Когда обрушились небеса

1. Стеклянный купол

Другие книги автора

– О-о-о, сегодня прохладно! – произнёс мальчик, посмотрев на термометр, на котором светилась оранжевым цифра тридцать два.

– Ага! – радостно отозвалась девочка и, надев бейсболку, которая некогда была зелёной, а теперь стала серо-жёлтой, о чём свидетельствовал её внутренний шов. – Мне разрешили до десяти, а после я должна вернуться.

– Успеем! – радостно ответил Алево и протянул Ианте очки.

– Ветра вроде нет, – она посмотрела в узкое окошко, находившееся рядом с дверью, и, зная переменчивость погоды, из рук своего друга взяла очки. – Идём.

Не всем разрешалось выходить наружу: песок, гонимый ветром, словно наждачка до крови стирал кожу, а испепеляющая жара делала её подобной хрупкому пергаменту.

– Эварик говорил, что света мало. Наверное, на участке «Д4» опять засыпало зеркала. Ветер там не дует – это ведь за скалой, – но песок всё равно летит. Мы управимся за час. А потом я покажу тебе трубы.

– Это же далеко! – открывая массивные двери, произнесла Ианта.

– Песок холодный, так что можно и босиком. Но тебе нельзя: сожжёшь ступни. Зато оттуда открывается такой вид! – ты бы только знала!

– Видела. Ничего интересного. Песок, скалы и холмы.

– А трубы? – мгновенно отозвался мальчик и, высунув голову за двери, втянул носом воздух. – После обеда будет под сорок, не иначе.

– Б-р-р…

– Не будем терять времени. Побежали!

– Эй, малявки! Вы куда? – из глубины коридора раздался женский голос.

– Это Атэна. Она не пустит, – огорчённо сказала девочка и уже хотела было вернуться обратно.

– Постой, я сейчас, – ответил мальчик и продолжил, обращая свою речь уже в коридор. – Вчера была буря, много песка намело, зеркала грязные. Эварик приказал их очистить, а я один не успею.

– Ей же нельзя, – из темноты появилось худое и бледное женское лицо. – Разве ты забыл?

– Я помню. Но Эварик разрешил, и мы быстро – до десяти – успеем. Вот увидите.

– Эварик. Хм… Вот сам бы и шёл чистить, а не гнал девчонку под пекло.

– Сегодня холодно, точнее, прохладно, – улыбнулся Алево.

– Ну да. Тебе что тридцать, что пятьдесят – всё прохладно, – усмехнулась худая женщина. – Ладно. Ты за неё отвечаешь. В десять закрою шлюз, и, если вас не будет…

– Тогда мы побежали! – крикнул мальчик.

Как только они вышли из длинной трубы, их лиц коснулся жар.

– Я же говорил, что сегодня прохладно, – деловито сказал Алево.

– Ага! – с радостью в голосе согласилась Ианта и, ускорив шаг, направилась в сторону скал, где как раз и стояли зеркала, направлявшие солнечный свет в шахту.

Город располагался под землёй, где было прохладно, а порой даже холодно. Там была вода, летали птицы и бегали, пусть и небольшие, но всё же звери. В глубоких переходах и жилых комплексах горели лампы. А вот чтобы рос лес, нужен был солнечный свет. Вот за это как раз и отвечал Эварик. А ремонтная бригада следила за состоянием стеклянного купола, через который поступал свет, отражаемый от десятка зеркал. Таких куполов было много. Алево следил за сектором «Д» – самым сложным: его свет, поступающий через внутренние зеркала, скрытые глубоко под землёй, распространялся на десятки ярусов.

– Давай руку! – словно не чувствуя жара от раскалённых камней, мальчик с ловкостью ящерицы взобрался на возвышенность и протянул руку девочке.

В прошлый раз Ианта так обожгла себе ладонь, что та болела целую неделю, а Алево за это получил от Никсы нагоняй. Так что сегодня девочка взяла с собой толстые перчатки, надела их и, отказавшись от помощи своего кавалера, взобралась на скалу сама.

– Красота! – неизвестно чему обрадовался мальчик и указал рукой вдаль – в ту сторону, где при ясной погоде можно было увидеть трубы.

