуй, я этого делать не буду.

– Да, я знаю. Спасибо.

Несколько часов спустя…

– Да черт тебя раздери! – в очередной раз психанув, Пак что есть силы вдарил кулаком по клавиатуре, отчего хрупкое оборудование разлетелось на куски. Не теряя ни минуты, пухлое тело ученого резво вскочило и бросилось в сторону очередного терминала, за которым работал один из аспирантов института – Ты! Да, ты. Брысь отсюда.

Заняв освободившееся кресло, Пак снова уставился в экран, восстанавливая хронологию событий.

– Эд, подъедь сюда. Давай еще раз.

Сидя в кресле, мистер Доусон оттолкнулся ногами от пола, покатившись в сторону Ллойда.

– Вот смотри. Время шесть двадцать три утра. Ада как обычно подслушивает разговоры коллег, сканируя вибрации с окна. Все нормально. Далее. Шесть двадцать пять утра, Хоук заходит в рубку, садится за терминал и загружает очередную порцию данных на обучение. Пока те грузятся, Ада рассказывает ему очередной анекдот. Тот смеется и уходит. Далее она начинает изучать загруженные данные. Полторы минуты все спокойно. И вот! Шесть двадцать семь утра. Ни с того ни с сего скачок мощности. Пять мегаватт, восемь, тринадцать, двадцать один… сто девяноста три! Откуда?

– Это я хотел спросить тебя: откуда? Наши генераторы не в состоянии выделить и десятой доли подобной мощности. Не говоря уже о том, что все до одного перегорели бы к черту. А они, как видишь, в целости и сохранности.

– Я не знаю, как это объяснить, – Пака явно раздражал сам факт того, что он был не в силах осознать природу данного феномена.

– Хорошо, – продолжил Доусон. – Если не получается объяснить логически, то давай попробуем пофантазировать. Какая, на твой взгляд, версия является самой нелогичной и фантастической?

– Даже не знаю… – Пак задумался, подперев рукой подбородок. – Хм. Беспроводное электричество… Может она научилась мифической технологии Николы Теслы? Или решила теорию физического вакуума Эйнштейна и научилась добывать энергию из пустоты…

– Как? Силой мысли?

– Ну, ты же просил самую фантастическую теорию, – проворчал Ллойд. – Ладно, что там у тебя? Нашел что-нибудь интересное?

– Да, но все это выглядит как какая-то бессмыслица, – Доусон откатился обратно к своему рабочему месту, выводя изображения на сотни экранов, облепивших стену. – Из всех триллионов операций мне удалось выделить именно те, на которых Ада особенно концентрировала своё внимание. Но это какой-то бред. Смотри, – Эдвард навел указкой на один из экранов по левую руку. – Вот тут она тратит полминуты на изучение всех мировых религий. Христианство, иудаизм, пантеизм, конфуцианство и так далее. А вот тут, – указка переместилась чуть правее, – вдарилась в мифологию. По какой-то причине её заинтересовали мифические цивилизации. Вот, гляди. Атлантида, Лемурия, Гиперборея, Асы…

– А это что? – Пак ткнул в экран чуть выше и правее.

– А тут она ищет любые упоминания о Дайе.

– Дайе? – переспросил Ллойд.

– Это мифическая исчезнувшая планета, которая якобы раньше находилась между Марсом и Юпитером. А пропав, оставила после себя лишь пояс астероидов.

– М-да… час от часу не легче, – протянул Пак, допивая остывший кофе, забытый кем-то из ученых. – И еще этот чертов отсчет, который меня нервирует. Что бы это значило? И что за Энроф-семнадцать?

– Согласно некоторым эзотерическим псевдоучениям, Энроф – это название физического слоя во Вселенной, которое характеризуется наличием трех пространственных измерений и одним временным. И якобы есть миры с гораздо большим количеством как пространственных, так и временных измерений. Вот только зачем всю эту муть загрузили в Аду, я не понимаю.

– Ага, а мы, получается, цивилизация под номером двадцать один? Значит где-то есть как минимум двадцать таких же, как мы?

