– Помните, как вы с ним расстались накануне его исчезновения?
– Помню. Я сказала: «Я пошла спать, пока!» Он сказал: «Я тоже пошел спать, пока!» И мы пошли спать.
– И всё?
– Нет, конечно! Когда он пошёл, он обернулся и крикнул: «Увидимся завтра!»
– А вы?
– А я ответила «Да! Спокойной ночи!»
– А он?
– Пошел спать.
– А вы?
– Тоже спать пошла. Не хороводы же мне ночью водить.
– И вы больше не увиделись?
– А как бы мы увиделись, если он взял и исчез?
– Действительно, – нахмурился Шляпсон, – я об этом как-то не подумал. Большое вам спасибо за ваши ответы. Мы обязательно найдем принца.
Он напоследок поклонился, приторно улыбнулся и скрылся за дверью.
Принцесса Лиза встала с кресла, на цыпочках подошла к двери, открыла ее и убедилась, что Шляпсона в коридоре нет. Затем затворила дверь и вернулась в кресло.
– Уф! – сказала она и потерла лоб тыльной стороной ладони. – Как же мне плохо, когда я говорю неправду! Еще хуже, чем когда я ее слышу.
– А разве ты сказала неправду? – ответил Костя. – Ты просто сказала: «А как бы я его увидела?» А это не совсем неправда.
– Знаю. Но это и не совсем правда. Интересно, чего этот прощелыга приходил?
А прощелыга Шляпсон вернулся в свой небольшой кабинет в другом крыле дворца, велел привести к себе нескольких человек из дворцовой прислуги и по очереди их допросил. Отпустив всех восвояси, он долго сидел за письменным столом, разложив на нём какие-то чертежи, и, обхватив ладонями лоб, что-то бормотал себе под нос. Со стороны вице-канцлер был похож на чайник, который вот-вот должен закипеть, но пока не закипает.
Вдруг Шляпсон резко вскочил, опрокинув стул, и заходил взад-вперед по кабинету, как лев по клетке.
Пройдясь туда-сюда раз десять, он остановился, плюхнулся на кожаный диванчик, и засмеялся дурным смехом, при этом зашлепал себя ладошками по лысине. Это был смех великого хитреца, который только что понял, что его перехитрили, как последнего простофилю.
Вдоволь насмеявшись и нашлепавши себе лысину, Шляпсон подошел к стенному шкафу и открыл дверцу.
– Эй! – крикнул он в шкаф. – Друг мой, вы здесь? Поднимайтесь!
Голос его прозвучал гулко. Шкаф был не шкаф, а маскировка для тайного хода. В шкафу раздались шаги, и на свет Божий вылез шляпсоновский любезный коллега и душегуб Моррак. На нем был клеенчатый фартук.
– Цветы поливал, – сказал Моррак Шляпсону. – Петушки без солнечного света гибнут просто жуть. Надо их оттудова убрать. А вот фикусы – молодцы.
– Да, – согласился Шляпсон. – С фикусами попроще. Мы ослы, Моррак.
– Самые что ни на есть ослы! – махнул рукой душегуб в фартуке. – Черт дернул связаться с петушками! Вот что мешало посадить гераньку или хосту? Им ведь много света не нужно.
– Давайте, мой прекрасный друг, поговорим о вашей подземной оранжерее как-нибудь в другой раз, – нахмурился Шляпсон. – Сейчас о деле. Гантимура мы упустили. Но я, кажется, знаю, где прячется от нас его очаровательный сынишка-шалунишка.
Прекрасный друг Моррак замер, уставившись на своего хозяина.
– И где же прячется шалунишка? – спросил он, сглотнув слюну.
– Его прячет принцесса. Я сегодня с нею беседовал. Она, конечно, ничего мне не сказала. Но дело в том, что бедная девочка не переносит, когда кто-то врет и сама врать не умеет. Во время нашего время разговора она морщилась, как от зубной боли, но старалась этого не показывать. Я заподозрил неладное. Я поговорил с прислугой и узнал, что в течение всего дня у ее высочества был прекрасный аппетит, чего раньше обычно не наблюдалось. На завтрак, обед и ужин, она съела двойные порции. При этом нагулять аппетит у неё возможности не было: она не бегала, не прыгала на улице, а сидела дома, как приклеенная, несмотря на чудесную погоду. Знаете почему? Её дружок принц Костя прячется у нее, и скорее всего, в кладовке. Вот здесь, – и Шляпсон ткнул пальцем в чертеж у себя на столе. – Это южное крыло, это игровая комната принцессы, в нее только один вход, а этот маленький квадратик – наша кладовочка, – пояснил он Морраку.