– А ты там был? – прищурившись, спросила Ианта.

– Был. Это отсюда километров пять – не больше. Я на своём Элиасе ездил за горизонт.

– Ого! И что там? Опять трубы?

– Нет. Но я видел дорогу – она целая, лишь частично покрыта песком, – так что я даже смог разогнаться. А ещё там железные столбы. Очень высокие. Выше, чем даже эта скала.

– Врёшь!

– Если бы тебе разрешили, я бы показал. Правда, дальше там уже нет ничего интересного. А вот с той стороны – город. Точнее, то, что от него осталось. Бетонные строения, в которых ничего нет: падальщики вырвали всё с корнем. Вот бы побывать за горизонтом! Мне кажется, там что-то есть.

– Конечно. Ведь земля же круглая!.. Так, всё! – вдруг резко сказала девочка. – На трубы я насмотрелась. Может быть, они и красивые, но нам уже пора.

– Да, конечно, – согласился Алево и, схватив лопату и щётку, бросился бежать вниз.

Подземный город получал электричество, которого с лихвой хватало на обеспечение работы заводов, оросительных каналов и фабрик по выращиванию еды, располагавшихся на восьмом уровне, – там, где было больше всего воды. В городе были свои проспекты, площади и магазины, однако же это не шло ни в какое сравнение с тем, что прежде было на поверхности. Ианта часто рассказывала об этом Алево, но все её рассказы мальчик считал по большей части сказкой.

– Вот ты представь, что вся эта пустыня раньше была зелёной, – говорила она.

– Такой же, как наш лес?

– Больше. Гораздо больше. В сотни или даже в тысячи раз. У нас деревья маленькие, а здесь, под солнцем…

– Они бы сгорели, – отозвался Алево и, подняв голову, посмотрел в небо.

– Раньше всё было не так: и землю покрывала трава, и в городах ездили машины, и птицы жили не в клетках, а просто летали…

– Да если бы так, то они бы все улетели.

– А зачем им клетки, если есть деревья? Вот я читала, что они, если и улетали, то только на юг – туда, где тепло.

– Да куда ж ещё теплее?! В этом году лето вроде как будет жарким.

– Будет под пятьдесят?

– Да. А может быть, даже выше. Уже месяц как не видно облаков. И ветер поменялся. Значит, будут песчаные бури.

– Жаль, – стряхивая песок с зеркал, ответила девочка. – А ты не задумывался о том, почему всё это произошло?

– Нет. А зачем? Лесов тут нет. Жить вы тут не можете. А я…

Алево гордился тем, что его родила великая ГеМоЧеВыТе. Таких, как он, в городе жило всего трое.

Первой была старая и полысевшая от жары Зэкла. От долгого пребывания на солнце кожа её почернела. Поговаривали, что на несколько недель Зэкла уходила из города в пустошь, а вернувшись, сказала, что видела там море. Все считали, что она врёт. Зато вот торговцы, иногда приходившие с караваном, подтвердили, что море в пустоши и правда есть…

Вторым, кого родила ГеМоЧеВыТе, был уже совсем немолодой Ментор. В последнее время у него начались проблемы с глазами. Может быть, это сказывались пылевые бури. А может, к нему просто подкрадывалась старость…

Мальчик посмотрел на свою чешуйчатую кожу. Она была совсем не как у людей, которые живут под землёй: у них кожа бледная и боится ожогов. Все, кто был рождён от ГеМоЧеВыТе, обладал большой выносливостью, мог сутками не пить и переносить температуру за пятьдесят градусов и выше. Побыв под таким пеклом, обычный человек уже через двадцать минут терял сознание, а через полчаса умирал.

Именно поэтому Алево и поручали самую опасную и ответственную работу – ремонтировать направляющие моторы на зеркалах, которые следили за солнцем и отражали его в куполах шахты. Также мальчик убирал песок. А когда наступал сезон затишья, и дувшие с востока ветры утихали, Алево отправлялся на разведку. Не у многих был транспорт, способный передвигаться по каменистой почве, при этом не перегреваясь и получая питание от солнечной энергии. Мальчик очень любил своего ходячего друга – перебрал его двигатель, отремонтировал кондиционер и влагоуловитель. И даже сконструировал для него парус, который мог подниматься выше пылевой бури, – и, пока та свирепствовала на земле, солнечная ткань по кабелю заряжала батареи.