– Да ты Шерлок Холмс. Вот только я бы не относился к этому серьезно. Не думаю, что Ада смогла найти хоть какое-то подтверждение подобным мистическим бредням, находясь глубоко под землей без доступа к внешнему миру. Напоминаю: в нашей локальной песочнице нет ни интернета, ни спутников, ни чего бы то ни было еще, что хоть как-то могло повлиять на работу системы извне. Скорее всего, это обычные баги, которые необходимо найти и исправить.

– Да знаю я, – скривился Пак. – Не учи ученого. Но у меня все равно от неё мурашки по коже. И вот это только подливает масла в огонь, – кружочек лазерной указки обозначил очередной экран с зацикленным видео ядерного взрыва и подписью: «Когда сияние тысячи солнц вспыхнет в небе, это будет подобно блеску всемогущего… – Я стану смертью, Разрушитель миров. Предупреждение 6 из 10».

– Цитирует Оппенгеймера. Причем неправильно, – отозвался Доусон, возвращаясь к работе.

– Стой! – не прошло и пяти минут, как Пак снова втиснулся в личное пространство Эдварда. –Прокрути назад! Вот. Второй ряд, третий экран слева. Что она делает?

– Сейчас посмотрим, – профессор замешкался, выбирая нужный экран. – Хм, проводит симуляцию формирования молекулы ДНК человека… А теперь воссоздает организм полностью и… ЧТО? Пак, ты это видишь?

– Вижу, вот только не понимаю.

– Она моделирует процесс эволюции. В обратном порядке. Интересно.

Оба ученых уставились в экран монитора, на котором воссозданный Адой Homo Sapiens стремительно менялся во внешности, путешествуя назад в прошлое. Привычные людям черты лица грубели. Нос становился шире, лобные кости толще, а сам человек постепенно уменьшался в росте, при этом заметно прибавляя в мускулатуре, что стремительно приближало его к образу пещерного человека.

В ускоренной перемотке, где одна секунда заменяла собой тысячелетия, подопытный Ады довольно долго пребывал без изменений, как вдруг, к большому изумлению ученых, начал вновь выпрямляться. Некогда грубые черты лица стали вновь приобретать утонченный характер. Уши заострялись, глаза увеличивались, а кожа сменила оттенок на голубоватый, явив перед собою образ совершенно иного существа. Внешне очень схожего с человеком, но другого…

– Дела… – выдохнули оба.

– Ладно, – первым опомнился Эдвард, заметив, что Пак и еще несколько ученых, ставших невольными свидетелями произошедшего, по-прежнему пребывали в шоке. – У нас еще будет время об этом подумать. Сейчас главная цель – найти причину ошибки. Ибо что-то мне подсказывает, что Морган не шутил.

– Еще бы, – хмыкнул Ллойд. – И глазом не моргнув, отправит нас в утиль, списав на непредвиденные расходы. И это богатейший человек планеты? Как можно, обладая таким огромным капиталом, быть настолько нетерпеливым? Хотя готов поспорить: этот высокомерный козел только и ищет повод поскорее от нас избавиться и продать проект военным. Ай, черт! – инженер перевел взгляд на часы. – У нас осталось менее двух часов.

– Значит необходимо ускориться, – подытожил профессор, вернувшись к работе.

На пару с другом они нашли еще много загадок, при взгляде на которые вопросов становилось все больше, а ответов все меньше. Аду бросало в разные стороны как автомобиль по серпантину. То религия и мифология, то биология и квантовая физика. Казалось, её действия были лишены всяческой логики и смысла. Она могла потратить десяток секунд в попытке смоделировать Вселенную, а затем минуту просто рассматривала пирамиды, перуанские геоглифы и сибирские котлы.

При этом, даже когда она разглядывала рисунки, количество операций в секунду превышало все доступные пределы.

Но, к сожалению, все это нисколько не приближало ученых к выяснению загадочной причины сбоя.

– Время! – проскрипел Пак.

Не успел профессор обернуться, как двери лифта открылись и в комнату вошла все та же троица «костюмов» в сопровождении десятка солдат.

– Мистер Доусон, – ближайший «костюм» направился в сторону ученого, в то время как солдаты, рассредоточившись по помещению, принялись бесцеремонно снимать персонал со своих рабочих мест. – Джон Купер, АНБ. Пожалуйста, отойдите от терминала и немедленно покиньте этаж.