Морак почесал свою белесую макушку.
– Вы думайте, принц там? Но разве это помещение не обыскивали утром, когда он только пропал?
– Обыскивали. Но плохо. И сейчас нам с вами предстоит повторить обыск. Я распорядился установить слежку. И за комнатой, и за принцессой. Меня предупредят, когда она пойдет спать. Приготовьтесь. На этот раз принц Костя не должен от нас уйти.
Глава 35. Кошки-мышки в кладовке
Шепот в ухо:
– Проснитесь, ваше высочество, настало время настоящего испытания!
Костя открыл глаза. Он лежал в кровати в игрушечной казарме, в комнате, где провёл предыдущую ночь. Рядом никого не было.
«Померещилось», – подумал Костя. Он опять закрыл глаза, и дрёма снова стала обволакивать его.
– Проснись, кому сказано! – потребовал тот же голос.
– Спать хочу, – побормотал Костя и перевернулся на другой бок.
– Вставай! Еще чуть-чуть и будет поздно!
– Угу, – и Костя натянул одеяло на голову.
– Значит, мы не будем вставать? – с угрозой спросил голос после паузы.
– Вставать мы не будем, – раздалось из-под одеяла.
– Ах, так! Ладно!
И Костя почувствовал, как в носу у него защекотало. Словно кто-то засунул ему туда соломинку. Он начал тереть ноздри пальцами, но это не помогло. Помимо своей воли он, прогнув спину, сделал глубокий вдох, а затем его тело сложилось пополам просто в каком-то ураганном чихе, от которого принца снесло с кровати на пол.
– Ой! – сказал Костя и окончательно проснулся.
– То-то же, товарищ принц! – хихикнул невидимка. – Одевайся и выходи.
Товарищ принц поднялся с пола и, шатаясь, поплелся к рукомойнику. Ополоснув лицо, он натянул бриджи и гимнастёрку, обулся, надел портупею со шпагой и вышел из комнаты.
Дневальный за столом спал. Костя, придерживая ножны с клинком и стараясь не скрипеть сапогами, открыл дверь и вышел наружу. Мрак кладовки был продырявлен светом двух фонарей – один горел у двери казармы, другой у входа в общежитие барышень.
По лестнице Костя стал спускаться с полки на пол. Он не понимал, куда и зачем идет, просто чувствовал, что идти надо. Спустившись вниз, он подошел к железной двери – входу в страну крыс и нерешительно положил руку на засов.
– Нет! – засмеялся невидимка. – Не в подземелье! Не сегодня, во всяком случае. Погулял там немного и пока хватит.
Облегченно вздохнув, принц Костя повернулся и зашагал к выходу из кладовки. Внизу большой двери был прорезан маленький четырехугольник, в который была вставлена дверка на рояльных петлях – чтобы куклы Кроля могли беспрепятственно ходить туда-сюда. Толкнув ее, Костя вышел в просторную игровую принцессы Лизы.
Над карликовой апельсиновой рощей горела игрушечная полная луна, желтая в синих прожилках, тускло, но равномерно освещая всё помещение.
– Спрячься где-нибудь и жди! – прошептал в ухо невидимка.
– Ладно, – ответил Костя.
Он подошел к апельсиновому дереву, стоящему с краю рощи, и уселся под ним. Листва опускалась почти до самого низа, как бы образуя шалаш – хорошее место для незаметного наблюдения.
Рядом с Костей на травке валялись несколько апельсинов. Он откинул их в сторону, чтоб не раздавить и не испачкаться, а один подобрал и стал чистить.
– Ты чего, лопать собрался? – возмутился голос. – Они же сейчас придут!
– Что же мне теперь, с голоду умирать? – не отрываясь от чистки, ответил Костя невидимке – Вредный ты какой-то! И вообще, ты кто?
– Дед Пихто. Долго рассказывать. Будь начеку!