Алево исследовал восточные земли, однако там, кроме голых камней, ничего не оказалось; впрочем, и на северной стороне было не лучше. А вот со стороны юга мальчик заметил на горизонте тонкую полоску гор, но до них было слишком далеко – не добраться и за неделю. Оставался лишь запад. Там, как говорила Ианта, находилось море. Однако же, кроме пустых городов, ничего отыскать на западе Алево так и не удалось.

– Тебе жарко? – заметив, что девочка уже несколько раз вытирала лицо от пота, спросил мальчик и, порывшись в сумке, достал бутылку с водой. – На. Попей.

– Спасибо, – она сделала глоток и чуть было не подавилась. – Горячая!

– Это лучше, чем совсем ничего. Давай я закончу – и побежим.

Мальчик схватил щётку и, ловко орудуя ею, стал чистить огромное зеркало.

Через полчаса всё было сделано. Девочка, довольная тем, что ей больше не придётся дышать раскалённым воздухом, с облегчением вздохнула.

– А ты когда-нибудь смотрел в купол? – поинтересовалась она. – Пойдём взглянем?

– Нет! – твёрдо ответил Алево. – Сейчас нельзя. Только ночью.

– Почему? – с удивлением спросила Ианта и посмотрела на поцарапанный купол.

– Сейчас опасно. Очень опасно.

– А что с ним не так?

Купол был огромным – около ста метров в диаметре. Он был сделан из шестигранных ячеек – на случай замены. Внутри купола находилось ещё одно зеркало, следившее не за солнцем, а за теми зеркалами, что находились снаружи. Вдоль шахты располагались и другие зеркала, отражавшие свет друг от друга. Он уходил в глубь земли, а там уже более мелкими зеркалами распределялся по всем уровням города.

– Вот, смотри, – Алево взял лопату и, подняв черенок вверх, направился в сторону купола. Метрах в двадцати от него черенок в руках мальчика вспыхнул.

– Ай! – увидев огонь, девочка вскрикнула.

– Мы направляем не все зеркала, все одновременно – опасно. Некоторые стоят как резервные – на случай ремонта. Для освещения туннеля достаточно и двадцати, а тут их целых шестьдесят. А раньше было ещё больше. Вон, видишь, одни стойки остались, – и мальчик указал рукой на железные трубы, торчавшие из песка.

– Зачем их так много?

– Эварик говорил, что раньше тут была тепловая станция. Наверное, он врёт: откуда ему это знать? Но подходить к куполу днём всё равно нельзя. Усекла?

– Усекла, – обиженно ответила девочка и, забрав у Алево лопату, стала спускаться со скалы.

Они вернулись к шлюзу. Атэна закрыла за ними железную дверь, повернула массивное колесо, и штыри заблокировали выход. Женщина щёткой стряхнула с детей песок, внимательно посмотрела на покрасневшее лицо девочки и, убедившись в том, что она в порядке, разрешила войти в коридор.

– А ты стой! – рыкнула Атэна и поманила к себе Алево. – Эварик заболел.

– Как заболел? Когда?! Я же утром с ним разговаривал – он вроде как был ничего…

– Ну, – женщина пожала плечами, – по крайней мере сейчас он в больнице. И останется там ещё на несколько дней. Но я хотела сказать о другом. У шестого шлюза стоят торговцы. Сходи к ним. Может быть, у них есть запчасти для твоих моторов.

– Бегу! – радостно воскликнул мальчик и, не дослушав Атэну, побежал.

– Только не набирай всякого хлама, ведь за это придётся расплачиваться!

– Хорошо!