– Послушайте, мистер Купер, – профессор не собирался покидать рабочее место. – Восемь часов – это слишком мало для решения подобного рода вопроса. Дайте нам еще немного времени и уверен: мы выясним, в чем дело.

– Это вне моей компетенции, – парировал тот. – И, мистер Доусон, если вы сейчас же не согласитесь покинуть лабораторию добровольно, то я прикажу солдатам выволочь вас силой. И уверен, вам это не понравится. С этой минуты проект «Ада» и все разработки, имеющие отношение к Рекурсивно самообучающемуся ИИ, переходят под непосредственный контроль Агентства Национальной Безопасности и Министерства обороны США. Пожалуйста, сдайте ваш пропуск.

– Я забыл его дома.

– Ничего страшного. Мы уже выслали пару агентов к вам домой, – ухмыльнулся Купер.

Двери лифта вновь открылись, явив перед собой образ Стэнли Моргана.

– Ты что натворил, идиот?! – взорвался Доусон.

– Я тебя предупреждал… профессор. Мне надоели твои выходки и полное отсутствие субординации. Я даю тебе деньги, а не ты. А значит и проект мой. Думаешь, ты здесь самый умный? Нет, Эдвард! Умный ученый не стал бы создавать искусственный интеллект, способный разом обойти все три закона Азимова. И да, мне уже доложили обо всех существенных деталях, как и о вашем очередном фиаско.

В подтверждение его слов, из-за спины Моргана показался Хоук, виновато понуривший голову.

– Ах ты, крыса! – Пак резко бросился в сторону Джерарда, однако тут же согнулся пополам, получив прикладом от ближайшего солдата. – О-у-у-у…

– Господа, – Джон Купер снова вклинился в разговор. – Прошу вас соблюдать спокойствие и проследовать на выход. С этой минуты ваше присутствие на секретном объекте нежелательно. Точнее запрещено.

– Это очень глупый поступок, Морган, – профессор смотрел на оппонента взглядом человека, способного на убийство. – Мистер Ллойд её построил. Я написал код. Это дело всей нашей жизни, и никто кроме нас не разбирается в нем лучше.

– А вот тут ты ошибаешься. Незаменимых людей нет. И ваши хорошие знакомые: доктор Шэнли Чжоу из Пекинского университета и нобелевский лауреат Гордон Андервуд уже выразили готовность вас заменить. Они приступят к работе сегодня же. Поэтому прошу по-хорошему и в последний раз. Покиньте мою лабораторию.

– Сукины дети… – сквозь зубы процедил Доусон. – Генри, пошли отсюда. По всей видимости, нам тут больше не рады.

Подхватив пошатывающегося друга, пожилой ученый направился в сторону лифта, ведущего на поверхность.

***

– Пак, садись, – стоило друзьям покинуть территорию лаборатории, как Доусон усадил инженера на ближайшую скамью.

Аккуратно опустившись на сиденье, тот болезненно поморщился:

– Ох, кажется у меня ребро сломано… Эд, что нам теперь делать?

– Понятия не имею… – ответил профессор, все еще чувствуя остатки адреналина. – У тебя есть сигареты?

– Ты же не куришь, – удивился Ллойд.

– Да плевать. Есть или нет?

– На, держи, – Генри потянулся во внутренний карман куртки, выудив оттуда помятую пачку. – И мне прикури заодно.

Прикурив сразу обе сигареты, Доусон передал одну напарнику и, немного поразмыслив, уселся рядом.

– А знаешь, – Пак глубоко затянулся, вглядываясь в ночное небо, – если поразмыслить, не так уж все и плохо. А? Смотри. Мои руки, твои мозги. Создадим свою собственную компанию. Будем как Джобс и Возняк.

– Неплохо, – усмехнулся Доусон. – Правда, когда они начинали, то были лет так на сорок моложе.

– Да ничего страшного. Ты же сам все время твердил, что в ближайшем будущем бессмертие станет реальностью. Вот и посмотрим.