Костя разделил очищенный апельсин пополам, оторвал от одной из половинок дольку и положил в рот. Зубы проткнули сочную мякоть, по деснам растекся сладкий с кислинкой сок.
Щёлкнул замок, раздался скрип двери. Костя сглотнул то, что не успел дожевать, и отложил оставшиеся части апельсина с кожурой рядом на траву.
От черного дверного проема начала отделяться тень. Костя поднялся на ноги, не выходя из-под дерева. Ветки не позволили распрямиться в полный рост – он стоял сгорбившись. Дверь закрылась, вновь щелкнул самок, звякнули ключи. Тень разделилась надвое и приблизилась. Костя напряг зрение. В центре игровой комнаты стояли два человека. В голубом свете луны стали видны их лица. Костя узнал их. Один был Шляпсон, другой – патлатый альбинос, который гонялся за ним по глухим коридорам дворца. В опущенной руке альбиноса загорелся фонарик. Попрыгав по комнате, луч скользнул по апельсиновому дереву, под которым стоял, согнувшись, Костя. Ударив Косте в глаза и ослепив на мгновение, луч заскакал дальше – принца не заметили.
Шляпсон с альбиносом вышли в центр комнаты и оказались совсем рядом с Костиным деревом.
– Здесь никого, – сказал Шляпсон. – Посмотрим в кладовке.
Они, осторожно ступая, пошли к затворенной двери. Костя выбрался из-под дерева и побежал за ними. Он двигался, стараясь не задерживаться на открытом пространстве, от одного большого предмета – ножки стола, коробки с игрушками, пуфика – к другому.
– Приготовьтесь! – прошептал Шляпсон. – Открывайте!
Моррак потянул ручку двери и вонзил в темноту кладовки луч фонаря.
– Кажется, никого нет, – сказал душегуб.
– Не может быть! – прошипел Шляпсон. – Он должен быть здесь!
Луч закружил по кладовке, как пьяная муха.
– Может быть, он на верхних полках? – предположил Моррак.
Должен сказать, что кроме настила, на котором располагались кукольные домики, в кладовке было еще рядов семь полок – до самого высоченного потолка. Туда складывали игрушки, которые принцессе оказались без пользы. Как известно, принцессам вообще дарят очень много игрушек. Столько, что более-менее нормальному ребенку сто лет не хватит, чтоб во все переиграть хотя бы по разику. Поэтому самое лучшее принцесса Лиза оставляла себе, а остальное слуги распихивали по кладовке, чтоб не захламлять основное игровое помещение. Примерно раз в год все эти игрушки доставали, отряхивали от пыли и раздаривали простым детям, в рамках королевской благотворительности. А освободившиеся полки начинали набивать вновь надаренным добром. Такие уж у них во дворцах порядки.
Моррак попробовал стремянку на устойчивость и полез наверх.
– Нету никого! – крикнул он оттуда. – Только дрянь всякая и коробки! А в коробках тоже дрянь!
– Мальчишка здесь или где-то поблизости! – твердо сказал Шляпсон и стукнул себя по бедру кулаком. – Я не мог ошибиться. Ищите! Ищите! Лезьте на самый верх! А я еще раз осмотрю комнату. Должна быть хоть какая-то зацепка!
Министр выскочил из кладовки и стал рыскать по игровой. Он методично обходил зал, заглядывая под каждую табуретку, засовывая нос в каждый ящик. Так упрямый грибник обыскивает пустую полянку, решив, что не уйдет, пока не найдет хотя бы одну червивую сыроежку.
Костя вжался в стену. Шляпсон медленно приближался к нему. Надо было перебежать в другое место, но Костя боялся, что Цезарь Тигранович заметит его.
–Эй! – одними губами сказал Костя, обращаясь к невидимке, по милости которого он и оказался здесь среди ночи. – Как там тебя? Дед Пихто! Что мне теперь делать?
Невидимка молчал, предоставив Косте самому выпутываться из создавшегося положения.
– Воды в рот набрал, советчик драгоценный? Ну и шут с тобой! – прошептал Костя.