Между некоторыми городами были проложены подземные дороги, позволявшие людям вести торговлю и производить обмен ресурсами. В период межсезонья, когда холод отступал, а ливни ещё не начинались, – это длилось на протяжении нескольких недель, точно так же, как и осенью, когда жара спадала, и пылевые бури уходили на юг, – для торговцев появлялось «окно». Они выстраивались в длинный караван, состоявший из машин, вместо колёс имевших внушительные лапы. Эти лапы служили хорошим подспорьем для передвижения и по пескам, и по острым камням. Как говорила чёрная Зэкла, его, Алево, привезли на таком же караване и оставили в городе.

Впрочем, мальчик этого не помнил, потому что был тогда слишком мал. Первое время он жил в приёмной семье, в которой так же, как и все дети, играл и учился разным наукам, но уже к восьми годам, когда его кожа полиняла, был передан на поруки Ментору.

2. Наказание

Народу в шестом шлюзе собралось много: торговцы, как-никак, приезжали нечасто. Они везли с собой провода, стекло, игрушки, деревянную мебель, банки и старые газеты. Иначе говоря – всё то, что им удавалось найти или купить у падальщиков, рыскавших по древним городам.

– Пропустите, пропустите! – протискивался Алево сквозь толпу любопытных.

Он подошёл к длинному прилавку, на котором лежало настоящее сокровище.

– О-о-о! – восхищённо протянул мальчик, увидев старый бинокль. – Сколько?

– У тебя всё равно столько нет, – ответил горбатый мужчина, покрытый морщинами.

– Я беру!

– Отвали, – фыркнул он и оттолкнул Алево.

– Так ты продаёшь или только показываешь? Если продаешь, и он исправный, то я возьму. Дай, я проверю! – требовательно произнёс мальчик и протянул руку.

– Да ты хоть знаешь, что это? – к нему подошёл другой мужчина, чьё лицо от жары было всё в трещинах.

– Знаю. Через него рассматривают что-либо вдалеке. И он мне нужен.

– Да ты, я погляжу, рождённый ГеМоЧе.

– Не ГеМоЧе, а ГеМоЧеВыТе. Вот, – вытянув руку, мальчик показал рисунок на своём запястье.

Сколько себя помнил Алево, этот узор был на нём ещё с самого детства. Точно такое же родимое пятно имелось и у Ментора. А вот у Зэклы оно почти растворилось в черноте её кожи, – и лишь только чешуйчатость последней свидетельствовала об особом происхождении.

Алево был избранным – не то что гладкокожие люди. «Ты особенный, – сказал ему ещё в детстве Юклил, занимавшийся его воспитанием. – Ты рождён от матери матерей. Гордись этим».

И Алево гордился своим происхождением. Он знал, что он – особенный, что пустыня для него – как дом родной; впрочем, он хорошо себя чувствовал и в городе, и на холоде, и под неистовым ливнем.

– На, держи, – горбатый мужчина взял с прилавка бинокль и протянул его мальчику. – Таких приборов уже не найти.

– Слова – это одно, – отозвался Алево. – Говорить мы много что можем. Посмотрим на деле, на что он годится. Если через него ничего не видно, или есть расфокусировка, или трещина в линзе, я его не возьму.

– Да ты, я посмотрю, неглупая особь, – с недовольством в голосе отозвался горбатый, снимая с бинокля защитный чехол.

– Можно Вас? – к горбатому мужчине подошла высокая Дайона. Она гордилась бледностью своей кожи. Была ли она хотя бы однажды на поверхности, точно сказать никто не мог. – Если Вы ещё раз произнесёте слово «особь» или как-нибудь иначе обидите этого мальчика, Вас тут же вышвырнут в пустыню.

– Но ведь он же и так ос…

– Мы чтим наши традиции. И у нас все равны. Абсолютно все, – подчеркнула она и, повернувшись к мальчику, спросила:

– Ну что, работает?

– Да, но… Там, кажется, что-то брякает, – и Алево потряс бинокль. – Хотя, думаю, это не страшно. Я его прочищу, и он будет как новенький. Можно?

– Для разведки?

– Да. Камера на Элиасе не очень. Если и приближает, то там такие пиксели прут, что ничего не понять.

– Бери. И не забудь посмотреть то, что нужно для моторов.

– Сделаем! – радостно ответил мальчик, забирая бинокль вместе с чехлом.