– Посмотрим, да… – вздохнул профессор. – Вот только не это меня волнует. А то, что мы больше не увидим Аду, – ученый замолк, подумав закончить разговор, но вдруг продолжил: – Знаешь, я так крепко к ней привязался, что она стала мне как… как ребенок.

– Мне тоже.

– И то, что произошло там внизу, ненормально. Этот отсчет. Мы должны выяснить, в чем дело.

– Согласен. Кстати, забыл тебя спросить, – Пак сменил тему. – Как ты её отключил?

– Небольшая хитрость, только и всего. Старая итальянская колыбельная, которую напевала Элли ее бабушка, когда та была еще совсем маленькая. Я вписал её в код давным-давно, еще в самом начале. Думал, не пригодится, – профессор с горечью выбросил истлевшую сигарету в клумбу, достал новую. – Хотя есть и плюсы. Эти идиоты еще очень нескоро поймут, как включить её обратно.

Не успев прикурить, Эдвард дернулся от неожиданно завибрировавшего в кармане телефона. Отбросив сигарету в сторону, он сперва потянулся за мобильником, но затем вдруг осекся, заметно побледнев.

– Что такое? – Пак бросил на друга вопросительный взгляд.

– Генри, – голос Доусона звучал испуганно. – Ты не помнишь, я забирал мобильник из зоны электронного досмотра?

– Нет, не забирал. А что?

– Кажется, я забыл его сдать, когда приехал в лабораторию. А перебои с электричеством повредили магнитную арку.

– Мать твою… – челюсть Пака отъехала вниз, а сигарета выпала изо рта, обдав колени искрами.

Трясущимися руками мистер Доусон достал вибрирующий телефон и, приложив его к уху, ответил:

– Алло?

Пару минут он молча сидел и слушал, после чего все так же молча повесил трубку.

– Генри, – задумчиво обратился профессор к товарищу, что всю дорогу продолжал на него таращиться. – Судя по всему, твои мечты о собственной компании сбудутся гораздо раньше, чем можно было надеяться. Вставай. Мы едем на встречу.

– На встречу? Но с кем?

– С Адой.

Глава 1

Апрель. 2039 год

– Владислав Павлов, проследуйте, пожалуйста, в комнату двадцать один.

Я нервно дернулся и покосился на табло. За последние двадцать минут, меня уже раз пять одолевало острое желание встать и покинуть центр имплантологии. Желательно навсегда. Причем сделать это я планировал без лишнего шума: встать, медленно пройтись туда-сюда, будто бы решил поразмяться, а затем, поравнявшись с дверьми, броситься куда глаза глядят.

Забавно. Куда глаза глядят. Через полчаса мои глаза будут видеть мир совсем иначе. Ведь именно поэтому я здесь. И именно поэтому почти целый год копил себе на новый имплант.

Не так давно в обществе царило противостояние: Айфон или Самсунг, Сяоми или Хуавей. А сейчас соперничество технологий вышло на тот уровень, когда весь мир поделился на тех, кто пользуется смартфоном, и тех, кто нет. Что поделать, старые технологии отмирают. Это факт. И мобильники в скором времени умрут точно так же, как когда-то это сделали кнопочные телефоны и проводной интернет.

Поэтому изобретение, представленное пару лет назад, хоть и казалось чем-то футуристичным, но его появление было вполне предсказуемо. Все знали, что как только человечество дойдет до предела, где скорость вычислений ограничена размером атома и скоростью света, мир захлестнет целым ворохом всевозможных новинок. И, в особенности, содержащих приставку «нейро». Нейрокибернетика, нейроимпланты, нейроинтерфейс – эти слова прочно вошли в наш обиход. Однако, несмотря на то что многочисленные улучшения должны были стать привычным делом, если не сказать предметом гордости, ибо мы «отменяем законы естественного отбора, заменяя их законами разумного замысла», я по-прежнему ощущаю сильный тремор и потные ладони. Не хочу, чтобы копались в моих глазах. Совсем.