Шляпсон был уже совсем рядом. Костю начала накрывать волна отчаяния. В висках застучал пульс…
В кладовке раздался грохот. Это Моррак оступился и полетел вниз с лестницы. В полете он ухватился рукой за огромную коробку, и она, а также всё, что было наставлено на ней, отправилось вслед за душегубом. В полёте коробка раскрылась, и когда душегуб шмякнулся на пол, сверху его присыпало зайчиками, куколками, серебряными сервизами и трехколесными велосипедиками. А последним с полки сорвался мячик. Он звонко отскочил от белесой макушки Моррака и улетел в открытую дверь.
Услышав шум, Шляпсон оставил поиски и в несколько прыжков оказался у входа в кладовку, по пути чуть не наступив на Костю. Охая и потирая ушибленный бок, душегуб вылезал из груды игрушек. При виде пострадавшего Шляпсон затрясся в беззвучном смехе: упавший человек – это всегда весело.
Насмеявшись, Шляпсон достал из кармана носовой платочек и стал вытирать выступившие слезы.
Внезапно в кладовке стало светлей. На самой нижней полке, которая приходилась взрослому человеку примерно по грудь, загорелось много маленьких огоньков – это были игрушечные уличные фонарики вдоль дороги, соединяющей казарму и общежитие барышень.
А еще с полки на них смотрели выстроившиеся в ряд маленькие человечки с обнаженными шпагами. Вид у человечков, несмотря на их пустяковый размер, был весьма грозный.
Дело в том, что заслышав первый шум, когда Шляпсон с Морраком только начали осматривать игровую, дремавший дневальный офицер очнулся и по тревоге поднял своих товарищей. Офицеры оделись и собрались в коридоре казармы – все, кроме тяжелораненых полковника Мандрагора и капитана Деламара. Вместо полковника командиром был майор Кориандр. Военные сразу обнаружили, что принц исчез.
Гвардейцы знали, от кого прячется Костя в их казарме. Они стали наблюдать за непрошенными гостями из окон. Капитан Белодор сразу же опознал Моррака – злодея, который пытался схватить принца и тяжело ранил капитана Деламара. Ну, а Шляпсона знали все. Неоднократно видели, когда ходили в разведку по дворцу.
Из разговора пришлецов, майор Кориандр понял, что они ищут принца, то есть принц пока ими не схвачен, а прячется где-то поблизости. И майор принял решение не отсиживаться в казарме, а встретить врага лицом к лицу. Так они по крайней мере отвлекут внимание, и у Кости будет больше шансов спастись.
– А это еще кто? – спросил Шляпсон, с удивлением разглядывая человечков. – Не те ли это лилипутики, мой друг, что проткнули вам руку?
Моррак гнусно оскалился.
– Те самые, – ответил он.
– Господа! – выступил вперед майор Кориандр. – Нам поручено охранять эту территории. Оставайтесь на месте и не двигайтесь. Одно движение – и будете атакованы. Отвечайте на вопросы.
– Ого! Вот это игрушки! – снова оглянулся Шляпсон на Моррака.
– Злобные безмозглые уродцы! Я их сейчас передавлю, как клопов, – и Моррак поднял сжатые кулаки.
– Ну-ну, спокойно, мой друг! – сказал Шляпсон, кладя ладонь на плечо Морраку. – Поговорим, от нас не убудет. Что вы хотите знать, господин…э-э-э… майор!
– Кто вы такие?
– Я вице-канцлер Шляпсон, а это мой ассистент. У нас мирные намерения.
– Зачем вы пришли сюда?
– Видите ли, мы выполняем поручение короля, ищем пропавшего принца и надеялись здесь напасть на его след.
– К вашему сведению, мы не подчиняемся королю и его слугам, только принцессе. Это ее апартаменты. Вы ошиблись. Принца здесь быть не может.
– Не будете же вы утверждать, господин майор, – улыбнулся Шляпсон, – что принц Костя здесь никогда не бывал и вы его не знаете? Не поверю. Мальчики любят военные игры.
– Почему бы вам не задать эти вопросы самой принцессе, и не ночью, а днем? А теперь я требую, чтобы вы немедленно ушли отсюда!
– Да-да, конечно, как скажете. Мы уходим, – поспешно согласился Шляпсон. – Пойдемте, мой друг!
Он потянул душегуба за рукав, и они развернулись спиной к человечкам.