Алево пробыл у торговцев почти до самого вечера. Он пересмотрел всё, что они ему показали. А после этого, видя, что он – умный малый, и за него платит город, торговцы открыли перед мальчиком и те контейнеры, которые везли в Минту.

Надо сказать, там тоже было чем поживиться. Все детали были аккуратно разложены по ящикам: отдельно лежали микроблоки, отдельно – шестерёнки, втулки, шайбы… Алево удалось отыскать несколько новеньких – будто прямо с конвейера – моторов. Однако же торговцы заломили за них такую цену, что Дайона уже хотела было отказаться от покупки, но солнечный свет, который поступал с поверхности, городу был нужен точно так же, как и опреснители.

– Их доставят в мастерскую Эварика, – произнесла женщина и, боясь того, что мальчик найдёт что-нибудь ещё, взяла его за руку и вывела из коридора торговцев. – На сегодня ты свободен.

– А можно я навещу Эварика?

– Сегодня уже поздно. Иди отдыхать. Если завтра врачи разрешат, я тебе позвоню.

– Хорошо, – ответил Дайоне Алево, которому, ко всему прочему, удалось купить, как сочли бы многие, ещё и совершенно ненужную вещь – несколько открыток с изображением леса. Все открытки почти совсем выцвели, однако на них всё же угадывался зелёный цвет листвы и хвои.

Алево побежал. Он хорошо знал все подземные проспекты, тянувшиеся на десятки километров; помнил он все магазины и лавки. Знал Алево, на каком именно уровне располагаются научные лаборатории, на каком – заводы, а где – спальные корпуса. Именно туда он сейчас и направлялся.

– Ты опять к ней? – недовольным голосом спросил Карпо и, спрыгнув с трубы, встал посреди коридора.

– Мутант. Тебе, кажется, уже говорили, чтобы ты не имел с ней дело, – рядом с Карпо появился Тичон.

– Ты что, её опекун? – поинтересовался Алево.

В детстве он с ними играл: вместе они лазили по закрытым катакомбам. Но в последние годы эти два парня отдалились от него. Может быть, виной тому была его кожа, а может быть, они просто завидовали, что ему разрешено подниматься на поверхность, а им нет. И они стали его преследовать.

– И ещё. Я не мутант, а рождённый от великой матери ГеМоЧеВыТе.

– Да ты её никогда и не видел. А твоя чёрная сестра – уже старуха. И как же, по-твоему, у вас с ней может быть одна и та же мать?

– Мутант! – подала голос Хлоя, следовавшая за Карпо как тень.

– Может быть, да, а может, и нет.

Алево не хотел с ними спорить, ведь и так было понятно, что он не такой, как все дети, хотя на вид было и не сказать – те же руки, те же ноги, губы, уши, глаза… Отличалась лишь его кожа. Она была более грубой и имела пятигранную ячейку – точь-в-точь такую же, как стеклянный купол на поверхности.

– А у тебя зато шесть пальцев, – напомнил Алево Карпо, который после этих слов сразу же спрятал руки за спину. – А у тебя, Тичон, нет ресниц и бровей.

Услышав это, Тичон тихо зарычал.

– Бей его! – закричала Хлоя, которой очень не хотелось, чтобы Алево сказал и о том, что у неё на голове нет волос.

Схватка была неравной – трое на одного. Алево бросился бежать, но Карпо, который был на год старше, быстро его догнал и, толкнув в спину, сбил с ног. Открытки выпали из кармана Алево и разлетелись. Кто-то сильно ударил мальчика по голове, а кто-то пнул его в бок, отчего стало ужасно больно. Девчонка вцепилась Алево в волосы, а Тичон, заломив руку, пытался залезть ему на спину.

Увы, но драка была проиграна. Получив ещё один пинок в бок, Алево закричал от боли. Он не понял, как это произошло, но первым с него слетел Тичон и, ударившись головой об стенку, по-девчачьи завизжал. Хлоя, которая, как взбесившаяся кошка, только что вырывала у него волосы, получив пинок в живот, заскулила и отбежала в сторону.

Очередной удар от Карпо был последним: Алево с ловкостью ящерицы крутнулся – и через мгновение сделал Карпо подсечку. Парень так и не понял, как это произошло, но только его тело сперва взлетело, а после шлёпнулось на каменный пол.