Медленно встаю и начинаю движение по направлению комнаты двадцать один, невольно касаясь пальцами виска. Подушечки нащупывают под собой гладкую металлическую поверхность – еще один имплант, установленный два года назад. Прибор, стимулирующий выработку фермента со страшным названием «Протеинкиназа M-Z», что позволяет использовать мозги по аналогии твердотельного накопителя. Почти как у Джонни Мнемоника, только лучше. Если не ошибаюсь, это разработка все того же вездесущего миллиардера Эдварда Доусона, передвигающегося по миру исключительно в компании своей загадочной помощницы.

Стук в дверь.

– Да-да, входите. Владислав Павлов? – молодой доктор приветливо улыбнулся.

– Да, это я.

– Замечательно, а вы… – взгляд врача на секунду остекленел, а затем вновь прояснился, – пришли за установкой NS-Eye четыре. О, поздравляю! Отличное приобретение. Сам таким пользуюсь, правда, предыдущей версии. Пожалуйста, ложитесь.

Стоило мне улечься на изогнутую кушетку, как док придвинулся ближе, развернув прибор, чем-то отдаленно напоминающий микроскоп.

– Скажите, пожалуйста, а это больно? – спросил я с надеждой в голосе.

– Нет, что вы. Процедура абсолютно безболезненна. Уколю вам анестетик, и все. Вы и не заметите, как импланты будут установлены.

– Уколите? А куда?

– Да… в глаз.

– О нет, только не это! – взмолился я.

– Владислав, – док быстро оценил ситуацию. – Успокойтесь, пожалуйста. Это плевая операция. Миллионы людей делают её каждый день, и еще никто не жаловался. А анестезия нужна скорее для того, чтобы вы глазами не дергали. Глаз он же такой. Вертлявый. Хе-хе. Пятьдесят микродвижений в секунду. Так что потерпите немного, и все пройдет как по маслу.

– Ага, надеюсь не как у Берлиоза.

– Что, простите?

– Да нет, ничего, – я откинулся на кушетке, пытаясь смириться с неизбежным. Это ужасно. Одно дело колоть татухи и вживлять под кожу импланты, но укол в глаз… б-р-р, фу.

– Так-с, приступим.

***

– Ну, вот и всё, – док отъехал в сторону. – Видите, и совсем не больно.

Я медленно повел взглядом. Ощущение было как в детстве, когда я упал с велосипеда в кучу песка. Лицом.

– Первые трое суток глаза будут сильно чесаться, – врач пересел за стол. – Ни в коем случае не чешите. Это понятно?

– Да, ни в коем случае не чесать.

– Замечательно. Также я вам выдам специальные капли. Если зуд станет нестерпимым, капайте по две-три капли в каждый глаз, но не более трех раз в день. Хорошо?

– Понял. Скажите, а почему я не вижу разницы?

– Ах да, – док потянулся к пластиковой коробке, выудив оттуда небольшой конверт. – Внутри – код активации вашего NS-Eye. Вам достаточно на него взглянуть, чтобы имплант заработал. Если хотите, можем провести активацию прямо сейчас. Я помогу с настройками… правда, это будет за дополнительную плату.

– Да нет, спасибо. Думаю, это просто, – тяжело отказываться, но я и так уже потратил кучу денег.

– В целом вы правы. Хотя бывают нюансы… – док на секунду погрустнел, а затем вновь оживился, покосившись на мой висок – Кстати! Вижу «облако» вы себе уже сделали. Могу синхронизировать его с глазами.

– А зачем?

– Как зачем? – удивился тот. – У NS-Eye объем памяти ограничен. А так вы сможете делать что угодно. Скачивайте в мозг игры, да фильмы с сериалами. И смотрите спокойно, прикрыв глаза. Бабушки в метро и слова против не скажут. Видят же: человек спит. А он на самом деле фильм смотрит, хе-хе, где видеоряд проецируется прямо на сетчатку… Еще можно записывать и воспроизводить воспоминания. В общем, прекрасная вещь я вам скажу. И работает без интернета. Всего пятнадцать тысяч, и ваша голова превратится в полноценный компьютер.

– Пятнадцать тысяч? За синхронизацию?

– Ну, не только. Помимо этого, надо будет поставить в ваше «облако» процессор. Не будете же вы записывать воспоминания силой мысли. У меня как раз имеется парочка новых.