– Похоже, вы недооценили мыслительные способности этих злобных карликов, – зашептал Шляпсон, наклоняясь к Морраку. – Они не такие уж недоумки и наверняка знают многое. Раз уж мы не нашли принца, заберём их с собой, чтобы хорошенько допросить. Всех до одного, чтобы не оставлять свидетелей. Наденьте маску, начинаем!
Стоящий у порога Костя увидел, как душегуб извлек из сумки-мешочка, который висел у него на ремне через плечо какую-то тряпичную штуку. Он приложил ее к лицу, закрыв рот и нос, и быстро завязал концы на затылке. Это оказался самый обыкновенный респиратор, такие Костя видел на старшеклассниках, когда у них были учения по безопасности на школьном дворе. Человек, надев респиратор, становится похож на поросенка, поэтому тогда на школьных учениях ученики хихикали и тыкали друг в друга пальцем. Зрители, в числе которых был Костя, тоже веселились. Даже учителя не могли сдерживать улыбку. Сейчас же Косте было не до смеха.
Вице-канцлер тоже вмиг натянул на себя респиратор. И оба поросенка снова повернулись к человечкам. В руках Шляпсона оказалась бутылочка с резиновой грушей, на манер тех, из которых парикмахеры спрыскивают своих клиентов душистой водой. Подскочив к Кориандру, который стоял всё на том же месте, он нажал грушу и брызнул майору в лицо. Майор стал ловит воздух ртом, закрыл лицо руками и упал на землю.
– Бу-бу-бу! – крикнул Шляпсон Морраку из под маски, что наверное, означало: «Один готов, забирай!»
Моррак быстрым движением перетянул сумку с бока на живот и растянул пошире ее горло. Он протянул правую руку (которая была еще в бинтах), чтобы подобрать упавшего в обморок майора.
В воздухе распространился сладковатый запах. Шляпсон уже направил свое оружие на другого офицера, стоявшего рядом с майором. Это был старший лейтенант Боливар. Но этот военный оказался куда проворнее штатского Шляпсона, несмотря на то, что успел вдохнуть распыленной жидкости и у него начала кружиться голова. Боливар, сделав два быстрых выпада, вонзил шпагу сначала в одну, а затем в другую шляпсоновскую руку. А после прыгнул к лежащему майору и попытался достать шпагой Моррака, но тот успел отдернуть руку. Шляпсон вскрикнул и выпустил бутылку. Она, упала на полку, а не на пол и не разбилась – человечкам повезло.
Гвардейцы, выставив клинки, как по команде сгрудились возле лежащей на боку бутылки, не подпуская к ней и упавшему майору врагов. Даже без командира они действовали слаженно, так же, как в бою с крысами. Какая-то особая волшебная связь существовала между ними. Телепатия, заложенная их создателем Кролем. А возможно, это было просто выработанное в долгих учениях взаимопонимание.
Чтобы свалить с ног других бойцов, расточенного в воздухе яда не хватило, однако головокружение и слабость почувствовали все гвардейцы, а не только Боливар. Но они продолжали стоять, выставив шпаги навстречу врагам.
Министр недоуменно рассматривал свои руки, с которых капала кровь. Душегуб же оказался хладнокровнее. Его рука скользнула в задний карман штанов, и в ней щелкнул длинный складной нож. Нож был гораздо длиннее, чем офицерские шпаги. Моррак замахнулся, чтобы нанести рубящий удар справа налево и…
Никто не сообразил, что произошло, и Моррак тоже. Он почувствовал, что теряет равновесие и проваливается вниз. Нож выскользнул из руки и по инерции полетел в сторону гвардейцев. Пролетев над их головами и никого не повредив, он, звякнув, отскочил от стенки и воткнулся в пол.
Моррак же не просто упал – он исчез.
Шляпсон оглянулся на то место, где только что стоял его помощник. Министр даже не успел ничего подумать, как с ним самим тоже начало происходить что-то странное. Все предметы вокруг начали увеличиваться в размерах, а пространство кладовки расширяться. Это продолжилось всего пару секунд, и Шляпсон словно падал в пропасть. От страха он закрыл глаза, ноги его подкосились…
Шляпсон лежал на спине. Над ним стоял офицер, только не маленький, а обычный, и направлял на него острие шпаги. Министр чуть повернул голову вбок и увидел, что его преданный душегуб Моррак тоже лежит рядышком.
– Не вставайте, – сказал офицер, – а то тыкну и заколю.