– Прекратить! – заревел мужской голос.

Алево уже хотел было атаковать Тичона, который, кое-как придя в себя, схватил стальной прут и уже нёсся к нему, но сильная мужская рука сбила мальчишку с ног, после чего тот самый прут ударил Алево по ноге.

– Вон отсюда! – гаркнул мужчина, и Карпо, держась за голову, отпрыгнул в сторону, а Хлоя, всё ещё попискивая от боли, поспешила скрыться за углом. – А тебя, зачинщика драки, ждёт наказание! – и мужская рука схватила Алево и потянула его за собой.

– Они первые! Это они! – пытался объяснить мальчик.

Но мужчина не слушал. Вместо этого он ещё раз ударил Алево прутом.

Побитого и униженного, мальчика заперли в камере. А после того, как закрыли дверь, ещё и выключили свет.

На душе у Алево скребли кошки. Ведь ещё год назад он с ними дружил! Они вместе сидели за партой! Правда, потом всё резко изменилось…

Время в камере шло медленно. Алево на ощупь привёл себя в порядок. Он думал, что скоро откроется дверь, и его выпустят. Однако час тянулся за часом, а к нему так никто и не приходил.

Алево заснул, но от звука открывающегося замка открыл глаза. Тусклый свет лампы, висевшей в коридоре, показалась ему ярче солнца.

– На выход, – раздался женский голос.

– Это не я, – мгновенно отозвался Алево и, поднявшись, собрался было идти в сторону двери.

– Сядь! – приказал всё тот же женский голос. Мальчик заморгал. – Не обижайся на них. Впредь они к тебе не подойдут. Но и ты сам больше не должен лезть в драку.

– Они первые, – упрямо пробурчал Алево и взял из рук женщины бутылку с водой.

– Знаю. Тебя переводят в участок «К».

– Почему? Это же так далеко! Это за каньоном! Там, где…

– Так надо. Пройдёшь обучение на спасателя. Заберёшь своего Элиаса. У тебя будет своя комната на верхнем уровне – даже отдельный душ. Но тебе будет запрещено посещать участок «Д».

– Это Карпо виноват. А Тичон у него на подхвате. А Хлоя…

– Хватит! – тихо, но властно произнесла женщина. – Всё уже решено. Ступай. Утром тебя заберут.

Алево встал, поблагодарил женщину за воду и, понурив голову, вышел из камеры.

– Проследи за ним. И, если что, поговори, – обратилась женщина к Хеллену – тому самому мужчине, который мальчика приволок.

«Ты нам нужен, малыш, – подумала Рхея и вспомнила о том, как держала на руках крошечное розовое тельце Алево, когда его привезли в город. – Вас мало. Слишком мало».

Все рождённые от ГеМоЧеВыТе славились своей выносливостью. Они были незаменимы в разведке, в спасательных экспедициях и в ремонте оборудования под палящем солнцем. Но они были не такими, как люди; не иначе, именно поэтому их сторонились и даже боялись.

Ещё со времён своей молодости Рхея помнила смерть Фанеса, которого убили. Преступника – его имя было Узирис – нашли и в наказание отправили на неделю в пустошь. Забирали его оттуда уже ослепшим. С тех пор Узирис работал на плантациях по выращиванию пищевой плесени.

– Не сердись на меня. Так надо. У нас соблюдается этот порядок, – произнёс Хеллен, обращаясь мальчику.

– Вы же сами видели, что они первые начали!

Мужчина ничего не ответил. Он протянул Алево открытки, которые тот растерял во время драки.

Дверь закрыли на замок, а уже утром – хотя какое утро могло быть под землёй, где ориентироваться можно было лишь по часам, – его отвели на новый участок. А чтобы Алево поменьше думал о прошлом, его усадили за парту.

Уже через неделю он вышел на поверхность, чтобы в составе экспедиции обследовать ближайшие развалины.

Время шло. Теперь солнце пекло днём так беспощадно, что люди, вместе с которыми Алево проходил обучение на спасателя, не выдержав зноя, ушли под землю.