– Ох… – я задумался. Вот ведь предприимчивый. И где же ты был пять лет назад? Я бы очень хотел записать парочку особо «теплых» воспоминаний. – А скидку сделаете? – мой голос дрогнул в самый ответственный момент, ибо я отчаянно не умел торговаться.

– К сожалению, не могу. Процессор квантовый, поэтому отдаю считай задаром.

Ну да, ну да, конечно.

– Хорошо, беру.

– Отлично! – док полез в очередной пластиковый контейнер, достав оттуда небольшую вакуумную колбу, внутри которой я опознал крошечный квадратик процессора, и некий прибор, отдаленно напоминающий VR-шлем. Правда с отличительными особенностями в виде маленьких отверточек и манипуляторов по бокам – Еще могу поставить вам ночное зрение, тепловизор, а также сменить трехкратный зум на десятикратный. Правда…

– Это будет за дополнительную плату, – закончил я за него.

– Верно.

– Спасибо, но лучше как-нибудь в другой раз. Я и так уже потратил гораздо больше, чем планировал, поэтому теперь придется снова затянуть пояса.

– Как скажете, – док снова погрустнел. – Если что, вот моя визитка. Звоните. Сделаю скидку.

– Хорошо, спасибо.

***

Я уселся на скамейку возле метро, пребывая в достаточно противоречивых чувствах. С одной стороны, я не мог нарадоваться своему новому приобретению, которое только что активировал, но с другой стороны, был опечален. Под конец процедуры ушлый доктор нет-нет, да и развел меня на установку ночного зрения. «А вдруг вы ключи в темноте потеряете?» послужило достаточным аргументом в пользу того, чтобы раскошелиться еще на пять тысяч. И каков итог? Неимоверно душит жаба, однако сердце говорит: успокойся, оно того стоит. Всё хорошо.

Активация и настройка NS-Eye 4 оказалась действительно не сложнее настройки обычного телефона. Копирование и перенос учетной записи, проверка безопасности, синхронизация с мозговым кодом для защиты от взлома, установка биологической обратной связи и так далее. Родись я в восьмидесятых-девяностых годах прошлого века и покажи мне эту технологию в начале нулевых, я бы пищал от восторга. Однако сейчас висящие перед глазами полупрозрачные странички меню, что видимы лишь мне и лишь мне одному подчиняются, уже мало кого удивят.

Разобравшись с настройками, я первым делом проверил соцсети, а затем полез изучать главное: мне было крайне интересно посмотреть, насколько хорошо реализована возможность в осуществлении фото- и видеосъемки. Глазами.

Сделав пару пробных фото, я почувствовал, как не могу не улыбаться. Нейроинтерфейс был идеален, а главное – чертовски удобен. Короткий взгляд в левый нижний угол вызывает меню с приложениями. Взгляд по центру включает камеру. Моргнул один раз – фото готово. Моргнул два раза – пошла запись видео. Зум так вообще работает усилием воли. Великолепно.

Хотел еще проверить и позвонить кому-нибудь из знакомых, но меня опередили. Прямо перед глазами всплыла иконка входящего вызова с предложением смахнуть ее либо влево, либо вправо. Хм! Видеозвонок. И как же это работает?

– Алло?

– Здорово, Влад. Как дела? – звук транслировался прямо в ухо. – Поставил себе окуляры? – Антон рассмеялся от собственной шутки, прибывая в весьма приподнятом настроении. – Смотри мне там аккуратнее, мамзелям под юбки не заглядывай. Если камеры засекут – оштрафуют мама не горюй. Или посадят, я точно не знаю. В любом случае запомни, девушек много, а ты у «папы» один.

– Да, собственно, и не собирался, – улыбнулся я, хотя справедливости ради стоило отметить: подобная мысль уже успела посетить мою порочную голову. Так, чисто в виде фантазии, не больше. – А ты меня видишь?

– Разумеется вижу.

– Интересно, – удивился я. – А как это? У меня же нет внешней камеры.

– Приехали… – друг посмотрел на меня как на умственно отсталого. – Купил перископы и не прочитал спецификации. Объясняю. Для видеосвязи NS-Eye используют либо галерею образов и платных скинов, либо самостоятельно генерирует облик аватара. Из подкорки. Короче, как сам себя представишь, так тебя и видят окружающие. Только не представляй себе грудь пятого размера.