Шляпсон и не собирался двигаться. По всему телу была разлита слабость, словно он весь день поднимал тяжести.
Офицер задрал голову и громко закричал кому-то наверху:
– Спускайтесь все вниз! Они здесь! Я их держу!
Шляпсон вгляделся в лицо офицера.
– Ваше высочество? Костя? Это вы? – спросил министр.
– Ага, я, – ответил Костя. – Я это… уменьшил вас, Цезарь Тигранович. Чтоб вреда от вас не было. Лежите тихонько.
Ночью лило как из ведра. Перестало лишьпод утро. Выйдя из избушки, доктор Хариус и профессор Гипс увидели на мокрой поляне Кроля. Напевая под нос, он расставлял на столе чашки и тарелки. Рядом дымила переносная жестяная печка. Волшебники готовили на ней еду летом, чтоб не разводить в дому пекла.
– Я хотел уже вас будить, – улыбнувшись, крикнул им Кроль и жестом пригласил занимать места за столом. – Доктор, сегодня вы мне напоминаете одного актёра из королевского театра, никак не вспомню его имени. У него такие же аристократичные мешки под глазами…
– Я вижу, вы проснулись в хорошем настроении, – мрачно заметил доктор Хариус, накладывая себе каши.
– Не совсем так. Я еще не ложился, – засмеялся Кроль.
– Ну да, – прикрывая ладонью зевок, – профессор Гипс. – Не сам же по себе дождь с неба льётся. Это был бы абсурд. Передайте сахар, пожалуйста. И каковы же плоды ваших размышлений?
– У меня отличные новости. Мальчик, за которым я присматриваю, ну, сын Гантимура, делает поразительные успехи. Без всякой науки он сумел уменьшать себя – вот до такого размера, а затем вернуться в прежнее состояние. А потом еще вдобавок уменьшил двух взрослых мужчин.
– Хм! Если это так, нужно срочно прятать мальчонку, пока никто не прознал о его способностях. Иначе его отдадут в руки какого-нибудь королевского шарлатана, и тот сделает из него болвана по своему образу и подобию, – сказал Хариус, намазывая хлеб маслом.
– Я думаю, шарлатаны нашему вундеркинду уже не страшны. Скоро мы с ним познакомимся. А сейчас я иду спать.
– Спите подольше и покрепче, – пожелал коллеге профессор Гипс. – И не мешайте нам наслаждаться этим чудесным солнечным утром.
Глава 36. Врача королю!
Вот, дорогие читатели, не было у меня раньше забот, а теперь я взялся сказки рассказывать. Думал, быстренько опишу, как всё было, и стану своими делами заниматься. Ага! Черта лысого!
Я в молодости, когда кирпичи на стройке подносил, и то меньше уставал. Дома у меня теперь грязь и паутина, питаюсь одной китайской лапшой из пакетиков, носки почти все куда-то подевались. Вон, последние пять штук на телевизоре лежат, но они все дырявые и к тому же вязаные. А сейчас у меня на дворе лето.
А я, знай себе, строчу, и конца этой истории не видно. Я уже твёрдо решил, что допишу и больше уже ни за какие коврижки ничего сочинять не буду. Художником в сто раз лучше быть. Ляп-ляп – нарисовал быстренько какую-нибудь речку с березкой и побежал продавать. А тут сиди, мучайся и ломай голову, как лучше написать: «Костя сказал», или «Костя произнес», или «Костя прошипел», или «простирая руки к небесам, вскричал Костя и захохотал как ненормальный». В общем, работёнка не сахар.
Ну, ладно. Надо продолжать. А то если еще ныть начну, вообще никогда не закончу.
– Что будем делать с нашими гостями? – спросил капитан Валтазар .
Офицеры спустились с полки на пол и теперь стояли над обалдевшими Шляпсоном и Морраком, которые так и лежали на полу. Наверху остался только Кориандр. Гвардейцы убедились, что он просто спит здоровым сном, и решили пока не трогать командира.
