По свежим следам волчьей стаи

Промывочный сезон старательского звена «Правый Интах» заканчивался к 10 октября. В ночные часы столбик термометра опускался до -5°-7°, так что было невозможно далее вести добычу золотого песка. Звено состояло из 11 человек. Виктор Яковлевич Сенинг руководил звеном многие годы, и все это время перевыполнял госплан. Ему было тридцать лет, но он выглядел лет на 7 старше. Север – это не Ялта. Он жесток к людям, и ранние морщины на лице отражали это.

Отработанным сезоном старатели были довольны. 10 килограммов намытого золотого песка сверх плана тянули на приличную зарплату. По таёжной старательской традиции – это раскалённая баня и прощальный праздничный стол. Этот долгожданный, выстраданный в нечеловеческих условиях день для старателя был, как день второго рождения.

С шутками и прибаутками люди рассаживались за новую скатерть. По многолетней традиции старателей, звеньевой должен был огласить о предварительном итоге выполнения плана. За пять минут торжественная часть была завершена и встречена бурными аплодисментами. Отложив бумаги в сторону, Виктор Яковлевич обратился к сидящим товарищам с короткой речью.

– Друзья! – голос звеньевого дрогнул. – Мы после многомесячного труда все выезжаем на прииск «Победа». Позвольте нас всех поздравить с завершением сезона (удачного и в этом году), поблагодарить за наш нелёгкий, добросовестный труд. Завтра, в 11 часов утра сюда прилетит вертолёт за остатками золота. Я договорился с ОБХСС, что они дадут добро на то, чтобы улететь с ними нескольким ребятам. Остальные отбудут на нашей машине. – Он умолк, но его тёмные глаза хитро скользнули по радостным лицам старателей. В его пышных усах притаилась улыбка. – А кто-то должен остаться… – продолжил он, – недельки на две, и присмотреть за техникой, пока мы её не перебросим в Усть-Неру на капитальный ремонт. Технические хищники, к сожалению, по Северу ещё грабят старательские звенья, безнаказанно, увозят не только мелочёвку, но даже бульдозера. Назначать я из вас никого не могу, тут нужна личная инициатива.

Все, тут же опустив взоры в тарелки, быстро заработали ложками. Смелых, в данной ситуации, почему-то не оказалось. Пауза затягивалась. Неожиданно подал голос Анатолий Корецкий.

– Виктор Яковлевич! – заговорил он тихим с хрипотцой голосом, – У нас с вами был разговор на эту тему. Я могу остаться на то время, о котором вы сейчас сказали. Если за этот период мы сумеем перебросить технику в Усть-Неру, – он посмотрел на своих товарищей, добавил, – да и я должен управиться со своими делами, а вот на большее мне не позволит время.

Анатолий был чуть выше среднего роста. С длинными, крупными руками. Огненно-рыжая борода (которую он не сбрил по причине известной ему лишь одному) закрывала большую часть лица, скрывая крупные веснушки. В общении прост, но за этой простотой таился сильный, до безумного упорный характер.

– Так ты, всё-таки, не оставил свою тему обзавестись волчьей шубой? – серьёзно спросил звеньевой. – Ты же знаешь историю с предыдущими охотниками?… История очень плачевная. Я бы тебе посоветовал оставить свою затею. Идти в лоб на стаю волков – с дробовиком?… – безумие, тем более одному?! Риск большой, Толик!

– Яковлевич! Кто не рискует, тот не пьёт шампанское! Вы же в курсе, что я таёжник. Охота бурлит в моей крови ещё с пелёнок. Я в Приморском крае имел свои угодья. Что мне волки, мне тигр будет по зубам! – выпитая водка развязывала Корецкому язык. Он продолжал разжигать свою душу собственной фантазией. – Да, чтобы вам было известно: мой дед, по отцовой линии, был тигроловом! Он мог взять двухгодовалого тигра голыми руками, если бы захотел! На медведя с рогатиной ходил!.. Жаль, что медведь ни разу ему не встретился, а то бы он с ним быстро управился. Дед мой, ого какой был!.. А в моих венах пульсирует кровь деда по отцовской линии. Вот так-то, Яковлевич! А вы говорите, волки… опасно… – он подцепил на вилку увесистый кусок оленины, взял полный стакан налитой водки и произнёс: «Будущий сезон я буду щеголять в волчьей шубе», – Он с шумом выдохнул воздух и всё содержимое стакана вылил в рот и одним глотком опустил внутрь.

– У нас на Поволжье, Анатолий, зайцы скромней, – сказал Сетов. – Тебе же русским языком говорено, что два потомственных охотника-промысловика по чистой случайности остались живы, и что я замечу, у них за плечами было оружие посерьёзней твоей этой пукалки. Мой тебе совет: отоспись за эти три недели. Не трогай волков! Пусть ходят в своих шубах! А ты – в своей шкуре. Ты не одевал их, и не тебе снимать, – Евстафий улыбнулся и добавил, – а то сам можешь остаться без собственных портков. Подумай, Анатолий?

– Я уже давно подумал, Евстафий, – закругляя тему, сказал Корецкий.

Но он ошибался. Тема вокруг волчьей стаи только начиналась. Со всех сторон летели советы, напутствие, и просто грубые мужские шутки. До сих пор молчун Фёдор, подогретый хмельным угаром, жарко заговорил.