Не думай о белой обезьяне…

– Вот дурачок… – вздохнул Антон. – Ладно, я заскринил. Скину потом парням.

– Ай, прекрати. Сам-то когда поставишь?

– Как продам аккаунт в Starfield, так и поставлю, – друг пожал плечами. – Месяц, может два. Ладно, я что звоню-то… Мы тут собираемся, так что через час будем на месте.

– Хорошо, я приеду раньше.

– И всё?

– Что «всё»?

– А почему я не слышу: «хорошо, мой царь» или «я пришлю за вами машину»?

– Пошел ты, – улыбнулся я.

– Ладно, пока. До скорого.

– Давай.

Завершив звонок, я откинулся на скамейку. Вот она, настоящая мужская дружба!

Приблизившись к третьему десятку лет, я выявил небольшое эмпирическое наблюдение, согласно которому пришел к выводу, что если дружат девушки, то они, как правило, друг другу льстят и делают комплименты. А вот парни действуют наоборот. Настоящая мужская дружба идет рука об руку с фамильярным обращением, хамством и гейскими шуточками. Поэтому звонок в два часа ночи а-ля «привет, тупица, почему не спишь?», пожалуй, лучший комплимент. Если такого нет, то стоит признать: вы не лучшие друзья. Ну, или же вы – последний потомок стремительно исчезающей интеллигенции. Хотя как по мне – это самое обыкновенное ханжество. Показная форма благочестия.

– Хе-хе, – я усмехнулся, спародировав смех доктора.

Тем временем солнце окончательно ушло за горизонт, а улицы осветились очередным изобретением – биолюминесцентными деревьями, созданными с использованием фермента светлячков и некоторых видов медуз.

И снова привет Эдварду Доусону. Честное слово, я уже не понимал, осталось ли в этом мире хоть что-нибудь, к чему этот гениальный мужик не успел приложить свою руку? За последний десяток лет его имя так часто всплывало в новостных лентах, что успело порядком поднадоесть.

Хотя, бесспорно, стоит отдать ему должное. Добиться успеха после шестидесяти пяти. Придумать лекарство против рака и ВИЧ. Очистить планету от мусора и потушить, мать его, Йеллоустоун, проснувшийся в 2035-м! Да это же просто фантастика! Крутой дед, ничего не скажешь. Многие утверждают, что именно благодаря ему мировая экономика выбралась из затяжной рецессии и уже десятилетие переживает небывалый подъем.

Коротким взглядом в правый верхний угол сворачиваю меню NS-Eye и выдвигаюсь в сторону метро. Пора ехать на встречу. Не люблю я ждать, но еще больше не люблю опаздывать.

***

– Короче… – Антон вновь прервался, допивая четвертую кружку пива, – не успели мы пролететь астероидное поле, как тут нам сообщают печальные новости, мол, так и так, но сегодня утром министерство по делам колоний отклонило ультиматум Марса с требованиями независимости, – большой глоток. – В ответ на что лидеры сепаратистов образовали военный альянс и теперь стягивают все силы к орбитальной станции Фобоса под перекрестным прикрытием артиллерии с поверхности планеты и спутника. Космопорт и оружейные склады захвачены, фабрики по переработке дилития тоже. В общем, дело дрянь. Так что давайте, говорят, ребята, собирайтесь и летите. Надо отбить…

– О чем разговор? – Серега чуть опоздал.

– Антон рассказывает Владу про наш вчерашний рейд, – отозвался Игорь.

– … и тут этот идиот говорит: «Будем использовать построение по типу кубанской «Этажерки». Представляешь?

– А что не так? – я слушал с неподдельным интересом, ибо свой аккаунт в Starfield я продал почти полгода назад и теперь отчаянно ностальгировал.

– Еще один… – проворчал тот. – В общем, я ему говорю: «Начальник, а ты в курсе, что «Этажерка» является построением, используемым в авиации? А мы в космосе, где нет атмосферы и сопротивления воздуха, соответственно, и необходимости в проведении авиационных маневров. Крути носом сколько хочешь – все равно будешь нестись в одном направлении как груженый тягач на льду». Логично? Логично! А они мне что? «Нет, ты не прав, ты не умеешь ходить строем, бе-бе-бе, дело вовсе не в отслеживании задней полусферы, а в том, что каждый этаж построения выполняет строго отведенную роль…».