Вы наверняка заметили, что в моей истории очень часто кто-нибудь кого-нибудь усыпляет: сначала Шляпсон Костика, потом Гантимур маму, потом румяный советник Помпилиус – целый вагон с пассажирами и так далее. Это не потому что у меня фантазия однобокая, а потому что в Зубляндии такие методы в порядке вещей. И пусть это вас не ужасает. В Европе, например, в средние века была такая мода, если человек тебе не сильно нравиться, травить его ядом. Сели попить чайку, он зазевался, а ты ему в чашку отравы – бряк. В этом смысле зубляндские нравы намного мягче. Я бы и сам, честно говоря, время от времени кого-нибудь усыплял, будь у меня такая брызгалка со снотворным, как у Шляпсона. Уж больно много надоедливого народу вокруг развелось.
–Можно запереть дорогих гостей в казарме, – предложил кто-то из офицеров.
Поскольку полковника и майора рядом не было, все посмотрели на Костю, ожидая решения от него.
– Да, запрём дорогих гостей в казарме и выставим караул, – сказал принц. – А завтра утром решим, что с ними такого полезного сделать.
Итак, стояла ночь. Костя с игрушечными офицерами только что пленили Шляпсона и душегуба Моррака.
Гантимур подошел к высокой каменной стене, окружавшей дворец. Он щелкнул ногтем и накинул на себя невидимость – на всякий случай. Как вы уже поняли, для волшебников накинуть на себя невидимость – все равно, что нам надеть солнцезащитные очки или поднять ворот плаща. Главные ворота были закрыты, у калитки дежурили двое часовых. Принцу не очень хотелось сегодня заниматься альпинизмом, поэтому он не стал перелазить через стену, а отошел подальше от поста гвардейцев и спокойно, не привлекая внимания, прошел через нее – так же, как он это делал в Башне говорящего осла, откинув стенку пальцами, как занавеску.
– Вот моя деревня, вот мой дом родной, – сказал сам себе Гантимур и направился ко входу в королевские покои.
Гантимур прожил здесь довольно долго. Ведь когда его по распоряжению Ленца взяли ко двору, он был еще юношей, а сбежал, будучи зрелым человеком. Принц по старой памяти сунулся было в свою прежнюю комнатенку, но там дрыхла какая-та старушенция, наверное, фрейлина. Затем он прошел в лабораторию в подвале, где многие годы корпел над науками. Вместо лаборатории тут были навалены поломанные швабры и колченогая мебель.
Гантимур постоял минуту в задумчивости, затем махнул рукой и вышел вон. Бывший принц обходил одно помещение за другим, разглядывал людей в постелях, но нигде не видел своего сына. В одной из комнат он обнаружил красивую спящую девочку – это была принцесса Лиза. Если бы он разбудил ее, она бы, конечно, рассказала, где искать Костю, и наша история бы, возможно, пошла немножко по-другому, но Гантимур не стал будить девочку.
В кабинете короля горел свет. Ленц сидел в кресле за письменным столом, уставленном пустыми бутылочками из-под лекарств. Он что-то говорил воображаемому собеседнику в полголоса и грозил ему пальцем.
Гантимур скинул с себя невидимость и сел в кресло напротив. Король мутными глазами уставился на него.
– О! – сказал Ленц. – Это ты. Я тебя давно жду. Как здоровье?
– Гастрит, – ответил Гантимур, – На нервной почве. А так ничего. Где мой сын?
Король, кряхтя, наклонился, выдвинул ящик стола и стал шарить там рукой.
– Вот, – сказал он и со стуком выложил на стол золотую с бриллиантами корону, небольшую и изящную. – Пользуйся на здоровье, а мне надоело.
Гантимур взял корону со стола и надел на голову. Седой и бородатый, в короне, он смотрелся весьма внушительно.
– Непрактично, – сказал беглый принц и положил корону опять на стол. – В кепке удобнее. Или в вязаной шапочке.
Король сморщил лицо. Расстегнув ворот рубахи, он начал тереть себе грудь ладонью.
– Сейчас, – сказал он. – Сейчас.
Гантимур глядел на родственника. Он решил, что король не знает, что сказать и держит паузу. Но пауза сильно затянулась. Из горла Ленца вдруг вырвался хриплый свист, и он начал заваливаться на бок. Гантимур подскочил со своего места и подхватил Ленца под мышки – иначе бы король упал на пол вместе с креслом.
Лицо короля из красного стало фиолетовым.
– За дочкой присмотри, – прошептал он и закрыл глаза.