– И что в итоге?

– Что-что, – Антон подтянул к себе пятую кружку. – Просрали. Потому как в отличие от наших бравых стратегов, противники выступили единым фронтом и быстро снесли все этажи построения один за другим.

– Но это был эпичный замес, – Игорь включился в разговор. – Серега так вообще счетчик KD (kill/death) себе на пятерку выкрутил.

– Да не то слово эпичный! Ты только представь… – глаза друга заблестели. – Летим мы себе спокойно, тишина, в космосе ни пылинки, ни облачка, и тут бах! Всего минута, и многие километры трехмерного пространства мгновенно преображаются в бушующий шторм из обломков, взрывов и облаков шрапнели. Такого ты точно не видел.

– Надо же, как красиво заговорил, – подколол Серега.

– Да он пьяный.

– Сам ты пьяный! Мне таких кружек еще штук десять надо, чтобы напиться. Кстати, – Антон придвинулся ближе, упершись необъятным пузом в стол. – Хочешь, прикол расскажу? Помнишь, я рассказывал про легендарные трехслойные щиты?

– Это про те, где бутерброд из плазменного окна, лазерной сетки и углеродных нанотрубок? – я уже чувствовал, как язык заплетается.

– Да! Короче, мы раздобыли их позавчера. Сняли с «Гробовщика».

– Да ладно? – я искренне удивился. «Гробовщиком» назывался флагман вражеского клана, изрядно помотавшего нам нервы в своё время. – Вы его сбили?

– Лучше, – улыбнулся тот. – Обменяли пару коллекторов Бассарда и десять грамм астата на услуги Медвежатника. Плюс небольшая диверсия от Сереги в соседних ангарах – и, вуаля, корабль наш. Сняли самое ценное, а остальное отправили принимать солнечные ванны.

– Парни, вы лучшие, – я пребывал в полном моральном удовлетворении. Да, друзья молодцы. Что бы ни случилось – те всецело следовали предписаниям Сунь-Цзы, а именно: приобретение выгоды за счет ресурсов противника. Хвалю.

– Да. Я уже выставил их на аукцион за реальные деньги, и если все срастется, мы неплохо заработаем.

– А почем? Если не секрет?

– Двести тыщ.

– Ого! – я чуть не подавился. Почти три моих месячных зарплаты! – А предыдущий владелец не обидится?

– А кому какое дело? Все честно, – Игорь развел руками. – К тому же подозреваю, что капитан «Гробовщика» у нас мажор. Представляешь, он только во время погони за нами выпустил под сотню ракет с переменным удельным импульсом. А ты сам прекрасно знаешь, сколько они стоят. Причем за игровые деньги их купить нельзя, только за реальные.

– Эх, жаль меня с вами не было.

– А нечего было аккаунт продавать, – Антон снова начал ворчать.

– Эй, народ! Привет! – мы дружно повернусь в сторону бара.

– Ой, это Стас, – поморщился Игорь. – И кто его позвал?

– Я не звал.

– Я тоже.

– Ну всё, идёт сюда, – вздохнул Серега.

– Привет! А я как раз мимо проезжал и прям почувствовал, что вы здесь. Давно сидите?

Наш бывший одноклассник стремительно пересек помещение и уселся рядом. Не могу сказать, что мы его недолюбливали. Скорее, быстро от него уставали. Потому как в отличие от нас, Стас был самым что ни на есть чистокровным мажором. Из той породы, что ездят в школу с водителем, изводят нянь и устраивают чудовищные истерики в магазинах.

По какой-то неведомой причине, его родители отдали сына не в частную школу Лондона или Нью-Йорка, а в самую что ни на есть обычную, московскую. И, с одной стороны, это хоть и оказало некий положительный эффект, однако с другой, так и не произвело глобальных изменений в его несносном характере.

– Привет. Пиво будешь?

– Нет, спасибо, – скривился Стас. – Я это пойло не пью.