Гантимур высвободил руки из Ленцовых подмышек, и убедившись, что кресло с грузным телом устойчиво, выбежал из кабинета.
– Врача! – закричал он. – Врача! Королю плохо!
Ответом была тишина.
– Врача! Кто-нибудь! Врача! Э-ге-гей! – продолжал кричать принц.
Понемногу дворец начал просыпаться. Где-то заскрипела кровать, откуда-то донесся звук подвигаемой мебели. Из-за дверей в коридоре начали показываться взлохмаченные зевающие головы.
– Сюда! У короля сердечный приступ!
Кабинет наполнился людьми. Они принялись охать и бестолково суетиться. Подоспевший врач выгнал всех вон, оставив лишь четверых мужчин и велел им аккуратно переложить короля на ковёр, а затем выгнал их тоже. Гантимур, опустившись в кресло наблюдал, как врач слушает сердце больного, рассматривает его глаза, отодвинув пальцем веки, достает из металлической коробочки шприц, чтобы сделать укол.
Гантимура доктор не гнал. Однако здесь принцу больше нечего было делать. Поднявшись с кресла, он вышел из комнаты. В приёмной, отделявшей королевский кабинет от общего коридора, теснились наспех одетые придворные. При виде Гантимура они почтительно расступились.
– Добрый вечер, господа! – негромко сказал Гантимур. Придворные в ответ склонили свои головы. Новость о том, что беглый принц вернулся, уже обошла всех.
Гантимур захотел убрать с глаз выбившуюся прядь волос и только тут обратил внимание, что держит в руке корону, которую несколько минут назад король пытался ему всучить. Гантимур не помнил, как забрал её со стола.
Уже рассвело. Доктора объявили, что состояние короля тяжелое, но уже не критическое и он выкарабкается. Придворные, зевая, разбрелись по своим комнатушкам, слуги принялись за ежедневную работу.
Лиза только что вышла из спальни отца, куда его перенесли, когда приступ закончился. Ленц, накаченный лекарствами, спал. Глаза принцессы покраснели и опухли от слёз, но она уже успокоилась. Она ведь знала, что врачи ее не обманывают, когда говорят, что самое худшее уже позади.
– Ваше высочество, не могли бы вы уделить мне немного вашего времени?
Лиза обернулась и увидела высокого человека, бородатого, с длинными волосами, одетого в какую-то дерюгу, больше подходящую для лесной землянки, чем для дворца.
– Вы, наверное, слышали обо мне, – сказал бородач из землянки. – Мое имя Гантимур, я ваш дальний родственник.
Лизино заплаканное лицо просветлело.
– Да, конечно! Я сто раз говорила Косте, что вы придёте и заберете его!
Она схватила Гантимура за руку и потащила по коридору.
– Пойдемте! Он вас ждёт!
За последние два часа Гантимур уже выяснил, что его сын пропал из дворца при загадочных обстоятельствах. Слуги, посланные на дом к вице-канцлеру, сообщить, что у короля сердечный приступ, вернулись с известием, что вице-канцлер дома не ночевал.
– Только не пугайтесь, когда его увидите, – объясняла по дороге принцесса. – Он теперь маленький карлик. Сначала за ним гнался альбинос с веревкой, потом его чуть не съели крысы, а теперь он вместо игрушечного солдатика в чулане. На полочке. Это я ему посоветовала, чтобы никто не нашел. Он теперь живет с гвардейцами в казарме. А рядом – барышни. Здорово я придумала?
Лиза и Гантимур вошли в игровую комнату. Принцесса открыла дверь кладовки и забралась на стремянку.
– Костя! Смотри, кто пришел! – закричала она.
Никто не отозвался. После ночного вторжения Шляпсона и Моррака куклы отодвинули подъём, чтобы доспать положенные часы.
Гантимур с недоумением заглянул внутрь кладовки. Он вздохнул и погладил Лизу по голове.
– Ничего, девочка моя, не переживай, – сказал он. – Всё будет хорошо. Папа поправится.
– Вы мне не верите? – возмутилась Лиза. – Вы разве не знаете, что я…что я… – от негодования она на несколько секунд потеряла дар речи и только разевала рот, как рыба. – Я и враньё – две вещи несовместные! Между прочим, с тех пор как я сама превратилась в лилипутку и стала жить в игрушечном домике…